Помоги проекту - поделись книгой:
– Только смотри не переусердствуй.
– Не волнуйся, не переусердствую. Я просто устала терпеть сумасшедшие боли. Ты ведь знаешь, что для меня водка – что-то типа наркоза.
– Ладно, пей сколько хочешь.
Сделав несколько глотков из бутылки, в которой была вода, я сунула ее обратно в сумку, подумала о том, что я просто обязана экономить на воде, и огляделась.
– Господи, ну и забрели же мы. Тут вообще нет никаких селений. Сюда, наверно, не ступала нога человека.
– Не переживай, ступала. Сейчас нет таких мест, где бы не ступала нога человека. Здесь все же безопаснее, чем в лапах турок.
– А вдруг они нас ищут? Может, они бросились следом за нами? – принялась я строить гипотезы. – Вдруг они сейчас нас найдут? Быть может, они хотят отомстить за смерть Экрама.
– Не бери в голову. Турки не такие дураки, как ты думаешь. Он не побегут за нами в горы с риском для жизни. Ради чего им рисковать? Ради того, чтобы выстрелить из пистолета ровно два раза?! Рисковать жизнью могут только русские. Сюда ни одного турка не затащишь.
Только мы могли уйти в горы на свой страх и риск ровно с одной бутылкой воды и запасом еды на один раз. Турки, наверно, мысленно уже нас похоронили…
– Ты так считаешь?
– А почему бы и нет? Свет, ты посмотри вокруг. Мы даже и представить себе не можем, в какую сторону нам идти. Куда ни пойди, кругом лес. Вот если бы у нас был компас…
– Лен, но ты-то не считаешь нас покойниками?
– Нет. Я уверена, что мы куда-нибудь да выйдем.
Только вот как подумаю, что наступит ночь, становится страшно. Ночевать в горах удовольствие ниже среднего.
– А тут водятся какие-нибудь животные?
– Ну, насчет тигров и медведей можешь не волноваться – их здесь нет.
– Зато тут полно змей. Я на одну чуть не наступила, пока мы шли. Горные козлы, наверно, какие-нибудь тоже есть.
– Не знаю, не видела. Хотя если есть горы, значит, должны быть и горные козлы. А ты что, боишься животных?
– Ну как тебе сказать… Смотря каких…
Протянув мне бутылку, Ленка наклонилась в противоположную от меня сторону и сплюнула кровью. Взяв подругу за плечи, я почувствовала, как мои глаза моментально наполнились слезами.
– Лен, что с тобой?
– Не знаю. Что-то мне плохо…
– Ты опять кровью плюешь.
– Опять.
Я расстегнула Ленкину спортивную куртку да так и ахнула. Повязка насквозь промокла, а это означало, что с каждой минутой Ленка теряла кровь. Достав чистые тряпки, я принялась ее перевязывать, стараясь бинтовать как можно туже, чтобы кровотечение наконец остановилось.
– Тебе больно?
– Терпимо, – морщилась Ленка и слегка постанывала.
– Лен, помнишь, что ты мне обещала?
– Что?
– Ты мне обещала всеми мыслимыми и немыслимыми силами держаться за жизнь.
– А я и так держусь. Знаешь, у меня почему-то перед глазами Ника стоит. Интересно, как она там…
– И чего ты про Нику заговорила?! Ника уже на том свете, а ты на этом, а значит, ты должна думать о жизни.
Покончив с перевязкой, мы замолчали и стали тупо смотреть перед собой. Наверно, каждый из нас думал о чем-то своем и хотел побыть в одиночестве, наедине со своими думами. Мы сидели вместе, но мысленно были поодиночке. Я глядела прямо перед собой, рассматривала горы, а затем перевела взгляд на небольшой кустарник, находящийся поблизости. Я вдруг подумала о том, что наверняка здесь водятся змеи, а я очень боюсь змей с самого раннего детства… Но вместо змеи я увидела какого-то экзотического жука, лениво греющегося на солнышке.
Он был такой необычный, черно-красный – ну просто симпатяга. Взяв жука в руки, я показала его Ленке и грустно произнесла:
– Смотри, какой красивый.
– И вправду красивый. Наверно, у нас таких жуков нет. Этот какой-то экзотический. Турецкий, одним словом, местного производства. Дай я его раздавлю.
