Серый принц

— Отец всегда был ласков с Муффином, — сказала Чейн. — За все шалости попадало только нам с Келсом, а Муффин отделывался внушениями.

Саматдзен взглянул на группу ульдрасов.

— Они выглядят весьма зловеще. Не хотелось бы мне ударить кого-либо из них.

— Ульдрас убьет тебя ударом ножа в спину, но никогда не ответит на удар. У ульдрасов голыми руками дерутся только женщины. Это весьма популярное зрелище.

Саматдзен с любопытством посмотрел на Келса.

— Ты не очень-то любишь ульдрасов.

— Некоторых я люблю. Наши Аосы весьма приятные и смирные. Шаман Кургет один из приближенных отца. Он старается отучить аосов от женских драк и других неприятных обычаев. Они ведь до сих пор занимаются колдовством.

— Этот Муффин совсем не похож на ульдраса. Он не похож ни на кого. Он жил у Ао, но воспитывался и учился с нами. Одевался он тоже, как мы. Мы совсем не считали его Голубым.

— Я просто обожала его, — сказала Чейн. — Особенно после того, как он спас Келса.

— Да! Ведь эрьин сделал тебя калекой?

Келс коротко кивнул и хотел сменить тему разговора, но Чейн прервала его.

— Это произошло в двух милях к югу от дома. Эрьин выскочил из-за скалы и хотел разорвать Келса. Джорджоль бросился к нему и разнес голову эрьина на куски из пистолета. И во время, иначе Келса больше не было бы. Отец хотел как-то вознаградить Джорджоля…

Чейн замолчала. У нее перед глазами встала та жуткая сцена.

— Но из этого ничего не вышло. Джорджоль был аурау.

— Он убежал, и мы никогда больше его не видели, но от Кургета мы узнали, что он перебрался через границу и присоединился к гарганшам. Он был гарганшем и знал об этом по своей татуировке.

Чейн взглянула на Джорджоля в противоположном конце зала.

— И вот сегодня вечером мы встретились здесь, на вилле Миразоль. Я знала, что он сделает карьеру, но такой я не ожидала.

Келс сухо сказал:

— Отец всегда говорил, что он станет бейлифом или чем-нибудь вроде этого.

— Должен сказать, — заметил Саматдзен, — что для честолюбивого и самоуверенного ульдраса мало возможностей выдвинуться наверх.

Герд Джемах хмыкнул.

— Эти Голубые очень хотят добыть путем грабежа или воровства деньги, чтобы купить воздушную акулу и тем самым возвыситься. Они не хотят получать полезные специальности — учителя или инженера…

— Да, — согласился Келс. — Они могут свободно жить и учиться в Зинтарре, могут получить профессию. Но сколько из них воспользовались этим? Единицы. Все Голубые в Олани стремятся только к одному: выгнать баронов со своих земель.

— Они считают, что это их земли, — заметил Самадзен.

— Это их земли, если бы они могли выгнать нас, — сказал Келс. — Но они не могут, значит, это земли наши!

Самадзен пожал плечами и пошел прочь.

Келс обратился к Чейн:

— Нам пора идти, ведь завтра трудный день.

Чейн не возражала. Герд Джемах, Келс и Чейн попрощались с тетушкой Валь и покинули виллу Миразоль.

Час был поздний. Чейн очень устала.

Она вышла на балкон под звезды. Море было спокойно. Город уснул. Лишь редкие огоньки светились тут и там вдоль побережья.

Не было слышно ни звука, кроме шуршанья морских волн о берег. День, полный событий!

Келс, Герд Джемах, тетушка Валь, Муффин — Серый Принц, что бы мог подумать!

Все они из ее детства. Покой, которого она ждала при возвращении домой, покинул ее. Она снова перебирала в мозгу все события дня. Келс стал более напряженным и циничным, чем раньше.

Келс повзрослел очень быстро. В нем не осталось ничего детского. Герд Джемах суровый и непреклонный, с душой, изваянной из камня. Муффин, или Джорджоль, как теперь его нужно называть, галантный и умный, как никогда. Символично, что общество, которое спасло его жизнь, воспитало его, дало образование, теперь стало мишенью для нападения! Элво Глиссам! Теплая волна пробежала по ее телу. Она хотела надеяться, что он останется в Морнингсвейке неделю, месяц, год. Она покажет ему Опаловые Пещеры, Озеро Вуали, Ледник Санхредин, Магический Лес, она упростит Кургета организовать большое Кару. Элво Глиссам принесет радость в ее душу, радость, которой у нее не было уже пять долгих, горьких лет.

Глава вторая

Над Персимонским морем летел небольшой самолет Апекс А-15. Он был лишен всяких удобств, и Чейн предположила, что этим Герд Джемах показывает свое презрение к модникам и богачам Олани.

Герд установил автопилот на курс к Галигонгу и откинулся в кресле. Чейн спросила Келса:

— Я думаю, что наш отец все еще летает на старом Стурдеванте с разбитым стеклом?

— Да. И не собирается его менять. В прошлом году я отремонтировал стекло.

Чейн обратилась к Элво Глиссаму:

— В доменах жизнь течет очень медленно. Наши предки были мудры и экономны. То, что было хорошо для них, хорошо и для нас.

— Но мы тоже стараемся приумножить богатство, — заметил Келс. — Двенадцать лет назад мы развели две сотни акров виноградника и уже в следующем году начнем делать вино.

— Это интересно, — сказала Чейн. — Значит, мы перестанем импортировать вино и станем главными поставщиками вина на рынке.

— А я думал, что все вы богачи, так как владеете землей, горами; реками и всем, что там находится.

Келс хмыкнул.

— Все мы просто фермеры и мы видим мало наличных денег.

— Может, ты нам что-нибудь посоветуешь? — спросила Чейн.

— С радостью, — ответил Элво. — Вложите свои деньги во что-нибудь. Например, постройте роскошный отель на одном из красивых островов для удобства яхтсменов.

— Но яхтсменов мало. Ведь плавание в море — опасное занятие. Иногда на яхту нападают морфоты, убивают всех, а яхту уводят прочь.

Элво Глиссам поморщился.

— Корифон жестокий мир.

— В Суанисете более или менее спокойно, — заметил Герд Джемах.

— И в Морнингсвейке, — сказал Келс. — Джорджоль старается доказать аосам, что они плохо живут, но они не могут понять, что же он хочет сказать. Так что теперь Джорджоль выступает со своими проповедями в Олани.

— Джорджоль не похож на классического реформатора, — сказал Глиссам. — Он настоящий индивидуалист. Интересно, каковы его мотивы? Ведь ваш отец не сделал для него ничего, кроме добра.

Чейн сидела молча. Герд Джемах, хмурясь, смотрел вниз на Мермионские острова. Келс заметил:

— В этом нет особой тайны. Отец очень тверд в оценке ситуации. Хотя я, Чейн и Джорджоль выросли вместе, воспитывались одинаково, он никогда не считал Джорджоля равным нам. Мы — ауткеры, Джорджоль — Голубой. Он никогда не обедал с нами в Большом Холле, а всегда ел на кухне, и это его очень уязвляло. Летом, когда мы ездили в гости к тетушке Валь в Олань, Джорджоля всегда посылали на полевые работы, так как отец хотел сделать из него надсмотрщика.

Элво Глиссам кивнул и больше не задавал вопросов.

Розовое солнце плыло по небу. Апекс разорвал пелену облаков, и на северном горизонте показалась Уайя. Расстояние размывало очертания гор и уменьшало яркость красок. Постепенно берег приближался. Вскоре можно было различить большой полуостров, выдающийся в море и образующий большую бухту. На оконечности полуострова виднелись дома, роскошный отель с крышей из белых плит. Отель был расположен на обломках полуразвалившегося утеса.

— Годигонг, — сказал Келс. — Главный морской порт в этом районе.

— А далеко отсюда до Морнингсвейка? — поинтересовался Элво.

— Около восьмисот миль.

Келс изучал берег через бинокль.

— Я не вижу Стурдеванто, но мы еще далеко. Хильгады устроили кару в своем береговом лагере.

Он протянул бинокль Элво.

— Посмотри, праздник в самом разгаре.

Элво не видел ничего, кроме скопления людей с голубыми лицами в белых, розовых и голубых тогах.

Самолет приземлился. Четверо вышли на меловую почву Уайи и поспешили скрыться от палящего солнца под крышей отеля.

Они вошли в темную таверну, освещенную только несколькими бычьими глазами из темно-зеленого стекла. Появился хозяин, низенький толстый ауткер с несколькими прядями рыжих волос на лысой голове и расплющенным носом. Маленькие глазки прятались в глубине глазниц.

— Есть сообщения из Морнингсвейка? — спросил Келс.

— Нет, сэр, ни слова.

Келс взглянул на часы.

— Наверное, мы прилетели рано.

Он прошел к двери, взглянул на небо и вернулся.

— Мы поедим. Что ты можешь нам предложить?

Хозяин скорбно покачал головой.

— Боюсь, что совсем немного. Могу поджарить рыбы, есть пара банок консервированных полипов, пошлю мальчика собрать водорослей на салат. У меня еще есть торт, но я не буду ручаться за его свежесть.

— Сделай, что можешь, а пока принеси нам по кружке холодного эля.

— Самого холодного, какой только бывает, сэр.

Появился ленч. Пища была совсем не такой, которая бы соответствовала положению лендлорда. Они уселись под навесом за столик и смотрели на север в направлении лагеря гильгадов. Хозяин подтвердил, что кару в самом разгаре.

— Но не поддавайтесь искушению любопытства. Они напились раки и вряд ли дружественно отнесутся к вам. Уже этим утром произошло три женских драки и восемь расколадов. А вечером они будут бросать с колеса.

Он сделал предостерегающий жест и удалился.

— Все эти выражения весьма таинственны, — сказал Элво Глиссам, — но ни один из них не вызывает у меня желания посмотреть.

— Твои ощущения очень точны, — заметил Келс.

Он показал на склон горы, заросшей лесом.

— Там находятся пещеры, где содержатся пленники, ждущие выкупа. Если в течение года выкупа не будет, пленника выводят в долину. Его выпускают, и он бежит по долине. За ним гонятся воины на эрьинах, вооруженные пиками. Если пленнику удастся добежать живым до конца долины, то он свободен. Это и есть расколад. Колесо — видишь то высокое сооружение с противовесом? — пленника привязывают к колесу. Противовес отцепляют и колесо раскручивают. При определенной скорости веревки лопаются, и пленник летит к морю. Он может упасть на камни и разбиться или упасть в море, где он останется жив, но может стать добычей морфотов.

Чейн очень не нравилась тема разговора.

Она не хотела, чтобы Келс и Герд воздействовали на Элво, внушая ему неприязнь к ульдрасам. Она сказала:

— Гильгады не истинные представители ульдрасов. Они на самом деле парии.

— Они парии потому, что у них нет традиционных кахемб, а не из-за того, что их обычаи чем-то необычны.

Чейн тут же стала уверять, что все сказанное относится только к не подчинившимся племенам. Племена же, подписавшие Договор, например, аосы, вовсе не такие дикие и кровожадные. Однако, заметив усмешку в глазах Герда Джемаха, она умолкла.

Шло время. В полдень Келс позвонил в Морнингсвейк. На пыльном, засиженном мухами экране в углу таверны появилось лицо Верласа Маддука, домоправительницы Морнингсвейк и троюродной сестры Келса и Чейн. Изображение дрожало на экране, голос вибрировал. Видимо аппаратура была слишком старой и не обеспечивала хорошего качества.

— Разве он еще не в Галигонге? Он вылетел еще утром.

— Его здесь нет. Он не говорил, что по пути куда-нибудь залетит?

— Мне он ничего не говорил. А Чейн тоже с тобой? Дай мне ее, я хочу поздороваться с моей дорогой девочкой.

Чейн подошла к экрану и поздоровалась с Вейоной. Затем Келс снова подошел к экрану.