Газета Завтра 834 (98 2009)

Например, пытаясь заглушить Русский Марш-2009, прокремлёвское МДАД "Наши" попыталось организовать альтернативную акцию — "Все свои". При этом рекламирует его некая Тина Канделаки (да, да, та самая: "Почему вы всё время говорите о России, как о стране русских? Русские, кто вы здесь? Где вы здесь? Российский этнос не состоит из русских!"). На мероприятие свозят 20000 человек студентов (страшно представить, сколько бюджетных денег освоено), и те шумно прогуливаются по набережным Москвы-реки.

Однако впереди колонны — растяжка с надписью "Русский Марш". Не россиянский — Русский. То есть даже прокремлёвское мероприятие волей-неволей утверждает русскую идентичность.

Что же до самого Русского Марша 2009, то в этом году воплотилась в жизнь старая задумка экс-лидера ДПНИ Александра Белова провести шествие в одном из "спальных" районов Москвы.

Выбор Люблино был не случаен — именно сюда несколько месяцев назад московские власти начали перевозить пресловутый "Черкизон", крупнейший вещевой рынок Европы. Жителей Люблино возможное соседство с сотнями тысяч нелегальных и полулегальных иммигрантов совершенно не обрадовало, поэтому они категорически и нетолерантно выступили против подобного принудительного соседства, а также вытекающих из него "прелестей глобализации": транспортного коллапса, разгула этнокриминальных группировок, наркотизации и прочая, и прочая, и прочая...

В итоге целого ряда крупномасштабных протестных акций, с орагнизацией которых жителям Люблино помогли русские общественные организации, в первую очередь — Движение Против Нелегальной Иммиграции (ДПНИ), московские власти вроде бы пошли на попятную. Но, как говорится, осадочек остался.

Теперь Оргкомитет Русского Марша подал 12 заявок на различные места возможного проведения шествия, и, видимо, в московской мэрии, памятуя о прошлогоднем "кошмаре" (после запрета Русский Марш всё равно был проведён — c шествием по Арбату и прорывом ОМОНовского оцепления), решили разрешить проведение Русского Марша в Люблино, посчитав, что "кучка нацистов на задворках" никого не побеспокоит.

Но на Русский Марш-2009 в Люблино (см. фото) вышли не менее семи тысяч человек (и это, несмотря на то, что одновременно проводились и другие акции, призванные оттянуть на себя часть националистов – например, концерт группы «Коловрат» на Болотной площади). Многие жители домов вдоль маршрута шествия высовывались из окон своих квартир и даже вывешивали имперские флаги. Местная молодёжь открыто присоединялась к шествию, и в целом местные жители благожелательно отнеслись к происходящему.

Что же до "детской болезни гитлеризма", то единственный человек, позировавший для фотографов с флагом нацистской Германии, оказался обладателем таких "корочек", что милиция не захотела (или не смогла) его задержать, когда организаторы шествия пресекли его провокационную деятельность.

Русский Марш — пока что всего лишь символ. Русские пока только утверждают свою идентичность, но другой России у нас нет и не будет.

Михаил Делягин КИТАЙСКИЙ УРОК

Стремительное возвышение Китая, на глазах превратившее его во вторую экономическую и политическую силу мира, — главное событие конца XX — начала XXI века.

Уничтожение Советского Союза создало угрозу формирования в мировом масштабе вполне тоталитарной диктатуры глобальных монополий, прикрывающейся "демократическими институтами" Запада и отвлекающей от себя внимание глобальным доминированием США, агрессивностью Клинтона и Буша, а также проповедью "нового империализма".

Китай своим развитием нейтрализует эту угрозу, возвращая мир к привычному биполярному формату, в котором Евросоюз и Япония (а при удаче еще и Индия с Россией) будут выполнять роль сдерживающей силы, не допускающей его чрезмерного обострения. Геополитическое противоборство главных центров силы никто не отменял и не может отменить.

ОТВЕТСТВЕННОСТЬ РУКОВОДСТВА

Вопреки распространенным представлениям, секрет социально-экономического и политического успеха Китая заключается отнюдь не в бедности населения, обеспечивающей дешевизну рабочей силы, — в соседней Индии массовая нищета на порядок страшнее бедности отсталых регионов Китая. Ключевой фактор "китайского чуда" — ответственность руководства Китая перед своим народом, которая и обусловила выработку, реализацию и своевременную корректировку государственной политики, полностью независимой от "Вашингтонского консенсуса" и от либерально-монетаристской системы ценностей.

Западные политики считают высшим достижением своей цивилизации умение уживаться с общественными проблемами, а российские — умение наживаться на них. Китайское же руководство ("политиков" в нашем смысле слова, то есть оголтелых безответственных политиканов, там просто не держат) уже около 30 лет демонстрирует умение решать меняющиеся проблемы своего общества, обеспечивая тем самым его развитие.

Так, не прибегая к разрушительным для незападных культур институтам формальной демократии в её западном понимании (к которым так стремится правящая и владеющая РФ тусовка), китайские руководители наладили эффективное обновление руководства. Правила этого обновления лишь формально совпадают с американским запретом возглавлять государство более двух сроков. За последние 6 лет лишь четверть членов высшего эшелона власти (члены Политбюро ЦК КПК и правительства) остались на том же уровне, хотя бы и с изменением должности; аналогичная динамика наблюдается повсеместно.

Наиболее глубокая причина этой ответственности — китайская культура. Важны и 4800 лет непрерывной письменной истории (европейские историки при рассказе о Карле Великом постоянно используют термин "предположительно" — тысячу с лишним лет назад Европа была варварской, что обусловило проблемы с письменными источниками), и огромный фундамент исторического опыта, включающий как традиции, так и обновляющие их революции.

Но более существенно, что китайский народ — единственный из живущих сегодня на Земле, изобретший свою государственность самостоятельно. Европейцы заимствовали её у разрушенной ими (в бытность их варварами) Римской цивилизации, США и современная Индия (несмотря на колоссальный собственный цивилизационный опыт) — у Великобритании, Россия — у Византии. Китайцы свое государство придумали сами, и это социальное открытие (наряду с открытием переговоров как процесса) по своей значимости для конкурентоспособности, как правило, не осознается сторонним исследователем.

Не менее важный фактор — уникальность китайской интеллигенции. Это едва ли не единственная интеллигенция мира, не относящаяся, даже в глубине души, к своему народу как к "быдлу", хотя значимая часть этого народа ведет вполне растительный образ жизни (конечно, с каждым годом образованная часть населения становится всё более значимым фактором).

Помимо фундаментальных историко-культурных причин, благодарить за это надо также и Мао Цзэдуна, заставившего практически всю наличную интеллигенцию прожить несколько лет в деревне, одной жизнью с китайскими крестьянами.

Наши руководители со времен Столыпина прогоняют значительную часть общества через тюрьмы и лагеря, что распространяет тюремную субкультуру. Мао же, при всей своей несимпатичности, преследуя, вероятно, совсем иные цели, заставил китайскую интеллигенцию, "на собственной шкуре" ощутив прелести сельской жизни, навсегда проникнуться уважением к самым простым крестьянам. По мере смены поколений это уважение слабеет, но еще долго будет оставаться одним из скрытых преимуществ Китая в глобальной конкуренции.

Еще один ключевой элемент китайской модернизации — модернизация государства. Назначение чиновников во всё большей степени основывается на их заслугах и квалификации. Во всяком случае, экзамены на должность чиновника как массовая китайская практика значительно старше и российской, и европейских государственностей.

За преступления, связанные с коррупцией, в год осуждается, как правило, более 40 тыс. госслужащих и 15 тыс. "силовиков" (в России, при действительном усилении борьбы с коррупцией, — менее тысячи человек). И огромную роль здесь играет высшая мера наказания — смертная казнь, от которой правящая Россией тусовка открещивается изо всех сил: как на потребу своим западным контрагентам, так, вероятно, и из соображений личной безопасности.

ГЛАВНЫЕ ПРИНЦИПЫ МОДЕРНИЗАЦИИ

Главные принципы модернизации Китая — государственный контроль и государственное планирование, так как только государство может обеспечить гармоничное и эффективное развитие столь большой и внутренне разнородной страны.

Поэтому "командные высоты": прежде всего финансовая система, а также инфраструктура и сырьевые отрасли — остаются под жёстким контролем, а в большинстве случаев и в прямой собственности государства. В нашей стране, где частные банки начали создаваться с 1988 года, реформы шли строго наоборот: для блага не общества в целом, но наживающейся на нем реформаторской верхушки (несмотря на её постоянное обновление, само правило сохраняется в неизменности от Горбачева до Медведева).

Экономическая стратегия Китая заключалась не в бесконечном переделе имеющейся государственной собственности под прикрытием болтовни об "эффективных менеджерах" (в нашей стране это словосочетание стало таким же ругательством, как и слово "либерал"), а в разрешении создавать новые предприятия. Старые заводы чаще всего сохранялись в госсобственности (особенно — в приносящих валюту отраслях, в энергетике и сырьевом секторе), а новые создавались как частные и как государственные на стратегических направлениях (прежде всего ВПК и космос), — это оказалось формулой развязывания инициативы не для разрушительных спекуляций, а для стремительного развития.

Не удивительно, что рост сырьевых производств в КНР за последнее десятилетие резко отстаёт от выпуска высокотехнологичной продукции: если добыча нефти увеличена на четверть, а выплавка стали — более чем втрое, то производство автомобилей выросло более чем в 9 раз, компьютеров и оргтехники — в 14, а мобильных телефонов — в 23 раза.

В нашей стране пропорция обратная: добыча нефти увеличилась почти на две трети, выплавка стали — более чем на треть, а рост выпуска автомобилей (включая сборку из импортных машинокомплектов) — лишь на одну пятую часть. О производстве же компьютеров или мобильных телефонов никто и не заикается.

Основной механизм раннего этапа китайской модернизации — привлечение (сначала по этническим каналам, затем через глобальные корпорации) иностранных технологий. В отсутствие фондового рынка (до 2006 года он не играл никакой роли) иностранные инвестиции были прямыми и в основном остаются таковыми и сейчас. Их накопленная сумма уже более чем вчетверо превысила российский уровень (1,04 трлн. против 242,5 млрд. долл.) — при этом большинство "иностранных инвестиций" в РФ — это кредиты и спекулятивные финансовые капиталы.

В Китае развернули свои мощности две трети крупнейших производственных корпораций мира, на долю которых приходится более четверти его промышленного производства.

За время развития фондового рынка (с 2006 года) индексы китайских бирж, несмотря на полуторакратное падение под ударом глобального кризиса, выросли втрое — при незначительном итоговом росте за это время российских индексов.

Привлекая иностранные технологии, китайцы без тени сомнения копировали и копируют их, создавая национальную, не контролируемую своими стратегическими конкурентами экономику. При этом, насколько можно судить, китайцы не позволяют глобальным западным корпорациям использовать т.н. право интеллектуальной собственности как прикрытие для злоупотребления монопольным положением.

Архитектор китайских реформ Дэн Сяопин призвал максимально использовать "голый прагматизм" и двигаться на внешний рынок, "идти вовне". За последнее десятилетие промышленный экспорт Китая вырос почти в 7,5 раза (в нашей стране, при всем росте цен на нефть, — менее чем втрое), превысив российский показатель в 20 раз. На реализацию этой стратегии было нацелено всё: и занижение курса юаня, и финансирование экспортеров, и присоединение к ВТО — когда оно понадобилось, Всекитайское собрание народных представителей, чтобы не замедлять процесс, даже тайно ратифицировало в качестве неизвестных на тот момент условий присоединения к ВТО 800 страниц чистой бумаги.

При этом Китай проводит жестко протекционистскую по своему смыслу политику, исходя из абсолютного приоритета национальных интересов над интересами конкурентов.

В России же до сих пор нет механизма развития экспорта, экспортные высокотехнологичные производства стремительно деградируют, а ненужная, исходя из нашего уровня развития, попытка присоединения к ВТО, затянувшись на 8 лет, привела лишь к уничтожению системы государственных стандартов, огромному количеству необоснованных, разрушительных для России уступок.

С середины 90-х годов Китай, наряду с развитием экспорта, сосредоточился на модернизации инфраструктуры. В особенности это проявилось с началом глобального кризиса, когда КПК взяла курс на внутреннее потребление. Форсированное развитие экономики привело к росту социальной напряженности — и с 2003 года главной задачей властей КНР стало выравнивание социальных и региональных диспропорций. В экономике это отразилось переориентацией на снижение зависимости от экспорта и всемерное повышение значимости внутреннего спроса, в том числе за счет реализации крупных инфраструктурных проектов.

В результате с 1995 по 2008 годы длина автомобильных дорог в Китае выросла на 880 тыс. км (в 80 раз больше, чем в России), железных дорог — на 29 тыс. км (в 58 раз больше), а производство электроэнергии — в 2,8 раза (против 18% в России). За последнюю пятилетку Китай ввёл в строй более 3 млрд. кв. м жилья, что почти в 13 раз превышает российский показатель (население КНР превышает российское примерно в 9 раз, при этом более половины вводимого в строй российского жилья — дома, которые люди строят сами для себя).

Опора на развитие внутреннего спроса за счет инфраструктурных проектов оказалась идеальной политикой в условиях глобального кризиса. Ответом на него китайского государства стала формула "в каждую деревню должна вести асфальтированная дорога, и центральная улица каждой деревни должна быть заасфальтирована".

Китайское государство, неуклонно наращивая свое научное обеспечение, пришло к окончательному пониманию необходимости резкого технологического рывка, без которого стране в самое ближайшее время не хватит воды, почвы и энергии. В результате сразу после завершения Олимпиады-2008 без лишнего шума была начата программа комплексной технологической модернизации, которая наряду с развитием инфраструктуры оказывает огромное стимулирующее воздействие не только на экономику, но и на всё общество.

Недаром результатом воздействия глобального экономического кризиса на Китай стало всего лишь торможение экономического роста: с 13% в 2007 до 8,5% в 2009 году (прогноз МВФ) — в то время как в России рост на 8,1% сменился спадом на 7,5% (в США рост на 2,1% вменился спадом на 2,7%, а в Японии и Германии — рост на 2,3-2,5% сменился спадом в 5,3-5,4%).

КИТАЙСКИЙ ПУТЬ — НЕ ДЛЯ РОССИИ?

Понятно, что описанные выше мироощущение и политика китайского руководства, вне зависимости от конкретных успехов и неудач Китая, являются смертельно опасным упреком для нынешнего российского руководства. Дело здесь прежде всего в том, что практически все постулаты либерализма и монетаризма в их трактовке Вашингтоном и российскими либералами были отвергнуты Пекином, который сумел творчески взять из западного багажа лишь необходимые элементы и повернуть их в свою пользу. Китай никогда не сжимал свою денежную массу. Китай с самого начала установил незыблимость слабого юаня к доллару, что позволяло при каждой операции достигать кратной выгоды из китайского экспорта. Китай сознательно шел на покупку американских бондов на сумму в треть от положительного сальдо своей торговли с США, создавая в силу масштабов этой операции стратегическую зависимость Вашингтона от Китая, а не только наоборот, как делает правящая Россией тусовка. Наконец, Пекин жестко контролирует свой "богатый класс", который выполняет стратегические задачи Китая, а не выводит деньги из страны под любыми предлогами, вплоть до покупки футбольных клубов и строительство суперяхт.

Строго говоря, любое сопоставление китайской элиты с российской правящей тусовкой представляет собой тяжелое и не поддающееся отклонению обвинение в адрес второй.