– Зачем? Жук-то здесь при чем? Он тебе ничего плохого не сделал.
– Он меня раздражает тем, что он турецкий. Если жук турецкий, значит, по национальности он турок, – ни с того ни с сего взъелась Ленка.
– У жуков не бывает национальности. Он просто жук, и все…
Отпустив жука в сторону кустарника, я улыбнулась ему грустной улыбкой и помахала рукой.
– Наверно, у него есть дом, где его ждет жена и маленькие жучки… Зачем их лишать кормильца?
– Затем, что это по меньшей мере несправедливо. Почему у одних есть кормильцы, а у других нет?! Почему одних кормят с ложечки, а другие вынуждены искать пищу сами?! Почему?! Как идет отбор? Почему у одних все, а у других ничего?
– Потому что мы живем не при коммунизме.
– И все же я не вижу справедливости.
– Ты сама не раз говорила мне о том, что наша жизнь состоит из одних несправедливостей.
Отдохнув около часа, мы вновь тронулись в путь.
Ленка все больше и больше висла на моей шее, которая страшно немела от тяжести ее тела. Мои силы были уже почти на исходе, и каждый последующий шаг давался с большим трудом. Я не знала, куда мы идем и в какую сторону нам лучше всего двигаться. Я хотела только одного, чтобы мы вышли на какую-нибудь трассу или просто куда-нибудь, где находятся люди. Я постоянно прислушивалась, но нигде, ни с одной стороны не раздавалось даже и звука. Почувствовав, что силы уже совсем меня покидают и окончательно покинули Ленку, мы расположились у подножия небольшой горы и вновь полезли в сумку за провизией.
– Если я не ошибаюсь, то уже вечер, – изможденным голосом сказала моя подруга.
– Уже вечер, а результата никакого.
– Отсутствие результата – это тоже результат. Главное, что мы покинули этот бордель и нас больше никто не заставит обслуживать клиентов.
– Послушай, Ленка, если бы не ты, у нас бы был мобильник. С телефоном нам бы было намного легче. И какого черта ты разбила его о стену?!
– Я не нарочно, ты же знаешь. Мне кажется, что телефон нам бы ничего не дал. Что толку звонить, если мы сами не знаем, где мы находимся. Ты, по-моему, уже звонила в милицию. Тебе сказали, что выслали оперативную группу.
Едва закончив фразу, Ленка наклонилась, прилегла прямо на землю и принялась плевать кровью. Я с ужасом наблюдала за этой картиной, лихорадочно размышляя о том, чем я могу помочь и что я должна для этого сделать.
– Лен, ты что?! Ты что?! У тебя прямо какое-то внутреннее кровотечение…
– Я не знаю, что это такое, – с трудом отдышалась Ленка и побледнела еще больше.
Увидев, что уже начинает темнеть, я положила Ленкину голову себе на колени и принялась гладить подругу по волосам.
– Леночка, все будет хорошо. Вот увидишь, все будет хорошо. Просто ты очень устала, и тебе надо обязательно отдохнуть. За ночь ты наберешься сил, немного окрепнешь, а утром мы вновь тронемся в путь.
– Куда?
– Что куда?
– Я спрашиваю, в какую сторону мы тронемся? Ведь мы даже не знаем, куда нам надо идти. Так мы можем бродить целую вечность, пока у нас не закончится еда.
А затем мы умрем в этих горах с голоду или нами поживятся дикие звери.
«Кажется, Ленке стало совсем хреново, – подумала я. – И морально и физически».
– Не говори ерунды. Все будет нормально. Вот увидишь, все будет нормально. У меня предчувствие. Скажи, тебе стало хуже?
– Не знаю. Тело словно не мое.
Как только стало совсем темно и наступила самая настоящая ночь, я прилегла рядом с Ленкой и взяла ее за руку.
– Ты когда-нибудь спала на голой земле? – спросила меня моя спутница.
– Первый раз, – честно ответила я. – Удовольствие, прямо скажем, ниже среднего. Я бы не отказалась от подушки.
– Я тоже.
Закрыв глаза, я постаралась не думать о плохом и стала молить бога только об одном – чтобы побыстрее наступило утро. Утром будет светло, а это значит, что страх улетучится и от него не останется даже следа.
