Искусство быть счастливым. Руководство для жизни

— Итак, — начал он небрежным тоном, но с интонацией, которая говорила, что он готов к любым вопросам. Он улыбнулся и молча ждал, пока я начну.

За несколько минут до этого, сидя в холле гостиницы и ожидая встречи с Далай-ламой, я невольно подобрал местную газету, раскрытую на рубрике "Личное". Я бегло просмотрел множество набранных мелким шрифтом объявлений людей, кого-то ищущих, отчаянно пытающихся установить контакт с другими людьми. Все еще думая об этих объявлениях, я внезапно решил отложить специально подготовленные к этой встрече вопросы и спросил Далай-ламу: "Вы когда-нибудь испытывали одиночество?"

— Нет, — ответил он просто.

Я не был готов к такому ответу. Я предполагал, что он скажет: "Конечно же... каждый из нас в какое-то время испытывает одиночество...", и тогда я спросил бы у него, как он справляется со своим одиночеством. Я и не предполагал, что существуют люди, которые никогда не чувствуют себя одинокими.

— Нет? — переспросил я недоверчиво.

—Нет.

— И как вам это удается? Он на мгновение задумался.

— Я думаю, одна из причин состоит в том, что я отношусь к людям положительно; я всегда пытаюсь найти в них что-то положительное. Подобное отношение немедленно пробуждает чувство родственности, ощущение некоторой связи. Возможно, отчасти это объясняется тем, что я не стесняюсь и не боюсь того, что люди как-то не так оценят мои слова и поступки, утратят уважение ко мне или будут считать меня странным. Отсутствие страха и опасений порождает открытость. Я думаю, это и есть главная причина.

Пытаясь понять масштаб и трудность принятия подобной точки зрения, я спросил: "Каким же образом человек может достичь такой способности непринужденно общаться с людьми, без страха вызвать в них отрицательные эмоции? Существуют ли какие-то определенные методы, при помощи которых обычный человек мог бы развить в себе подобное отношение?"

— Я глубоко убежден, что для этого в первую очередь необходимо понять полезность сострадания, — уверенно сказал он. — Это — ключевой фактор. Как только вы поймете, что сострадание не является чем-то сентиментальным, как только вы осознаете, что оно обладает истинной ценностью, поймете его глубокий смысл, в вас немедленно возникнет стремление к нему, решимость развивать его.

Когда в вашем сознании появится мысль о сострадании, когда эта мысль станет активной, ваше отношение к окружающим изменится автоматически. Если вы будете подходить к окружающим с мыслью о сострадании, это автоматически ослабит ваш страх, сделает ваши отношения с окружающими более открытыми. Сострадание создает позитивную, дружескую атмосферу. Оно позволит вам создавать с другими людьми такие отношения, в которых вы сможете получать любовь или другой позитивный отклик. Даже в случаях, когда другой человек ведет себя недружелюбно или не хочет реагировать на вас, это отношение позволит вам добиться открытости, которая даст вам определенную гибкость и свободу, необходимые для изменения своего отношения. Этот тип открытости по крайней мере позволяет вести осмысленный диалог. А без сострадания в трудных ситуациях вам не сможет доставить душевный комфорт даже ваш лучший друг.

На мой взгляд, люди слишком часто ждут позитивных действий от других вместо того, чтобы попытаться взять инициативу в свои руки и сделать первый шаг. Я считаю, что это неправильно; это приводит к проблемам и создает барьер, который усиливает ощущение изолированности от других. Таким образом, если вы хотите преодолеть это чувство изоляции и одиночества, вам необходимо прежде всего исследовать свой внутренний мир. Лучший способ сделать это — проникнуться состраданием к окружающим.

Слова Далай-ламы о том, что он никогда не испытывал чувства одиночества, так удивили меня потому, что я был убежден, что одиночество является неотъемлемым элементом нашего общества. Эта убежденность была основана не только на моем собственном ощущении одиночества или на том факте, что идея одиночества лежит в основе моей психиатрической практики. Последние двадцать лет психологи изучали одиночество научными методами, проведя огромное число опросов и исследований. Один из наиболее поразительных результатов проделанной работы заключается в том, что практически все опрошенные признают, что им хорошо знакомо чувство одиночества. Так, один обширный социологический опрос показал, что примерно 25% взрослых жителей США чувствовали себя исключительно одинокими по меньшей мере однажды на протяжении двух недель до его проведения. Хотя мы часто рассматриваем хроническое одиночество как болезнь пожилых людей, замкнутых в четырех стенах своих квартир или домов для престарелых, исследования показывают, что подростки и люди среднего возраста чувствуют себя время от времени не менее одинокими.

Понимая значительность проблемы одиночества, ученые попытались определить ее составляющие. Так, например, они выяснили, что люди, испытывающие одиночество, часто замкнуты, застенчивы, не умеют слушать и не обладают определенными социальными навыками — такими, например, как умение поддерживать разговор (умение кивать в нужном месте, соответствующим образом реагировать или выдерживать паузу). Это исследование позволяет предположить, что одним из путей преодоления одиночества может быть развитие этих социальных навыков. Стратегия Далай-ламы предполагает более кардинальные методы — понимание значения сострадания и развитие его в себе.

Все же, несмотря на первоначальное удивление, в ходе беседы я пришел к твердому убеждению, что Далай-лама на самом деле никогда не чувствовал себя одиноким. Это несложно было доказать. Часто я наблюдал, как он вступает в общение с незнакомыми людьми, неизменно проявляя свое положительное отношение к ним. Я понял, что его поведение не было случайностью или результатом врожденной общительности и дружелюбия. Я понял, что он провел немало времени, размышляя о важности сочувствия, терпеливо развивая его в себе, чтобы обогатить и смягчить почву своего повседневного опыта, сделать ее плодородной и восприимчивой к положительному взаимодействию с окружающими — метод, которым может воспользоваться каждый, кто страдает от одиночества.

Зависимость от других как средство от самонадеянности

В каждом живом существе содержатся семена совершенства. Однако для их пробуждения необходимо сострадание, которое рождается в наших сердцах и разуме..."

Этими словами Далай-лама начал лекцию о сострадании перед притихшим залом, в котором находилось более полутора тысяч человек, в том числе множество увлеченных исследователей буддизма. Затем он перешел к обсуждению буддийской доктрины "Поля Заслуг".

В буддизме под Заслугой понимаются позитивные импринты в сознании человека, или ментальное пространство, которое возникает в результате позитивных действий. Далай-лама объяснил, что Поле Заслуг является источником или основанием, которое позволяет человеку накапливать Заслуги. В соответствии с буддийской теорией, именно уровень накопленной человеком Заслуги определяет то, каким будет его следующее воплощение. Он объяснил, что в буддизме рассматривается два Поля Заслуг: поле будд и поле других чувствующих существ. Один из методов накопления Заслуги заключается в проявлении веры, уважения и доверия по отношению к буддам, просветленным существам. Другой метод состоит в проявлении доброты, великодушия, терпимости и т.д., а также в сознательном избегании таких негативных действий, как убийство, воровство и ложь. Этот второй метод накопления Заслуги предполагает взаимодействие не с буддами, а с обычными людьми. Поэтому, указал Далай-лама, другие люди могут оказать нам значительную помощь в накоплении Заслуги.

В том, как Далай-лама описывал других людей в качестве Поля Заслуг, было нечто чрезвычайно прекрасное и лирическое. Его ясная логика и убежденность придавали особую силу его словам в тот день. Оглядевшись по сторонам, я увидел, что люди в зале внимательно слушают, затаив дыхание. На меня, однако, его слова оказывали гораздо меньшее влияние. В результате наших предыдущих бесед я уже начинал понимать глубину значения сострадания, но все еще находился под сильным влиянием многих лет рациональной, научной обусловленности, которая заставляла меня воспринимать любой разговор о доброте и сострадании как нечто излишне сентиментальное. И пока Далай-лама говорил, я размышлял о своем. Я начал изучать сидящих в зале людей, пытаясь найти известные, интересные или просто знакомые лица. Плотно пообедав как раз перед лекцией, я очень хотел спать и находился в полудреме. В какой-то момент мое сознание вновь настроилось на слова Далай-ламы, и я услышал: "... недавно я говорил о факторах, необходимых для достижения счастливой и радостной жизни, — хорошем здоровье, материальных благах, друзьях и т. д. Если подумать, все это зависит от других людей. Для поддержания хорошего здоровья вам необходимы лекарства, сделанные другими людьми, и медицинские услуги, оказываемые другими людьми. Если проанализировать все материальные блага, которые позволяют вам наслаждаться жизнью, также обнаружится, что все они так или иначе связаны с другими людьми. Все эти вещи появляются в результате усилий, прямых или косвенных, множества людей. Говоря о хороших друзьях и партнерах как одной из составляющих счастливой жизни, мы думаем о взаимодействии с другими чувствующими существами, другими людьми.

Таким образом, вы видите, что все эти факторы неразрывно связаны с усилиями и сотрудничеством других людей. Без окружающих не обойтись. Итак, несмотря на то, что общение может включать в себя конфликты и брань, мы должны попытаться поддерживать дружеские и теплые отношения с окружающими, так как общение является одной из неотъемлемых составляющих счастливой жизни".

Эти слова пробудили во мне инстинктивное неприятие. Хотя я всегда ценил своих друзей и семью, наслаждался общением с ними, я привык считать себя независимым человеком. Самодостаточным. Я даже гордился этим. Втайне я относился к людям, не обладающим этими качествами, с некоторым презрением, считая их слабыми.

И все же в тот день, когда я слушал Далай-ламу, произошло нечто. Так как зависимость от других не показалась мне достаточно интересной темой, я вновь отвлекся и начал выдергивать нитку из воротника своей рубашки. Включившись на мгновение, я услышал, как Далай-лама упомянул о том, что в создании материальных благ, которыми мы пользуемся, участвует множество людей. Когда он сказал это, я задумался над тем, сколько людей принимали участие в создании моей рубашки. Я представил себе фермера, который вырастил хлопок. Затем продавца, который продал этому фермеру трактор. Затем сотни или даже тысячи людей, которые создавали этот трактор, включая людей, которые добывали железную руду, из которой затем получили металл для производства деталей этого трактора. Затем, конечно же, людей, которые обработали хлопок, людей, которые соткали ткань, а также людей, которые выкроили, покрасили и сшили эту ткань. Грузчиков и водителей, которые доставили рубашку в магазин, продавца, который продал ее мне. Я понял, что практически каждая вещь в моей жизни является результатом усилий множества других людей. Моя самодостаточность, казавшаяся мне такой ценной, была абсолютной иллюзией, фантазией. Осознав это, я проникся глубоким ощущением взаимосвязи и взаимозависимости всех существ. Я ощутил, как внутри меня что-то смягчилось. Я не знал, что это было. Мне вдруг захотелось плакать.

Близость

Наша потребность в других людях парадоксальна. В то время как наша культура пронизана восхвалением независимости, мы нуждаемся в близости и связях с любимыми людьми. Мы сосредоточиваем всю свою энергию на поисках человека, который, как мы надеемся, исцелит нас от одиночества, но в то же время будет поддерживать нашу иллюзию независимости. Хотя подобные отношения трудно установить даже с одним человеком, Далай-лама способен сам и рекомендует другим поддерживать духовную близость и открытость с максимально большим числом людей. Его цель — установить связь со всеми людьми.

Следующую беседу, которая состоялась в его гостиничном номере в Аризоне, я начал так: "В своей вчерашней лекции вы говорили о важности других людей, описывая их как Поле Заслуг. Однако существует огромное множество способов, при помощи которых мы можем общаться друг с другом, множество видов отношений...

— Это верно, — подтвердил Далай-лама.

— Например, на Западе определенный тип отношений ценится выше всего, — заметил я. — Эти отношения характеризуются глубокой близостью между двумя людьми, связью с другим человеком, которая позволяет вам делиться с ним вашими самыми сокровенными чувствами, страхами и т. д. Люди чувствуют, что без подобных отношений их жизни чего-то недостает... Пожалуй, наиболее распространенной задачей в западной психотерапии является обучение человека этому типу близких отношений...

— Да, я считаю, что этот тип отношений можно рассматривать как позитивный, — согласился Далай-лама. — Мне кажется, что отсутствие в жизни человека подобного рода отношений может привести к проблемам...

— Тогда мне хотелось бы спросить вас вот о чем... — продолжил я, — когда вы росли в Тибете, вас считали не только правителем, но и божеством. Я могу предположить, что люди относились к вам с благоговением и испытывали даже нечто вроде страха в вашем присутствии. Не создавало ли это определенной эмоциональной отдаленности между вами и окружающими, не возникало ли у вас чувство изолированности? Кроме того, так как вы с раннего возраста были монахом, у вас не было близких, вы не могли жениться и т.д.—не вызывало ли все это у вас ощущения отделенности от окружающих? Не чувствовали ли вы, что вам недостает близких отношений с группой людей или с одним человеком, например, супружеских отношений?

— Нет, — без колебаний ответил он. — Я никогда не ощущал недостатка в близости. Конечно же, мой отец умер много лет назад, но я ощущал духовную близость с матерью, учителями, наставниками и другими людьми. И со многими из этих людей я мог разделить свои самые глубокие чувства, страхи и заботы. В Тибете государственные и публичные мероприятия проводились согласно определенному протоколу и со множеством формальностей, но они отнимали у меня не все время. Часть времени я, например, проводил на кухне, сблизившись с людьми, которые там работали; мы могли шутить, обсуждать те или иные вещи и чувствовать себя при этом расслабленными и спокойными, не было ни формальностей, ни дистанции.

— Таким образом, ни во время пребывания в Тибете, ни после, когда я стал беженцем, я никогда не ощущал недостатка в людях, с которыми можно было бы чем-то поделиться. Тут, конечно же, большую роль играет склад моего характера. Мне очень легко делиться с другими. Я просто не умею хранить секреты! — Он рассмеялся. — Конечно, иногда эта черта приводит к негативным последствиям. Так, сразу же после обсуждения в Кашаге[3] каких-то секретных дел я могу выйти и обсудить их с другими людьми. Однако на личном уровне открытость и общительность могут быть чрезвычайно полезными. Благодаря им я легко завожу друзей, и дело тут не только в знании людей и умении поверхностно общаться, но и в умении по-настоящему делиться своими глубочайшими проблемами и страданиями. В то же время я всегда готов немедленно поделиться с окружающими и хорошими новостями. Поэтому я всегда ощущаю близость и связь со своими друзьями. Конечно, иногда легкость, с которой я устанавливаю контакт с другими людьми, объясняется их стремлением поделиться своими страданиями или радостью с "Далай-ламой", "Его Святейшеством Далай-ламой". — Он опять рассмеялся, подшучивая над своим титулом. — Как бы то ни было, я ощущаю эту связь со многими людьми. Так, в прошлом, когда меня расстраивала политика тибетского правительства или какие-либо другие проблемы, даже угроза китайского вторжения, я шел к себе и делился этим с человеком, который подметал полы. С одной стороны, это может показаться довольно глупым — Далай-лама, глава тибетского правительства, делится с дворником международными или внутренними политическими проблемами. — Он опять засмеялся. — Однако лично мне это казалось очень полезным, так как, когда другой человек принимал участие в моих делах, я уже был не одинок в решении проблем или переживании несчастья.

Расширение определения близости

Практически все исследователи в области взаимоотношений между людьми соглашаются с тем, что потребность в близости является ключевой потребностью нашего бытия. Известный британский психоаналитик Джон Боулби написал, что "близкие связи с другими человеческими существами — это центр, вокруг которого вращается жизнь индивидуума... В такой любви человек черпает свою силу и способность наслаждаться жизнью, через них передает свою силу и радость другим. В этом взгляды современной науки и традиционная мудрость совпадают".

Очевидно, что близость улучшает как физическое, так и психологическое здоровье. Изучая благотворное влияние близких отношений на организм, ученые-медики выяснили, что люди, имеющие близких, к которым они могут обратиться за поддержкой, состраданием и заботой, менее подвержены сердечно-сосудистым, раковым и респираторным заболеваниям, чем одинокие люди. Так, в медицинском центре Дюкского университета были исследованы более тысячи пациентов с заболеваниями сердечно-сосудистой системы. Выяснилось, что в группе пациентов, у которых не было близкого человека, вероятность умереть в первые пять лет после постановки диагноза была в три раза выше, чем в группе пациентов, которые состояли в браке или имели близких друзей.

В ходе другого исследования в течение девяти лет наблюдались тысячи жителей калифорнийского округа Аламеда. Это исследование показало, что общий уровень смертности и уровень смертности от раковых заболеваний находятся в обратной зависимости от обширности и тесноты социальных связей. А исследование нескольких сотен пожилых людей, проведенное в медицинской школе университета штата Небраска, показало, что те, кто имеют близкого человека, обладают более сильным иммунитетом и более низким уровнем холестерина. За последние несколько лет различными учеными было проведено еще несколько обширных исследований влияния близости на здоровье. Опросив тысячи людей, независимые исследователи пришли к одному выводу: близкие отношения положительно влияют на физическое здоровье.

Близость не менее важна для поддержания эмоционального здоровья. Психоаналитик и социофилософ Эрих Фромм утверждал, что самым распространенным в человеческом обществе страхом является страх оказаться изолированным от других людей. Он считал, что ощущение изолированности, которое человек впервые переживает в младенчестве, является основным источником беспокойства в человеческой жизни. Джон Боулби разделяет эту точку зрения, подкрепляя ее результатами множества экспериментов и исследований. По его мнению, страх и печаль человек впервые переживает в младенческом возрасте, когда его разлучают с людьми, которые о нем заботятся, — матерью или отцом. Он также считает, что разлука и разрыв межличностных отношений являются основными причинами таких переживаний, как страх, печаль и грусть.

Итак, мы выяснили, что близость чрезвычайно важна, теперь мы должны определить пути ее достижения. В соответствии с подходом Далай-ламы, который он изложил в предыдущем разделе, следует начинать с изучения — понимания природы близости, формулировки ее определения и создания модели. Что касается научного подхода, то, несмотря на единодушие ученых в отношении роли близости, когда речь заходит о ее достижении, взгляды расходятся. Даже при беглом изучении различных работ в этой области поражает разнообразие определений и теорий близких отношений.

Наиболее конкретные идеи предлагает Десмонд Моррис, который рассматривает близкие отношения с позиций зоолога, претендующего на знание этологии. В своей книге "Интимное поведение" Моррис дает такое определение близости: "Быть близким с кем-либо — значит находиться рядом... В моем понимании, близость возникает, когда двое индивидуумов вступают в телесный контакт". Определив близость как чисто физический контакт, он начинает исследовать различные способы, при помощи которых двое людей могут вступить в физический контакт — от тисканья на заднем сиденье автомобиля до изощренного секса. Он рассматривает прикосновение в качестве инструмента, при помощи которого мы доставляем удовлетворение другим и получаем сами — посредством объятий, рукопожатия или, когда эти способы недоступны, более косвенных способов физического контакта, таких, как маникюр. Он даже выдвигает теорию, согласно которой любые физические контакты с окружающими нас предметами — сигаретами, украшениями, матрацами — являются заменителями близости.

Другие исследователи менее конкретны в своих определениях близости и соглашаются с тем, что близость — это нечто большее, чем просто физическая связь. Обращаясь к корню слов "близость" и "интимность"[4], они обычно дают более широкое определение. Примером может служить цитата из книги д-ра Дэна Мак-Адамса, автора нескольких книг о проблеме близости: "Стремление к близости — это стремление разделить свое сокровенное "Я" с другим человеком".

Однако на этом определения близости не заканчиваются. В полемику с Моррисом вступают психиатры иного направления, например, отец и сын Мэлоуны. В своей книге "Искусство близости" они определяют близость как ощущение связи. Их исследование близости начинается с тщательного анализа нашей связи с другими людьми, однако они не ограничивают свою концепцию близости только человеческими отношениями. Их определение настолько широко, что включает в себя и наши отношения с неодушевленными предметами — деревьями, звездами и даже космосом.

Существует также огромное множество концепций идеальной формы близости, соответствующих разным культурам и временам. Романтическая идея "Того Особенного Человека", с которым мы стремимся установить страстные и близкие отношения, является продуктом нашего времени и культуры. Однако эта модель близости отнюдь не универсальна. Так, японцы предпочитают искать близость в дружеских отношениях, тогда как американцы — в отношениях со своим парнем или супругом, девушкой или супругой. Отмечая этот факт, исследователи делают вывод, что азиаты, которые менее сосредоточены на таких личных чувствах, как любовь, привязанность и т. д., и большее внимание уделяют практическим аспектам социальных связей, в меньшей мере уязвимы для разочарований, которые разрушают отношения.

Концепции близости также существенно изменяются во времени. В колониальной Америке уровень физической и родственной близости был гораздо выше, чем сегодня, так как семье и даже гостям приходилось ютиться на ограниченном пространстве, спать в одной комнате, пользоваться одной столовой и ванной. И все же общение между супругами было довольно формальным по сегодняшним стандартам и мало чем отличалось от того, как общались между собой просто знакомые люди или соседи. Лишь столетие спустя любовь и брак были романтизированы, а подлинная духовная близость стала обязательным элементом любовных отношений.

Изменялись со временем и идеи личного и интимного поведения. Так, в Германии шестнадцатого века молодые проводили брачную ночь в присутствии свидетелей, которые должны были признать брак действительным.

В разное время люди по-разному выражали свои эмоции. В средние века считалось нормальным публично и непосредственно изъявлять достаточно широкий спектр чувств — радость, ярость, страх, благоговение и даже ликование при виде мучений и смерти врага. Такие крайности, как истерический смех, рыдания и ярость, встречались в то время гораздо чаще, чем сегодня. И это исключало возможность эмоциональной близости: ведь почти все эмоции можно было проявлять открыто и беспорядочно и не оставалось ничего, что можно было бы приберечь для одного-двух человек.

Естественно, те определения близости, которые мы рассмотрели, не являются универсальными и изменяются в зависимости от эпохи, экономических, социальных и культурных условий. Сегодня набор только западных определений объектов близости настолько обширен, что легко запутаться, — начиная от причесок и заканчивая лунами Нептуна. Итак, к чему же мы пришли в своем поиске более или менее универсального определения близости? По-моему, оно очевидно:

Все люди отличаются друг от друга и по-разному воспринимают понятие "близость". Понимание этой идеи открывает перед нами широкие возможности — в любой момент времени мы обладаем огромным потенциалом для близости. Близость — это все, что существует вокруг нас.

Сегодня многих из нас угнетает ощущение, что в жизни чего-то недостает, в частности близости. У каждого из нас бывают такие периоды, когда романтические отношения с противоположным полом либо вообще отсутствуют, либо уже лишены страсти. В нашей культуре укоренилось представление о том, что глубокая близость возможна лишь в контексте страстных романтических отношений с Особенным Человеком, которого мы выделяем из массы других людей. Эта точка зрения часто ограничивает нас и отрезает от других источников близости, заставляя нас страдать, когда мы не можем найти этого Особенного Человека.

Но в наших силах избежать этого; нам нужно лишь смело расширить концепцию близости, включив в нее все остальные формы и предметы, окружающие нас в повседневной жизни. Расширив для себя определение близости, мы откроем множество способов общения с другими людьми. Это возвращает нас к дискуссии о природе одиночества, вызванной беглым просмотром газетной рубрики "Личное".

Интересно — в тот самый момент, когда эти люди составляли свои объявления, подбирая необходимые слова, чтобы избавиться от одиночества, рядом с ними наверняка уже находились друзья, члены семьи или просто знакомые; то есть у них уже были отношения, которые вполне могут удовлетворить потребность в близости при правильном их восприятии. Если мы стремимся к счастью, а близость является его важной составляющей, есть смысл в том, чтобы строить свою жизнь в соответствии с моделью близости, включающей в себя максимальное число способов общения с другими. Модель близости, которую предлагает Далай-лама, основана на решимости раскрыться перед другими людьми — семьей, друзьями и даже незнакомыми людьми, — чтобы установить с ними подлинные и глубокие человеческие отношения.

Глава 6

Углубление связи с другими

Однажды после лекции я отправился к Далай-ламе в номер для обычной ежедневной беседы. Я пришел на несколько минут раньше условленного времени, и его секретарь сообщил мне, что Его Святейшество занят и освободится через несколько минут. Я занял привычное место у двери его номера и решил просмотреть свои записи, чтобы подготовиться к беседе и в то же время избежать подозрительных взглядов гостиничного детектива — взгляда, который продавцы супермаркетов отрабатывают на школьниках, шныряющих между полками.

Через несколько минут дверь открылась, и оттуда вышла супружеская пара — двое хорошо одетых людей средних лет. Они показались мне знакомыми, и я вспомнил, что мы были представлены друг другу несколько дней назад. Как мне сообщили, женщина унаследовала огромное состояние, а ее муж был очень богатым и влиятельным нью-йоркским адвокатом. Во время знакомства мы обменялись лишь несколькими словами, однако меня неприятно поразило их невероятное высокомерие. Когда они выходили из номера Далай-ламы, я отметил удивительную перемену в их поведении. Вместо капризных ужимок и заносчивых лиц я видел перед собой двух людей, полных нежности и эмоций. Они были словно дети. Потоки слез струились по их лицам. Вообще, как я заметил, хотя общение с Далай-ламой не всегда действует на людей подобным образом, никто не оставался безучастным после встречи с ним. Меня всегда удивляла его способность находить общий язык с людьми независимо от их культурного и социального уровня, устанавливать с ними глубокие и осмысленные эмоциональные связи.

Сочувствие

Только через несколько месяцев после нашей беседы о теплоте и сострадании, когда я приехал в Дхарамсалу, у меня появилась возможность более подробно обсудить с Далай-ламой проблемы человеческих взаимоотношений. Мне было очень интересно, удастся ли нам совместными усилиями определить набор принципов, которые он использует в общении с людьми и с помощью которых можно улучшить отношения любого типа — с незнакомыми людьми, семьей, друзьями или любимыми. С этого я, поторопившись, и начал: "Что касается отношений между людьми... какой, по-вашему мнению, метод общения наиболее эффективен и позволяет избегать конфликтов?"

Он недоуменно взглянул на меня. Его взгляд не был недобрым, но я почувствовал себя так, как если бы попросил его сообщить мне химическую формулу лунной пыли.

После краткой паузы он ответил:

— Общение — очень сложный процесс. Не существует универсальной формулы, которая позволила бы решить любую проблему. В этом общение похоже на кулинарное искусство. Процесс приготовления сложного и вкусного блюда обычно состоит из нескольких этапов. Например, сначала вам понадобится отдельно сварить овощи, затем поджарить их, перемешать с добавлением специй и т. д. Только так вы получите это вкусное блюдо. Так и в общении: чтобы научиться общаться с людьми, нужно пройти много этапов. Вы не можете просто сказать: "Вот этот метод" или "Вот эта техника".

Это был не тот ответ, которого я ждал. Я был уверен, что у Далай-ламы есть конкретный ответ, но по каким-то причинам он уклоняется от него, поэтому продолжал настаивать: "Что ж, если не существует конкретного решения, вы, возможно, знаете какие-то секреты, которые могут оказаться полезными в общении?

Далай-лама задумался на некоторое время, прежде чем ответить:

— Да. Ранее мы говорили о важности сострадания в общении. Его роль действительно сложно переоценить. Конечно же, недостаточно просто сказать кому-нибудь: "О, это очень важно — сочувствовать и любить". Такие советы бесполезны. Эффективный подход к обучению человека состраданию и любви следует начинать с разъяснения ценности и практического значения сострадания, его роли в общении. Пусть этот человек задумается над тем, что он чувствует, когда кто-то проявляет доброту по отношению к нему — это поможет ему понять природу сострадания.

Я считаю, что важным фактором в развитии сострадания является сочувствие — способность воспринимать чужие чувства и страдания. Одна из традиционных буддийских техник развития сочувствия заключается в том, что ученику предлагают представить себе ситуацию, в которой страдает чувствующее существо — например, овцу под ножом мясника — и попытаться ощутить ее страдания.

Далай-лама задумался на минуту, с отсутствующим видом перебирая в руках четки.

— Однако эта техника неэффективна, когда речь идет о холодном и безразличном ко всему человеке. Попросите мясника представить себе страдания овцы; он настолько огрубел душой, настолько привык убивать, что никогда не сможет сделать это. Точно так же бесполезно объяснять это некоторым западным людям, которые привыкли убивать зверей и рыб просто ради развлечения, в качестве одной из форм досуга...

— В таком случае, — предположил я, — чувство сострадания можно пробудить в охотнике, попросив его представить себе, что его любимый пес попал в капкан и визжит от боли...

— Точно, — согласился Далай-лама. Я считаю, что эту технику можно приспосабливать к обстоятельствам. Так, например, человек может не испытывать сильного чувства сострадания к животным, но может сострадать близким членам семьи или другу. В этом случае ему следует представить себе ситуацию, в которой этот дорогой для него человек страдает, а затем представить свою реакцию на это. Таким образом человек может попытаться развить в себе сострадание, сочувствуя другому чувствующему существу.

Я считаю, что сочувствие не только является важным фактором в развитии сострадания. Если вы испытываете трудности в общении с определенными людьми в определенных ситуациях, вам может быть очень полезно попробовать поставить себя на место этих людей и проанализировать свою реакцию. Даже если вы мало знаете человека, на чьем месте пытаетесь себя представить, вы можете воспользоваться вашим воображением. Это — творческий процесс. Данная техника предполагает способность временно отказаться от своей точки зрения и поставить себя на место другого человека. Это поможет вам развить сознательность и уважение к чувствам других людей, что является важным фактором в разрешении конфликтов и проблем в общении.

В тот день наша беседа была краткой. Далай-лама в самый последний момент выделил мне в своем насыщенном расписании несколько минут вечером. Предзакатное солнце освещало комнату тусклым светом, окрашивая бледно-желтые стены в янтарный цвет и играя золотом на буддийских иконах. Секретарь Далай-ламы молча вошел в комнату, показывая, что мое время истекло. Заканчивая беседу, я спросил: "Я знаю, что пора заканчивать, но все же не могли бы вы еще что-нибудь посоветовать для развития в себе сочувствия к другим людям?

Почти повторяя слова, сказанные в Аризоне за много месяцев до этого, он с благородной простотой ответил:

— Каждый раз, встречая незнакомого человека, я пытаюсь найти в нем нечто общее с собой и другими людьми. Каждый из нас обладает одинаковой физической структурой, разумом, эмоциями. Мы одинаково рождаемся и умираем. Все мы стремимся к счастью и избегаем страданий. В общении с людьми я думаю об этом, а не о таких вторичных различиях, как вероисповедание, цвет кожи, социальное и культурное положение, поэтому у меня всегда возникает чувство, что передо мной находится такой же человек, как я сам. Я обнаружил, что подобный подход значительно облегчает общение.

С этими словами он поднялся, улыбнулся, быстро пожал мне руку и удалился.

На следующее утро мы продолжили нашу дискуссию в доме Далай-ламы.

— В Аризоне мы много говорили о важности сочувствия в человеческих взаимоотношениях, а вчера обсудили роль сострадания в укреплении нашей способности общаться с другими людьми...

— Да, — кивнул Далай-лама.

— Помимо всего, что вы уже сказали, можете ли вы предложить какие-либо дополнительные методы или техники, делающие общение более эффективным и легким?

— Как я уже заметил вчера, не существует универсальной техники, которая могла бы решить все проблемы. И все же я считаю, что существуют определенные факторы, которые упрощают и делают более эффективным процесс общения. Во-первых, важно понимать и ценить культурный и интеллектуальный уровень людей, с которыми вы общаетесь. Кроме того, очень полезными качествами в общении являются открытость и искренность.

Я подождал, но он больше ничего не добавил.

— Знаете ли еще что-нибудь, что могло бы помочь нам улучшить свои отношения с окружающими?

Далай-лама задумался на мгновение.

— Нет, — рассмеялся он.

Его советы показались мне чересчур простыми и незатейливыми. Однако, так как он, по-видимому, сказал все, что хотел сказать, мы перешли к другим темам.

В тот вечер одни мои тибетские друзья из Дхарамсалы пригласили меня к себе на ужин. Ужин оказался довольно интересным и живым. Пища была отличной и состояла из огромного множества местных блюд. К концу ужина застольная беседа стала довольно оживленной. Гости начали рассказывать друг другу о невероятных вещах, которые они совершали в своей жизни под воздействием алкоголя. На этом ужине присутствовала известная пара из Германии. Она была архитектором, а он — писателем, автором дюжины книг.

Так как литература — мой конек, я завел разговор с этим человеком, спросив его о написанных им книгах. Его ответы были односложными и сухими, держался он довольно замкнуто и недружелюбно. Заподозрив его в снобизме, я тотчас потерял к нему интерес. "Ну что ж, по крайней мере, я хотя бы попытался установить с ним контакт", утешал я себя, и удовлетворившись объяснением, что он попросту скучный человек, вернулся к беседе с более разговорчивыми и дружелюбными гостями.

На следующий день я встретил в кафе одного из своих друзей и за чашкой чая рассказал о событиях прошлого вечера.

— Все мне очень понравились, исключая Рольфа, того писателя... Он показался мне каким-то высокомерным, недружелюбным.

— Я знаком с ним уже несколько лет, — сказал мой друг. — Я знаю, что он часто кажется людям именно таким, как ты сказал, но он просто немного стеснителен и на первых порах неуверен в себе. На самом деле, если познакомиться с ним поближе, он прекрасный человек...

Эти слова меня не убедили. Мой друг продолжал свое объяснение.

— ...хотя он — известный писатель, у него была очень трудная жизнь. Рольф действительно много страдал. Во время Второй мировой войны его близкие ужасно пострадали от рук нацистов. У него самого было двое детей, которых он очень любил и которые страдали от редкой врожденной генетической болезни, сделавшей их физическими и умственными инвалидами. И вместо того чтобы ожесточиться или разыгрывать из себя мученика, он попытался справиться со своими проблемами с помощью общения с другими людьми и посвятил немало лет работе с инвалидами. Он действительно отличный парень, когда узнаешь его поближе.

Вышло так, что в конце той недели я вновь повстречался с Рольфом и его женой на небольшой взлетной полосе, которая служила в качестве местного аэропорта. Мы купили билеты на один и тот же рейс в Дели, который, как оказалось, был отменен. Следующий рейс был через несколько дней, поэтому мы решили сообща нанять машину до Дели — изматывающая десятичасовая поездка. Та скудная информация о Рольфе, которой поделился мой друг в кафе, несколько изменила мое отношение к Рольфу, и во время поездки в Дели я чувствовал себя менее неуютно в его обществе и вновь попытался завести с ним разговор. Поначалу его реплики были такими же скупыми и сухими, однако вскоре моя открытость и настойчивость позволили мне обнаружить, что, как и говорил мне мой друг, эта отстраненность в большей степени объяснялась застенчивостью, чем снобизмом...

К концу этой изнурительной поездки по пыльным дорогам Северной Индии он оказался теплым, настоящим человеком и прекрасным собеседником. Я понял, что совет Далай-ламы "понимать уровень людей, с которыми общаешься" был не настолько элементарным и поверхностным, как это показалось на первый взгляд. Да, возможно, он был простым, но не примитивным. Иногда слова, которые мы отвергаем как простые и наивные, оказываются наилучшим ответом.

Несколько дней спустя я все еще находился в Дели, так как задержался там на пару дней, прежде чем отправиться домой. После спокойствия Дхарамсалы суета Дели меня угнетала. Ужасная жара, грязь, толпы людей, мошенники и нищие. Бродя по раскаленным улицам Дели, я, пришелец с Запада, иностранец, мишень, преследуемая полудюжиной попрошаек в каждом квартале, чувствовал себя так, как если бы на моем лбу было вытатуировано слово "БОЛВАН". Это полностью деморализовывало меня.

В то утро я стал жертвой классической двухходовой уличной комбинации. Один из сообщников, улучив момент, плеснул мне на туфли красную краску, а на другом конце квартала его партнер, мальчик-чистильщик обуви с невинным выражением лица обратил мое внимание на пятна краски и предложил почистить мои туфли за обычную плату. Он прилежно несколько минут чистил мои туфли. Закончив, он спокойно назвал огромную цифру, примерно две средних зарплаты в Дели. Когда я возмутился, он заявил, что именно эту сумму назвал мне с самого начала. Я вновь отказался платить, и мальчишка начал кричать, собирая вокруг нас толпу, что я отказываюсь платить ему за услуги. Позже в тот же день я узнал, что это обычный трюк, на который попадаются ничего не подозревающие туристы. Требуя огромную сумму, чистильщик обуви поднимает шум, собирает толпу в надежде выманить деньги у туриста в расчете на его смущение и желание избежать шумной сцены.

В тот день я обедал с одной из моих коллег в своем отеле. События утра были быстро позабыты, когда она начала расспрашивать меня о недавних интервью с Далай-ламой. Мы начали увлеченно обсуждать идеи Далай-ламы относительно сочувствия и умения поставить себя на место другого человека. После обеда мы сели в такси и отправились навестить общих друзей. Когда такси тронулось с места, я вновь вспомнил о чистильщике обуви и решил запомнить цифры на счетчике. — Остановите такси! — закричал я. Моя попутчица вздрогнула от неожиданности. Водитель такси угрюмо взглянул на меня в зеркало заднего вида, но продолжал ехать.

— Остановите! — вновь заорал я, уже более истерическим голосом.

Моя попутчица была шокирована. Такси остановилось. Я указал на счетчик и закричал:

— Вы не обнулили счетчик! Когда мы тронулись, на нем было больше двадцати рупий!

— Извините, сэр, — сказал он с тупым безразличием, которое еще больше распалило меня, — я забыл... сейчас сброшу...

— Не надо ничего сбрасывать, — возмутился я, — я уже сыт по горло вашими счетчиками, ездой по кругу и всеми вашими обманами... Я просто... я просто... сыт по горло! — заорал я, брызгая слюной. Моя попутчица была в недоумении. Водитель такси просто уставился на меня с выражением, которое часто видишь у священных коров, прогуливающихся по самым оживленным улицам Дели, и остановился, явно с намерением создать пробку. Он смотрел на меня так, как будто мой взрыв негодования показался ему просто утомительным и скучным. Я швырнул несколько рупий на переднее сиденье и без дальнейших объяснений открыл дверь машины для своей попутчицы и сам последовал за ней.

Через несколько минут мы сели в другое такси и продолжили путь. Но я никак не мог успокоиться. Пока мы ехали по улицам Дели, я продолжал жаловаться на то, что все в этом городе стараются обмануть туристов, видя в них только жертву, мешок с деньгами. Женщина молча слушала мои излияния. Наконец она сказала:

— Слушай, двадцать рупий — это всего лишь четверть доллара. К чему так волноваться? Во мне взыграло благородное негодование. — А как же принцип? — воскликнул я. —Яне понимаю, как можно сохранять спокойствие, когда подобный обман — на каждом шагу. Разве тебя это не возмущает?