Помоги проекту - поделись книгой:
В воспоминаниях Л.Чуковской "Борис Пастернак" есть подробная запись о чтениях поэтом своего романа в доме литератора П.А.Кузько 5 апреля 1947 года. Чуковская вспоминает:
У каждой эпохи есть свои очевидные законы человеческого поведения. В сталинскую эпоху люди делились на три категории: смелые нонконформисты, осмотрительные конформисты и стукачи. Стукач не будет разглагольствовать в редакции, а напишет донос. Осмотрительный обыватель постарается держаться подальше от темы подпольных чтений, боясь всего на свете. Прежде всего — того, что спросят: "Как же это Вы, товарищ, знали и не доложили в инстанции?" Смелый нонконформист уж точно будет молчать. Вывод: Кривицкий знает, что доносить бессмысленно, а негодовать можно и должно. Доносить же бессмысленно, потому что на прочтение романа имеется "добро". "Добро" же имеется, потому что роман будет опубликован, как только автор завершит работу.
Автор работает над романом около десяти лет. И все эти годы безнаказанно читает главы из недописанного романа.
К примеру, в июне 1952 года Пастернак проводит очередную читку в своей квартире на Лаврушинском (номенклатурный писательский дом — "со всеми отсюда вытекающими…"). Среди слушателей — находящаяся в явной опале (опять же — "со всеми отсюда вытекающими") Анна Ахматова.
Сталин умирает 5 марта 1953 года.
В апреле 1954 года в журнале "Знамя" выходит стихотворная часть романа "Доктор Живаго" (десять стихотворений). Публикация в "Знамени" носит название "Стихи из романа". Сталин умер, но движение к напечатанию романа продолжается. Иначе никогда не вышли бы стихи Пастернака под заголовком "Стихи из романа". Времена все еще кровожадные: "Из какого, тудыть-растудыть, романа?"
В декабре 1955 года Пастернак заканчивает роман.
В январе 1956 года машинописный текст "Доктора Живаго" передан в редакции "Знамени" и "Нового мира".
В феврале 1956 года проходит ХХ съезд КПСС.
Казалось бы, теперь-то уж дорога к напечатанию романа совсем открыта! Но тут-то и начинаются странности.
Весной 1956 года Пастернак зачем-то отдает рукопись романа З.Федецкому! Это — иностранец (поляк, переводчик и писатель, который в первые послевоенные годы был пресс-атташе посольства Польши в СССР). Передача Федецкому рукописи романа "Доктор Живаго" не санкционирована советскими властями. Это грубейшее нарушение правил игры, жесточайше соблюдавшихся в то суровое время. Жест отчаяния, порожденный уверенностью в том, что роман не будет опубликован? А откуда эта уверенность? Прошло лишь несколько месяцев с момента передачи рукописи романа в "Знамя" и "Новый мир"! ХХ съезд, казалось бы, открывает для Пастернака новые перспективы! Или — не открывает, а закрывает?
Почти одномоментно с передачей рукописи романа Федецкому Пастернак отдает рукопись другому иностранцу. Сотруднику итальянской редакции Московского международного радио, члену итальянской компартии Серджо Д`Анджело.
Д`Анджело по простоте душевной написал:
Какого человека имеет в виду Д`Анджело? Елена и Евгений Пастернаки пишут:
Сколько же людей в душевной простоте своей пишут нечто донельзя экстравагантное! В.Владимирский — лицо малоизвестное. Но Л.Замойский… Это почти легендарный человек, чей жизненный, да и творческий путь исключает какие-либо разночтения во всем, что касается специфики анализируемой мною игры.
Игра… Борис Пастернак говорит Д`Анджело и Владимирскому:
Д`Анджело в присутствии В.Владимирского оговаривает с Пастернаком публикацию романа "Доктор Живаго" в Италии. Пастернак соглашается, выставив одно условие — что Фельтринелли пообещает передать роман,
Цель ведущейся игры — очевидна. Роман не должен выйти в СССР и должен выйти за границей! Но чья это игра? Кто побуждает собеседников Пастернака в ней участвовать? Богатый и авантюрный издатель Фельтринелли в принципе может побудить к участию в такой игре своего литературного агента Д`Анджело. Но В.Владимирский?.. Л.Замойский?!! Они тоже соблазнились вознаграждениями Фельтринелли?
А сам-то Фельтринелли? Он ведь не только богатый авантюрный издатель! Кто уравновесил своими аргументами В ПОЛЬЗУ напечатания веские аргументы Хрущева и Тольятти ПРОТИВ напечатания? Фельтринелли — так пишет Д.Быков — был нужен Тольятти в качестве спонсора, и потому не боялся санкций ИКП? А санкций ГРУ он почему не боялся? И — ну, сколько можно ломиться в открытую дверь! — Хо Ши Мин и Кастро принимают Фельтринелли после исключения из ИКП тоже как "богатого человека"? Они сами — бедные люди? Фельтринелли может им компенсировать неудобства в отношениях с советским "патроном"?
Август 1956 года. Пастернак передает текст своего романа английскому философу и эссеисту Исайе Берлину. Ранее (в 1945-1946 годах) находившемуся в должности 2-го секретаря британского посольства в СССР. Надо объяснять, что такое 2-й секретарь британского (да и любого другого) посольства?
24 августа 1956 года. Верный Н.С.Хрущеву председатель КГБ И.Серов докладывает в Отдел культуры ЦК КПСС о передаче Пастернаком Фельтринелли через Д`Анджело текста романа "Доктор Живаго".
Что может сделать Хрущев? Ускоренно напечатать роман "Доктор Живаго"?
Во-первых, дурной пример заразителен. Все начнут переправлять свои рукописи за границу в расчете на то, что это приведет к ускоренному напечатанию переданных рукописей в стране.
Во-вторых, дав такое распоряжение, Хрущев теряет авторитет в глазах партийного аппарата. Ибо уступает очевидному шантажу.
В-третьих, есть закон игры. Согласно этому закону (да и советскому закону как таковому) Пастернак совершил недозволенное. Наказать его за это? Как? "По всей строгости"? Это значит потерять на Западе все возможности, которые открыли ХХ съезд и в целом "оттепель".
Ясное дело, Хрущеву обещают, что Фельтринелли не напечатает роман Пастернака ("ведь это наш товарищ, мы можем на него воздействовать"). Ему рекомендуют не обострять до предела конфликт с Пастернаком и одновременно не уступать его шантажу. А что еще ему могут рекомендовать с учетом реалий того советского времени? Ни-че-го!
ЕЩЕ РАЗ: когда поступила записка Серова? В августе 1956 года. Когда редколлегия "Нового мира" отказывает Пастернаку в публикации его романа? В сентябре 1956 года!
Не Хрущев и иже с ним грубо растаптывают Пастернака, а Пастернак — точнее, использующая его в качестве тарана мощная советская элитная группа, — наносит сокрушительный удар по Хрущеву. Никаких иных политологических объяснений случившемуся нет и не может быть.
Итак, в сентябре 1956 года "Новый мир" отказывается от публикации романа Пастернака.
В сентябре же 1956 года Пастернак отдает рукопись романа французскому филологу Элен Пельтье. Кто такая Элен Пельтье? Жена Синявского М.Розанова (её вклад в борьбу Беннигсена и Ко с СССР был обсужден мною ранее) в послесловии к книге Синявского "Спокойной ночи" сообщает нам, кто она. Элен Пельтье — это та самая "Ленка", которую Андрей Донатович, будучи (о чем он недвусмысленно пишет) агентом МГБ, должен был разрабатывать.
Читатель, ты не чувствуешь, как все начинает замыкаться? Синявский, Розанова… Глядишь — и до Беннигсена опять дело дойдет… Дойдет, дойдет — вот увидишь!
После 31 октября 1956 года рукопись романа "Доктор Живаго" оказывается в руках ЦРУ. Это происходит в разгар знаменитых венгерских событий. При чем тут венгерские события? Не торопись с этим вопросом, читатель, подожди! Ждать осталось совсем недолго.
В январе 1957 года Пастернак (в пятый раз — вот ведь какой гений игры!) отдает текст своего романа лицам, вывозящим его на Запад. На этот раз он отдает этот текст французской славистке Жаклин де Пруайяр.
23 ноября 1957 года Фельтринелли издает роман Пастернака в Италии. Перед этим Пастернак встречается с Витторио Страда и поручает ему передать Фельтринелли, что телеграмма, в которой Пастернак просит Фельтринелли не публиковать роман "Доктор Живаго" в Италии, написана им под давлением.
17 декабря 1957 года на даче Пастернака организуется пресс-конференция для иностранных журналистов. Предполагалось, что на этой пресс-конференции Пастернак отречется от Фельтринелли. Однако Пастернак заявил, что приветствует итальянское издание романа и сожалеет лишь об отсутствии русского издания.
За полгода роман Пастернака "Доктор Живаго" пережил 11 изданий. В течение двух лет он был переведен на 23 языка, включая язык индийской народности ури. Не хочу спорить о художественных достоинствах и недостатках романа. Предположим, что роман — гениальный (хотя лично я так не считаю). Но примем такую оценку — и что? Роман непрост. Он насыщен деталями, понятными лишь читателю, знакомому со спецификой тогдашней России. Рыночная конъюнктура продиктовала издателям перевод этого романа на язык индийской народности ури? Полно! Речь идет о совсем другой — сугубо политической — конъюнктуре, на которую и была сделана ставка в большой игре. Ставка была сделана абсолютно правильная.
23 октября 1958 года Пастернаку присуждена Нобелевская премия по литературе.
Первый секретарь ЦК КПСС Н.С.Хрущев — окончательно загнан в угол. Обещавшие ему урезонить Фельтринелли советские элитарии "кинули" своего генсека, что называется, "по полной программе". Хрущев теперь просто обязан начать войну с Пастернаком. А значит — и разорвать отношения с советской либеральной интеллигенцией, и дискредитировать на Западе, да и в мире, идеи ХХ съезда. Идеи "оттепели". То есть обнулить окончательно свой главный политический капитал.
БОЛЬШАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИГРА сыграна. Пастернак мог получить Нобелевскую премию только при возникновении международного скандала. Хрущев мог быть окончательно дискредитирован только в условиях раздутия этого скандала. Раздуть скандал могли только гонения на Пастернака и его — явно вынужденный — отказ от Нобелевской премии.
Вновь мы убеждаемся в том, что велась не игра литературного мэтра в получение Нобелевской премии, а совсем другая — большая политическая — игра. Играл ли в нее осознанно и сам мэтр? Мы этого никогда не узнаем. В романе Пастернака "Доктор Живаго" действует сводный брат главного героя генерал Евграф Живаго, чье влияние во властной советской элите является загадкой для главного героя романа. На что намекал Пастернак? На свою причастность к тем, кто, будучи вхож во "внутренний круг" Сталина, не мог не вести в постсталинский период антихрущевскую политическую игру?
Это гипотеза — и не более того. Но что меняет по существу отказ от этой гипотезы или ее принятие? Кем бы ни был Пастернак — его издатель Джанджакомо Фельтринелли мог быть ТОЛЬКО фигурой в большой политической игре. Какой могла быть эта игра?
С учетом того, что Фельтринелли могла управлять только советская консервативная антихрущевская элита, речь шла об игре против Хрущева и "оттепели". Об игре на дискредитацию Хрущева и "оттепели" в глазах Запада, мира и советской интеллигенции.
Играла ли в эту игру ТОЛЬКО советская консервативная элита? Конечно, нет. Хрущевская "оттепель" была воспринята "на ура" в мире и особенно на Западе. Поднялся авторитет Французской и Итальянской компартий. Возникла реальная угроза победы левых коалиций в Европе. Эта угроза была для США и НАТО — "прямой и явной". Но еще более "прямой и явной" она была для тех сил внутри Запада, которые не могли выжить в условиях "разрядки". Что же это за силы?
Это белоэмигранты первой и второй волны. Это интегрированные в систему Запада благодаря "холодной войне" нацисты. И это — ревнители так называемого "баланса". "Разрядка" нарушала баланс, который был абсолютно необходим Великобритании, стремительно терявшей свою империю. Потеряй она еще и возможность играть на противоречиях между СССР и США — она бы потеряла всё. Вот мы добрались уже и до Беннигсена, а не только до Синявского и Розановой!
Разобрав двусмысленность коллизии с Пастернаком и выявив политический смысл этой коллизии, я перехожу к обобщающему этапу исследования. И предлагаю читателю вдуматься (а по возможности и вчувствоваться) в то, что касается внутренней связи между очень разнородными событиями, к обсуждению которых перехожу. Я понимаю, что это трудно. Но заниматься аналитикой больших элитных игр — вообще трудно. А в данном случае речь идет об одной из самых коварных и масштабных элитных игр ХХ столетия.
ХХ съезд КПСС проходил с 14 по 25 февраля 1956 года.
Уже осенью этого года (конкретно — с 23 октября по 9 ноября) заполыхало в Венгрии. Не подавлять венгерский мятеж (или венгерское восстание — в данном случае неважно) Хрущев не мог. Венгерским подавлением он был вынужден дискредитировать свой новый курс в глазах широких международных кругов и поддержавшей его части советского общества. Что же такое — венгерский пожар? Это — стихийный процесс, вызванный ХХ съездом? Или же это результат сговора элит — советской антихрущевской и зарубежной, не желающей хрущевской "разрядки"? Данные, имеющиеся на сегодня, позволяют утверждать, что это игра элит. И что существенную роль в этой игре элит сыграл ставленник советской антихрущевской элиты Ю.Андропов, посол СССР в Венгрии.
Мы наконец-то можем нащупать в разобранных нами фактурах нечто, соразмерное понятию "большая длительная элитная игра". А значит, и нечто, соразмерное понятию "мировой процесс". Нащупав это, мы находим правильное место Андропову. Он перестает быть всесильным злодеем, ответственным за всё чохом. И предстает в качестве ставленника определенных (между прочим, отнюдь не либеральных) советских элитных групп. Хотел ли он впоследствии вырваться из-под власти этих групп? Кто знает. Но в рассматриваемый нами период он был вынужден исполнять задание этих групп. Лишь выполнив это задание, он мог пройти тест на верность будущим антихрущевским победителям и начать свое политическое восхождение.
Поделиться книгой: