Практический подход к буддизму

Алекс: Именно. Только когда мы открыты, мы можем по-настоящему быть гибкими, спонтанными и так далее. Если мы закрыты, мы не можем отвечать на все свободно. В этом случае мы очень негибки. Мы ходим, окруженные защитными стенами.

Участник: Открытость означает значительную степень гибкости. Но она означает не только гибкость, не так ли? Открытость не означает только лишь гибкость?

Алекс: Точно. Это означает не только гибкость. Это также означает, что мы действительно адекватны. Это означает много вещей. Все взаимосвязано. Мы можем быть более восприимчивы, когда мы открыты. Когда мы более восприимчивы, мы гибче. В случае, когда мы более искренни, другой человек чувствуют себя более расслабленно в нашем присутствии. Много вещей. Все они взаимосвязаны. Если мы открыты и действительно видим происходящее с другими людьми, нам гораздо легче обладать распознающим осознаванием (shes-rab), чтобы ясно видеть, что делать. Распознающее осознавание и искусные средства возникают естественным образом, когда мы открыты.

Даже если мы не можем создать такое ощущение открытости на основании понимания пустотности, мы можем создать его на основе видения лучшего друга в каждом человеке. Почему? Потому что различные способы путешествовать могут привести в один пункт назначения, различные причины могут вести к результату, которого мы хотим достичь – например, стать открытыми. Это следует из учений о пустотности причинно-следственной связи. Так что существует много различных путей достижения понимания и много различных уровней понимания, каждый из которых может быть полезен.

Итак, давайте попробуем создать эту открытость с точки зрения сострадания, глядя на каждого как на нашего самого близкого друга. И затем, если мы можем также создать открытость с точки зрения правильного понимания пустотности, то это будет еще полезнее. Эти две вещи – сострадание и мудрость – всегда связаны. Помните? Это образ двух крыльев.

Ответственность за других

Участник: (переводчик) Но если вы смотрите на другого человека как на вашего лучшего друга, то это значит, что вы должны взять на себя полную ответственность за этого человека, и поэтому, с этой точки зрения, возникает страх.

Алекс: Почему мы боимся? Из-за прочного «я»: «Я не справлюсь». То есть это означает, что нам надо добавить еще один штрих к нашей картине, опять на стороне пустотности причинно-следственной связи. Стандартный пример, которым пользовался Будда, состоял в том, что ведро с водой не наполняется первой или последней каплей воды; оно наполняется сочетанием всех капель. Когда мы пытаемся помочь кому-либо преодолеть страдание, то результат не на сто процентов зависит от наших действий. Это было бы преувеличением «я». Результат происходит из сочетания многих, многих и многих причин.

С одной стороны, мы не говорим, что лишь мы одни несем ответственность, в том смысле, что если другим не стало лучше, то мы виноваты в неудаче. Однако, с другой стороны, мы также не впадаем в крайность, состоящую в том, чтобы ничего не делать. Мы содействуем настолько, насколько возможно. Но собираются ли другие преодолевать свои страдания или нет по большей части зависит от того, что они сами делают.

Опять же, эта тема позволяет нам добавить маленький штрих к картине, которую мы рисуем. Но мы будем погружаться все глубже и глубже в эту идею «я должен» завтра. «Я должен делать это. Я должен помочь им. Я должен быть в состоянии решить все их проблемы и так далее. И если это не работает и я не решил их проблемы, то я виноват в том, что сделал что-то не так».

И это естественным образом ведет к вопросу о Боге – вопросу, который является источником нашего мышления в понятиях «должен». Мы представляем, что, подобно Богу, мы должны быть всемогущими и быть в состоянии осуществить все что пожелаем, исключительно своими силами. Мы вернемся к этому завтра.

Итак, давайте закончим несколькими минутами, на протяжении которых мы будем открыты, не будем испытывать страха, и давайте затем пожелаем: «Было бы замечательно, если бы каждый мог быть открытым и не испытывал страха. Пусть каждый станет таким. Пусть я буду в состоянии помочь каждому стать таким».

Помните, что нам надо всегда спрашивать себя о том, чего мы боимся, почему мы напуганы и, конечно же, кто именно боится.

Вторая сессия: надежное направление (прибежище)

Открытость к обучению

Как мы говорили вчера, мы пытаемся почувствовать себя открытыми, чтобы быть полезными другим людям, – относиться к другим искренне, не прячась за защитными стенами. Открытость необходима нам не только по отношению к другим людям, но и по отношению к обучению. Это похожий процесс. Нам необходимо отказаться от защиты, чтобы стать открытыми и способными применять изученное лично к cебе, а не прятаться за своего рода «барьером», созданным нашей интеллектуальностью. Другими словами, мы можем пытаться защитить прочное «я», которое, казалось бы, есть внутри нас, и думать: «Я послушаю все это лишь в качестве интеллектуального упражнения: это позволит мне узнать что-нибудь любопытное или интересное. Если же мне придется затронуть что-либо глубоко внутри себя, то это слишком пугающе и поэтому мне лучше защитить себя от этого». Нам необходимо отказаться и от таких «барьеров».

Эта открытость нужна нам, чтобы учиться и работать над собой, чтобы, в свою очередь, быть полезными другим людям, к которым мы открыты на личном уровне. Как мы описали вчера, мы можем развить этот вид сердечности, сначала глядя вокруг, на других, – либо на других людей в этой комнате, либо на изображения будд на стенах, – а затем, после того как исчезли созданные нами защитные барьеры, почувствовать мотивацию открыться для преобразования  как самих себя, так и наших взаимоотношений с другими на более глубоком уровне.

Давайте посвятим этому следующую минуту. И, пожалуйста, выполняйте это с намерением быть внимательными и сосредоточенными. Мы не хотим просто сидеть, позволив нашему уму блуждать повсюду.

[пауза]

Буддийская практика в качестве «защитной стены»

Начиная заниматься буддизмом, мы в первую очередь работаем над собой, на том или ином уровне. Это преобразование себя может быть пугающим. Мы немного говорили об этом вчера. Чтобы избежать необходимости меняться, мы возводим вокруг себя «защитные стены». Затем, спрятавшись за ними, мы обращаемся к буддизму как к развлечению, виду спорта или хобби. Мы смотрим на буддийскую практику как на нечто совершенно не имеющее отношения к нашим жизням.

Довольно интересно, что когда мы спрашиваем людей, на протяжении какого-то времени занимающихся буддизмом: «Что вы практикуете?» – то очень часто они говорят, что их практика состоит в ежедневном выполнении неких ритуалов на основании принятых ими тантрических посвящений. Они должны каждый день что-то читать вслух, и в этом состоит их практика. Возможно, они даже смотрят на это по-христиански: «Я должен произносить молитвы каждый день». И действительно, многие люди называют эти ритуальные тексты «молитвами». Поскольку в эти выходные дни мы пользуемся метафорой написания картины, мы можем добавить несколько мазков кистью в той ее части, которая относится к чувству «должен»: «Я должен читать молитвы, потому что я хочу быть хорошим человеком, потому что я обещал так поступать...» После этого мы оказываемся полностью поглощены идеей Бога или гуру.

Теперь мы начинаем добавлять маленькие штрихи в разных частях нашей картины. Даже если мы не совершаем какого-либо тантрического ритуала, мы можем похожим образом выполнять простирания или некоторые другие практики. Как я уже говорил, достаточно легко заниматься ими как спортом, как чем-то, совершенно не имеющим отношения к нашей внутренней действительности. Другими словами, мы говорим, что выполняем нашу «практику» как обязанность – «нечто, что я должен делать, поскольку я обещал это делать» – или как некий спорт, который на самом деле не имеет отношения к нашей жизни – «и это моя практика!»

Это большая ошибка в отношении буддизма. Многие люди вовлечены в буддизм на подобном уровне на протяжении многих и многих лет, и все же, из-за такого ошибочного взгляда, они получают лишь минимальную пользу. Конечно же, я не стану отрицать, что от этого может быть некоторая польза. Однако она не настолько существенна, насколько могла бы быть. Когда мы говорим или когда говорит кто-то другой (обычно это кто-то другой): «Моей практикой являются сострадание, пустотность, непостоянство и так далее», – то некоторые люди реагируют довольно странно. Если мы выполняем ритуалы в качестве нашей практики и кто-то говорит нам такое, мы можем подумать, что этот человек претенциозен и очень горд, и, в некотором смысле, он принижает и критикует нас за выполнение ритуальных практик. Мы можем воспринимать это почти как угрозу.

Опять же, здесь речь идет о заблуждении насчет прочного «я», находящегося за своими защитными стенами и читающего вслух все эти разнообразные ритуальные формулы, отчасти используя это как способ еще больше укрепить эти защитные стены. Потому что когда мы находимся за защитными стенами, нам нет необходимости уделять внимание самим себе или своей жизни. Мы стараемся быть очень, очень занятыми ритуалами – настолько, чтобы нам не надо было иметь дело с другими людьми или с самими собой. Вы знаете, как некоторые люди включают радио или какую-нибудь музыку в первую минуту после утреннего пробуждения и оставляют ее играть весь день; или в их доме весь день может быть включен телевизор. Сегодня многие ходят в наушниках, и плеер непрерывно транслирует музыку в их уши. Хотя они не осознают этого, эффект состоит в том, что у них никогда не возникает необходимости на самом деле размышлять или оставаться наедине с самими собой. Это причудливый способ справляться с одиночеством, но, в любом случае, как люди с западным стилем жизни, мы знаем, что это такое. По сути, такие привычки отвлекают нас от того, чтобы когда-нибудь по-настоящему серьезно обратить внимание на свой ум и на свою жизнь.

Довольно просто следовать такой же модели в буддийской практике. Мы весь день выполняем ритуал или произносим мантру, что аналогично включенной весь день музыке. Это в действительности не затрагивает глубочайшую часть нашей личности. Другими словами, мы используем эту практику в качестве еще одной защитной стены; это новый слой большой защитной стены вокруг нас. Даже если мы станем достаточно продвинутыми в нашей практике – скажем, мы будем весь день визуализировать всевозможные вещи, относящиеся к мандалам или божествам и подобным вещам, – за этим очень легко спрятаться: нам в действительности не придется работать над своей жизнью. Я думаю, что в качестве основной структуры нашей практики очень важно использовать не нечто дополнительное, постороннее для нашей жизни, что мы выполняем ежедневно в течение часа или любого другого промежутка времени: нашей жизни необходимо быть нашей практикой.

Первая благородная истина – истинное страдание

Для того чтобы сделать наши жизни практикой, нам нужно обратиться к основной структуре учения Будды – к Четырем благородным истинам, четырем фактам жизни. Очень важно относиться к ним серьезно. Первая из этих истин, как мы сформулировали ее прошлым вечером, – «жизнь сложна». Вы можете сказать: «Все является страданием», – но это очень неудобная формулировка. Гораздо актуальнее сказать: «Жизнь сложна».

Смысл в том, что нам необходимо действительно обратить внимание на этот факт и принять то, что жизнь является сложной. Иногда мы отрицаем это. Или, спрятавшись за своими защитными стенами, мы говорим только лишь теоретические слова: «Да, страдание существует», – но в действительности мы не применяем этот факт к самим себе и не считаем его справедливым по отношению к нашим жизням. Мы слишком заняты попытками найти счастье. Мы обсудим чуть позже, сегодня или завтра, вопрос счастья и то, хорошо ли быть счастливым, практикуя буддизм. Это еще один очень сложный момент для западных практикующих – один из тех моментов, которые нам нелегко понять. Но давайте пока оставим это за рамками обсуждения.

Многие люди, особенно женщины, но не только женщины, находятся в сложных жизненных ситуациях. Например, в дополнение к работе они могут ухаживать за детьми и заботиться о домашнем хозяйстве. Временами у них много проблем с мужем или любимым мужчиной, так как он либо не помогает, либо не принимает во внимание сложность ситуации. Часто мужчина обнаруживает, что ему нелегко иметь дело с ситуацией, в которой находится женщина, поскольку обычным мужским ответом будет вопрос: «Скажи мне, в чем проблема?» – и затем он хочет исправить ее, как будто это сломанная труба. Это не совсем то, чего в подобной ситуации хочет женщина. Зачастую она ищет просто признание сложности и некоторое сочувствие, но не в смысле: «Ох, бедненькая», – а в смысле некоторой эмоциональной поддержки и понимания. Это действительно является практикой щедрости, первой парамитой, или далеко ведущим состоянием ума.

Есть еще одно относящееся к нашему обсуждению высказывание, индийского мастера Шантидевы, который сказал, и я перефразирую его: «Вы не можете по-настоящему во всем полагаться на обычных существ, потому что они наивны и незрелы и всегда будут подводить вас». Спасибо вам, Шантидева. Это относится к ситуациям во многих семьях, поскольку мужья зачастую не могут действительно предоставить тот тип поддержки, который хотят женщины. Это относится к нашему текущему обсуждению Первой благородной истины, так как ситуация, в которой женщина заботится о доме и детях, является лишь одним из примеров, иллюстрирующих сложность жизни. Жизнь также сложна и для мужчин, чувствующих ответственность за все, что касается финансовой безопасности семьи и защиты всех и всего. Это тоже сложно.

Когда мы говорим о Первой благородной истине, как мы можем говорить о ней не с позиции отрицания, а так, чтобы эта истина казалась действительно важной для нас? Я думаю, что нам необходимо каким-то образом удовлетворить свое стремление обрести некую эмоциональную поддержку и понимание того факта, что наша жизнь сложна и что жизнь сложна вообще.

Обращение к Трем драгоценностям за поддержкой

Вопрос в том, к кому мы обращаемся за сочувственным пониманием и поддержкой. Мы можем обращаться к обычным существам, но у них свои собственные проблемы, и сложно получить от них поддержку. Это приводит нас к теме прибежища. Мне на самом деле не нравится термин «прибежище», так как я считаю его слишком пассивным. Я всегда думаю об этом как о более активном процессе создания надежного и положительного направления в нашей жизни. Если мы хотим обратиться к чему-то, что может действительно дать нам сочувственную поддержку, то, будучи буддистами, мы обращаемся за прибежищем к Трем драгоценностям – буддам, а также к их учениям и достижениям – к Дхарме и к сообществу Сангхи.

На Западе мы стали пользоваться словом сангха абсолютно небуддийским способом –  эквивалентно церковному собранию. Мы используем его, имея в виду других людей, приходящих в буддийские центры. Это не первоначальное значение. Тем не менее, хотя другие члены нашей буддийской общины не являются объектами прибежища, все же мы можем так или иначе получать от них дружеское общение и признание того, что жизнь сложна – что МОЯ жизнь сложна, а не только что жизнь сложна вообще.

Кроме того, Вторая, Третья и Четвертая благородные истины выглядят как типично мужской подход к решению проблем: «Мы выявляем причину и затем устраняем проблему», – это похоже на починку поломанной трубы. Между тем, нам необходимо придерживаться более женского подхода – поддержки и признания того, что жизнь сложна. Жизнь является сложной. Мужчина мы или женщина, нам необходимо сочетание обоих подходов. Нам не следует думать, что наш пол определяет единственно подходящую нам точку зрения.

Как мы получаем эту поддержку? С одной стороны, обращение к другим членам нашей буддийской общины на некотором уровне практики представляется очень привлекательным. Однако зачастую мы обнаруживаем, что люди в нашей общине недостаточно зрелы, и поэтому мы склонны к критическому настрою и закрытости по отношению друг к другу. Во многих западных буддийских общинах люди отгорожены друг от друга очень прочными защитными стенами, поскольку они думают, что им каким-то образом необходимо создавать видимость очень святых и духовно развитых людей. То есть мы часто собираемся вместе для участия в лекции, или для выполнения совместного ритуала, или для совместной медитации, а затем все расходятся, и мы думаем, что именно это и означает практиковать в группе – просто сидеть вместе или совместно читать вслух мантры. Это подобно представлению о том, что смысл индивидуальной практики заключается в самом ритуале. Фактически, истинная цель буддийской практики в группе состоит в том, чтобы быть дружелюбными по отношению друг к другу, быть полезными друг для друга, быть понимающими, открытыми и любящими. Если мы, практикуя в группе, уделяем этому внимание, мы можем действительно получать друг от друга некоторую эмоциональную поддержку в том, что жизнь сложна и что все мы работаем над собой в рамках этой истины. Но все же мы – обычные существа, и иногда очень сложно действительно предоставить такой уровень поддержки кому-нибудь другому.

Если мы обратимся к истинному прибежищу в Сангхе, оно относится к арьям – к тем, кто обладает неконцептуальным постижением пустотности. Большая разница, не так ли? Даже если такие люди еще не освободились от страдания, все же они обладают гораздо более слабыми проявлениями эгоцентризма, и им гораздо легче предоставить нам некоторую поддержку. Но вокруг нас не так много арий, не правда ли?

Поэтому мы можем обратиться за такой поддержкой к прибежищу в Будде. Мы чувствуем: «Будда понимает меня; Будда понимает трудности моей жизни». Это, конечно же, дает определенное утешение. По функции это напоминает принятое в христианстве заявление: «Иисус любит меня». Если Иисус любит меня, то я не могу быть настолько уж плохим. Чем больше мы действительно верим в то, что «Иисус любит меня», тем больше мы убеждаемся в нашей ценности как человеческих существ, которая затем дает нам силу справляться с нашими жизненными ситуациями. Почему-то мне недостаточно того факта, что моя собака любит меня!

Мы можем перенести этот христианский подход на Будду: «Будда любит меня, Будда понимает меня». Это дает нам некоторое утешение и поддержку. Теперь мы можем добавить еще один штрих к картине, которую мы здесь рисуем, к той ее части, где у нас духовный учитель, – и снова речь идет о подходящем духовном учителе, а не просто о любом учителе. Я очень хорошо помню своего собственного учителя, Серконга Ринпоче. Одним из его выдающихся качеств было то, что он относился серьезно к каждому – неважно, насколько нелепой была просьба, с которой люди обращались к нему. Например, один действительно странный хиппи пришел с улицы и сказал: «Научите меня шести йогам Наропы», – не важно, насколько странным мог быть этот человек, – он воспринимал этих людей серьезно. Он сказал: «Ох, это замечательно! Вы действительно интересуетесь этим удивительным учением, и если вы на самом деле хотите узнать о нем, то вам придется начать готовить себя внутренне». Затем он учил их чему-нибудь, подходящему для их уровня. Это очень хорошо работает с такими людьми, так как если учитель относится к ним серьезно, то и они могут начать относиться серьезно к самим себе.

Мы можем видеть, что установка «мой учитель понимает и любит меня» будет работать параллельно с «Будда понимает и любит меня». Однако у нас не всегда есть тесная личная связь с учителем – так же, как и с Буддой. К тому же, иногда учителя, с которыми мы связны, не обладают идеальной квалификацией. Однако мы ориентируемся на них, поскольку говорить: «Будда понимает меня», – или: «Будда любит меня», – кажется несколько теоретическим и отстраненным.

Следовательно, нам необходимо перейти на другой уровень прибежища. Мы можем следовать не только в надежном направлении Будды, Дхармы и Сангхи в качестве вдохновения, служащего причиной нашего продвижения на духовном пути; мы также можем принимать прибежище в конечном результате, следовать в надежном направлении конечного результата, которого, следуя по этому пути, мы достигнем сами. Это означает, что в конечном счете нам необходимо получать это утешение и понимание от самих себя, поскольку с точки зрения природы будды все мы обладаем полным потенциалом и способностями, позволяющими нам достичь этого состояния освобождения и просветления Будды, Дхармы и Сангхи. Мы также обладаем всеми возможностями для того, чтобы давать это понимание и поддержку не только самим себе, но и другим. Я думаю, что это действительно очень важный момент. Я считаю его очень важным в своем собственном развитии.

Шантидева сказал (и моя мама тоже это говорила): «Если вы хотите сделать что-либо правильно, делайте это сами. Если вы просите кого-нибудь другого сделать это, они не сделают так, как вы хотите». То же самое верно и в отношении получения понимания, признания и утешения, которые нам необходимы, когда мы сталкиваемся со сложностями жизни. Наиболее надежным будет предоставить себе такую поддержку посредством понимания самих себя, принятия своей жизненной ситуации и доброго отношения к себе в этих обстоятельствах. И нам важно не осуждать себя на протяжении этого процесса.

Не осуждаем самих себя

Если мы склонны судить, мы добавляем еще один штрих к картине «Я должен делать это и не должен делать то; я хочу быть хорошим – я не хочу быть плохим». В этом случае мы смотрим на себя и говорим: «Моя жизнь сложна. Все это потому, что я “плохой”. Что-то во мне неправильно». Если мы смотрим на наши жизни таким осуждающим образом: «Я хочу быть хорошим, я не хочу быть плохим», – то мы судим самих себя с точки зрения своей жизни: «Моя жизнь сложна. Должно быть, я делаю что-то неправильно. Я плохой». Вместо того чтобы предоставить себе некоторую эмоциональную поддержку, мы ругаем себя и осуждающе указываем пальцем. Это нисколько нас не поддерживает, а лишь заставляет чувствовать себя еще хуже.

Относиться с сочувствием к самим себе не означает, что мы обращаемся с собой, как с ребенком, и при этом ничего не делаем в той ситуации, в которой мы оказались. Очевидно, когда женщина хочет сочувствия и понимания от мужа, это далеко не все, чего она хочет. Было бы также неплохо, если бы он помыл посуду! Аналогично, мы, возможно, хотим, чтобы кто-нибудь погладил нас по голове, как собаку, но мы также хотим некоторой реальной помощи. Это же справедливо и в отношении обращения с самими собой. Нам необходимо, с одной стороны, быть понимающими и сердечными к себе, но при этом нам также необходимо самим починить сломанную трубу и сделать что-либо для удовлетворения своих более серьезных потребностей.

Все это довольно сложно. Это достаточно деликатный вопрос. Я думаю, например, о людях, у которых было не очень хорошее детство или не очень понимающие родители. Такие люди часто ищут замену родителям – замену маме или папе. Оказываясь во взаимоотношениях, они бессознательно проецируют маму или папу на другого человека и зависят от того понимания, которое дает им другой человек, – понимания, которого они были лишены в детстве.

Как мы общаемся с человеком, столкнувшимся с проблемой такого рода? Это довольно невротические отношения. Мы можем сказать: «Постарайся увидеть бессознательную модель, которой ты следуешь, понять, насколько ты глуп и как много ты создаешь себе проблем, и прекрати это!» Это похоже на то, как если бы собака испачкала пол: некоторые люди в такой ситуации тычут собаку в это носом и говорят: «Посмотри на беспорядок, который ты натворил! Перестань так делать!» Однако подобный подход срабатывает недостаточно хорошо. Возможно, он сработает с собакой, но не будет настолько же эффективным в нашем случае, поскольку это лишь усилит чувство «я плохой человек» и создаст чувство вины и одиночества: «Я хочу быть хорошей девочкой, я хочу быть хорошим мальчиком». Все эти осуждающие идеи вращаются вокруг веры в прочное «я».

Признание своих прав

Если мы обратимся к немного более сложным психологическим методам, то для такого человека на самом деле будет очень полезно признать, что он имел право быть любимым и понятым родителями. Каждый имеет на это право, и то, что некоторые люди лишены этого, действительно является проблемой. Психологи признают это, поэтому и сам человек тоже может признать и согласиться с этим. Вместе с тем, важно признать, что жизнь сложна и, в частности, что наша жизнь сложна и что у нас есть право быть счастливыми. У нас есть право стать буддой, поскольку мы обладаем природой будды.

Признав это, мы обычно обнаруживаем, что наша былая необходимость иметь хороших родителей преобразовывается. Она удовлетворяется благодаря тому, что мы становимся хорошими родителями кому-то другому. Я обнаружил на своем собственном опыте, что это действительно работает. После признания сложности нашей жизни и, в некотором смысле, предоставления самим себе эмоциональной поддержки этим признанием, наиболее исцеляющим в борьбе со сложностями нашей жизни является предоставление признания и понимания другим. Чем больше мы даем другим – и нам необходимо быть очень искренними в этом, – тем лучше мы справляемся со сложностями в своей собственной жизни, и, фактически, мы обнаруживаем, что эти сложности стали гораздо менее выраженными. Это сильно отличается от навязчивого «доброго дяди» – социального работника, который постоянно старается cделать что-либо для других, но не обращает внимания на свою собственную жизнь. Обычно жизнь таких людей в беспорядке. Все это сводится к тому, что, в конечном счете, мы предоставляем прибежище самим себе.

Давайте потратим несколько минут на то, чтобы признать сложность нашей жизни, и не будем осуждать себя за это. Постарайтесь просто признать это. Признание, очевидно, означает, что мы уделяем этому внимание. Не находясь за защитными стенами, не с помощью какой-нибудь посторонней практики, о которой мы говорим: «Это мой буддизм». Это также означает, что мы при этом не чувствуем жалости к самим себе. Так же как перегруженная делами мать не хочет, чтобы ее муж говорил: «Ох, бедненькая, ц ц ц», – и чувствовал к ней жалость. Мы точно так же не хотим поступать подобным образом по отношению к самим себе.

Признание, о котором мы здесь говорим, представляет собой очень спокойное состояние. Это скорее как «быть здесь» – если мы можем представить такой странный способ его описания, – просто «быть здесь», с самими собой. Когда мы очень больны, мы не хотим, чтобы кто-либо приходил и говорил: «Ох, бедненький», – и опекал нас подобным образом. Нам действительно поможет тот, кто не напуган нашей болезнью и способен составить нам компанию: посидеть с нами и, возможно, подержать нас за руку. Несмотря на то, что эта концептуализация полностью противоположна пониманию пустотности, на эмоциональном уровне нам, возможно, нужно подержать свою собственную руку, не испытывая боязни, не чувствуя необходимости делать драматическое представление из своего сочувствия и без чувства жалости к самим себе. Давайте попробуем это сделать.

[пауза]

Кормление демона

Возможно, мы обнаружили, что нелегко совершать эту практику абстрактно, так, как мы только что это делали, и поэтому мы можем воспользоваться техникой «кормления демона». Мы можем рассматривать свои проблемы как демонов внутри нас. Затем мы можем попытаться представить, как эти демоны выглядят и какими качествами обладают. Возьмем, например, демона, который хочет сочувствия: «Моя жизнь так сложна. У меня так много обязанностей. Я должен столько всего делать. Мне не хватает времени, мне не хватает энергии, мне не хватает поддержки...»

Сначала мы спрашиваем себя, как этот демон выглядит? И когда у нас появилось некое представление о том, как выглядит демон, мы «выпускаем» этого демона из себя и «сажаем» его на подушку перед собой. Затем мы спрашиваем демона: «Чего ты хочешь?» Мы можем сами пересесть на подушку и ответить на вопрос или просто представить это в нашем воображении: «Я хочу понимания. Я хочу поддержки. Я хочу признания сложностей, которые я испытываю в жизни». Затем с того места, где мы сидим, мы представляем кормление демона. Мы даем демону поддержку, понимание, неосуждающее признание – все, что он хочет.

Поступая так, мы обнаруживаем, что это намного более эффективный метод оказания поддержки самим себе, чем просто сидеть и стараться выполнять эту практику абстрактно. Кормление демона также очень полезно с точки зрения нашей подготовки к предоставлению понимания другим людям. Постепенно мы можем начать понимать, как предоставление понимания и исцеления другим, когда мы являемся хорошим родителем кому-то другому, оказывается также исцеляющим и для нас самих. Задействован тот же механизм. Подобно тому как предоставление понимания демону исцеляет нас самих, предоставление поддержки кому-либо другому тоже является исцеляющим для нас.

Давайте на протяжении нескольких минут постараемся давать такое понимание и признание этому демону – понимание того, что жизнь сложна и для него и что это как раз то, что ест нас изнутри. Выполняйте это с самого начала, с видения того, что необходимо вам самим, и затем придавайте этому некую форму и кормите это. Давайте демону внутри вас то, в чем он нуждается и чего он хочет.

[пауза]

Теперь обратите внимание на некоторых людей в вашей жизни и дайте им такое же понимание и принятие сложности их жизни. Будь они больны, или стары, или если они слишком много работают – не важно – признавайте это, принимайте это и предоставляйте им поддержку. Это подразумевает и людей c эмоциональными проблемами – тех, кто постоянно рассержен, или тех, кто постоянно плохо обращается с другими. Признавайте, что их жизнь также сложна. Кормите этим пониманием другого человека так же, как кормите демона. Представьте, что у нас есть бесконечный запас того, что хочет другой человек, так же как у нас есть бесконечный запас того, что хочет демон.

Просто позволяя бесконечному запасу этого понимания и признания исходить из нас к другому человеку, мы можем научиться быть щедрыми в неосуждающей манере. Если мы переживаем из-за этого, мы чувствуем: «Ох, я должен сделать что-нибудь по поводу этой сложной ситуации, но я не могу на самом деле ничего сделать. Я бессилен. Я бесполезен. Насколько ужасна эта ситуация...», – и затем мы очень расстраиваемся эмоционально. Вместо этого мы позволяем щедрости просто течь через нас, подобно бесконечному потоку освежающей воды.

Это одно из символических значений визуализации нектаров, текущих к нам от будд. Это похожая вещь, но на более простом уровне. Мы можем направлять этот поток вовне столько, сколько это необходимо. Не страшно, если он иссякает; он просто течет к другим, освежая и воодушевляя. Он не требует усилий, он просто течет. Как добиться того, чтобы он тек? Стать открытыми! Тут нечего бояться и нечего терять.

Третья сессия: отсутствие осознавания реальности

Вторая благородная истина – истинные причины страдания

Точно так же как мы рассмотрели Первую благородную истину с более личной и принимающей точки зрения, нам необходимо рассмотреть и остальные три Благородные истины, чтобы наша буддийская практика затрагивала нас на личном уровне, была более осмысленной и способствовала нашему преобразованию.

После того как мы признали наши сложности в жизни и, в определенном смысле, предоставили самим себе эмоциональную поддержку, мы обращаемся ко Второй благородной истине – причинам страдания. Чтобы починить сломанную трубу, нам необходимо знать, почему она не работает. Когда мы ищем причины наших проблем, очень важно делать это на личностном уровне и руководствоваться срединным путем. Другими словами, мы не хотим винить только лишь нечто внешнее: «Я такой, потому что таким меня сделала моя мама, когда мне было три года, или потому что таким меня сделало общество или экономика». С другой стороны, мы не хотим полностью отрицать эти факторы и говорить: «Все это моя вина», – и перекладывать всю тяжесть вины и ответственности на себя.

Когда мы говорим о том, что самая глубокая причина нашего страдания и наших проблем заключается в нашем собственном неведении, очень легко исказить это и думать: «Я глуп, я плохой, я нехороший. И поэтому только я во всем виноват». Все это построено вокруг размышлений с точки зрения прочного «я» – глупого, всегда поступающего неправильно, плохого человека. Я предпочитаю говорить: «Мы не осознаем реальность», – вместо: «Мы невежественны». Это может помочь нам немного уменьшить осуждающее качество Второй благородной истины, а именно истинных причин наших сложностей в жизни.

Чтобы быть способными более здраво смотреть на истинные причины сложностей нашей жизни, нам действительно необходимо совместить Вторую благородную истину с пониманием пустотности. Не существует прочного «я» внутри нас, которое все перепутало, – по-настоящему глупого «я». Обычно в своих мыслях мы пользуемся гораздо более сильными словами.

Хотя мы можем проследить источник наших сложностей в жизни вплоть до недостатка нашего осознавания, это не опровергает взаимозависимого возникновения вещей. Все наши проблемы были вызваны не только лишь чем-то одним, подобно тому как ведро не наполняется первой или последней каплей воды. Аналогичным образом и все наши проблемы в жизни не происходят только лишь из-за чего-то одного, очерченного по периметру широкой белой чертой, так что ничто другое не оказывает влияния на ситуацию. Это не так. Все происходит в зависимости от многих факторов, то есть имеет место сочетание недостатка понимания и заблуждения с влиянием общества и экономики и с тем, что сделали наши матери. И все это вместе наполнило ведро сложной нашей жизни.

Когда мы говорим о том, что коренной причиной страдания является недостаток осознавания, мы имеем в виду то, что отсутствие осознавания – либо незнание действительности, либо ошибочное знание – это глубочайшая причина нашего страдания, и если мы хотим изменить ситуацию, то именно это нам необходимо исправить. Это следствие того, что другие причины и условия либо производны от этого отсутствия осознавания, либо мы не в силах изменить их. Мы не можем изменить того, что сделала наша мама, когда нам было три года. Это завершено, это уже история. Очень важно работать со Второй благородной истиной неосуждающим образом, применяя учения о пустотности и взаимозависимом возникновении.

Вы поняли основную идею? Это очень похоже на то, что мы делали до этого, рассматривая Первую благородную истину. Мы обращаемся внутрь себя и видим: «Конечно, я заблуждаюсь и, конечно, я не знаю, что я делаю в жизни», – однако мы стараемся признать это без осуждения. Это деликатный вопрос. Подобно тому как, порезавшись, нарезая овощи, мы в состоянии признать, что мы порезались, и не укорять себя этим: «Ох, я такой глупый, я такой плохой...» Возможно, мы были недостаточно осторожны или что-либо еще – как бы там ни было, это произошло. Такое случается. Мы как-то соглашаемся с этим. Более того, мы порезались не только потому, что были недостаточно внимательны. Это также взаимозависимо возникло из того факта, что нож был очень острым. Если бы нож не был острым, мы бы не порезались. Это также зависело от того, что мы были голодны и от того, что мы обладаем человеческим телом, которое необходимо ежедневно кормить. Если бы мы не обладали всем этим, инцидента бы не произошло.

То же самое справедливо и по отношению ко всем нашим проблемам в жизни. Они возникают из совокупности всех факторов, и это подобно тому, что мы не являемся плохими лишь из-за того, что порезались. И снова мы можем воспользоваться методом кормления демона. Как только нам удастся посмотреть на себя и на причины наших жизненных проблем без осуждения, мы сможем делать это и по отношению к другим. Давайте попробуем.

[пауза]

Третья благородная истина – истинное прекращение страдания

В случае Третьей благородной истины мы имеем дело с возможностью окончательного прекращения наших проблем. В английском это обозначается словом cessation: мы можем прекратить наши проблемы, мы можем от них освободиться. Слово cessation почти ничего не значит для большинства англоговорящих людей. Это слишком длинное и редко используемое слово. Оно не является общеупотребимым, поэтому большинство людей не знает, что оно означает. Я уверен, что моя мама не знала значение этого слова и никогда им не пользовалась. Так что давайте назовем Третью благородную истину «истинным прекращением» («true stoppings»).

Вопрос здесь не только в прекращении или окончании наших проблем, но также и в прекращении или окончании причин наших проблем. И мы говорим не только об одной конкретной проблеме, поскольку очевидно, что любая конкретная проблема прекратится. Когда мы готовим еду и едим ее, конкретная проблема нашего текущего голода заканчивается. Однако более глобальная проблема состоит в том, что мы опять будем испытывать голод. Поэтому мы хотим прекращения повторяющейся проблемы и ее повторяющихся причин. Причина голода, который я чувствую сегодня вечером, конечно же, исчезнет, когда я поужинаю. Тем не менее, это не означает, что я никогда больше не буду испытывать голод, после того как поужинаю сегодня вечером. Мы не говорим об устранении причины одной конкретной проблемы, такой как сиюминутное чувство голода. Мы говорим об устранении постоянного возникновения причины. Наше внимание в первую очередь сосредоточено именно на этом.

Вопрос в том, верим ли мы на самом деле в возможность освобождения от повторяющегося неконтролируемым образом потока непрерывных причин наших проблем. И если мы верим в такую возможность, то как мы в действительности можем освободиться от него. Другими словами, вопрос в том, действительно ли возможно обрести освобождение и достичь просветления.

Это довольно сложные вопросы. Если мы не убеждены, по крайней мере до некоторой степени, в возможности навсегда освободиться от наших проблем, то что мы делаем в буддизме? К чему мы стремимся? Неужели мы просто стремимся к иллюзорному достижению, в возможность которого мы в действительности не верим? В таком случае это просто детская фантазия – стать буддой и освободиться. И мы обманываем самих себя: просто впустую тратим время, пытаясь достичь цели, в возможность достижения которой мы не верим. Это серьезный вопрос.

К сожалению, цепь рассуждений, благодаря которой мы понимаем, каким образом возможно достичь освобождения и просветления, очень сложна. Речь идет о полном изложении философии прасангики о том, что истинное прекращение эквивалентно пустотности. Это действительно очень сложно понять. Итак, что это означает для нас сейчас? В контексте лекций в эти выходные дни это означает, что мы не сможем сразу понять, каким образом возможно освобождение. Это будет долгий процесс; но если мы не поймем, что это возможно, мы не сможем обрести в этом убежденность. Если мы не убеждены в этом, мы не сможем почувствовать это – как мы обсуждали вчера – посредством процесса принятия того, что мы поняли. Это означает, что временно нам необходимо принять на веру возможность освобождения и просветления. Таков предварительный способ работы с этим вопросом.

Итак, является ли это «слепой верой»? «Я верю! Аллилуйя!?» Как мы верим в это? Некоторые люди могут ответить: «Я могу поверить в это, поскольку мой гуру – будда. Я вижу в нем просветление, следовательно, это возможно». Для большинства людей такой подход недостаточно надежен, так как мы можем видеть различные недостатки у многих высоко развившихся духовных учителей. Иногда они совершают ошибки. Нам необходимо проводить различие – и мы вернемся к этому позже – между тем, «является ли гуру буддой сам по себе», и тем, «обусловлено ли то, что гуру является буддой, взаимоотношениями между учеником и учителем?» Очевидно, что справедлив второй вариант. Явления возникают в зависимости от точки зрения. Является ли учитель буддой – не нечто абсолютное, заложенное в самом учителе, который надо воспринимать буквально. На практике получается, что мы обнаруживаем: многие из тех учителей, которых мы считали замечательными, совершают ошибки. И тогда мы разочаровываемся и освобождаемся от иллюзий; и мы можем подумать, что просветление невозможно.

Применение подхода ламрима, поэтапного пути, к вере в возможность освобождения

Мы можем применять основную структуру ламрима, последовательного пути, чтобы справиться с дилеммой веры в возможность освобождения и просветления. Версия ламрима Атиши предлагает три уровня мотивации – три задачи, три цели. Высшим уровнем мотивации является просветление, а средним – освобождение. Существует также начальный уровень мотивации, который предполагает стремление к перерождению в лучших условиях. Если мы хотим выразить эту начальную цель немного более простым языком, не обращаясь непосредственно к идее о перерождении, то в основном наша мотивация состоит в том, чтобы улучшить сансару – улучшить наше существование в сансаре. Прежде чем думать об улучшении наших будущих жизней, нам необходимо сначала подумать об улучшении хотя бы этой.

[См.: Упрощенная Дхарма в противоположность истинной Дхарме.]

Здесь важно быть честными с самими собой, не быть духовно претенциозными. На мой взгляд, очень мало людей среди практикующих буддизм могут действительно сказать, что их целью является освобождение и просветление. Если мы действительно стремимся к освобождению и просветлению, то это значит, что мы обладаем совершенным отречением. Большинство людей даже не хотят слышать об отречении, не говоря уже об обладании им.

Мы отрекаемся не от шоколада или телевидения. Мы отрекаемся от причин наших проблем, которые, на начальном уровне, представляют собой в основном отрицательные черты нашего характера и вызываемые ими разрушительные поступки. Именно от этого нам необходимо отказаться: от гнева, эгоизма, жадности, «защитных стен». Большинство из нас не готовы отказаться от чего-либо подобного. Мы хотим дополнить наши жизни – счастьем и прочими приятными вещами, – но без необходимости от чего-либо отказываться. То есть когда мы, не обладая отречением, говорим: «Я стремлюсь к просветлению, я стремлюсь к освобождению», – то это не совсем искренне.

Здесь нам необходимо добавить еще один штрих к вопросу «должен». Многие из нас думают: «Я ДОЛЖЕН стремиться к просветлению и освобождению, поскольку если я не стремлюсь, то я плохой практикующий и мой гуру не будет жаловать меня». Это несколько по-детски, не так ли? Нам необходимо постараться увидеть, что начальный этап, первый уровень мотивации, нацеленный на улучшение нашей сансары, является абсолютно нормальным. Находиться на первом уровне нормально. На самом деле, находиться на первом уровне – это значительное достижение. Большинство людей даже не думает о том, чтобы попытаться улучшить эту жизнь, не говоря уже о будущих. И здесь мы говорим не только об улучшении жизни с экономической точки зрения, но и с точки зрения нашего внутреннего развития. Большинство людей в этом мире не заинтересовано в этом. Стремиться к этому совершенно нормально, и на этой основе мы можем начать практиковать Дхарму, а затем попытаться за какой-то продолжительный период времени понять возможность достижения освобождения и просветления, потому что достичь настоящей убежденности в этом может оказаться сложно.

Другими словами, гораздо честнее думать: «Я не могу утверждать, что сейчас я стремлюсь к освобождению и просветлению, поскольку я не совсем убежден в возможности их достижения и не хочу работать лишь над фантазией. Так что я собираюсь постараться понять возможность этого, поскольку затем смогу искренне над этим работать. А пока я собираюсь работать над улучшением моей ситуации в сансаре, моей сложной ситуации в жизни, и с этой точки зрения у меня действительно есть определенная уверенность в том, что возможно по крайней мере ослабить причины моих проблем и устранить некоторые трудности, устранить которые немного легче, чем заблуждение». Как мне кажется, такой способ мышления действительно позволяет нам гораздо более здоровым образом работать с духовным учителем.

Теперь неважно, является ли учитель на самом деле освобожденным или просветленным. Это больше не насущный вопрос. Скорее, важно то, что этот человек обладает более высоким уровнем развития, чем мы, и что он действительно значительно уменьшил свое заблуждение, гнев и прочее. Нам необходимо думать: «Даже если иногда этот человек совершает ошибки и если иногда он может быть немного расстроен эмоционально – это нормально. Позже, когда я продвинусь дальше по пути, я буду относиться к этому с точки зрения: “Мой учитель старается научить меня чему-то”, – и так далее. Я разберусь с этой проблемой позже. А пока, на этом уровне, достаточно того, что я могу признать: он или она – высоко развившееся существо. Сейчас для меня не имеет значения, является мой учитель совершенным или нет. Учителя могут вдохновлять меня продвигаться по пути, на котором находятся они сами».

Хотя это не объяснено подобным образом в буддийских учениях, будучи западным человеком, я думаю, что очень полезно пользоваться этим как ступенью в нашем духoвном развитии, потому что мы, западные люди, очень часто смотрим на вещи с точки зрения черного и белого. Другими словами, либо учитель – идеальный будда, либо мы думаем: «Можно забыть о духовном пути, поскольку я видел, что они ошиблись». Я думаю, что этот промежуточный шаг очень полезен для ухода от этой крайности, а также другой крайности, когда мы говорим, что работаем над освобождением и просветлением, в то время как мы на самом деле не работаем над этим.

Я обнаружил на своей личной практике, что мне не важно, действительно ли мои учителя являются буддами и обладают ли они всеми качествами будды. Могут ли они ходить сквозь стены, летать по воздуху и являться в десяти миллиардах форм? Для меня это в действительности не важно, это не имеет для меня значения. Однако то, что они умеют намного больше, чем я, – исходя из того, что я могу видеть и понимать об их отношениях с другими людьми и образа жизни, – показывает мне, что они гораздо более высоко развиты, чем я. Это вдохновляет меня, потому что достичь того же возможно.

Это уровень, с которого мы можем начать работать. Я думаю, что он гораздо более доступен. Обрести убежденность в возможности прекращения причин наших проблем на этом уровне – даже если это не будет истинным прекращением для обретения освобождения – достаточно для того, чтобы мы могли поступать как человек с начальным уровнем мотивации. Находиться на этом уровне нашей духовной практики совершенно оправдано, и это необходимый начальный уровень. Другими словами, когда мы видим учителя, который находится на этом уровне, мы начинаем обретать убежденность в том, что возможно прекратить по крайней мере часть причин наших проблем, даже если это будет не окончательное прекращение, которое означает достижение освобождения. Одна лишь убежденность в возможности прекращения причин проблем на этом уровне дает нам уверенность, и мы начинаем поступать в жизни искренне – как человек с мотивацией начального уровня. Это по-настоящему необходимый этап. Это не только нормальный, но и необходимый этап, через который нам надо пройти, чтобы обрести стабильное духовное развитие.

Далее, нам с самого начала нужно стараться не перескакивать на самый высокий уровень мотивации. В этом случае наступает разочарование и мы – бах! – возвращаемся назад на землю. Этот сценарий очень типичен для западного человека, столкнувшегося с буддизмом. Мы избегаем этого, стараясь не быть претенциозными и сначала работая над улучшением нашей сансары, ведь это, в конце концов, и является причиной того, почему искренние люди обращаются к буддизму: мы не занимаемся этим всего лишь как некоторого рода путешествием или спортом. Это первый уровень искренней заинтересованности буддизмом.

Затем мы переходим к Четвертой благородной истине: чтобы добиться самопреобразования, нам самим необходимо что-то делать. Нам необходимо быть активными; самопреобразование не свалится просто так с неба – беспричинно, без усилия. Нам необходимо действительно изменить себя.

Четвертая сессия: смысл принятия прибежища

Прибежище как основное направление наших жизней

Мы обсуждали различные проблемы, с которыми мы время от времени сталкиваемся в буддизме, и уделяли особое внимание общим для большинства из нас сложностям в практическом применении буддийских учений к нашим жизням. Прибежище – это еще одна тема, которую важно рассмотреть в продолжение нашего разговора о том, как справляться с такого рода проблемами. На начальных этапах буддийского пути существует множество вещей, которые мы обычно упрощаем или просто пропускаем. Для большинства людей прибежище – одна из таких вещей. Это очень печально, потому что, когда прибежище становится для нас совсем обыденным и бессмысленным, мы лишаем себя основы всей буддийской практики.

Принятие прибежища состоит не только в повторении некой формулы и отрезании маленькой пряди волос, как это делается в некоторых традициях, и, возможно, в получении буддийского имени: все это не является сутью прибежища. Скорее, суть заключается в фундаментальном изменении отношения к жизни. Это состояние ума, с которым мы активно определяем надежное направление в нашей жизни – направление работы над самими самой, стараясь совершенствовать себя, для того чтобы сделать нашу сансару чуть-чуть лучше, как мы это уже обсуждали, или для того чтобы обрести освобождение или достичь просветления, чтобы быть в состоянии приносить пользу другим настолько полно, насколько это возможно. Это не означает, что, принимая прибежище, мы берем на себя обязательство быть преданными некоему культу. И под культом в данном случае я имею в виду не только какой-либо организованный культ (прим. пер.: речь идет о крупных внутринациональных или международных организациях, у которых есть название и свод правил): это также может быть и культ личности какого-нибудь учителя. Напротив, принятие прибежища влечет за собой совершенно новое направление, которое мы определяем для нашей жизни, и, когда это направление становится для нас привычным, мы знаем, что мы делаем со своей жизнью, на что она направлена и в чем ее смысл. Смысл в том, чтобы развиваться.

Когда мы представляем, что мы делаем и к чему мы стремимся в жизни, тогда все учения базируются на этом фундаменте. В частности, мы обращаемся за этим надежным и положительным направлением к учениям Будды и к примеру Будды. Не обязательно вникать в обширное и долгое учение о прибежище, но, тем не менее, я считаю действительно полезным то отношение к учению, которое мы развиваем на основе этого надежного направления прибежища в нашей жизни. Это означает, что мы смотрим на все эти учения с точки зрения уменьшения или прекращения страдания и с точки зрения совершенствования способности помогать другим. Мы очень серьезно относимся к учениям, и мы уверены, что этому учил Будда и что позже этому учили его ученики исключительно с целью помочь нам устранить страдание и лучше помогать другим. В этом весь замысел любого учения. Мы пытаемся понять, что именно в учениях помогает нам достичь этих целей.

Исследование более глубокого смысла ритуальной практики