Chemotaxis

Умник. (пожимая плечами) Да ну тебя… с дураками связываться… (отходит в сторону)

Хитрец. (торжествующе) То-то же! Знай свое место, сука…

Рачо-нивчо. (вздрагивает) Что? Как вы сказали?

Хитрец. (успокаивающе) Не боись, родная, не боись. Это я не тебе. Мы их, эксплуататоров, на чистую воду-то выведем! Тварь. В чем душа держится, а туда же…

Амбал. (неуверенно) Ты это… не очень-то. Ты чего это так раздухарился?

Хитрец. А тебя разве кто спрашивает? Я что — с тобой разговаривал? Тебя не трогают — ты и не лезь!

Амбал. Чего? (угрожающе расправляет плечи)

Хитрец. (резко сбавляя тон) Ээ-э… и в самом деле, чего это я так разволновался? Чего нам ссориться-то? Давайте, лучше вместе подумаем — как бы дырку заткнуть. Где тут был этот сперматозоид недоброшенный? (Мечтателю) Эй, ты, малахольный!

Верняк. Простите? Это вы мне?

Хитрец. Тебе, тебе. Ты что, видишь здесь еще кого-нибудь малахольного? Поди сюда.

Верняк подходит поближе. Хитрец придирчиво оглядывает его со всех сторон.

Хитрец. Н-да… Экземплярчик, конечно еще тот… паршивенький, надо сказать, экземплярчик. Ни кожи, ни рожи, и хвостик с кулачок… Такой долго не протянет, можно не беспокоиться… Ты вот что… скажи-ка: много вас таких сюда забросило?

Верняк. (улыбаясь) В каком смысле?

Хитрец. В прямом! Сколько вас выбрызнуло? Ну… в самом начале… большой компанией летели?

Верняк. Да я бы не сказал… Почти никого и не было — я да еще пара-тройка ребят. Потом они все куда-то подевались, ну а я и пошел себе. А потом к вам пришел. Вот и все. А что такое?

Хитрец. А вот вопросы тут задаю я, понял? Ты тут пока что никто и звать никак — салага, свежий помет. Так что помалкивай, когда старшие товарищи с тобой разговаривают.

Верняк. Конечно, конечно… спрашивайте… я не против.

Хитрец. Ладно… что с тебя спросишь, с малахольного… (после паузы) Как бы вход-то заткнуть?

Амбал. Да как же ты его заткнешь, чудак-человек? Там ведь размеры… ого-го! И холод, и лес непролазный… Остынь, дурило. Да и зачем тебе? Думаешь, новые набегут? Это навряд ли. По всему видно — этот раз был последний. Слышали, как он дышал, бедняга (имитирует) — пых… пых… пых… Не, больше не сдюжит…

Дебил уже какое-то время кружит вокруг длинноволосого Умника.

Умник. (Дебилу) Да отстань ты от меня — вот привязался! Что за день такой? Что вы все на меня наседаете?

Дебил. Ты… эта… да? (протягивает руку и начинает щупать волосы Умника)

Умник. (отталкивает его) Что — «эта»? Что — «да»? Слушайте, кто-нибудь, уберите от меня это чудо эволюции! Эй, Рачо-нивчо… где она?.. ты там чего-то про питекантропа плела; вот, глянь-ка, прочувствуй разницу.

Рачо-нивчо. (запальчиво) Я, между прочим, не плела, а говорила. И говорила не просто о питекантропе, а о шовиниствующем питекантропе, то есть, о вас, уважаемый. Вы — вы и ваш здоровенный приятель — враги прогресса и гуманизма. А этот немногословный гражданин — никакой не питекантроп; он, так же, как и я — равноправный член общества…

Умник. (подхватывает)…ни в чем не уступающий прочим членам. Слыхали. Вот и займись своим собратом по разуму. Чего он на меня-то, на питекантропа, вешается?

Рачо-нивчо подходит к Дебилу и ласково берет его за руку.

Рачо-нивчо. Ээ-э… Извините… не могу ли я вам чем-нибудь помочь?

Дебил. Ты… эта… О! О!

Дебил оставляет в покое Умника и принимается внимательно осматривать Рачо-нивчо. Проводит рукой по ее волосам, затем вдруг начинает обнюхивать, опускаясь все ниже, встает на четвереньки, доходит до ступней; затем уже более целеустремленно возвращается на уровень паха и, наконец, урча, и издавая невнятные восклицания, утыкается туда всем лицом. Рачо-нивчо сначала покровительственно оглаживает его по спине, затем реагирует со все возрастающей неловкостью, отвращением, испугом.

Рачо-нивчо. Вы… ну что вы… что это… ах, не надо… не надо… пожалуйста, перестаньте… прекратите… прекратите немедленно!

Тем временем: Хитрец жует, отойдя в сторонку от остальных, и достав из рюкзачка сэндвич. Амбал занят интенсивной разминкой. Верняк (с любопытством) и Умник (посмеиваясь) наблюдают за происходящим. В конце концов Дебил, утвердившись в каких-то своих выводах, переходит к активным действиям. Он решительно хапает Рачо-нивчо за грудь и за задницу; затем, пользуясь всеобщим замешательством, заваливает ее на пол и начинает срывать одежду. Крики, суматоха. Амбал и Верняк с трудом отрывают Дебила от женщины и оттаскивают его в угол, к жующему Хитрецу, причем Амбал сопровождает это действие тумаками. Умник помирает со смеху.

Амбал. Ты что, сдурел? Козел долбаный! Ты зачем это?

Дебил. Она… Эта… Надо…

Умник. (сквозь смех) Товарищеская встреча равноправных членов… контакты третьего рода… в красном углу ринга — прогрессивная феминистка. В синем — либеральный гуманист. Шовиниствующий питекантроп спасает первую от поедания вторым… Ой, умру…

Верняк. (Умнику, укоризненно) Зря вы так. Он же ее чуть не убил. Вон синяки какие… ужас…

Умник. (отсмеявшись) Ой, не могу… Он, видимо, решил, что это — яйцеклетка… Ой, умру…

Дебил, услышав заветное слово, вдруг снова порывается прыгнуть на Рачо-нивчо. Суматоха, беготня. Наконец, Амбал прижимает Дебила к полу.

Амбал. Все! Хватит! Кончай базар! Не то это, понял? Не то. Ну-ка, слушай сюда. (берет Дебила за грудки и сильно встряхивает) Она. (указывает на Рачо-нивчо)

Дебил. (полузадушенно) Она… Эта…

Амбал. (кричит Дебилу в ухо) Нет! Она! Не! Эта! Не! Не!

Дебил. (удивленно) Не? Она? Не?

Амбал. Не! Она! Не!

Дебил. Аа-а-а… Она… Не… Не…

Умник. (Верняку) Какой интеллектуальный диалог, не правда ли? Прямо ученый совет Сорбонны… Беседа Эйнштейна с Резерфордом об основах мироздания…

Дебил. Она… Не…

Амбал отпускает обмякшего Дебила. Тот садится в позу, предшествовавшую вспышке его активности и принимается ковырять в носу.

Верняк. (Амбалу) Как вы его здорово успокоили! Я уже думал, что это безнадежно.

Амбал. (отряхиваясь) Ну прямо уж — безнадежно… Тут главное — разъяснить человеку его ошибку. У меня во взводе таких несколько было. Солдаты — супер-дупер, между прочим. (треплет Дебила по плечу) Правда, Рэмбо?

Дебил. (равнодушно) Она… не…

Амбал. Вот видишь! И все путем. (возвращается к своим упражнениям).

Начинает темнеть. Хитрец, съев до половины свой огромный сэндвич, аккуратно заворачивает остатки и укладывает в рюкзак. Затем он удовлетворенно рыгает, встает, отряхивается и подходит к всхлипывающей Рачо-нивчо.

Хитрец. Ах, бедняжка… Какие все-таки мерзавцы, а? Какие подонки! Только я тебя и понимаю. Ну иди ко мне, иди… Ну ничего, мы им еще покажем! Они у нас еще попляшут! Дикари! Питекантропы!

Рачо-нивчо. (всхлипывая) За что? Такая злоба… За что? Я ведь — как лучше… я — за прогресс, я — за победу гуманизма… за равноправие членов… как же так?

Хитрец. Да… да… Негодяи… Ретрограды неблагодарные… Пойдем, милая, побеседуем о равноправии членов, пойдем… Вот тут… давай-ка приляжем… вот и хорошо… Гуманизм победит, вот увидишь.

Рачо-нивчо. Правда ведь? Ведь победит, правда?

Хитрец. Конечно, конечно… непременно победит… дай-ка я тебя обниму… вот так… конечно, победит…

Хитрец и Рачо-нивчо ложатся рядом в дальнем углу сцены. Еще больше темнеет. Дебил сворачивается калачиком и засыпает. Умник тоже укладывается спать. Только Верняк сидит на полу, глядя в пространство и улыбаясь чему-то, да Амбал продолжает свою гимнастику.

Амбал. (удовлетворенно) Ну вот. Теперь еще парочку дыхательных — и на боковую… (Верняку, удивленно) Э, а ты чего не спишь, братан? Завтра — трудный день. Общий старт большого забега! Драчка до усрачки! Йй-ех! (делает несколько боксерских па) Йй-ех!

Верняк. Да как-то не спится, знаете…

Амбал. А чего так? Козла этого испугался? Да ты не боись, он на самом деле безвредный.

Верняк. Да, да, конечно. Он это — от непонимания. Все беды, знаете ли, — от непонимания.

Амбал. Ага. Я вот, к примеру, не понимаю — чего ты спать не идешь? И так ведь шансов у тебя — с гулькин нос.

Верняк. Почему вы так думаете?

Амбал. Хилый ты. Что ты, что умник этот (кивает в сторону спящего Умника) — два сапога пара. Куда вам… на первом же километре сдохнете. Тут, брат, мышца нужна… Йй-ех!

Верняк. Ну и зачем же она нужна, мышца эта? Нет, вы поймите меня правильно, я ваши мышцы очень уважаю. Это так красиво и, видимо, так полезно… Но какое отношение они имеют к поискам Королевы?

Амбал. (недоуменно) Чего? Какой такой Королевы?

Верняк. (улыбаясь) Вы, наверное, надо мной смеетесь… Как это — какой? Той самой, которую мы все тут ищем. Королева… вы что — забыли?

Амбал. (хватается за голову) Господи ты боже мой! Да что ж это такое? Неужели я один тут нормальный, в этом дурдоме? Один козел всю дорогу в носу ковыряет, а как палец из носу вынет, так сразу бросается баб насиловать; другой — интеллигент лохматый — только и знает, что всех подкалывать; третий — шкура подколодная — так и норовит объегорить; четвертый — вообще баба… но была бы нормальная, так нет ведь! — баба, которая от бабства своего отказывается… лечо-печо какое-то, а не баба… А теперь вот этот, со своей королевой…

Ты слышь, друг… эй!.. давай-ка, двигай крышу на место, ладно? А то я тут с вами, с психами, тоже с катушек слечу.

Верняк. Я не понимаю, извините…

Амбал. А чего тут понимать? Кроме тебя, дурака, никто тут Королеву не ищет, понял? Тут идет спортивное соревнование по ориентированию на местности. Кто отыщет эту… ну… все время забываю… как ее… яйцекладку! Во! Кто отыщет яйцекладку, тот и выиграл. Понял? И никаких королев!

Верняк. Угу… (задумчиво) Странно… Впрочем, возможно, это просто банальная разница в терминологии… Конечно! Иначе и быть не может. (начинает горячечно тараторить) Это вы просто так странно выражаетесь, то есть не странно, это мне так кажется, что странно, а на самом деле — все в порядке… я ведь вам тоже странным кажусь, правда ведь? — ну вот, я знаю, что кажусь… Но ключевое слово тут «кажусь», потому что различия эти кажущиеся, а суть одна, в этом-то все и дело. Суть одна, как Королева… ладно, ладно… вы называете ее этим странным словом «яйцекладка»… ну и хорошо, зовите ее «яйцекладкой», коли вам так больше нравится. Вы только меня извините, я так не могу, ведь я ее зову Королевой, а «яйцекладкой» — не смогу, извините. Я, видимо, к другому слову привык… вы ведь не возражаете?

Амбал. (вздыхает) Не возражаю. Нехай будет Королева…

Пауза.

Но насчет мышц — это ты, признай, хватанул. Как это — мышцы тут не при чем? Еще как — при чем! Сам подумай — как ты бежишь, а как — я. Это ж все равно как безногий инвалид супротив хоккеиста. Выносливость опять же. Ты ж сто раз сдохнешь, а я даже потеть не начну. Разве не так? Да всё тут один к одному. Взять хоть обувь… Далеко ты думаешь добраться в этих домашних шлепанцах? Короче, не хочу тебя расстраивать, но твоя тут не пляшет. Не стоит даже на старт выходить — только зря намучаешься. Жалко — затопчут тебя… Я-то аккуратно обойду, это я тебе обещаю; а вот насчет нашего хитрожопого друга в сапогах — не уверен… этот может и затоптать. Да что там «может» — как пить дать, затопчет, еще и захрюкает от удовольствия… Хряк болотный…

Верняк. (улыбаясь) Вы очень хороший человек и честный сперматозоид; я вам жутко благодарен за ваше участие, за теплые слова и заботу… но вы… как бы это сказать… вы не совсем правы. Да что там… лучше я вам начистоту скажу: вы совсем не правы, ну просто ни на крошечку, ни на долю процентика.

Я вам отчего это все говорю: может быть, у вас еще есть время измениться, и тогда неизбежная развязка не станет для вас таким уж большим потрясением Кто-то явно ввел вас в заблуждение, увы, дорогой друг, поверьте мне — это так.

Амбал. Чего? Слушай, ты либо дело говори, либо тогда уже молчи.

Верняк. Вы отчего-то свято убеждены, что тут у нас происходит спортивное состязание — кто быстрее куда-то добежит. А позволительно ли спросить вас — куда?