Трибуны

— Почему такая секретность?

— Мы испугались последствий, — сказал Пол. — Мы ненавидели Рейка, но он оставался все тем же Рейком. Он ударил игрока, но не более того. А у Нили даже после игры шла носом кровь.

— Наконец, мы слишком глубоко переживали случившееся, — добавил Нили. — Думаю, после игры плакали все пятьдесят игроков. Только что мы победили, преодолев невообразимые трудности. Победили без тренеров, на одном характере — и это сделала горстка мальчишек, оказавшихся под нечеловеческим прессом. Мы решили сохранить все в тайне. Силос прошел по комнате. Он заглянул в глаза каждому, требуя поклясться.

— Сказал, что убьет, если кто проговорится, — добавил Пол.

Мэл полил сиропом очередной объект:

— Хорошенькое дело. Примерно так я и думал.

Пол заметил в ответ:

— Только странно, что не проговорился ни один из тренеров. И Кролик — он тоже держал рот на замке. Полная тишина.

Почавкав, Мэл согласился:

— Мы тоже так подумали. Было ясно, что в перерыве случилось нечто из ряда вон. Нили не мог отдать пас. Говорили, что потом он неделю ходил в школу с гипсом. Значит, он кого-то ударил. Наверное, мог ударить Рейка. С годами сюжет оброс слухами, что для Мессины не редкость.

— Я никогда не слышал подобных разговоров, — заявил Пол.

Новый глоток кофе. Пол с Нили больше не притрагивались ни к еде, ни к кофе.

— Помните такого чувака по фамилии Тагдейл — откуда-то из Блэк-Рока, что ли? На год или два младше вас.

— Как же, Энди Тагдейл, — вспомнил Нили. — Защитник, весил фунтов сто пятьдесят. Чисто цепной пес.

— Он самый. Пару лет назад его взяли за избиение жены и определили в тюрьму на две недели. Я играл с ним в карты — как всегда делал, если мы брали кого-то из бывших игроков Рейка. Я сажал их в отдельную камеру, давал им лучшую еду и отпускал на выходные.

— Это по-товарищески, — заметил Пол.

— Вроде того. Оценишь сам, если я доберусь до твоей банкирской задницы.

— Да ладно…

— Ага. Как-то мы разговаривали, и я спросил Тагдейла о том, что случилось в финале 87-го. Он глухо ушел в себя, был тверд, как тиковое дерево. Ни слова в ответ. Я сказал, что знаю про драку в раздевалке. Ни слова. Через несколько дней я попробовал снова. Наконец он обмолвился, что Силос вытолкал тренеров из раздевалки, приказав им держаться подальше от боковой линии. Тагдейл сказал, что между Рейком и Нили возникло серьезное противоречие. Я задал вопрос: обо что Нили сломал руку? Что он ударил — стену, шкафчик или школьную доску? Нет, ничего из этого. Спрашиваю: он ударил кого-то? В десятку. Но Тагдейл не сказал, кого именно.

— Мэл, наша полиция работает отлично, — сказал Пол. — Пожалуй, я проголосую за тебя на выборах.

— Поехали, а? — взмолился Нили. — Не люблю эту историю.

Полчаса они ехали молча. Мэл все так же летел вперед с включенной мигалкой и периодически клевал носом, усваивая не в меру обильный завтрак.

После того как, зацепив гравийную обочину, машина шерифа с полмили неслась, разметая камни, Нили выговорил:

— Хотелось бы и мне порулить…

Вдруг проснувшись, Мэл буркнул:

— Не могу, не положено.

Минут через пять шериф снова начал дремать, и Нили пришло в голову поддержать его разговором. Подтянув ремень безопасности, он спросил:

— Ты сам брал Джесса?

— Не-а. Его арестовали ребята из штата.

Сменив позу, Мэл оживился и полез за сигаретой.

Появилась тема для разговора.

— В Майами его выгнали из команды, исключили из школы. Каким-то чудом Джесс не угодил в тюрьму и очень скоро вернулся домой. Парню не повезло. Он сел на наркотики и никак не мог бросить. Семья перепробовала все. Не помогали ни лечение, ни изоляция, ни специалисты, ни прочая ерунда. Семья раскололась. Черт, это убило его отца. Когда-то Траппы владели двумя тысячами акров лучших здешних земель — и все это пропало. Его бедная мамочка живет в том самом большом доме с развалившейся крышей.

— Ну и?.. — спросил Пол с заднего сиденья.

— Ну и он начал торговать этой дрянью. Разумеется, Джесс не мог оставаться на вторых ролях. У парня были связи в округе Дэйд, одно вытекало из другого, и скоро он наладил хороший бизнес. У Джесса появились своя преступная организация и собственные амбиции.

— Он кого-нибудь убил? — спросил Пол.

— Я еще не закончил! — прорычал Мэл, бросив взгляд в зеркало заднего вида.

— Нельзя подсказать?

— Всегда хотел засадить банкира на заднее сиденье. Ты типичный белый воротничок.

— Всегда хотел ограничить шерифа в правах.

— Стоп, ребята. Перемирие, — скомандовал Нили. — Подходим к интересному.

Поерзав на сиденье, Мэл уперся большим животом в руль. Последовал новый сердитый взгляд в зеркало.

— На него вышел наркоконтроль штата — как водится, незаметно. Они прижали одного недотепу, пугнули его тридцатью годами отсидки, обещали, что «опустят» — и убедили поработать «живцом». Устроили якобы закупку. Парни из наркоконтроля укрылись за деревьями и под скалами. Дело пошло криво, все достали пушки, началась стрельба. Человек из наркоконтроля получил пулю в ухо, он умер на месте. «Подсадного» зацепило, но тот выжил. Джесса там не было, но люди работали в его бригаде. Джессом занялись вплотную. Всего через год он стоял перед судьей и слушал приговор: двадцать восемь лет и без всякой пощады.

— Двадцать восемь лет, — повторил Нили.

— Угу. Я находился в зале. Чувствовал себя неуютно — потому что речь шла о талантливом парне, который вполне мог играть в НФЛ. Физические данные, скорость, желание… Наконец, его с четырнадцати лет муштровал Рейк, всегда говоривший, что если Джесс попадет в «Эй-энд-Эм», с ним уже не случится ничего плохого.

— Сколько он отсидел? — спросил Нили.

— Лет девять, может, десять. Я не веду счет. Поесть не хотите?

— Мы только поели, — удивился Нили.

— Быть не может, чтобы ты опять хотел есть, — согласился Пол.

— Нет, но тут близко один небольшой перекресточек, где мисс Армстронг подает отличные блинчики с орехами. Терпеть не могу проезжать мимо.

— Езжай прямо, — сказал Нили. — Скажи себе «нет».

— Мэл, делай так хоть раз в день, — посоветовал Пол с заднего сиденья.

Буфордская тюрьма располагалась на безлесной равнине в конце пустынной асфальтированной дороги, огороженной бесконечной сеткой из проволоки Нили впал в уныние задолго до того, как на горизонте появились какие-либо строения.

Проблемы снял один телефонный звонок Мэла. Их пропустили через главные ворота, и машина поехала в глубь территории. На контрольном пункте они сменили транспорт, вместо широких сидений патрульной машины сев на узкие сиденья переделанной тележки для гольфа. Примостившийся впереди Мэл без остановки трепался с охранником-водителем, увешанным примерно таким же количеством амуниции, как и сам шериф. Нили с Полом устроились на заднем сиденье и ехали спиной вперед, созерцая однообразные заборы из сетки и колючей проволоки. Вдоволь насмотревшись, они миновали «Кэмп-А», длинное и мрачное здание из шлакоблоков, перед которым прогуливались заключенные. По одну сторону яростно играли в баскетбол исключительно черные игроки. По другую сторону резалась в волейбол партия игроков с белой кожей. «Кэмп-В», «С» и «D» представляли не менее унылое зрелище.

— Неужели кто-то в состоянии здесь выжить? — спросил Нили.

Свернув на пересечении, они вскоре добрались до «Кзмп-Е» чуть более новой постройки. Тележка остановилась возле «Кэмп-F», они прошли еще полсотни ярдов до места, где забор поворачивал на девяносто градусов. Охранник невнятно буркнул в рацию, ткнул пальцем в пространство и сказал:

— Идите вдоль ограды до белой линии. Он скоро выйдет.

Нили и Пол направились вперед по недавно остриженной траве. Мэл с охранником с безразличным видом остались сзади.

Перед зданием рядом с баскетбольной находилась другая площадка, залитая бетоном, на которой хаотично стояли никак не сочетавшиеся друг с дружкой штанги, скамьи для накачивания пресса и стопки разнокалиберных тяжестей. Блестя мокрыми от пота спинами, под утренним солнцем качали железо несколько чернокожих и белых мужчин очень крупного сложения. Судя по виду, они поднимали тяжести по несколько часов в день.

— Вон он, — сказал Пол. — Только что поднялся со скамьи, крайний слева.

— Точно, Джесс.

Нили как завороженный наблюдал то, что доводилось увидеть очень немногим. Подошедший надсмотрщик что-то сказал Траппу. Заключенный дернул головой и повернулся в сторону металлической ограды, выискивая глазами двух прибывших. Бросив полотенце на скамью, он неторопливой и уверенной походкой мессинского «Спартанца» сошел с бетона, пересек пустую баскетбольную площадку и оказался в итоге на поросшем травой пятачке у изгороди, окружавшей «Кэмп-F».

С расстояния в пятьдесят ярдов он выглядел огромным, но с приближением Джесса его торс, шея и руки оказались истинно ужасными. Когда Джесс учился в выпускном классе, они были второкурсниками. Они играли вместе только один сезон и видели его в раздевалке обнаженным. Видели, как в зале тяжелой атлетики Джесс подбрасывал нагруженные металлическими блинами штанги, и были свидетелями установления всех «спартанских» рекордов лифтинга.

Джесс стал в два раза больше. Шея — как ствол дуба, плечи шириной с дверной проем. Гипертрофированные бицепсы и трицепсы. Брюшной пресс будто вымощенный булыжником.

Джесс был острижен коротко, под ежик, что придавало его квадратной голове еще более правильные очертания. Подойдя, он остановился, глядя сверху вниз.

— Привет, парни, — сказал он, отдуваясь после только что выполненной серии.

— Здравствуй, Джесс, — сказал Пол.

— Как твои дела? — спросил Нили.

— Нормально, не жалуюсь. Рад видеть. Посетителей немного.

— Джесс, у нас плохие новости, — сказал Пол.

— Догадываюсь.

— Рейка больше нет. Скончался прошлой ночью.

Джесс понурил голову. Его подбородок почти уперся в грудь. Казалось, от этой новости он стал ниже ростом. Не открыв глаза, Джесс произнес:

— Мать писала. Говорила, Рейк болен.

— Рак. Диагноз поставили год назад, но все кончилось быстро.

— Парни, парни… Я думал, Рейк вечный.

— Наверное, мы все так думали, — сказал Нили.

Десять проведенных в тюрьме лет научили Джесса сдерживать эмоции. Проглотив комок, он поднял голову.

— Ребята… Спасибо, что пришли. Вы были не обязаны.

— Джесс, нам хотелось тебя увидеть, — сказал Нили. — Я всегда о тебе вспоминал.

— Великий Нили Крэншоу.

— Это было давно.

— Почему бы не написать письмо? Мне сидеть еще восемнадцать лет.

— Джесс, я так и сделаю.

— Спасибо.

Пол ковырнул ногой траву.

— Слушай, Джесс… Завтра пройдет служба в его память, на поле. Знаешь, придут очень многие из ребят… Ну, чтобы сказать слова прощания. Мэл говорит, он может подергать кое-какие струны, и тебе выпишут пропуск.

— Парень, никогда.

— Джесс, у тебя там много друзей.

— Пол, бывших друзей. Тех, кого я подвел. Они покажут пальцем в мою сторону и скажут: «Видите дети, это Джесс Трапп. Мог стать знаменитым, но вляпался с наркотиками. Сломал себе жизнь. Учитесь, дети, на его опыте. Держитесь подальше от всякой дряни». Нет, спасибо. Не хочу, чтобы в меня тыкали пальцем.

— Рейк хотел бы, чтобы ты пришел, — сказал Нили.

Подбородок Джесса снова упал на грудь, и он опять закрыл глаза. Прошла минута.

— Я любил Рейка как никого в своей жизни. Я погубил свою жизнь и понес за это жестокое наказание Я разрушил жизнь родителей, о чем горько сожалею Но что обиднее всего, я проиграл на глазах у Рейка Это не дает мне покоя до сих пор. Его похоронят без меня.

— Джесс, это хорошая возможность, — сказал Пол.

— Спасибо, нет. Я пас.

Наступила томительная минута, в течение которой все трое, опустив головы, молча разглядывали траву. Молчание прервал Пол:

— Раз в неделю встречаю твою маму. Она ничего, более-менее.

— Спасибо. Мама приезжает каждое третье воскресенье месяца. Приезжайте и вы иногда, хоть поздороваться, что ли. Здесь довольно одиноко.

— Джесс, я так и сделаю.