Помоги проекту - поделись книгой:
Летти уставилась на него.
— Ксавьер, ты с ума сошел? — зашипела она. — Это на тебя не похоже. Ты собираешься устроить сцену.
— Сцены — неотъемлемая часть интересной жизни, — сообщил он ей.
Шелдон сузил глаза и расправил плечи.
— Не беспокойся, Летти. Я убежден, что Августин не поставит тебя в неловкое положение.
Ксавьер возвратил Пибоди холодную улыбку.
— Это еще следует доказать.
— Я предупреждаю вас, Августин, — начал было Пибоди, но тут его прервал женский голос.
— О, вот вы где, Шелдон. Я вас искала.
Летти и двое мужчин повернулись взглянуть на вновь прибывшую. Это была кругленькая женщина со светлыми волосами лет около пятидесяти. Бесспорно, она была привлекательной. На ней было темно-голубое и цвета фуксии платье. На затылке у нее была вуаль, надежно закрепленная лентой. Приблизившись к Шелдону, она продела руку ему под локоть и улыбнулась Летти и Ксавьеру.
— Привет, — произнесла она с сияющей улыбкой продавщицы. — Вы, должно быть, новенькие. Я вас не узнала, а я ведь знакома почти со всеми на этом съезде. Я Элисон Крейн. Из Сиэтла. Агент по недвижимости. Веду изрядное количество дел среди Кутил. Вот, позвольте вручить вам мою карточку.
— Да, Элисон, это доктор Летиция Конрой из Типтонского колледжа, — быстро сказал Шелдон, пока Летти автоматически протягивала руку, чтобы взять визитку.
— Я — Ксавьер Августин, — любезно представился Ксавьер, когда стало очевидно, что Шелдон не собирается взять на себя заботу представить его. — Нет, спасибо. Мне не нужна карточка. Я не собираюсь покупать недвижимость в Сиэтле в ближайшем будущем. Но буду иметь вас в виду.
— Как поживаете? — осведомилась Летти, благодарная за возможность предотвратить ссору, которая намечалась между Ксавьером и Шелдоном. — Вы уже не в первый раз посещаете эти съезды?
— С тех пор, как они начали собираться пять лет назад, — заверила ее Элисон. — Завязываю здесь хорошие контакты.
Летти воззрилась на нее.
— Так вы поэтому приезжаете? Наладить деловые связи?
— Это одна из причин. Но история была моим профилирующим предметом, когда я училась в колледже, а после окончания оного превратилась в хобби, также как и для большинства людей в этом зале. Есть что-то пленительное в истории средневековья, не так ли? Я выписываю парочку известных научных журналов, и помню, что прочитала одну или две ваших статьи о роли женщины в средние века, доктор Конрой. Очаровательное чтение. Абсолютно очаровательно.
— Спасибо, — сказала польщенная Летти. — Пожалуйста, зовите меня Летти.
— Хорошо. Знаете ли, вам стоит подумать о том, чтобы написать книгу о средневековых женщинах, нацеленную на ненаучный рынок. У вас крайне интересный писательский стиль. По крайней мере, он не сухой и педантичный. Думаю, она будет хорошо продаваться.
Шелдон выглядел глубокомысленным и задумчивым.
— Какое совпадение, Элисон. Я только что говорил Летти, что нам с ней следует совместно поработать над книгой, не так ли, Летти?
— Ну, — произнесла Летти, снова чувствуя, что на нее давят, и ей хотелось придумать вежливый выход из ситуации. — Не знаю, Шелдон. Я имею в виду, что никогда не пыталась ничего делать для широкой продажи. Прежде, чем связываться с чем-то подобным, мне нужно хорошенько подумать.
Ксавьер шагнул поближе к Летти, чем подчеркнул на нее свои притязания.
— Забудьте, Пибоди. Если Летти надумает писать книгу, она сделает это сама. Ей не нужен соавтор.
— Почему вы не отстанете, Августин? — бросил на него уничтожающий взгляд Шелдон и отпил еще глоток вина.
— Успокойся, Пибоди. Я никуда не собираюсь без Летти.
Летти оскорбилась.
В улыбке Элисон прибавилась еще парочка ватт, пока она безмятежно игнорировала по ходу дела сцену между мужчинами.
— Подумайте об этом, Летти. Уверена, вы сделаете прекрасную работу. А сейчас, простите, я должна бежать. Вижу моего старого клиента в том углу. О, между прочим, сегодня вечером в моем номере намечается небольшое сборище после закрытия официального праздника. Выпивка за счет заведения. Комната 209. Приходите, если будет возможность. Вы оба. И ты тоже, Шелдон. Как всегда.
Элисон поплыла прочь через толпу в поисках своего экс-клиента, а Летти смотрела ей вслед с муками сожаления. Ей не хотелось оставаться наедине с Ксавьером и Шелдоном.
Но прежде чем она была вынуждена иметь дело с двумя ссорящимися рыцарями, с дальнего конца зала прозвучал горн. Мужчина в средневековом костюме держал в руках свиток и прочищал горло.
— Слушайте, слушайте, дамы и господа. Все члены Ордена Средневековых Кутил сим приглашаются на грандиозный пир. Во главе с сэром Ричардом.
— Послушай, Летти, — убедительно произнес Шелдон, пока толпа хлынула в сторону банкетного зала. — Я буду есть за главным столом. Хотел бы пригласить тебя присоединиться ко мне на помосте, но не было времени условиться сделать перестановки за столом. Твое решение приехать на съезд застало меня врасплох.
— Все в порядке, Шелдон, — быстро откликнулась Летти. — Не беспокойся. Я прекрасно устроюсь.
— Верно, — добавил Ксавьер, беря ее за руку. — Она прекрасно устроится. Будет сидеть со мной.
Шелдон кисло улыбнулся Ксавьеру. Затем быстро перевел взгляд на Летти.
— Развлекайся, Летти. Я организовал небольшой сюрприз для тебя в конце пира, когда появятся jongleurs (менестрели — фр. — Прим. пер.).
Он повернулся, и его увлекла толпа.
— Что такое jongleurs? — спросил Ксавьер.
— Странствующие менестрели. Среди рыцарей было модно писать поэмы для своих дам. Они часто нанимали jongleurs, чтобы те перекладывали стихи на музыку и пели их. Ты когда-нибудь слышал о поэзии трубадуров?
— Полагаю, я читал об этом в одной из твоих статей. Куча чепухи о каком-то рыцаре-идиоте, томящемся вдали от дамы, которая не дает парню ни шанса, верно?
— В двух словах. Ты так романтичен, — съязвила Летти.
— А мне не полагается небольшая награда за старание? Позволь кое-что сказать тебе, Летти. Я ни за что не надел бы это забавное снаряжение ради любой другой женщины.
Глава 5
В этом нет сомнений, думал Ксавьер, отсидев половину щедрого пиршества, он явно ничего не соображал, когда столь небрежно позволил отчету из агентства попасть в руки Летти. Он все еще не совсем понимал, почему она была оскорблена, но факт был налицо. И он расплачивался сейчас за свою нерадивость тем, что вынужден высиживать эту безумную пародию на средневековый пир.
Насколько мог определить Ксавьер, зрелище, что предстало перед ним, было совершенно неестественным. Комната была задрапирована тяжелыми гобеленами, изображающими сценки охоты, битвы и другие события средневековой жизни. Повсюду царила красочная и вопиющая роскошь. Женщины в причудливых головных уборах и великолепных платьях сидели рядом с мужчинами, обряженными в туники, трико и остроконечные башмаки. На некоторых мужчинах были странные войлочные шляпы.
Кричащие драгоценности, подделки, что было видно невооруженным глазом, блестели на поясах и сияли на головных уборах. Смех и болтовня становились громче и более хриплыми по мере того, как опустошались бокалы вина. Чертовски хорошо, что никому не надо было вести машину сегодня вечером, решил Ксавьер.
Гости восседали за двумя длинными рядами столов, которые тянулись от главного стола. Наряженные пажами и служанками озабоченные официанты и официантки сновали взад и вперед с огромными подносами, наполненными снедью.
Шелдон Пибоди и несколько высокопоставленных Кутил вместе сидели под желто-белым полосатым пологом на возвышении в дальнем конце зала. Хотя он и притворялся, что их не замечает, Ксавьер полностью был осведомлен насчет частых взглядов Шелдона, посылаемых последним Летти, которая явно безмерно веселилась.
Ксавьер должен был признать, что его леди восхитительно смотрелась в своем изумительном платье и с тонкой золотой сеточкой на волосах. Небольшой металлический ободок, что держался на ее голове наподобие изящной короны, придавал ей царственный вид. Это только доказывает, что истинный класс проявляется во всем, независимо от того, во что одета эта женщина, говорил себе с гордостью Ксавьер. Летти будет хорошо выглядеть в чем угодно.
Сегодня вечером в ней было пленительное загадочное очарование, что заставляло его хотеть притянуть ее поближе и защитить от распутного взгляда Пибоди. Ксавьер пил вино и праздно удивлялся, как много средневековых дам пришли на пир, надев очки.
— Что-то не так? — требовательно спросила Летти, понизив голос. Она стрельнула в него косым взглядом, когда он сузил глаза поверх бокала с вином.
— Вы не одобряете бургундское, сэр Ксавьер?
— Это не подлинное бургундское. Это дешевое красное калифорнийское.
— Ну, надо же, какое для тебя разочарование. Но, кажется, ты держишься мужественно под гнетом необходимости пить дешевое вино.
— Да уж.
Ксавьер бросил взгляд на странное убранство ее волос.
— Чему это ты улыбаешься? — спросила раздраженно Летти, расправляясь с овощами.
— Я вот думаю, что ты сделала со своими волосами. Выглядят, будто ты надела муфту для ушей.
Ксавьер продолжил изучение густых каштановых колец, которые проглядывали внутри золотой сетки.
— Да если хочешь знать, этот стиль был наивысшим писком моды в позднем средневековье.
— Правда? А что было
— Гульфик, — проинформировала она его со злорадным удовольствием. — Он вошел в моду в конце средневекового периода и по-настоящему расцвел, можно сказать, в эпоху ренессанса. Скажи спасибо, что твой костюм из четырнадцатого столетия. Если бы он был из пятнадцатого, возможно, тебя обязали бы надеть один из таких, а я тебя не могу представить в гульфике.
Ксавьер размышлял, не дразнит ли она его. Если да, то это хороший знак.
— Ты думаешь, что я должным образом не смогу заполнить его? — спросил он вежливо.
— Никто фактически не
Ксавьер усмехнулся.
— Догадываюсь, что это похоже на подкладывание каких-нибудь тряпок в ваши лифчики.
Он был вознагражден спешно подавленной усмешкой со стороны Летти.
— Не возражаешь, если я попрошу передать эти бобы? — продолжил он. — Похоже, я должен есть их ложкой. Ты заметила, что на столах нет ни одной вилки?
— Вилки не были распространенны в средние века, — пояснила Летти. — Люди пользовались ложками, ножами и собственными пальцами. По крайней мере, у нас настоящие тарелки. В старые времена использовали подносы, сделанные из больших кусков черствого хлеба, на которых раскладывали пищу. И упавшую пищу поднимали с пола, если случалось обронить. Под столами, разумеется, бегало множество собак.
— Местный департамент здравоохранения, вероятно, подрезал им крылья, когда Кутилы обратились за разрешением бросать пищу и завести собак в публичном ресторане. Нам следует быть признательными. Я сомневаюсь, является ли подлинной большая часть здешней еды.
— Ну, здесь нет никакой нашпигованной головы вепря или жареного павлина, но в остальном большая часть выглядела бы уместной на средневековом обеде. Основное отличие между тем, что мы едим сейчас, и тем, что ели тогда — это наличие консервирования и бытовой техники для приготовления.
— Я предполагаю, они были слегка ограничены в выборе холодильников и морозильников.
— Верно. Но они преуспели в стряпне по части густых насыщенных соусов и подливок, чтобы покрывать оставшуюся от предыдущей трапезы пищу и освежать ее. И у них были все сорта экзотических специй, некоторые даже с Дальнего Востока. Они повседневно готовили с имбирем, гвоздикой и корицей. Некоторые из рецептов невероятно сложны. — Летти сделала паузу и радостно улыбнулась. — О, взгляните. Сейчас будут развлечения.
Ксавьер посмотрел вверх и увидел компанию жонглеров, одетых в зеленые и оранжевые костюмы с причудливыми остроконечными шапками. Они встали в середине между столами. Толпа взревела при их появлении, когда артисты стали бросать вверх шарики, окрашенные в неяркие тона.
— Ксавьер, ты действительно собираешься остаться здесь на все четыре дня? — спросила напрямик Летти, следя глазами за жонглерами.
Он созерцал ее профиль, стараясь догадаться, о чем она думает.
— Если это займет столько времени.
Она повернула голову, глаза ее вспыхнули за линзами небольших очков.
— Если это займет столько времени для чего? Чего ты хочешь добиться? Я не собираюсь менять свое решение, знаешь ли.
Он вздохнул и откинулся на стуле, засунув большие пальцы за низко висящий пояс.
— Летти, два дня назад ты еще была влюблена в меня, — осторожно напомнил он. — Не думаю, что что-то изменилось. Ты только чувствуешь небольшое беспокойство. Ты это преодолеешь.
— Это не случай предсвадебной лихорадки, Ксавьер Августин. Я разгневана и обижена, и не изменю своего решения. Не тешь себя ложными надеждами.
Он тоскливо улыбнулся.
— Все, что мне осталось — это маленькая надежда, дорогая. Ты хочешь и это отобрать наравне со всем прочим?
Она моргнула, а затем хмуро свела брови.
— Не смей вызывать во мне жалость. Не поверю ни на минуту, что ты действительно испытываешь глубокую привязанность ко мне. Найди себе другую подходящую жену. Я выбываю из гонки.
— Еще нет, — протянул он, испытывая желание рассмеяться над ее решением удариться в насыщенную событиями жизнь. — Ты еще ничего не сделала, чтобы тебя дисквалифицировали.
— Сделаю.
— Сомневаюсь. Ты слишком, черт возьми, умна, чтобы действительно сделать какую-нибудь глупость, чтобы только допечь меня.
Она стукнула ножом по столу.
— Ты невыносим.
— Всего лишь отчаялся. Я тебя очень хочу, Летти.
Он наблюдал, как румянец выступил у нее на щеках, и она торопливо огляделась вокруг. Летти явно боялась, что кто-нибудь со стороны мог их подслушать. Ксавьер мог бы словесно успокоить ее. Все либо смеялись над жонглирующими шутами, либо громко разговаривали с соседями. При всем своем желании и намерениях Ксавьер и Летти могли бы пребывать в одиночестве в битком набитой комнате.
— Прекрати такое говорить, — невнятно пробормотала Летти, вонзив маленькие белые зубы в ломоть черного хлеба.
Ксавьер наклонился ниже и прошептал ей в ухо.
Поделиться книгой: