Полюбивший службу бравый Швейк стал недавно капитаном Швейком.
И Мюнхгаузен, устав от небылиц, что ни слово — так и режет правду…
Сколько в мире действующих лиц действуют не так, как хочет автор!
ДЕДАЛ И ИКАР
(Античная трагедия)
Много умеем мы лжи рассказать как чистейшую правду. Если, однако, хотим, то и правду поведать мы можем.
Г е с и о д. Свободная Греция под властью свободной Персии.
Свободная Греция под властью свободного Рима.
Свободные эллины занимаются философией. Все трагедии — только в театрах.
Свободная Греция под властью свободной Турции.
Свободная Греция под властью свободной Германии.
Все течет, все меняется. Ничто не возникает из ничего.
Свободная Греция под властью… свободной Греции…
Действуют:
Дедал, старый портной.
Икар, его сын.
Эпиметей, брат Прометея.
Пандора, красивая женщина, подарок богов.
Адмет, царь.
Алкестида, жена Адмета.
Вестник.
Хор быкоголовых стражников.
Действие происходит в древней Греции.
1
Старый портной Дедал сидит на камне. Возле него стоит его сын Икар. На них легкие хитоны. Хламиды сняты. Одна лежит у ног Дедала, а вторую он держит в руках и режет на лоскуты. За Дедалом и Икаром полукругом — Хор быкоголовых стражников. Их рогатые каски похожи на головы быков, ноги их широко расставлены, а руки, оголенные до локтей, покоятся на копьях, горизонтально висящих у них на груди. На авансцене появляется Вестник.
Вестник.
Великий Минотавр, быкоподобный муж, Мужеподобный бык, рожденный человеком, Замыслил превратить людей в быков, А род людской — в одно большое стадо, Чтоб увеличить поголовье тех, Кто трудится и на ярмо не ропщет, Не выражает никаких эмоций И никаких не требует наград. Он превратил наш остров в лабиринт Без выхода, просвета и надежды. Он превратил наш остров в каземат, А по бокам его поставил стражу — Своих солдат послушных. Хор.
Это — мы. Вестник.
Старик Сизиф, катящий в гору камень, Ниоба, потерявшая детей, И сотни жертв разбойника Прокруста, Химеры, Гидры и цепного пса, Не дремлющего у ворот Аида, — Все это далеко не полный счет Деяний Минотавровых… Хор.
И наших. Вестник.
Все рушится, все гибнет. Не спасти Ни этих двух, ни пятых, ни десятых. Они в руках у получеловека, Который вздумал человеком стать. Так это будет. Бык среди людей, Среди быков он будет человеком. Хор.
Да будет так! Вестник уходит.
Дедал. Жаль, что я тогда не оставил запаса… Первая твоя хламида — и ты уже вырос из нее. Я просидел над ней пять ночей: ведь это уже не детский хитончик, а настоящая взрослая хламида, мне хотелось, чтобы сын мой выглядел в ней настоящим мужчиной. Сын портного должен быть хорошо одет.
Икар. Спасибо, отец.
Дедал. Не за что, теперь уже не за что. Хламида распорота, и в ней оказалось не так-то много материи… Ничего, дотачаем из моей.
Икар. Из твоей? Но тогда ведь тебе не хватит?
Дедал. Обо мне не заботься, сынок. Много ли мне надо? Эту хламиду я сшил себе к свадьбе, и она заменила мне все хламиды, которые я мог бы сшить себе за двадцать лет и которых не сшил, потому что шил все время чужие. Людям нравилась моя работа, меня называли великим скульптором, хотя я был всего лишь мужским портным. Знаешь, когда хламида сидит хорошо, человек выглядит не хуже скульптуры… Ну-ка, сынок, еще раз примерим. (Сын протягивает руку, отец прикладывает к ней лоскут, который свисает подобно крылу.) Здесь немножко присоберем, здесь немножко отпустим… Кто бы подумал, что старый портной порежет свою самую удачную работу? Но что делать, если у нас нет выхода?
Хор.
Нет! выхода! Дедал. Я шил хитоны, хламиды, и чего только я не шил, но крыльев мне шить не приходилось. Мне никто не заказывал крыльев, людям было достаточно ходить по земле. Когда есть возможность ходить по земле, зачем тогда летать? Я думаю, птицы тоже летают не от хорошей жизни. Так и человек. Вспомни Прокну, которая стала ласточкой, или Эсака, который обратился в нырка. Они бы хотели остаться людьми — просто им не было на земле места.
Икар. Эсак был повинен в смерти своей возлюбленной. Прокна — в смерти своего сына. Но, отец, в чем повинны мы?
Дедал. Не знаю. Своя вина не видна. Быть может, ты, мальчик, когда-нибудь убил муху и тем самым заставил голодать паука… Перед кем ты виновен — перед мухой или перед пауком? Трудно сказать, но судить тебя будут и те, и другие… Почему Гефест приковал своего друга к скале? Почему Геракл служит трусливому Эврисфею? Почему благородный Гектор и благородный Ахилл убивают друг друга? Мудрые сфинксы задают вопросы, но отвечать на них некому.
Икар. Мне страшно, отец. Что с нами будет?
Дедал. Ты у меня спрашиваешь… Я ведь не бог, я всего лишь мужской портной. Я сшил Нарциссу такой хитон, что он глаз не мог от себя оторвать и так и умер, уставясь в зеркало. И Акиду я сшил хитон, чтобы он мог понравиться Галатее. Но что мог сделать мой хитон, если Галатею полюбил Полифем? Одноглазый великан раздавил Акида вместе с хитоном…
Икар. Ты помнишь Кастора и Полидевка? Мы с ними учились в одном классе, а теперь они оба мертвы.
Дедал. Ну вот, одно крыло готово. Эх, и полетим мы с тобой, Икар! (Опять принимается за работу.) Людям не хватает земли. Такой большой земли — не хватает. И они начиняют землю другими людьми, в надежде, что она станет от этого больше. Но я-то знаю: если хитон слишком велик, он тоже никуда не годится. И человеку не легче в пустыне, чем в переполненном городе.
Икар. Почему же это, отец?
Дедал. Ты у меня спрашиваешь… Потому что так уже все устроено, потому что на каждого умного и смелого Прометея приходится Эпиметей — трус и дурак.
Хор.
У! Япета! старого! бога! осталось! в мире! двое! детей! Подобно! прологу! и! эпилогу! Про! метей! и Эпи! метей! Гаснет свет. Все, кроме двух быкоголовых у кулис, скрываются во тьме. Дальнейшее происходит на просцениуме.
2. Ящик Пандоры
Справа входит Эпиметей, за ним, пытаясь его удержать, Пандора.
Эпиметей. Нет, нет, нет! И еще раз нет! Я совсем этого не хочу. У меня нет никакой охоты жениться.
Пандора. Но пойми, это боги прислали меня тебе в подарок.
Эпиметей. Мой брат Прометей категорически запретил мне принимать подарки от богов. Вы знаете Прометея? Это мой брат.
Пандора. Но я уже здесь. Меня уже подарили. А ты же знаешь — подарки не отдарки.
Эпиметей. Отдарки, отдарки! Мало ли что мне могут прислать, а я, значит, все принимай?
Пандора. Да ты хоть раз обернись, посмотри, что тебе прислали.
Эпиметей (оборачивается, смотрит на нее). Да… конечно, очень красиво. Я даже не думал… (Нерешительно протягивает к ней руку.) Разрешите?
Пандора (вся подается к нему). О, пожалуйста!
Эпиметей (коснувшись, отшатывается). Нет, нет, я не могу. Мне надо посоветоваться с братом. Вы знаете Прометея? Это мой брат.
Пандора (отходит от него. Стоит, отвернувшись, и задумчиво говорит). Как странно. Ты, такой умный, самый умный из людей, и вдруг должен с кем-то советоваться… Ах, Эпиметей, тебя погубит твоя скромность!
Эпиметей. Может быть. Но я ничего не могу с собой поделать. Я привык во всем советоваться с братом.
Пандора. А что такое твой брат?
Эпиметей (оживляясь). Как? Вы не знаете? Он очень большой герой. Он дал людям огонь, и за это боги обрекли его на вечные муки. И Прометей сказал мне: «Брат, никогда не принимай подарки от богов!»
Пандора. Ну, конечно, я так и знала. У него с богами личные счеты, а ты от этого должен страдать. (Подходит к нему.) Посмотри, какой боги прислали тебе подарок. И ты после этого скажешь, что они к тебе плохо относятся?
Эпиметей (все еще колеблясь). Нет… Наверно, неплохо… Какие у вас красивые волосы… Можно? (Трогает волосы.) И какое лицо… Можно? (Трогает лицо.) И какие плечи… Можно? (Трогает плечи.)И ведь правду говорят, что подарки — не отдарки?
Пандора (нежно). Не отдарки.
Эпиметей (решительно). А брату я после скажу. Надеюсь, он на меня не обидится.
Пандора (счастливая, ходит по сцене). Ах, Эпиметей!.. Ах, Эпиметей!.. Ах, Эпиметей… А что у тебя там за ящик?
Эпиметей. Не спрашивай, Пандора, не спрашивай. Это очень большой секрет.
Пандора. Вот как? Значит, у тебя от меня есть секреты?
Эпиметей. Что ты, Пандора, что ты! У меня никаких секретов. Совершенно никаких… Только один… Но тебе я, конечно, скажу. Этот ящик мне подарили боги.
Пандора. Интересно! Ты же от них не принимаешь подарков?
Эпиметей. Я не хотел. Я отказывался. Если б ты видела, как я отказывался. Но они сказали, что этот ящик… Словом, что он должен храниться у самого надежного человека.
Пандора. Ну, конечно, они правы. Я лишь только тебя увидела, сразу подумала: вот самый надежный человек!.. А что в этом ящике?
Эпиметей. Ах, Пандора, пожалуйста, не спрашивай!
Пандора. Значит, еще один секрет?
Эпиметей. Нет, что ты, это тот же секрет, только я сказал не до конца… Потому что… пойми…
Пандора. Ладно, можешь не говорить. (Отходит от него.) А еще говорил — подарки не отдарки.
Эпиметей. Поверь мне, я бы сказал…
Пандора. Нет-нет, можешь не говорить.
Эпиметей. Хорошо, я скажу. Только, пожалуйста, никому. В этом ящике заключены все болезни, беды и несчастья.
Пандора (спокойно). Это неправда.
Эпиметей. Неправда? (Обиженно.) Можешь пойти посмотреть.
Пандора (радостно). Можно? (Убегает. За сценой ее голос: «Ох, какая тяжелая крышка!»)
Эпиметей (один). Что-то голова заболела… Ох! (Хватается за сердце.) Пандора, мне плохо, иди сюда! Ты, наверно, там выпустила болезни?
Пандора (входит). Да, ты знаешь, только я приоткрыла крышку, а они сразу все и вылетели: и болезни, и несчастья, и все остальное. Если б ты видел, как они вылетели, — ну прямо, как голуби.
Эпиметей. Теперь они разлетятся по всей земле.
Пандора (поддерживая, уводит его со сцены). Еще как разлетятся! Вот бы на них посмотреть…
3
Зажигается свет. На сцене Дедал, Икар и Хор быкоголовых.
Икар (после долгой паузы). А Пандора… она вправду была красивая?
Дедал. Ну еще бы! Вылепили-то ее из грязи, но Афродита дала ей красоту, Гермес — хитрость и коварство, Афина соткала такую одежду, какую не сошьет ни один портной.
Икар. Вот бы на нее посмотреть!
Дедал. Грязь остается грязью, как ее ни наряжай. Портным это известно лучше других, потому что они сами шьют людям одежды.
Икар. Мне жаль этого… брата Прометея. Все-таки ему было трудно, хотя он и был дурак.
Дедал. Конечно. Это только неумные люди считают, что дуракам живется легко. На самом деле им ой как плохо приходится! Ведь они раньше других страдают от собственной глупости… (Помолчав.) Но ничего. Скоро мы с тобой полетим, и тогда это все забудется.