Утром мы обязательно куда-нибудь выйдем, и этот марафон на выживание наконец закончится.
– Свет, ты спишь? – послышался шепот Ленки.
– Нет.
– И я тоже. Давай поговорим.
– Давай. А может, ты лучше поспишь?
– Что-то мне не спится. Мне поговорить хочется. Мне еще так никогда не хотелось. Может, это оттого, что мне придется долго молчать?
– Не говори ерунды. Ты как себя чувствуешь?
– Паршиво. Знаешь, я вот сейчас лежу и думаю: почему мы с тобой такие несчастные? Почему? Вот возьми других женщин. Они удачно выходят замуж. Живут в браке долго и счастливо. Правда, и ты совсем недавно была такой…
– Ну, насчет долго и счастливо я не знаю. Чужая семья потемки. Со стороны все всегда живут счастливо, а на деле еще неизвестно.
– Но ведь все равно живут же. Почему у нас с тобой все не как у людей?! Почему мы с тобой вынуждены рисковать в надежде на достойные заработки? Тащиться по горам… Ведь по сути своей мы постоянно страдаем.
Мы обе страдали в прошлом, влюблялись в холодных и бесчувственных людей… Мы совершали слишком много ошибок… Ну почему нам обеим так не везет? Почему?
Я всегда думала, что повезло тебе. Ты жила как-то тихо, не на виду. Вечно счастливая, вся в домашних делах и заботах. Любящий муж. А оказывается, я ошибалась. Никогда ничего не случается вдруг. Никогда. Теперь ты осталась одна и причем в намного худшем положении, чем я.
Почему тебе не встретился более порядочный человек, чем твой Костик, и ты не родила двоих детей от него?
Почему ты встретила и полюбила мерзавца? Почему я до сих пор не замужем и вообще не имею детей?
– Не знаю. Я всегда считала себя счастливой женщиной, а свою жизнь вполне благополучной. До самого последнего момента я считала Костика своей второй половинкой.
Он был хорошим отцом и точно таким же хорошим мужем.
Все в дом, все для дома. Конечно, между нами не было бурной страсти. Все слишком ровно и слишком спокойно.
Я знала, что он сильная личность, и всегда считала его своей единственной надеждой и опорой. Если бы я раньше могла знать, что все произойдет именно так… Я была в нем уверена на все сто, нет, на все двести процентов. Я знала: что бы ни случилось со мной или с нашими детьми, Костик всегда будет рядом. Всегда. Конечно, я не законченная дура и понимала, что мужчины иногда гуляют. Я подозревала, что у Костика могут быть какие-нибудь тайные интрижки типа встретились и разошлись, но не более того, потому что он женатый человек и на нем лежит слишком большая ответственность. Ведь и в интимной жизни у нас всегда был порядок. Я никогда не уклонялась от близости.
Лидером был всегда Костик, и я охотно ему подчинялась.
– И ты ни разу ему не изменила?
– Я же тебе говорила, что нет.
– С ума сойти. Тебя в музей надо. Эдакий редкостный музейный экспонат.
– Лен, ну о чем ты говоришь? Я не изменяла потому, что очень сильно любила. А когда любишь, разве можно изменить?
– Но ведь ты красивая женщина. У тебя очень интересная внешность. На тебя все мужики заглядываются. Могу спорить, к тебе привязываются на улице, делают авансы. Наверно, многие не прочь закрутить с тобой роман. Неужели ты ни разу не поддалась какому-нибудь соблазну?
– Ни разу.
– Что, и мысли такой не было?
– Нет. – Ленкины вопросы начинали меня раздражать. Я не хотела ворошить прошлое и бередить едва зарубцевавшиеся раны. – Как я могла об этом думать, если я любила?! Когда человек любит, у него просто не может быть подобных мыслей.
– Вот это тебе твой Костик мозги засрал.
– Но ведь так оно и есть.
– Свет, а ты что, не чувствовала, что у Костика появилась другая?
– Конечно, чувствовала, только я не хотела в это верить. Подсознательно я понимала, что она есть, но я убеждала себя в том, что все это мне только кажется. Любая женщина чувствует, что у мужчины появилась другая.
Поделиться книгой: