Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Сутра сердца: Учения о Праджняпарамите - Тензин Гьяцо на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

24. Правильное мышление;

25. Правильную речь;

26. Правильное действие;

27. Правильный образ жизни;

28. Правильное усилие;

29. Правильное памятование;

30. Правильное сосредоточение.

Последние семь факторов в этом перечне известны как семь ветвей, или факторов просветления:

31. Фактор просветления, состоящий в правильном памятовании;

32. Фактор просветления, состоящий в правильном различении;

33. Фактор просветления, состоящий в правильном усилии;

34. Фактор просветления, состоящий в правильной радостности;

35. Фактор просветления, состоящий в правильной удовлетворённости;

36. Фактор просветления, состоящий в правильной концентрации;

37. Фактор просветления, состоящий в правильной равностности.

Эти тридцать семь аспектов пути к просветлению вместе образуют сердцевину практического применения учений Будды о четырёх благородных истинах, а потому в первую очередь относятся к палийской традиции буддизма. Этот слой учения, который можно назвать самой основой буддизма, составляет Первый поворот колеса Дхармы.

Двенадцать звеньев взаимозависимого возникновения

На фундаментальном уровне Четыре благородные истины представляют собой проявление закона причины и следствия. Будда подробно разъясняет причинную природу Четырёх благородных истин в учении о двенадцати звеньях цепи взаимозависимого возникновения[7]. В основе этого учения лежит утверждение о том, что все явления – наши переживания, вещи и события – возникают как результат взаимодействия причин и условий. Очень важно обрести ясное понимание этого учения, потому что, как мы увидим в дальнейшем, оно составляет основу учения Будды о пустоте и самую суть Сутры сердца. Двенадцать звеньев взаимозависимого возникновения таковы:

1. Неведение;

2. Побуждение (к действию);

3. Сознание;

4. Имя-форма;

5. Шесть способностей-источников восприятия;

6. Контакт;

7. Ощущение;

8. Желание;

9. Схватывание;

10. Становление;

11. Рождение;

12. Старость и смерть.

Последовательность этой цепи причинности, начинающаяся с неведения и заканчивающаяся рождением и смертью, описывает процесс становления непросветлённого существования. Если же мы исследуем не возникновение, а, наоборот, прекращение явлений, то порядок рассмотрения будет обратным: начиная с прекращения старости и смерти, двигаясь назад через прекращение рождения и так далее. Такое обратное рассмотрение описывает с точки зрения причинности процесс становления просветлённого существования. Таким образом, на основе рассмотрения двенадцати звеньев взаимозависимого возникновения можно описать причинные процессы становления как просветлённого, так и омрачённого бытия.

В проповеди двенадцатиричной цепи взаимозависимого возникновения Будда учит, что все явления, включая элементы индивидуального опыта человека, возникают в результате сочетания причин и условий. Это, в свою очередь, может привести нас к пониманию того, что все явления по своей природе взаимозависимы, и их возникновение полностью обусловлено факторами и явлениями, иными, чем они сами.

Согласно учению Будды, сам факт того, что всё возникает в зависимости от чего-то иного, чем оно само, с необходимостью означает отсутствие во всех феноменах подлинного и независимого самобытия. Ибо если нечто в самой своей основе является зависимым от другого, то в силу логической необходимости в нём отсутствует собственная, независимая от других явлений природа, то есть оно лишено независимого существования. Тем самым мы утверждаем пустотность, отсутствие самобытия во всём, что возникает в результате такой взаимозависимости.

Может возникнуть вопрос, почему так важно понимать, что все явления пусты от какого-либо независимого самобытия? Согласно учению Будды, это имеет большое значение, поскольку тот, кто ясно понимает истинную природу этой пустотности, тем самым освобождается, то есть полностью избавляется от всякого страдания. Итак, как же нам приступить к постижению пустоты? С точки зрения двенадцатиричной цепи взаимозависимого возникновения, корень нашего непросветлённого бытия, это основополагающее неведение в отношении пустотности всех явлений, представляет собой самое первое звено. Буддийская психология содержит множество утончённых и сложных объяснений того, как обнаружить и преодолеть это неведение, но, по сути, оно проявляется прежде всего в том, что все наши мысли и чувства подвержены воздействию вредоносных аффектов. И для того, чтобы разобраться в вопросе о том, каким образом понимание собственного неведения может освободить нас от страданий, нам следует прежде всего рассмотреть эти вредоносные аффекты.

Вредоносные аффекты (клеши)

Большая часть буддийской литературы посвящена раскрытию природы и объяснению необходимости преодоления вредоносных аффектов психики, называемых на санскрите клеша[8]. В самый момент своего возникновения клеша приводит к немедленному появлению в уме беспокойства и тем самым становится причиной страдания.

Говоря о своём стремлении к обретению счастья и к освобождению от страданий, мы, конечно же, говорим о наших сознательных переживаниях, то есть о желании переживать счастье и не испытывать страданий. Итак, давайте вкратце рассмотрим природу такого явления, как наши переживания.

Все сознательные переживания мы можем разделить на две обширных категории: сенсорные восприятия органов чувств, относящиеся к глазам, ушам, носу, языку и телу, и переживания, возникающие в самом уме. Сознание органов чувств приносит нам переживание физического дискомфорта, которое мы распознаём как страдание, и физической удовлетворённости, которую мы распознаём как удовольствие. Таким образом, уже наше чувственное сознание может принести нам определённого рода страдание и радость.

Однако, переживание страдания и удовольствия на уровне ума намного острее. Рассмотрев себя внимательнее, мы увидим, что большая часть того, что мы воспринимаем как несчастье и страдание, имеет своей причиной беспокойство, живущее в наших мыслях и эмоциях. Они же, в свою очередь, являются результатом присущих уму вредоносных аффектов, или клеш. В качестве примера можно привести целый ряд испытываемых человеком негативных состояний, таких как жадность, отвращение и ненависть, гнев, гордыня, ревность и т.д. Все эти аффективные состояния психики одним только фактом своего возникновения немедленно приводят ум и чувства в возбуждение. Буддийские тексты перечисляют много классов вредоносных аффектов, такие как шесть первичных и двадцать производных[9].

Внимательно приглядевшись к своему повседневному опыту, мы сможем точно понять, какую роль вредоносные аффекты играют в нашей жизни. При таком рассмотрении мы можем увидеть: «Сегодня я чувствовал себя очень спокойным и счастливым» или «Сегодня я чувствовал себя чрезвычайно беспокойным и несчастным». Различие между этими двумя наблюдениями состоит в том, что в первом случае наш ум в меньшей степени находился под влиянием клеш, тогда как во втором они преобладали. Именно вредоносные аффекты, и только они, приводят ум в возбуждение; мы же склонны возлагать вину за своё беспокойство на внешние обстоятельства, воображая, будто несчастными нас делает встреча с неприятными людьми или неблагоприятными событиями. Однако, как указывал живший в Индии в VIII в. великий буддийский учитель Шантидева, когда истинные практики учения Будды сталкиваются с невзгодами, они остаются непоколебимыми и равнодушными, как кусок дерева. Шантидева напоминает нам, что встреча с невзгодами сама по себе необязательно приводит к беспокойству ума; даже посреди бедствий основной причиной нашего несчастья является наш собственный недисциплинированный ум, находящийся под влиянием вредоносных аффектов[10]. Не в силах это понять, мы позволяем своим аффектам овладеть нами, зачастую не только принимая, но и усиливая их, например, распаляясь от собственного гнева.

Вредоносные аффекты психики по своей природе относительны и субъективны; они не имеют собственной абсолютной или объективной основы. Чтобы яснее это понять, давайте рассмотрим пример пищи, которую мы находим особенно неприятной. Возможно, даже самый вид такой еды беспокоит нас, и в нашем уме возникают омрачающие эмоции отвращения или брезгливости. Если бы у этих переживаний имелась собственная абсолютная основа в объективной реальности, то усматриваемые нами качества данной пищи, её отвратительность, одинаково переживались бы каждым человеком. То есть, каждый человек всегда реагировал бы на эту пищу с тем же самым отвращением и брезгливостью, что и мы. Но это, конечно же, не так.

Люди одной культуры могут счесть отвратительной пищу, которая в другой культуре считается деликатесом. Мы даже можем «выработать вкус» к еде, обучаясь тому, как получать удовольствие от того, что раньше считали неаппетитным. Всё это открывает нам тот факт, что такая реакция является нашей субъективной проекцией и основа для неё не существует сама по себе ни в одном из воспринимаемых нами объектов.

Давайте рассмотрим другой пример. Каждый из живущих когда-нибудь состарится и умрёт. Наступление старости и смерти – непреложный факт нашего существования. Однако многие люди, особенно на Западе, сопротивляются принятию этой реальности. Дело доходит до того, что даже упоминание о возрасте пожилого человека воспринимается как нечто недоброе. Однако во многих странах, например, в Тибете, те же самые явления – старость и смерть – воспринимаются совершенно в ином свете и преклонный возраст является основой для большего уважения. Таким образом, то, что с точки зрения одной культуры расценивается как отрицательное, в другой является положительным. Но само по себе явление старости не имеет в этом отношении собственных качеств, присущих ему по природе.

На таких примерах мы можем увидеть степень, в которой наш собственный настрой и восприятие меняют для нас переживание различных ситуаций. Наше отношение зависит от наших мыслей и эмоций, а они, в свою очередь, определяются двумя основополагающими противоположными силами: влечением и отвращением. Если мы воспринимаем вещь, человека или событие как нежелательные, нашей реакцией станет отвращение и попытка их избежать. Это отвращение становится основой враждебности и прочих сопутствующих ей негативных эмоций. Если, с другой стороны, мы считаем вещь, человека или событие желательными, нашей реакцией станет влечение и стремление удержать то, что нам нравится. Это влечение становится основой страстного желания и привязанности. Таким образом, основополагающие побуждения – влечение и отвращение – составляют основу нашего взаимодействия с миром.

Если мы поразмышляем над этим, нам станет ясно, что когда мы говорим: «Сегодня я счастлив» или «Сегодня я несчастен», характер конкретного восприятия определяют именно эмоции привязанности или враждебности. Но это не означает, что определение чего-то как желательного или нежелательного по своей собственной природе является омрачением. Мы должны рассмотреть конкретное качество этого влечения или отвращения.

Все наши действия совершаются нами посредством либо нашего тела, либо речи, либо ума. То есть, любое наше действие есть либо совершённый нами поступок, либо сказанное слово, либо продуманная мысль. В буддизме совершённые таким образом действия называют карма, что на санскрите и означает просто «действие». Все действия имеют свои последствия; этот закон в буддизме называется законом кармы или законом причин и следствий. Как известно, Будда учил тому, что нам следует стараться совершать действия с положительными последствиями (создавая благую карму), и при этом воздерживаться от действий, имеющих отрицательные последствия (уменьшая неблагую карму). Определённые действия, например, совершаемые на уровне рефлексов или биологических процессов, находятся полностью за пределами нашего сознательного контроля и, таким образом, являются нравственно, или кармически, нейтральными. Однако наши более значимые поступки непременно проистекают из некоего мотива или намерения и являются либо разрушительными, либо созидательными.

Разрушительные поступки мотивированы возбуждёнными состояниями ума, находящегося под влиянием вредоносных аффектов. На протяжении всей истории человечества именно такие бесконтрольные состояния сознания становились основой всех разрушительных действий – от самого незначительного, как, например, прихлопнуть муху, до величайших преступлений военного времени. Следует помнить, что неведение само по себе является вредоносным аффектом[11]. Это проявляется, к примеру, в том, что нам часто не удаётся увидеть долгосрочные последствия своих поступков и мы действуем, исходя из сиюминутных, корыстных побуждений.

Если внимательно рассмотреть чувства сильного вожделения или гнева, можно увидеть, что корень этих переживаний лежит в нашем пристрастном отношении к объекту, на который они направлены. А если продолжить такое рассмотрение на более глубоком уровне, можно обнаружить, что в основе всего этого лежит наша страстная привязанность к чувству своего собственного «я», или к своему эго. Не сознавая пустотности своего «я» и прочих явлений, мы ошибочно схватываем и то, и другое, как нечто самостоятельное, существующее в качестве объективной реальности, наделённое независимым самобытием.

Как разъясняет индийский философ VIII в. Чандракирти в своей работе Вступление на срединный путь (Мадхьямакааватара), сначала у нас возникает привязанность к переживанию собственного «я», а затем мы распространяем это чувство на все прочие явления. На основе ощущения своего «я» мы затем цепляемся за прочие вещи как за «свои». Заглянув в свой собственный ум, мы можем увидеть, что чем сильнее цепляние, тем активнее оно производит отрицательные и разрушительные эмоции. Существует очень тесная причинная связь между нашим схватыванием чувства своего «я» и возникновением вредоносных аффектов. Пока мы остаёмся под воздействием таких ложных представлений, в нас не остаётся места для продолжительной радости; это и означает быть узником в темнице круговорота бытия (сансары). Страдание есть ничто иное, как пребывание в рабстве у неведения.

Имеется множество вредоносных аффектов и немало способов их классификации, но три из них, а именно привязанность, гнев и неведение, часто называют тремя ядами. Подобно тому, как яд причиняет вред и приносит страдания телу и даже может стать причиной смерти, эти клеши так же причиняют нам мучения и, возможно, даже сокращают нашу жизнь.

В конечном итоге вредоносные аффекты не только причиняют страдания нам самим и окружающим, но также препятствуют достижению счастья. В этом смысле такие состояния ума являются нашими подлинными врагами. Эти внутренние враги могут быть даже более губительны, чем любой внешний враг. От внешнего врага иной раз можно, по крайней мере, спрятаться, но клеши следуют за нами неотступно, куда бы мы ни отправились. Более того, внутренний враг всегда остаётся нашим врагом; и нет ни малейшего шанса, что когда-нибудь эти внутренние враги превратятся в друзей. Нет такого места, куда бы можно было сбежать от внутреннего врага, нет никакого способа заставить его перейти на нашу сторону, и этот враг никогда не прекратит нападать на нас. Итак, что же мы можем сделать?

Устранение причин страдания

Постигая пустоту, ясно воспринимая пустотную природу всех явлений, включая и своё собственное «я», мы получаем возможность освободиться от вредоносных аффектов, а значит и от возникновения неблагой кармы. Так нам удаётся ослабить своего «внутреннего врага» и приступить к устранению вреда, причиняемого цеплянием, и порождаемых им эмоций. С момента начала развития понимания пустотной природы «я» и всех прочих феноменов начинается процесс избавления от такого пристрастного схватывания привычных представлений.

С первого проникновения в пустотную природу собственного «я» и окружающих феноменов мы начинаем освобождаться от рабства неведения и научаемся избегать атак своего внутреннего врага. Уменьшая силу пристрастного схватывания, мы постепенно обращаем вспять причинность цепи непросветлённого бытия. Подрывая в себе веру в независимое и самосущее «я», которая и есть неведение, первое звено цепи взаимозависимого возникновения, мы предотвращаем появление второго звена и в конечном итоге освобождаемся от всей бесконечной череды жизней, исполненных страдания.

Но что в точности всё это значит? Когда мы приближаемся к знанию о том, что объект нашего схватывания, наше «я», является пустым, нам может показаться, будто это означает полное несуществование нас самих, как индивидуумов с личной идентичностью. Но это, конечно же, не так: наши собственные личные переживания свидетельствуют о том, что мы определённо существуем как деятельные субъекты нашей собственной жизни. Как же тогда следует понимать это постижение отсутствия своего «я»? Что следует из этого постижения? Мы должны достичь полной ясности в понимании того, что отрицанию подлежит только то «я», которое мы схватываем на уровне представления как реально существующее в силу своей собственной природы. «Я» как относительное явление[12] не отрицается. Это ключевой аспект учений Будды о пустоте. Без понимания такого различия нельзя полностью понять значение отсутствия «я». Позднее, когда мы приступим к обсуждению Сутры сердца, я более подробно разъясню этот момент.

Как же мы развиваем ясное постижение пустоты? Чтобы практиковать буддийский путь, нам необходимо породить глубокое чувство отречения от самой природы нашего теперешнего существования, которая характеризуется тем, что наши психофизические совокупности (скандхи) находятся под управлением кармы и вредоносных аффектов-клеш. Это непросветлённое существование не только является следствием прошлых заблуждений и омрачений ума, но становится также основой для настоящих и будущих страданий и омрачений. Поэтому мы должны в глубине своего сердца развить устремление освободиться от этого обусловленного существования.

Суть отречения состоит в стремлении к победе над своим внутренним врагом – вредоносными аффектами. Поэтому «отречение» не сводится к отказу от всего нашего имущества, но касается скорее состояния ума. Пока умом движет неведение, в нем не найдётся места продолжительному счастью и мы будем продолжать сталкиваться с чередой проблем. Чтобы остановить этот процесс, необходимо понять саму природу страдания обусловленного существования и развить сильное желание освободиться от него. Таково истинное отречение.

Бесконечная череда страданий, которые мы испытываем в нескончаемом повторении рождений и смертей, называется сансарой. Мы отвергаем сансару, чтобы достичь нирваны. Нирвана буквально означает «состояние за пределами страданий» и относится к состоянию свободы от круговорота бытия. «Страдания», за пределами которых находится нирвана, – это вредоносные аффекты. Поэтому мы обретаем прибежище в различных духовных состояниях, которые развиваем с целью напрямую противодействовать негативным состояниям ума; именно они защищают нас от вредоносных аффектов. И в конечном итоге именно в пространстве свободы от вредоносных аффектов мы принимаем своё окончательное прибежище; это – истинная Дхарма.

Стремясь постепенно устранить все вредоносные аффекты, сначала мы устраняем их на грубом уровне, а затем переходим к более тонким. Индийский учитель III в. Арьядева в своём труде Четыреста строф о срединном пути выделяет три стадии их преодоления. Он пишет:

В начале пути необходимо отвратиться от неблагих поступков, В середине – от [пристрастия к своему] «я», А в конце – от всех воззрений. Мудр тот, кто это знает[13].

На первой стадии духовной практики человек воздерживается от совершения самых очевидных неблагих поступков тела, речи и ума, таких как «десять недобродетельных деяний»[14]. На второй стадии, достигнув определённой степени способности к воздержанию в отношении этих действий, он бросает вызов самим вредоносным аффектам, применяя против них противоядия. Например, чтобы противодействовать гневу, практикующий развивает в себе любящую доброту, а для противодействия пристрастиям он размышляет о непостоянстве. Эти противоядия помогают уменьшить силу вредоносных аффектов. Однако самым прямым методом их преодоления является постижение пустоты. На этой завершающей стадии человек устраняет Не только сами вредоносные аффекты, но также остаточную склонность к ним, так что в уме не остаётся даже следа, который может привести к их повторному возникновению.

Итак, неведение является корнем всех вредоносных аффектов-клеш, а они, в свою очередь, составляют основу страдания. Неведение и клеши представляют собой истинный источник страдания, а их последствия и есть само страдание. Проникновение в пустоту является истинным путём избавления от страданий. И наконец, свобода, которую мы обретаем посредством развития этой мудрости, является истинным прекращением страдания.

Глава 4. Великая колесница

Махаяна

Чтобы полностью понять Сутру сердца, мы должны увидеть её место в рамках всего буддийского канона. Сутра сердца является частью корпуса текстов Праджняпарамиты (Совершенства мудрости), в который входят исключительно тексты Махаяны (Великой колесницы). Эти махаянские трактаты образуют ядро учений Второго поворота колеса Дхармы. Учения Махаяны основаны на проповедях, произнесённых Буддой преимущественно на Горе грифов. Главной темой учений Первого поворота колеса Дхармы является страдание и пути его прекращения, а в учениях Второго поворота основной упор делается на объяснении пустоты.

В традиции Махаяны есть также учения, составляющие Третий поворот колеса Дхармы. В рамках этих учений мы можем говорить о двух категориях писаний: это толкования на сутры Праджняпарамиты и писания, содержащие учение о природе будды (называемой на санскрите татхагатагарбха). Поскольку основной темой текстов Праджняпарамиты является учение о пустоте, их истолкование в текстах Третьего поворота первоначально давалось для блага тех учеников, которые хотя в целом и были расположены к пути махаяны, однако на тот момент ещё не имели готовности должным образом понять учения Будды о пустоте как отсутствии самобытия. Если бы такие ученики восприняли значение сутр Праджняпарамиты слишком буквально, не разобравшись в их подлинном смысле, появилась бы опасность возникновения у них крайних нигилистических воззрений. Важно понимать, что буддизм вовсе не представляет собой нигилизм в простом философском смысле и учение Будды о пустоте от самобытия не означает утверждение простого несуществования.

Один из способов избежать крайности нигилизма – это постижение пустотности с точки зрения рассмотрения конкретных воспринимаемых явлений. Например, в Сутре раскрытия замысла [Будды] (Самдхинирмочана сутра) Будда предлагает способ понимания сутр Праджняпарамиты, устанавливая понятие отсутствия самобытия на основе рассмотрения этих конкретных явлений[15].

Нагарджуна и Великая колесница

Тибетская традиция приписывает авторство учений Махаяны самому Будде, однако учёные-историки из других школ, так же как и некоторые современные буддологи, выражали сомнения по данному вопросу. Кажется, что даже до времени Нагарджуны (великий буддийский учитель, живший в Индии приблизительно во II в. н. э.) на сей счёт имелись противоречивые мнения. Поэтому в писаниях Нагарджуны, таких как Драгоценная гирлянда (Ратнавали), мы находим целый раздел, в котором он обосновывает подлинность сутр Махаяны. Подобные аргументы можно встретить также в трактате Майтрейи Украшение сутр Махаяны (Махаянасутраланкара), в работе Шантидевы Вступление на путь бодхисаттвы (Бодхичарьяватара) и в труде Бхававивеки Сущность срединного пути (Мадхьямакахридая).

Суть доводов Нагарджуны сводится к следующему: если бы «тридцать семь аспектов пути к просветлению», метод, который преподается в Первом повороте колеса Учения, был единственным путём, преподанным Буддой, то не было бы никакой существенной разницы между духовным процессом, ведущим к полному просветлению, и тем, который ведёт к индивидуальному освобождению, достигаемому архатом. Иначе говоря, это бы означало, что достигший нирваны (устранения собственного страдания) в своих способностях и понимании был бы полностью идентичен тому, кто достиг состояния будды, то есть полного просветления. Если эти два состояния на самом деле совершенно идентичны, то единственной существенной разницей между ними является величина того промежутка времени, который требуется для их достижения: для обретения полного и окончательного просветления необходимо накапливать благие заслуги в течение трёх неисчислимых кальп, тогда как индивидуального освобождения архата можно достичь гораздо скорее. Однако Нагарджуна доказывает, что такая точка зрения (о том, что эти два состояния идентичны, за исключением требуемого времени) несостоятельна.

Нагарджуна указывает, что, согласно учениям ранних буддийских традиций, в момент окончательной нирваны Будды, которая известна как «нирвана без остатка» – в обычном смысле это момент его окончательной смерти – индивидуальный поток сознания прекращает своё существование. Если бы это было так, говорит Нагарджуна, то период времени, в течение которого Будда Шакьямуни мог после своего полного пробуждения действовать на благо других живых существ, был бы чрезвычайно короток, а ведь именно ради этого он накапливал благие заслуги и мудрость в течение трёх неисчислимых кальп. Будда оставил свою жизнь во дворце в возрасте двадцати девяти лет, в тридцать шесть достиг полного просветления и скончался в возрасте восьмидесяти одного года. Это означает, что действовать на благо всех живых существ он мог лишь в течение нескольких десятилетий. Согласно Нагарджуне, такое огромное несоответствие между длительностью подготовки Будды и временем его деятельности после достижения просветления делает такое представление бессмысленным.

Далее он доказывает безосновательность утверждения о том, что поток сознания индивида полностью пресекается при достижении им окончательной нирваны, поскольку, по мнению Нагарджуны, нет ничего, что могло бы привести индивидуальный поток сознания к полному прекращению. Действительно, рассуждает Нагарджуна, если для данного явления или события имеются необходимые меры противодействия, они вызовут полное прекращение этого явления или события. (Например, достаточное противоядие вызовет полное прекращение действия яда, против которого оно применено.) Однако в том, что касается потока самого сознания, нет ни одного события или фактора, которые могли бы привести к его полному уничтожению. Нагарджуна доказывает, что изначальный ум и загрязнения, или омрачения, которые затмевают присущую ему ясность, – это две отдельных сущности. Омрачения и загрязнения ума можно устранить путём практики мощных противоядий, содержащихся в учении Будды. Однако сам поток ума остаётся бесконечным.

Нагарджуна утверждает, что учения, содержащиеся в возникшей на основе санскритских источников традиции Махаяны, не только более глубоки, чем учения палийской традиции, но также не противоречат палийским учениям. В этом смысле можно сказать, что писания Махаяны разъясняют темы, представленные и впервые разработанные в более ранних учениях Будды, давая более глубокие и подробные объяснения содержащихся там идей. Так Нагарджуна обосновывает подлинность учений Махаяны.

В учении школы Сакья «путь-и-плод» (ламдре) есть рассуждение, которое полезно помнить при определении достоверности учений. В этой традиции говорится о четырёх достоверных источниках знания: достоверные слова Будды, достоверные комментарии, достоверный учитель и достоверный собственный опыт человека. С точки зрения истории развития можно сказать, что первыми возникли достоверные писания, содержащие слова Будды. Основываясь на прочтении и толковании этих писаний, возникло множество достоверных комментариев и трактатов, объясняющих глубокий смысл его учений. Примером тому являются работы Нагарджуны. Затем в результате изучения этих достоверных комментариев и благодаря выполняемой на их основе практике люди могут реализовать учения, представленные в этих писаниях и комментариях, и тем самым стать достоверными учителями. Наконец, на основе учений, данных такими учителями, у их последователей появляется достоверный опыт и реализация.

Однако установить для себя самого достоверность этих четырёх источников можно только в обратном порядке, нежели тот, в котором они возникли исторически: чтобы развить глубокую убеждённость в достоверности учений Будды, сначала необходима некоторая степень личного переживания. Таким образом, первым фактором здесь становится собственный достоверный опыт самого человека. Когда мы говорим о достоверном опыте, следует сказать, что он бывает обыкновенным и особым. Хотя в настоящее время у нас может и не быть каких-то выдающихся духовных переживаний, однако обыкновенные духовные переживания доступны всем нам. Например, при глубоком размышлении над учениями о сострадании мы можем испытать духовный подъём или переживание сильного чувства невыносимости чужих страданий. Аналогичным образом, размышление над учениями о пустоте и об отсутствии самобытия также может оказать на нас глубокое внутреннее воздействие. Всё это – духовные переживания.

Возникновение таких переживаний даже на уровне обычного сознания даёт практикующему приблизительное представление о том, что его ожидает на пути полной реализации. Основываясь на таком небольшом собственном опыте, он может удостовериться в подлинности сообщений о тех великих духовных достижениях, которые упоминаются в сутрах, комментариях и биографиях учителей. Этот процесс, начинающийся с нашего собственного переживания и используемый для подтверждения достоверности содержания учений и объяснения учителей, весьма важен; можно даже сказать, что это единственный реальный путь.

В своих Коренных шлоках о срединном пути (Муламадхьямакакарика) Нагарджуна выражает почтение Будде как достоверному учителю, который преподал учение о конечной природе реальности, воплотил в себе принцип великого сострадания, и, действуя исключительно силой этого сострадания ко всем живым существам, открыл путь, ведущий к устранению всех ошибочных воззрений. Глубоко размышляя над нашим собственным опытом, мы можем сами подтвердить для себя истинность слов Нагарджуны и вынести своё собственное суждение о подлинности учений Махаяны.

Истоки учения Великой Колесницы

После паринирваны Будды все его учения были собраны некоторыми из главных учеников. В действительности это собирание происходило не одновременно, а в три этапа. Кроме того, совершенно ясно, что писания Махаяны не входят в те три корпуса текстов (трипитака), которые на настоящий момент составляют так называемый Палийский канон. Более того, изучая сами писания Махаяны, мы находим утверждения, которые тем или иным образом представляются не вполне понятными. Например, в сутрах Праджняпарамиты говорится, что они преподавались Буддой большому собранию учеников на Горе грифов в Раджагрихе. Однако для всех, кто посещал это место в нынешнем Раджгире, очевидно, что на такой вершине могут уместиться не более нескольких человек. Итак, истинность этих историй мы можем понять лишь на уровне, запредельном обыденному, ограниченному относительными представлениями о пространстве и времени.

Нагарджуна и Асанга сыграли ключевую роль в собирании текстов Махаяны. Именно они считаются главными наставниками этой традиции и толкователями её писаний. Однако между кончиной Будды и рождением Нагарджуны имеется интервал, составляющий по меньшей мере четыре сотни лет, и около девятисот лет прошло с момента кончины Будды и до рождения Асанги. Поэтому можно спросить, что обеспечивает непрерывность передачи учений Махаяны со времён Будды до времени жизни Нагарджуны и Асанги? Согласно писаниям Махаяны, этим звеном являются бодхисаттвы, такие как Майтрейя и Манджушри. В частности, там говорится, что в случае Нагарджуны линию учения передал бодхисаттва Манджушри. Бхававивека в своём трактате Пламя суждения (Таркаджвала) утверждает, что учения Махаяны собрали именно великие бодхисаттвы. Таким образом, картина получается довольно сложная.

Как мы можем понять эти утверждения об истоках писаний Махаяны в рамках наших относительных представлений о времени? Вероятно, писания Махаяны не преподавались в общепринятом смысле историческим Буддой большому числу слушателей.

Более того, возможно, что учения Махаяны, такие как сутры Праджняпарамиты, преподавались группе из нескольких человек, которых Будда считал наиболее подходящими для получения этих учений. Это согласуется с традиционным представлением о том, что Будда учит своих последователей теми способами, которые наиболее подходят именно данным ученикам с точки зрения их способностей и предрасположенности.

Таким образом, эти учения могли передаваться в измерении бытия, превосходящем наши обычные представления о времени и пространстве. Вот так мы можем понять истоки махаянских текстов и происхождение Сутры сердца.

Глава 5. Свобода от страдания

Страдание и сострадание

Независимо от своего исторического происхождения и эволюции Махаяна, несомненно, является путём освобождения для всех существ. Вступая на путь Махаяны, человек присоединяется к семейству бодхисаттв. Это случается, когда в ходе своего духовного развития он достигает реализации подлинного сострадания. Конечно, сострадание можно понимать на многих уровнях, и в самом высоком смысле сострадание представляет собой окончательное освобождение. Но давайте рассмотрим, что здесь подразумевается под «подлинным состраданием».

Согласно буддизму, сострадание – это устремление, или состояние ума, характеризующееся желанием того, чтобы все живые существа были избавлены от страданий. Это не просто пассивное сочувствие, но скорее сопереживающий альтруизм, активное стремление освободить других от страданий. Подлинное сострадание должно быть также наделено мудростью и любящей добротой. Это означает, что человек, обладающий им, должен понимать природу страдания, от которого он желает освободить других (это мудрость), и одновременно испытывать глубокую близость и сочувствие ко всем живым существам (это любящая доброта). Давайте внимательнее рассмотрим оба эти качества.

Согласно учению Будды, страдание, от которого мы желаем освободить всех живых существ, имеет три уровня. Первый уровень включает очевидные физические и ментальные ощущения боли и дискомфорта, которые мы легко можем определить как страдание. Этот вид страдания, главным образом, переживается на чувственном уровне – неприятные или болезненные ощущения и переживания. Великий тибетский мастер Первый Панчен-лама Лобсанг Чокьи Гьялцен, учитель Пятого Далай-ламы, напоминает нам о том, что даже животные стремятся избежать физической боли и страдания.

Второй уровень страдания – это страдание перемен. Хотя в настоящий момент определённые переживания или ощущения могут показаться нам приятными и желательными, однако при дальнейшем развитии они неизбежно превращаются в свою противоположность. Есть и другой способ объяснить это. Наши переживания не длятся вечно; приятные ощущения со временем сменяются нейтральными или неприятными. Если бы приятные ощущения не были переменчивы по своей природе, то, достигнув хотя бы однажды приятного ощущения, мы навечно оставались бы счастливыми. Если чувство приятного было бы присуще какому-то ощущению по его собственной природе, тогда чем дольше мы оставались бы в соприкосновении с ним, тем счастливее становились. Однако в действительности этого не происходит. Напротив, часто получается так, что чем упорнее мы гонимся за некими приятными ощущениями, тем выше становится уровень нашего разочарования, неудовлетворённости и подавленности.

Вероятно, каждый из нас может привести множество примеров страдания перемен из собственной жизни, но давайте рассмотрим простой случай, например, покупку новой машины. Первые несколько дней такой человек может пребывать в ощущении совершенного счастья, будучи чрезвычайно доволен покупкой, постоянно думая о своей новой машине, внимательно и с любовью вытирая с неё пыль, моя и полируя её. Ему даже может захотеться спать рядом со своей машиной! Однако по прошествии некоторого времени уровень возбуждения и радости спадает и становится уже не столь высоким. Возможно, этот человек начинает воспринимать машину как должное или даже сожалеть о том, что не купил модель подороже или другого цвета. Постепенно уровень удовольствия от обладания машиной уменьшается, превращаясь в некоторую форму неудовлетворённости, возможно, в желание другой, более новой машины. Вот что мы, буддисты, имеем в виду, когда говорим о страдании перемен.

Духовный ученик должен научиться распознавать этот вид страдания. Знание о страдании перемен присуще не одному лишь буддизму; стремление к освобождению от этого вида страдания можно встретить и в небуддийских практиках медитативного погружения.

Третий, самый основополагающий вид страдания – всеобъемлющее страдание обусловленного бытия. Это понятие относится к самому факту нашего непросветлённого существования, к тому, что нами управляют вредоносные аффекты, коренная причина которых состоит в нашем собственном неведении. Буддизм утверждает, что, пока мы находимся под контролем своего неведения, само это непросветлённое существование по своей природе является страданием.

Намереваясь развивать мудрость глубокого постижения, мы должны понять страдание на его самом глубочайшем, всеобъемлющем уровне. В свою очередь, свобода от этого уровня страдания является истинным освобождением, состоянием прекращения страданий, нирваной. Свобода от одного только первого уровня страдания, простое избавление от неприятных физических и психических переживаний, не является истинным прекращением страдания. Свобода от второго уровня также не является истинным прекращением. Однако свобода от третьего уровня страдания, то есть полная свобода от самого источника страдания, – это и есть подлинное прекращение страданий, освобождение от них.

Считается, что свобода от первого уровня страдания в некоторой степени достигается путём обретения более высокого перерождения, например, более удачного человеческого рождения или рождения в мире богов-долгожителей. Свободу от второго уровня страдания можно обрести посредством достижения мирских медитативных состояний. Например, посредством практики глубокого медитативного погружения человек может вступить в переживание четырёх сфер мира форм и четырёх бесформных сфер. Говорится, что в высшей сфере миров форм и во всех четырёх бесформных мирах живые существа пребывают в нейтральном состоянии, будучи свободны от переживания боли и удовольствия. Но это состояние продолжается лишь в период пребывания в глубоком медитативном погружении. Таким образом, в рамках круговорота бытия есть сферы, достигнув которых существа обретают свободу от первого и второго видов страдания. Свобода от третьего вида страдания является истинной Дхармой, защищающей нас от всех видов страданий и негативных состояний. Путь, ведущий к реализации этой Дхармы, называется путь бодхисаттвы.

Мудрость такого понимания является первым элементом подлинного сострадания. Второй элемент, любящая доброта, чувство близости и сочувствия в отношении всех без исключения живых существ, достигается на основе понимания нашей всеобщей взаимосвязанности и взаимозависимости. Мы должны развить способность устанавливать отношения и усиливать чувство близости с другими существами. Этого можно достичь путём сознательного усиленного размышления об ограниченности и вредных последствиях себялюбия, пристрастия к одному только собственному благополучию, а также о благих последствиях и достоинствах заботы о благе других существ. В двенадцатой главе я подробнее объясню некоторые практики, направленные на порождение сострадания и самоотверженного настроя, называемого бодхичиттой.

Объединение всех учений

Поскольку мы собираемся подробно рассмотреть Сутру сердца, позвольте мне указать на то, что существует традиция толкования сутр Праджняпарамиты, согласно которой эти учения рассматриваются на двух разных уровнях. С одной стороны, есть явный предмет рассмотрения, само учение Будды о пустоте, а с другой стороны – скрытый предмет, состоящий в поэтапном углублении понимания этой пустоты. Писания Праджняпарамиты открыто и детально представляют учение о пустоте, перечисляя разнообразные категории явлений, загрязнённых (таких как пять психофизических совокупностей, скандх) и чистых (таких как Четыре благородные истины). Одновременно эти писания косвенным образом представляют стадии пути к просветлению в плане прогрессивных уровней проникновения в понимание пустоты[16].

Как я уже говорил, первый поворот колеса Дхармы закладывает основу пути к просветлению в рамках Четырёх благородных истин. Второй поворот, содержанием которого главным образом являются тексты цикла Праджняпарамиты, далее разъясняет третью благородную истину, истину прекращения, в особенности в плане понимания окончательной природы реальности, пустоты. По мере углубления этого понимания, индивидуум постигает ошибочность своего представления о независимом самобытии явлений. По мере того как ошибочность пристрастия к такому представлению становится всё очевиднее, проникновение в истинную природу становится глубже и яснее. Таким образом, мы также закладываем основу более глубокого понимания субъективного переживания пустоты, которое является ключевой темой Третьего поворота колеса Дхармы. Один из главных текстов учений третьего поворота – Сутра о природе будды (Татхагатагарбхасутра), на основе которой написана работа Майтрейи Высшая непрерывность (Уттаратантра) и Собрание гимнов (Чатухстава) Нагарджуны. В них подробно представлены учения о природе будды и о природе субъективного переживания пустоты, что закладывает основу учений Ваджраяны, или Тантры. При таком рассмотрении мы видим, что в более ранних учениях Будды закладывается фундамент для более поздних учений и что более поздние учения углубляют и развивают темы, изложенные в более ранних, тем самым дополняя их.

Исходя из такого понимания, можно увидеть, что та разновидность буддизма, которая развивалась в Тибете, поистине является его всеобъемлющей формой, включающей в себя все самые сущностные учения Тхеравады, Махаяны и Ваджраяны. Очень важно понимать, что центральные учения традиции Тхеравады, составляющие Палийский канон, являются основой учений Будды. Начав с этих учений, человек может затем перейти к пониманию тех тем, которые содержатся в подробных объяснениях санскритской традиции Махаяны. Наконец, привлекая методики и видение, почерпнутые из текстов традиции Ваджраяны, он может ещё более углубить своё понимание. Но без знания фундаментальных учений, составляющих Палийский канон, простое провозглашение себя последователем Махаяны имеет мало смысла[17].

Тот, кто имеет такое глубокое понимание различных писаний и их толкований, будет воздерживаться от ошибочного противопоставления «великой» (Махаяна) и «малой» (Хинаяна) колесниц. Иногда со стороны последователей Махаяны наблюдается прискорбная тенденция пренебрежительно относиться к учениям Тхеравады, утверждая, будто они являются учениями «Малой колесницы» и поэтому не подходят для их личной практики. Подобным же образом со стороны последователей Палийской традиции иногда наблюдается тенденция отвергать достоверность учений Махаяны и утверждать, будто на самом деле они не являются подлинными учениями Будды. Поскольку мы приступаем к изучению Сутры сердца, очень важно понимать, как эти традиции дополняют друг друга, и видеть, как каждый из нас на индивидуальном уровне может объединить все эти центральные учения в своей личной практике.



Поделиться книгой:

На главную
Назад