Помоги проекту - поделись книгой:
— Да как же может быть такое существо, которому в мире нет никакого соответствия и понимания?!! Я брежу или живу, Аким Иваныч?!
— Вы опять за свое?.. До свидания и живите, — Аким Иваныч вдруг поцеловал Леню в щечку и в лобик, махнул рукой и направился к машине.
Сашок улыбнулся ему навстречу. Однако Аким Иваныч успел сунуть Лёне в карман газету, где черным по белому извещено было о небывалом крушении пассажирского поезда, которое произошло как раз в тот день, когда Лёня Одинцов уходил-то мира сего. Но, как оказалось, не безвозвратно.
глава 5
Когда Лера вернулась с работы, Лёня уже походил на нормального человека. Он совершил чудо, чтобы казаться таким. Но, все же, ложась спать, нервная и чуткая Лера вдруг спросила его:
— Ты кто?
Лёня вздрогнул, тем более он и сам теперь не знал, кто он. Внутри души он стал даже побаиваться самого себя. Вздохнув, он полез к жене под одеяло.
Утром Лера, еле позавтракав, побежала по делам. Лёня, решив, что все происходящее вне сферы его ума, решил обратиться за помощью. А к кому же было обратиться, как не к Вадиму. Вадим был весьма сведущ в разных тайных науках и учениях.
Лёня позвонил Вадиму, сказав, что хочет поговорить с ним наедине. Вадим ответил, что у него Алёна, но она скоро должна уйти, — «к сожалению» — добавил Вадим.
Лёня совершенно не понимал, даже не отдавал себе отчета, что за человек эта Алёна, которую так обожал Вадим. «Почему она все время дрожит за свою жизнь?» — думал он, собираясь к Вадиму. — «Даже улицу переходит дрожа. За кого же она принимает себя, что так до истерики ценит свою жизнь? Я вот, оказывается, какой-то потусторонний мотылек и ничего больше. Чего мне дрожать, переходя улицу. Она, наверное, считает себя каким-то исключением, или же тут опять какая-то тайна. Не может нормальный человек так дрожать за свою жизнь. Конечно, сейчас жизнь стала не в меру тяжелой, того и гляди прирежут. Но все-таки… Многие, правда, стали пугливы, и если вечерком безлюдным видят человека, то шарахаются: не смерть ли моя? Даже при дневном свете шарахаются. Перестали доверять друг другу, вот до чего дошли. Но с Алёной это не сравнить. Она и в раю будет оглядываться».
Дверь ему открыла блондинка лет 27, симпатичная, чуть полная; в глазах голубеньких светился ум, немного печали и еще что-то, что определить Лёне было трудно. Алёна провела его в гостиную, где в кресле расположился Вадим. На журнальном столике — кофе, шоколад, печенье. По стенам — книги. Одна валялась на столике. Лёня прочел заглавие: «Вопреки смерти». Женский голос пел:
Лёня поежился: «Начинается. Что они так хотят жить, особенно быть. Я не очень хочу и жить, и быть. Я сам не знаю, чего теперь хочу.»
Между тем Алёна налила ему ароматного кофейку, положила на блюдечко пирожное и булочки, не забыла и лимонные корочки. От такой женской ласки Лёня чуть не прослезился. В другое время он бы не обратил внимания, но сейчас нервы сдали.
— Вы столько пережили, Лёня, — с участием посмотрела на него Алёна. — Я бы с ума сошла.
— Все бы ничего, — прошептал Лёня, — но что-то во мне надломилось.
— Ужасно. Тоже мне мироздание. Куда ни ступи — один кошмар, — заметили Алёна.
— Ну, ладно, Алёнушка, — успокоительно вмешался Вадим, — не суди слишком строго. А то еще докатишься до слезинки замученного ребенка. Мы в другое время живем.
— Не буду. Не буду, — засмеялась Алёнушка. — А то еще влетит от Творца. Как там твоя Лерочка, Леня?
— В работе. Но завтра идем на тусовку. К художникам.
— Ты все-таки ум держи на привязи, Алёна, — прервал его Вадим. — Это что, ты иной раз такое загнешь. В высшей степени странное и неслыханное. За это от тебя и оторваться не могу.
И они выпили по рюмочке.
— Я пошла, — наконец сказала Алёна. — А то опоздаю.
— Проводить? — спросил Вадим.
— Зачем? Не умру. Тут рядом. На маршрутке — и я у цели. И на улице светло.
Поцеловались, и Алёна выскользнула за дверь.
Вадим не удержался, подошел к окну и увидел, как она вышла из подъезда, быстро оказалась у остановки и юркнула в маршрутку.
— Ну, рассказывай, — Вадим вернулся и сел на диван.
И Лёня рассказал — истерично, надрывно, с полуслезой и ничего не понимая в случившемся.
Вадим ошалел и на миг забыл об Алёне. Он откинулся на спинку кресла, и тотчас у него вырвалось:
— Боже мой! Какая смесь реальности и бреда. Причем, реальность больше похожа на бред, а бред на реальность!
Он замолчал. От этих слов Лёня совсем ошалел и стал бегать по комнате. Незримое присутствие Алёны раздражало его. Он лишь повторял:
— Только Аким Иваныч — не бред! Только Аким Иваныч!
— Да причем тут Аким Иваныч! Ад и прочее — это тоже не бред.
Вадим откашлялся.
— Во всей этой истории единственный бред — это ты, Лёня! Понял?
— Понял. Нет, не понял.
— Твои сновидческие извращения. И то, что тебя не приняли, потому что твоей душе нигде нет места, — такая уж самобытная и невыразимая — это, извини, бред. Не больше и не меньше! Ну, подумай вглубь, может ли такое быть? Что же Вселенная, хуже тебя, что ли?
— Да, я идиот, Вадимушка, как же Вселенная может быть хуже идиота?
— Ты опять за свое, — поморщился Вадим. — Ладно. Хлебни-ка коньячку. И давай подумаем.
Лёня робко присел на стул, но до коньяка с горя не дотронулся.
Вадим погрузился в раздумье.
— Алёны нет. Она бы сразу сказала. У нее страшная интуиция. А по разуму, будь он проклят, я вот что скажу: загадка тут в Аким Иваныче. Он не иначе как мистический шарлатан… нет, нет, о чем это я, ерунда. Этот человек опасен для тебя, Леня. Мы не знаем, кто он — мэтр магических наук, выходец с того света, контролер бытия, антропоморфный дьявол, но он ставит над тобой какой-то серьезный эксперимент. Не знаю, что это за эксперимент и почему именно ты ему нужен — не знаю. Но беги от него сломя голову.
— Как и куда я могу бежать, если его нет? Он никаких координат не оставил.
— Это проблема. Забудь о своем потустороннем путешествии и высших мирах — сейчас это не актуально для тебя. Подумаешь, прихватило немного сердце, с кем не бывает? Главное, отыскать этого Аким Иваныча и по душам с ним поговорить. А лучше всего сбежать — сбежать в никуда в конце концов, чтоб и шороху от тебя не исходило. Это, конечно, тебе не поднять. Извини.
— Где уж нам, — Лёня посмотрел в зеркало и прямо-таки отскочил от своего отражения.
— Но как его найти? — пересев на другой стул, спросил Леня.
— Его надо искать, и в то же время бежать от него. Это противоречие, но на противоречиях стоит мир. Искать его попробую я. Как? Думаю, что «душа, которой нет соответствия нигде» — это просто код, некий символ Аким Иваныча. По следу этого кода — надо и рыскать. Я это смогу, мне самому интересно, тем более, у меня много связей в самых затаенно-эзотерических кругах Москвы и Питера. А ты — беги.
— Куда?
— Обдумай с Лерой.
— Но пока она хочет мстить.
— Одно другому не мешает. Ты знаешь, ее не переубедишь. Но все равно ей надо рассказать. Мамуле, конечно, пока ни слова, она не заслужила, чтоб сойти с ума.
Лёня лихо выпил коньячку, исподлобья посмотрел на себя в зеркало и вымолвил:
— Вперед!
И они отправились домой к Лере.
Лёня схватил подвернувшуюся тачку, и, понукая шефа, они поехали. К их несколько странному изумлению, Лера уже была дома, мамуля спала, она любила днем спать, чтоб, как она уверяла, не видеть пугающих снов, и они расселись на кухне.
Лёня, откусывая бутерброд с колбасой, все рассказал на этот раз с каким-то глуповатым спокойствием, словно это его уже не касалось. И все время ссылался на Вадима. Тот тоже подтвердил свой анализ Лениного «бреда».
На столе пыхтел самовар, увы, электрический, кошка на подоконнике смотрела безмятежно-безумными глазами с высоты десятого этажа на великий весь в огнях город. Лера среагировала спокойно.
— Ну, эта история из параллельной реальности. А я считаю, нельзя жить в двух реальностях сразу, пусть меня осудят за это. Такое доступно поэтам, но ты не поэт, Леня. Выбрось из головы всю эту историю, а особенно Акима Иваныча. Потому, что обо всем этом страшно даже думать. Главное, отгородиться от Акима Иваныча.
— Как? Как? — застонал Леня.
— Да очень просто. Будет звонить, он или этот Глеб, отказывайся от любых встреч. Тебя нету и все. Сам возникнет на улице — подними скандал или убеги. В конце концов, есть управа: та же милиция и тому подобное. Мы не на Луне живем.
— Первый раз слышу, чтоб такого персонажа, как Аким Иваныч, можно было одернуть с помощью милиции, — печально возразил Вадим.
— Вадимушка, все можно, если целиком жить здесь. Если жить там и здесь — конечно, ничего не выйдет.
Лера вдруг встала, и покой ушел с ее глаз. Даже губы задрожали.
— Да провались этот Аким Иваныч в бездну. Тоже мне Воланд. Я замучилась, видя то, что произошло и происходит. Здесь сюрреализма тоже хватает.
— И что?
— Да я не о том, Вадимушка, — сбилась с толку Лера. — Для меня важный момент этой так называемой жизни — закон возмездия. Но не жертвуя собой, ни одним волосом.
— «Мне отмщение, и Аз воздам». Ты что, забыла? — возразил Вадим. — Неужели ты думаешь, что они не получат свое в свое время?
— Но я хочу сейчас, хочу видеть это, хочу для себя, а не для них, — истерично ответила Лера. — Хочу наполниться местью, как своей кровью, как своей жизнью. Иначе я тронусь от гнусности этого мира.
— Ой, Лера, Лера, — Вадим явно обескуражился. — Старый путь.
— Я не революционерка. Я хочу отомстить за себя и за мужа. Мы пережили столько, что с меня хватит. Я хочу только сплясать на их могилах.
— К чему мы пришли? — прервал Лёня, вообразив в своем уме этот пляс. Лёня упорно молчал во время этой взвинченной беседы. Но тут вмешался:
— К чему пришли? Да, ясно, Лера и я начнем поиск отравителей. Здесь на земле. Вадим возьмется за Аким Иваныча. Вот и всё.
На этом и закончили. Вадим уехал к себе. Лера успокоилась. Но Лёня скрыл свое состояние.
Лера уже спала, но он рядом не мог долго заснуть. Мучил патологический страх — заснет, и опять начнется все сначала. Полет. Ад. Бог. Аким Иваныч. И ему некуда приткнуться. И душе его нет места. Среди ночи, когда казалось, звезды смирились со своей судьбой, он заорал безумным голосом во сне… И ему казалось, что он будет кричать так вечно.
глава 6
На следующий день утром после кофе в их квартире раздался телефонный звонок.
— Але? — задумавшись о своем спросила Лера.
— Это ты, Лерка? Наконец! Ты не представляешь, какой ужас…
Это звонила Инна, их дальняя родственница, но с которой всегда была связь.
— Что случилось?
— У Ковалевых…
Ковалевы были близкие друзья Инны, да и Лера с Лёней их прекрасно знали.
— Опять! Опять! — прервала Лера.
— У Ковалевых пропал Володя. Ты представляешь, что значит, — единственный сын пропал?
— Что с ним?
— Он на мотоцикле, дуралей ведь, совсем юный, врезался в автомобиль. Голова повредилась, но не очень. Он был жив, в сознании. Другой мотоциклист, его друг вызвал по мобилке скорую. Скорая подъехала, его забрали.
— Но он не погиб, его спасли??
— В том-то и дело, что ни в одной больнице он не оказался. Нигде его нет. Уже неделя прошла. Катя и Андрей в ужасе. Но картина ясная — это не первый случай, его использовали на органы, международная мафия, это же колоссальные деньги. Просто кошмар какой-то. Людоедство высшей категории.
Дальше на таких интонациях разговор не смог продолжаться. Полуживой парнишка, которого можно было спасти… Кровь… Вынутые перед смертью почки… И все аккуратно, цивилизованно. Последний стон. Стоит ли жить в таком мире?..
— И все мужчины, все мужчины, — раздавался в трубке голос Инны, — разве женщины способны на такое?
— Инна, брось свои бредни. И женщины способны. Не в этом же дело.
Лера даже не сообразила, что Инна бросила трубку. Красная, она вернулась на кухню. Слава Богу, что Анна Петровна ушла с утра в магазин! Лёня, тем не менее, довольно вяло реагировал на сообщение Леры.
— По теперешним временам это нормально. А будет еще хуже, — предупредил он, глядя в пустоту.
— Кругом одни беды и катастрофы. Везде. Словно нас хотят уничтожить. Хоть не включай телевизор, не слушай радио, не бери телефонную трубку, — раздраженно высказывалась Лера.
Потом она немного успокоилась, решила завтра утром сходить в церковь.
— Может быть, наши молитвы им помогут…
Но под конец Лера не выдержала:
— И подумай, Инна даже в этой ситуации не усмирила свою феминистскую ненависть к мужикам. Феминистка! А у самой две дочки от разных сбежавших мужей.
Поделиться книгой: