Выстрел

— Обвинение, выдвинутое против Джеймса Барра, не вызывает никаких сомнений, — сказал Родин.

— Свидетели?

— Показания свидетелей не всегда надежны. Я почти рад, что у нас нет свидетелей. Зато у нас имеются убедительные физические улики. А наука не лжет. И ее нельзя запутать.

— У вас нет никаких сомнений? — переспросил Ричер.

— Есть абсолютно надежные доказательства, которые и привели нас к человеку, совершившему преступление.

— Насколько надежные?

— Надежнее не бывает. Более безупречных мне еще не приходилось видеть. Я полностью уверен, что Барр — убийца.

— Мне уже приходилось слышать, как прокуроры говорили подобные вещи.

— Только не в этот раз, мистер Ричер. Я очень осторожный человек. Я не берусь за дела о преступлениях, за которые может быть вынесен смертный приговор, если не уверен в исходе.

— Счет ведете?

Родин махнул рукой себе за спину, показав на стену с дипломами и хвалебными статьями.

— Мной выиграно семь дел из семи, — сказал он. — Сто процентов.

— За какое время?

— За три года. Джеймс Барр станет восьмым из восьми. Если придет в себя.

— А если придет в себя и окажется, что он стал психически неполноценным?

— Если к нему вернется сознание и его мозг будет функционировать хотя бы на долю процента, он предстанет перед судом. То, что сделал Барр, нельзя простить.

— Хорошо, — сказал Ричер.

— Что хорошо?

— Вы сообщили мне то, что я хотел знать.

— Вы сказали, что у вас есть информация. Из армии.

— Я ее пока оставлю при себе.

— Вы ведь были военным полицейским?

— Тринадцать лет, — ответил Ричер.

— И знакомы с Джеймсом Барром?

— Немного.

— Расскажите мне про него.

— Еще рано.

— Мистер Ричер, если у вас есть исключающая вину подозреваемого информация или просто какие-то сведения о нем, вы непременно должны мне их сообщить.

— Разве?

— Я в любом случае их получу. Моя дочь мне их передаст. Потому что она будет искать возможность заключить со мной сделку о признании вины.

— А что значит «А. А.»?

— Прошу прощения?

— Ваши инициалы?

— Алексей Алексеевич. Моя семья приехала из России. Очень давно. До Октябрьской революции.

— Но вы храните традиции.

— Как видите.

— А как вас все называют?

— Разумеется, Алекс. Ричер встал.

— Большое спасибо за то, что уделили мне время, Алекс. И за кофе тоже.

— Теперь вы собираетесь встретиться с моей дочерью?

— А какой смысл? У меня сложилось впечатление, что вы совершенно уверены в себе.

Родин покровительственно улыбнулся.

— Такова процедура, — сказал он. — Я представитель судебной машины, а вы свидетель из списка. Мне придется вам напомнить, что вы обязаны встретиться с моей дочерью. Иначе будет нарушена этика.

— А где находится ее контора?

— В стеклянной башне, которую вы видите из окна.

— Ладно, — сказал Ричер. — Думаю, я к ней зайду.

— И мне по-прежнему будет нужна информация, которой вы располагаете, — проговорил прокурор.

— Нет. — Посетитель отрицательно покачал головой. — На самом деле она вам не нужна.

Ричер отдал свой пропуск женщине у входа и снова пошел на центральную площадь. Там он постоял под лучами негреющего солнца, обозревая это место и пытаясь понять и почувствовать своеобразие окружающей местности. Все города одинаковы, и все отличаются друг от друга. Все они обладают цветом. Некоторые — серым. А этот был коричневым, потому что кирпичи были сделаны из местной глины и они придали фасадам домов цвет древней земли. Даже в камне имелись темные прожилки, словно в нем содержалось железо. Тут и там преобладали красные тона, как у старинных амбаров. Теплое место, не слишком шумное и деятельное, но живое. Город со временем придет в себя после случившейся на площади трагедии. В нем были движение, оптимизм и динамизм. Бесчисленные строительные площадки обнадеживали, свидетельствовали о его возрождении.

Новая пристройка к парковочному гаражу, затеянная, вероятно, в коммерческих целях, занимала северный конец центральной площади. Она тянулась к югу и слегка на запад от места преступления. Прямо на запад и примерно в два раза дальше виднелась поднятая над уровнем улицы автострада, которая шла вперед около тридцати ярдов, а затем сворачивала за библиотеку. Потом автострада снова выпрямлялась и проходила мимо стеклянной башни, стоявшей к северу от площади. Возле входа в башню на черной гранитной плите сделана надпись: «Эн-би-си». Место, где работают Энн Янни и дочь Родина. К востоку от площади расположилось офисное здание с Отделом транспортных средств и агентством, где набирали желающих служить в армии.

Именно оттуда появились все жертвы. Из двери этого здания. Как там сказала Энн Янни? В конце длинной рабочей недели? Они шли через площадь, на запад, к своим припаркованным машинам или на автобусную остановку, а очутились в самом эпицентре кошмара. Узкий проход наверняка заставил их идти медленнее и друг за другом. Получилось то же, что отстреливать рыбу в бочке.

Ричер проследовал вдоль пустого декоративного пруда к вертящейся двери у основания стеклянной башни. Вошел и поискал в вестибюле указатель. Он обнаружил застекленную доску, где на черном вельвете были выложены белые буквы. Эн-би-си расположился на втором этаже. Часть офисов пустовала, а остальные, решил Ричер, меняли хозяев так часто, что не имело никакого смысла делать для них застекленные таблички и белые буквы на черном вельвете. Юридическая контора Хелен Родин оказалась на четвертом этаже. Буквы на ее вывеске были слегка разного размеpa, а расстояние между ними неровным. «Да, это не Рокфеллеровский центр»,[8] — подумал Ричер.

Он подождал лифт в очереди, состоящей из двух человек — его самого и симпатичной блондинки. Ричер посмотрел на нее, а она — на него. Девушка вышла на втором этаже, и он сообразил, что это была Энн Янни. Ричер узнал ее по телевизионной передаче и решил, что ему осталось встретить только Эмерсона из местного полицейского участка и тогда он познакомится со всей командой, выступавшей по телевизору.

Ричер отыскал офис Хелен Родин, который находился в передней части здания, и, значит, ее окна должны были выходить на площадь. Он постучал, услышал приглушенный ответ и вошел, оказавшись в пустой приемной, где стоял стол для секретаря, тоже никем не занятый, не новый, но им давно не пользовались. «Секретаря нет, — подумал Ричер. — Самое начало».

Он постучал во вторую дверь, ведущую в кабинет, услышал тот же голос. Ричер вошел и увидел Хелен Родин, которая сидела за другим не новым столом. Он узнал ее по фотографии, висевшей в кабинете ее отца, но в жизни она выглядела даже лучше. Скорее всего, ей было не больше тридцати — довольно высокая, изящная и вместе с тем спортивная, неистощенная анорексией. Хелен либо бегала по утрам, либо играла в футбол или ей просто повезло с метаболизмом. У нее были светлые волосы и голубые, как у отца, глаза, в которых светился ум. И черный брючный костюм, с черным облегающим топиком под пиджаком. «Лайкра, — подумал Ричер. — Классная штука».

— Здравствуйте, — сказала она.

— Я Джек Ричер, — представился он. Хелен изумленно уставилась на него.

— Шутите! Вы действительно Джек Ричер?

— Всегда был им и буду, — подтвердил он.

— Невероятно.

— А что тут такого? Все кем-нибудь являются.

— Я хотела сказать… как вы узнали, что нужно сюда приехать? Мы не могли вас найти.

— Увидел репортаж по телевизору. Энн Янни. В субботу утром.

— Да будет благословенно телевидение, — сказала она. — И слава богу, что вы здесь.

— Я был в Майами, — сообщил Ричер. — С танцовщицей.

— С танцовщицей?

— Она из Норвегии.

Ричер приблизился к окну и выглянул наружу. Он находился на четвертом этаже, и главная улица с магазинами уходила прямо на юг, к подножию холма. Длинная сторона декоративного пруда шла точно параллельно улице. На самом деле пруд расположился на ней, поскольку ее «перегородили» площадью. Человек, вернувшийся после долгого отсутствия, будет страшно удивлен, обнаружив посреди улицы громадный резервуар с водой. Пруд оказался значительно уже и длиннее, чем представлялось Ричеру с земли. Он выглядел печальным и был пустым, если не считать тонкого слоя грязи и мусора на черных плитках.

За прудом и чуть правее — пристройка к парковочному гаражу. Она располагалась несколько ниже площади. Примерно на пол-этажа.

— Вы были здесь тогда? — спросил Ричер. — Когда все произошло?

— Была, — спокойно ответила Хелен Родин.

— И все видели?

— Не с самого начала. Я услышала три первых выстрела. Они прозвучали почти одновременно, очень быстро. Первый выстрел, коротенькая пауза, а затем два следующих. Потом еще пауза, немного длиннее, но совсем чуть-чуть. Я встала из-за стола и увидела три последних выстрела. Это было ужасно.

Ричер кивнул. «Смелая девушка, — подумал он. — Услышала выстрелы и встала из-за стола, а не полезла под него. Затем: первый выстрел и коротенькая пауза…» Похоже, речь идет об опытном снайпере, который проверял, куда попала первая пуля. Слишком много переменных. Холодное дуло, расстояние, ветер, положение винтовки, прицел.

— Вы видели, как умирали люди? — спросил он.

— Двоих, — ответила она у него из-за спины. — Это было ужасно.

— Три выстрела и две жертвы?

— Снайпер промахнулся один раз. Они не знают, какой это был выстрел — четвертый или пятый. В пруду нашли пулю, поэтому он без воды. Его пришлось осушить.

Ричер промолчал.

— Пуля является одной из улик, — сказала Хелен. — Она изобличает винтовку, из которой совершены убийства.

— Вы знали кого-нибудь из погибших?

— Нет. Это были самые обычные прохожие. Просто они оказались не в том месте и не в то время.

Ричер снова промолчал.

— Я видела вспышки, — сказала Хелен. — Вон там, в темноте. Маленькие искорки.

— Из дула винтовки, — подсказал Ричер.

Он отвернулся от окна, и девушка протянула ему руку.

— Я — Хелен Родин, — сказала она. — Извините, мне следовало сразу представиться.

Ричер взял ее руку, которая оказалась твердой и теплой.

— Просто Хелен? — спросил он. — Не Хелен Алексеевна? Она снова удивленно вытаращила на него глаза.

— Как вы узнали?

— Я встречался с вашим отцом, — сказал он и выпустил ее руку.

— Правда? — спросила она. — Где?

— В его офисе. Только что.

— Вы пошли в его офис? Вы же мой свидетель. Ему не следовало с вами разговаривать.

— Ему очень хотелось со мной поговорить.

— И что вы ему сказали?

— Ничего. Я задавал вопросы.

— Какие вопросы?

— Я хотел знать, насколько серьезны улики против Джеймса Барра.