Сломанные побеги

— Все правильно. Неустроенная жизнь, мужа нет. Ребенок сидит с матерью-пенсионеркой, жить не на что.

— Я же тебе сказала, не лезь в мои дела.

— Не лезу. Я вспомнил одного персонажа из своего романа. Садись.

Девушка села и сама налила себе вина.

— Уж лучше бы в постель.

— Скажи мне, Полина, а женщина твоего возраста или на пару лет моложе могла бы лечь со мной в постель по собственному желанию?

Полина закурила и внимательно посмотрела на своего клиента. Пару раз всякие психи ее уже избивали за прямолинейность. Стоило ли рисковать? Маньяка не распознаешь по внешности. А дегенератов среди них мало, тех быстро ловят. По большей части они выглядят приличными, обаятельными людьми.

Похоже, он прочел беспокойство в ее глазах,

— Не бойся. Я не приношу людям вреда. За твоей спиной целая полка моих книг. Там есть мои фотографии. Можешь убедиться.

— Чтобы нормальная, порядочная баба легла в постель с мужиком на четверть века старше себя, его надо полюбить. Я в такую любовь не верю. Если ты писатель, то богатый. По часам определить можно. Зря ты их таскаешь на себе, да еще в барах. Проследят и череп расколют ни за что. И если на тебя какая-то курица клюнула, то сначала проверь ее, а потом сам раскрывайся. Подумай, что ей от тебя надо? Квартира, прописка, деньги или ты станешь трамплином для выхода в высший свет периферийной красотки. Все кабаки на Рублевке забиты охотницами за счастьем. Только удача приходит к одной из десяти тысяч. Трахнут и выбросят. Лови нового. А такой лох, как ты, сам ее приведет, да еще и познакомит с кем надо. И смотреть на нее будут по-другому. Не как не дежурную шлюшку у барной стойки.

— Стало быть, меня пора списывать в утиль?

— Мужик ты интересный, можно сказать, красивый. Но надо же понимать, что ты не конкурент молодому тридцатилетнему парню. Да к тому же зануда.

Павел выпил еще две рюмки подряд и оставил фляжку на столе.

— Я не зануда. Просто у творческих людей иногда случается кризис. Их проще простого выбить из седла. Паникеры. И ничего с этим не поделаешь.

— Был у меня один артист. Бил себя в грудь и кричал, что он гений. Обычный ханыга. Среди художников я тоже повидала гениев. И все непонятые.

— Я не гений. У меня есть своя ниша, и она меня устраивает. Но когда начинаешь из нее вываливаться, то падать уже некуда. Внизу пропасть забвения.

— И ты позвал к себе шлюху, чтобы поплакаться ей в жилетку. Больше некому?

— Я разведен. Жена мне предрекала скорый крах. Надежный друг есть только один. Но он в меня верит и заказал мне книгу о себе. Перед молодой девушкой, согласившейся мне помогать, я не могу ударить в грязь лицом. Остальных мой кризис только обрадует. Я обязан переломить ситуацию в одиночку и не потерять лица. Но в жизни такие случаи мне не встречались.

— Вряд ли тебе помогут коньяк и проститутки.

— Ты уже помогла. Мне импонирует твоя прямота. Со мной не рискуют разговаривать в таком тоне. Похоже на холодный душ. На западе модно иметь своего психотерапевта. Там люди не доверяют друг другу вообще. А психотерапевт, как священник, сохраняет тайну исповеди. Вот ему и доверяют свои проблемы. Ты вполне сойдешь за такого психотерапевта.

— И сколько сеансов тебе потребуется?

— Не знаю. Когда я увижу в тебе женщину и поведу тебя в спальню, будем считать, что эксперимент удался.

— До шести утра еще уйма времени. Можешь начинать. Я выслушаю все, а потом выскажусь. Но это необязательно. Мое мнение тебе может не понравиться. Надо делать скидку на мою собственную жизнь. По натуре я скептик и циник. Светлого будущего не жду и подарков от судьбы тоже.

— Значит мы на равных.

Павел сделал паузу и пустился изливать душу.

8.

Бывший репортер Метелкин имел большие связи в журналистских кругах и милиции. Он прославился своими документальными детективами. Последние пять лет работал в бюро Ковальской. Так он сам называл сыскное агентство в своих брошюрах, а себя именовал не Метелкиным, а Евгением Метлицким. Звучало солиднее. Начинал Метелкин свою карьеру репортером скандальной хроники в периферийной желтой газетенке и очень гордился, когда его называли папарацци. Выслеживал неверных жен и мужей и помещал непотребные фотографии на страницах своего издания. У нормального человека язык не повернется назвать его газетенку изданием. Женя любил преувеличивать и всему придавать особое значение. Если доцент института просил найти свою загулявшую дочку, пристрастившуюся к марихуане, то в его опусах это звучало так: «Один из крупнейших ученых страны доверил мне найти его похищенную дочь».

Нельзя конечно недооценивать талантов парня, все же он сделал немало за те пять лет, что служил сыщиком в настиной конторе. Всякое бывало. В большинстве случаев, детективы справлялись с поставленной задачей и с успехом завершали сложные дела. Небольшой спаянный коллективчик со временем прославился. Сработались ребята и даже выработали свои собственные методы.

Алла Васильевна Комолова, давая поручение своей подруге Насте, не подозревала, что ее задание будет переадресовано тому самому хаму, встретившему клиентку с закинутыми на стол ногами.

Метелкин, зевая, вошел в кабинет формальной начальницы и плюхнулся на диван с коротким взмахом руки и не менее коротким приветствием:

— Салют!

— Есть новости, Жека?

— Ничего интересного. Зовут эту телку Елена Сергеевна Новоселова, двадцать пять лет. Образование высшее, но не журналистское. Где училась, неизвестно. Сейчас пристроилась в редакцию Бурцевой. Достать досье на девочек Бурцевой невозможно. Я только знаю, что эта мадам всех берет с длительным испытательным сроком.

— Не всех, наверное.

— Ну, разумеется, по рекомендациям, со списком хороших статей, напористых, а главное, пронырливых девах. Тех, кто умеет себя вести в приличном обществе и подобно вампирам высасывать из опьяневших воротил нужную информацию. Ее девочкам везде вход разрешен, даже в Кремль.

— Значит, Лена Новоселова пришла к Бурцевой наниматься на работу с рекомендацией и кучей материалов, которые понравились весьма избалованной и требовательной даме, чей женский журнал занимает одну из самых высоких строчек в рейтинге всей страны. И Бурцева ее взяла. В таком случае мы имеем дело с очень талантливой и пробивной девушкой.

— Не спорю.

— Ну, а теперь, Женечка, я хочу услышать от тебя подробности. Ты получил задание. Отчитывайся. Я должна иметь информацию, достойную досье Бурцевой, в соответствии с которой Новоселову приняли на работу.

Метелкин едва не поперхнулся дымом от собственной сигареты.

— Прошу пардону, Настенька, но такой задачи никто передо мной не ставил. Новоселова сама принесла анкету и материалы Бурцевой. А мне их надо добывать окольными путями и при этом не светиться. За день-два такую работу не сделаешь. Тем более, что речь идет о периферийной темной лошадке. Вся карьера Леночки Новоселовой проходила не в Москве, и не в Питере, а на Урале. Десятки городов надо объехать, чтобы собрать на девчонку нужный материал.

— А говоришь, будто ничего не знаешь.

— Достать ее статьи не так сложно. Только надо знать название статьи или автора, на крайний случай. Издание, опубликовавшее эту статью, год, месяц, число, город. К тому же она могла публиковаться под псевдонимом. Скорее всего, так и делала, учитывая криминальный профиль ее работы.

— Еще интереснее.

— Чего ты хочешь?

— Хочу не я, а наш клиент. Нам надо знать о Новоселовой все. Опасна она или нет. Какой шлейф за ней тянется. На какие поступки способна двадцатипятилетняя красотка, успевшая обкатать весь Урал и приехавшая покорять Москву, сменив жанр криминальной хроники на великосветские похождения столичного бомонда. Одного беглого взгляда достаточно, чтобы заинтересоваться столь неординарной личностью.

— А тебе это надо?

— Есть клиент. Все, что его интересует, мы должны знать и предъявить ему на тарелочке с голубой каемочкой. Ответить на дополнительные вопросы, дать комментарии, характеристики, материалы или улики. Вот только выводы клиент будет делать сам. Нашим клиентом является моя хорошая подруга. Но дело даже не в этом. Мы не можем терять свое лицо. Марку.

— Ты заключила с ней договор?

— Обязательно заключу.

— Последний след Новоселовой отпечатался то ли в Челябинске, то ли в Кургане. Очередной скандал. Сбежала она с Урала год назад, а ее след в Москве появился только теперь.

— Год?

— Чуть меньше.

— Москвой займусь я сама. А ты остальным.

Метелкин вскочил на ноги.

— Мы так не договаривались. Пусть за дело берется Дик Журавлев. А у меня путевка в Анталью. Хочу в море побултыхаться.

— Сядь на место и не тряси пепел на пол. Здесь распоряжаюсь я. Поменяешь билеты в Анталью на Челябинск и начинай копать с конца к началу. Попятишься раком к истокам. Что касается Журавлева, то он уже бултыхается в море и нам его не достать. Ученый уже. Адресов не оставляет, мобильник в отпуск не берет. Забудь о нем. Нас только двое. Позвони Марецкому. Может он тебе даст какую-нибудь ксиву от МВД. Внештатный сотрудник или что-то в этом роде. Он же помогал Дику.

— Марецкий уже не тот. В большие начальники вылез. К нему на кривой козе не подъедешь.

— Постарайся. В его повышении и мы сыграли немалую роль. И от нас он не раз получал тарелочку с голубой каемочкой. Оставалось только ордена на грудь вешать.

— Ладно, попробую, привыкли всю работу на меня спихивать. У Дика нюх. Как серьезное дело, так он в отпуск.

— И ни одного из них не провел по-человечески. Вечно вляпается в какую-нибудь историю. Зря завидуешь. Действуй, Женя.

Метелкин вышел из кабинета с тоской в глазах.

Настя сняла трубку и набрала номер подруги.

— Алена? Привет. Твою соперницу зовут Леной. Лена Новоселова, двадцать пять лет, журналистка. В Москве недавно. Не более двух месяцев. Пробел в полгода. На сердцеедку не похожа.

— Она хуже, Настя. У нее черная душа. Я следила за ней и сумела сделать несколько фотографий. С одной из них ходила к экстрасенсу. Опытная гадалка. Проверена в деле. Мне ее хорошие люди рекомендовали. Она мне сказала, что у этой Лены черная душа. Сплошной мрак, даже не просматривается.

— А ты и не смотри. Это моя работа. Я верю фактам, а не картам. Придется поторопиться. Под эту девочку не так просто копнуть. Но мы постараемся.

9.

Он уже привык вставать в восемь утра вместо одиннадцати. Пришлось перестраивать весь режим и менять привычки. Аркадий Семеныч справился с задачей.

Лиля появлялась ровно в восемь, и они начинали утро с завтрака, потом укол, немного нежностей и около девяти медсестра уходила.

Последние два дня Лилю замещала другая медсестра. В эти дни Аркадий не сочинил ни одной ноты. Ему сказали, что Лиля уехала и очень скоро вернется. Но он не находил себе места.

И вот, наконец, она появилась. Восторгу не было предела. Композитор заплясал от радости и едва не потерял сознание. Пришлось уложить его на диван.

— Вы же моя муза, Лилечка. Разве можно меня бросать так надолго? Я могу умереть от тоски. Помните страшилище из «Аленького цветочка?»

— Так получилось. Мне пришлось уехать на два дня к себе на родину. Но больше я никуда не уеду.

— Какое счастье.

Она сидела рядом на диване, а Аркадий шарил костлявыми руками у нее под юбкой. В его помутневших глазах вновь появился блеск. Девушка краснела, но не сопротивлялась.

— Когда ты приведешь нотариуса? Мне осталось совсем немного. Боюсь волокиты. Такая дача пропадет. Знаешь, сколько сейчас стоит одна сотка?

— Я все понимаю. Безмерно Вам благодарна за вашу доброту. Но тут надо все как следует обдумать. Завещание постороннему наследнику всегда может быть оспорено. Я разговаривала с юристом. Можно оформить опекунство. Но с меня потребуют такие налоги, что мне придется отказаться от наследства. Другое дело родство. Близкое родство. Наследство, оставленное дочери.

— Кто же мне позволит тебя удочерить? Я больной старик, а ты взрослая девушка. Проще нам пожениться. Тут запретов не существует.

— А потом меня обвинят в вашей смерти.

— Глупости. Вскрытие покажет, от чего я умер.

— Извините, Аркадий Семенович, я человек верующий и не могу пойти на такой грех.

Старик оживился и приподнялся на локтях.

— Не могу понять, в чем же грех? Еще Пушкин писал: «Любви все возрасты покорны…».

— Я вам скажу, но с условием. Это останется нашей тайной.

— Кому же я могу ее раскрыть? Прохожим на улице? Так я даже из дома не выхожу.

— Вы говорили о своем друге, который пишет о вас книгу.

— Тут ты права. Но книга построена не на фактах, а на фантазии. Правды там наберется на пару страниц. Она никого не интересует. О наших отношениях я ему ничего не говорил. Паша меня на смех поднимет.

— И не скажете?

— Ни звука.

— То, что я вам скажу, будет неожиданностью.

Лиля встала, взяла сумочку и достала из нее фотографии и сложенные в несколько раз пожелтевшие афиши. Одну из фотографий она протянула Акишину.

— Взгляните. Здесь изображена женщина с ребенком. Посмотрите внимательно. Вы ее видели раньше?

Композитор взял в руки снимок, надел очки и глянул на снимок.

— Постой, постой, Лиля. Это же Аня, кажется. Фамилию точно не помню, но ее забыть невозможно. Четверть века минуло. Даже сердце защемило. Молод я тогда был. Жил на всю катушку. Познакомились мы в Якутске. Мой оркестр гастролировал по северу и востоку. Десять дней счастья. Короткий гастрольный роман. Но незабываемый. Я писал ей письма, но она не ответила. Знала, что я женат. Со временем эта история стерлась из памяти. Сколько историй забылось и растворилось в тумане молодости.

Неожиданно улыбка сползла с его лица, и он глянул на девушку.

— Не четверть века, а двадцать шесть лет минуло. Через год Анна родила девочку. Она изображена на той же фотографии. Анна Новоселова назвала дочку Лилей. Отчество ей досталось от деда, фамилия от бабки. Так я стала Лилией Максимовной Казанцевой. Анна вас полюбила и до конца дней помнила эти десять дней, которые вы прожили в ее доме на окраине. Вам там нравилось, вы отказались от гостиницы и поселились в старой развалюхе с плохим отоплением. А на улице стоял сорокаградусный мороз.

Девушка развернула старые афиши о гастролях Акишина в Якутске, показала другие фотографии, где был изображен сам композитор, его любовное послание Ане. А еще она вручила ему три пылких любовных письма, адресованных возлюбленной из далекой Якутии. Комплект получился весомым.