Помоги проекту - поделись книгой:
Это отрывок из книги Юлиана Семенова «Майор Вихрь». В середине 60-х она было очень популярна. Позже по ней поставили одноименный фильм. Кстати, кинофильм весьма удачный, его время от времени показывают по телевидению. Такой чести, как вы понимаете, ныне заслужили не многие киноленты.
Главные герои книги и фильма — командир разведгруппы майор Вихрь и радистка Аня. Они, их друзья спасают от уничтожения Краков.
Что и говорить, история увлекательная. Сама жизнь выстроила такой захватывающе-драматический сюжет — и придумывать ничего не надо. А главное — поистине фантастический результат работы разведгруппы — спасение целого города, прекрасного Кракова.
Кстати говоря, это все, что долгие годы было известно миру. Да, существовала некая разведгруппа, спасшая город. И только. Ни имен, ни фамилий. После выхода в свет книги и телесериала «Майор Вихрь», почти четверть века спустя, их «рассекретили». Оказывается, во главе группы «Голос» стоял вполне реальный человек, бывший школьный учитель, в годы войны прошедший подготовку в разведшколе и заброшенный в тыл врага летом 1944 года. Имя Вихря — Евгений Березняк. Имя разведчицы-радистки — Елизавета Вологодская («Комар»). Это она действует в книге и фильме, как радистка Аня.
Так майор Вихрь и смелая радистка Аня стали лакированной оболочкой Березняка и Вологодской.
Когда читаешь книгу Юлиана Семенова, где молодая девушка вербует опытного гестаповца, и он потом работает на нашу разведку и передает план минирования Кракова — понимаешь — это не более, чем художественный вымысел. Красивый, патриотичный, но всего лишь авторский вымысел, так сказать, писательская фантазия. Во всяком случае, подобное чувство не покидало меня, когда читал книгу впервые.
Готовясь к работе над этой главой, перечитал книгу еще раз. Поразительно: казалось бы, теперь знаю истинную правду, изучил подлинные архивные документы деятельности резидентуры «Голос», а ощущение нереальности, фантастичности сохранилось. Да и как по другому.
В своих воспоминаниях мэтр нашей разведывательно-диверсионной службы генерал Павел Судоплатов утверждает, что в предвоенный период удалось завербовать всего одного агента из службы гестапо. Им был известный ныне Вилли Леман. Которого нередко сравнивают с киношным любимцем — Штирлицем.
Но Лемана вербовали «матерые», опытнейшие советские разведчики, а тут юная, маленькая хрупкая девчонка — Лиза Вологодская. Да в добавок сама оказавшаяся в лапах гестаповцев.
Конечно, не следует отрицать объективные обстоятельства — уже сорок четвертый год, а не сорок первый, встреча Лизы Вологодской и капитана Гартмана состоялась хоть и в камере гестапо, но не где-нибудь под Минском или Смоленском, а во Львове, на западных границах страны. Пришло отрезвление и Гартману захотелось спасти собственную шкуру.
Но выбрал этот опытный гестаповец именно ее, молоденькую девушку, организовал побег, встретился с представителем резидентуры «Голос». Она избрала верную тактику ведения переговоров, хотя и безмерно рисковала. Почувствуй гестаповец фальшь, недоверие, и Лизу ничего бы не спасло. Ведь Гартман доверил ей тайну, которая могла стоить ему головы.
Что и говорить, пример уникальный. Во всяком случае в истории нашей разведки он единственный. В опасном поединке с гестаповским офицером юная советская разведчица одержала победу.
В архивах ГРУ сохранился документ. В нем сказано:
«Во время радиосвязи с Центром, который проходил под контролем гестапо, радистка Вологодская передала сигнал: «Работаю по принуждению». Она подписала радиограмму аварийным псевдонимом «Омар», вместо «Комар».
В дальнейшем Гартман устроил радистке побег из тюрьмы.
Бежав, Вологодская в течение двух недель бродила по лесам, прежде чем встретиться с командиром группы, хотя она знала его местонахождение. Разведчица боялась привести за собой фашистов на базу польских партизан.
И только после тщательной проверки, убедившись в отсутствии слежки, она, голодная и измученная, вышла к партизанам и в конце сентября встретилась с командиром группы.
После отдыха Вологодская вместе с другой радисткой Жуковой обеспечили надежную радиосвязь резидентуры «Голос» с Центром, передав командованию 160 радиограмм.
Гартман, встретившись на явке с представителем резидентуры «Голос», стал активно сотрудничать, передавал важные разведдонесения. Гестаповец передал план минирования Кракова».
Капитан Евгений Березняк, руководитель резидентуры «Голос», отработав в тылу врага 156 дней, совершивший величайший подвиг, спасший Краков, — возвратился домой победителем. Его и еще несколько человек из разведгруппы представили к званию Героев Советского Союза.
Но этого высшего звания за воинские подвиги ни он, ни его товарищи не получили.
Герой войны, резидент, разведчик, спаситель Кракова оказался в лагере НКВД № 174. «Парад Победы я встретил за колючей проволокой» — с горечью скажет он полвека спустя.
И вновь почти нереальная, фантастическая ситуация. Что мог совершить этот бесстрашный человек, в сущности, национальный герой Польши, чтобы угодить в лагерь, за решетку?
А помните, в книге Юлиана Семенова майор Вихрь попадает в руки гестапо. «Вихрь открыл глаза. Прямо над ним стояли три гестаповца. В руках одного из тех, что стояли чуть поодаль, ближе к дороге, был его желтый портфель.
— Кто вы такой? — спросил Вихря человек в штатском, когда в полдень его привезли в краковское управление гестапо».
Так все и было в жизни. И бежать от гестаповцев ему удалось примерно так же, как описал известный писатель. Теперь уже трудно сказать, что помогло Вихрю — Березняку — холодный расчет, опыт разведчика, сложившиеся обстоятельства, удача или просто чудо. Но он бежал, растворился в толпе, когда его вывели якобы на встречу со связным на городском рынке.
Об аресте он не сказал никому, ни единой душе — ни заместителю, ни радистке Лизе. Телеграммы в Центр тоже умалчивали об этом. Слишком многое было поставлено на карту — жизнь товарищей, важнейшее задание, связь с Гартманом. А вдруг Березняка перевербовало гестапо? Ведь, что греха таить и такое бывало.
«Расскажи я свою историю, меня бы сразу убрали», — считает Евгений Березняк.
И он промолчал. Выполнил задание, возвратился, и казалось бы вот-вот на груди разведчика по праву засияет звезда Героя.
Думаю теперь из нынешнего далека нам не понять, что творилось в душе спасителя Кракова. Мучила ли совесть, он хотел до конца быть искренним и чистым? Рассуждал так, мол, в тылу не сказал никому — боялся сорвать задание. Но теперь то, делами своими доказал, что не «засланный он казачок», не сломило его и не завербовало гестапо. Считал все логично, объяснимо. И написал покаянный рапорт начальнику разведки.
Генерал позеленел: «Женя, какой черт тебя дернул?. . ». Но рапорт есть рапорт. Как говорят, что написано пером, то не вырубишь и топором. А топор в те годы скорый и далеко не правый был как известно в руках НКВД. Это они уже дальше разбирались с его рапортом. Тем более, что в деле спасителя Кракова уже появилась запись: «Не правдоподобным представляется побег из гестапо».
А ведь и верно, практически никому не удавалось бежать из гестапо. Значит?. . Эх, Евгений Степанович, у НКВД была своя логика. Энкэвэдэшная...
И вот уже подольский лагерь, ночные допросы с пристрастием. Так капитан Березняк попал в штрафной батальон и ждал отправки на... японский фронт (читай на тот свет).
Спас его начальник отделения разведшколы полковник Яковлев. Как уж он отстоял Березняка, одному Богу известно. В личное дело записали: «Сведения, полученные от резидентуры «Голос», подтверждены боями, вернули партбилет и направили во Львов.
Потом его забыли на двадцать лет. Вспомнили о нем, о радистке Лизе Вологодской и других разведчиков после выхода книги и кинофильма «Майор Вихрь».
...Такова эта удивительная история героических судеб наших военных разведчиков. Она достойна Книги Гиннесса. Право же, ничего подобного вы не встретите в истории разведок.
Это, пожалуй, одно из самых загадочных событий в истории разведок — немецкой, английской, советской. До сих пор о нем снимают фильмы, пишут книги, спорят. Итак, 1943 год. Тегеран. Встреча «большой тройки» — И. Сталина, Ф. Рузвельта, У. Черчилля.
В центре всех споров вопрос: действительно ли готовился террористический акт или угроза, нависшая над главами государств, не более чем сталинский политический маневр? Главная задача маневра — заманить Ф. Рузвельта в резиденцию советского посла в Тегеране. Что, собственно, и было сделано. Американский президент на несколько дней стал гостем советского руководителя.
Известно, что сам Рузвельт, возвратившись из Тегерана, на пресс-конференции в Вашингтоне утверждал: немцы замышляли убить Сталина, Черчилля и его самого. Президент добавил, что спаслись они только благодаря Сталину, который вовремя узнал о покушении.
Рузвельт рассказал журналистам, как он оказался в большом, но плохо защищенном здании американского посольства, находящемся в полутора милях от города. Там он получил срочное письмо от Сталина. Глава Советского Союза писал о замыслах фашистов и приглашал его расположиться в своем представительстве, что президент и сделал на следующее утро. Некоторые американские журналисты назвали этот шаг Рузвельта «похищением президента советским ГПУ».
Так что два взгляда на одно событие существовали уже в декабре 1943 года, сразу после окончания конференции.
Есть документальные свидетельства встречи в Тегеране наркома иностранных дел В. Молотова и посла США У. Гарримана. Вот официальная запись: «Молотов сообщает, что в последний момент получены неблагоприятные сведения. Дело в том, что со стороны прогерманских элементов в Тегеране готовятся враждебные акты в отношении руководителей наших государств. Эти акты могут вызвать серьезные инциденты, которых мы хотели бы избежать.
Поэтому с точки зрения лучшей организации совещания и для того, чтобы избежать поездок по улицам, было бы безопаснее, если бы президент Рузвельт остановился в здании советского посольства.
...Гарриман не сомневается в серьезности дела, но ввиду того, что речь идет о безопасности руководителей трех государств, он хотел бы получить более подробную информацию.
Молотов отвечает, что речь идет о лицах, связанных с германским агентом в Иране Майером. В отношении группы Майера иранское правительство приняло меры и выслало некоторых лиц из Ирана. Однако агенты Майера еще остаются в Тегеране, и от них можно ожидать актов, которые могут вызвать нежелательные инциденты.
...Гарриман говорит, что он немедленно сообщит президенту об информации, переданной Молотовым».
Позже и британский премьер-министр У. Черчилль вспоминал: «Я всячески поддерживал просьбу Молотова к президенту переехать в здание советского посольства, которое было в три или четыре раза больше, чем остальные, и занимало большую территорию, окруженную теперь советскими войсками и полицией.
Мы уговорили Рузвельта принять этот разумный совет...»
Таким образом, вся «тройка» по сути подтверждает факт подготовки германских спецслужб к террористическому акту.
Остается лишь выслушать противоположную сторону. Что говорят немцы?
По нашим данным, задача совершить терракт была поставлена лично перед Отто Скорцени и его «командос» из спецшколы под Копенгагеном.
В середине шестидесятых годов в «Правде» появилось сообщение со ссылкой на интервью в парижском «Экспресс». Корреспондент привел слова Скорцени, проживавшего в ту пору в Мадриде: «Из всех забавных историй, которые рассказывают обо мне, самые забавные — это те, что написаны историками. Они утверждают, что я должен был со своей командой похитить Рузвельта во время Ялтинской конференции. Это глупость: никогда мне Гитлер не приказывал этого.
Сейчас я вам скажу правду по поводу этой истории: в действительности Гитлер приказал мне похитить Рузвельта во время предыдущей конференции — той, что проходила в Тегеране... Но бац! (
Что же это за причины? Сегодня, когда рассекречены ранее недоступные документы о действиях спецслужб в Тегеране, можно с уверенностью утверждать: осуществить преступный план Отто Скорцени не дали советские и английские разведчики.
Как это было? Совсем не так увлекательно, как показано в известном фильме «Тегеран-43», в котором советский разведчик оказался в центре заговора и расстроил его.
Да, решение подготовить и провести террористический акт против «большой тройки» было принято Гитлером и носило кодовое название «Длинный прыжок». А во главе операции действительно стоял известный фашистский диверсант и террорист Отто Скорцени. Этот факт впоследствии подтвердил и шеф политической разведки гитлеровской Германии Шелленберг. В своих мемуарах он пишет, что терракт против Сталина, Рузвельта и Черчилля приурочивался «к одной из международный конференций». Речь идет, конечно же, о тегеранской встрече.
Однако в Иране работали не только «выкормыши» Скорцени.
Ранней весной 1941 года эксперт по вопросам школы и религии из Германии Бруно Шульце обратился к советским властям за транзитной визой. Он хотел проследовать по железной дороге до Баку, оттуда пароходом до иранского порта Энзели. Виза была получена, и Шульце отбыл в путешествие. Конечной целью эксперта стал Тегеран, германское посольство. Но перед тем как посетить посла Германии в Иране Эттеля, Бруно Шульце разыскал коммерческого атташе Шпекта.
Шпект был резидентом абвера. Он радушно принял немецкого эксперта. Но разговор их оказался весьма далеким от проблем школы и религии. Тем более что под именем Шульце и под видом эксперта скрывался майор германской военной разведки Бертольд Шульце-Хольтус. Абверовец приехал подготовить почву для своего внедрения в консульство в Тебризе, что на севере Ирана.
Возвращался майор вновь через Баку. По итогам поездки он подготовил отчет, который был направлен руководству абвера. Вскоре Шульце-Хольтуса поздравил его непосредственный начальник — полковник Пиккенброк, а позже принял сам шеф абвера адмирал Канарис. Так в мае, за 35 дней до начала войны с Советским Союзом, в Тебризе появился новый вице-консул.
Политическую разведку Шелленберга в Иране представлял Франц Майер. В архиве Службы внешней разведки России сохранился документ британской миссии в Тегеране. В нем о Майере сказано так: «Молодой, истерический, отважный Майер... представлял собой типичного эсэсовца... Он решил создать нечто более грандиозное и красочное, чем немецкая кампания в Норвегии, оказав в то же самое время помощь своим товарищам на Восточном фронте и подняв свои акции в Берлине». Иными словами, Майер, имевший широкие связи в иранских политических, деловых и военных кругах, в совершенстве владеющий персидским языком, решил создать в Иране мощное прогерманское националистическое движение. Целью движения стал захват власти в стране и превращение Ирана в союзника Германии.
Во многом эта идея удалась. По данным нашей разведки, в Иране действовало более двадцати установленных советской резидентурой прогерманских, антисоюзнических националистических организаций. Крупнейшей из них, наиболее дисциплинированной и боеспособной была так называемая «Голубая партия».
Но почему «Голубая»?
Она получила свое название от голубых бюллетеней депутатов иранского меджлиса, которые голосовали против ратификации Договора о союзе между Ираном, СССР и Великобританией, подписанном в январе 1942 года. Оппозиционеры оказались в меньшинстве, но не признали своего поражения. Они договорились продолжить антисоюзническую деятельность — создали нелегальную партию и военную организацию. Возглавил «Голубую партию» депутат меджлиса, литератор и общественный деятель Хабибулла Новбахт. В молодости он учился в Германии, овладел немецким языком. В середине тридцатых годов перевел на персидский язык книгу Гитлера «Майн кампф».
Поскольку «Голубая партия» стала реальной силой, ею в первую очередь и занималась наша иранская резидентура, которую возглавлял Иван Агаянц («Форд»). Он прибыл в страну 1 августа 1941 года. В 1942 году в Иран был командирован Владимир Вертипорох, ставший резидентом в Мешхеде. Примерно в это же время начал свою деятельность в Тегеране и Павел Журавлев. В 1943 году он курировал все резидентуры внешней разведки в Иране.
Ноябрь 1942 года. «Форд» сообщил в Центр: «Голубая партия» ставит перед собой главную задачу — подъем националистических сил на борьбу с «англо-советской оккупацией», захват власти и нанесение удара в тыл союзников совместно с германскими войсками.
В это же время Фриц Майер направляет Шульце-Хольтусу письмо: «Недавно я имел встречу с генералом Захеди, командиром корпуса в Исфагане. Значительная часть иранской армии готова восстать по нашему сигналу». Вскоре на конспиративной квартире майор абвера Шульце-Хольтус встречается с тремя офицерами иранского генштаба. Они обсуждают военные аспекты сотрудничества с германскими войсками.
Все это становится известным советским и английским разведчикам. В «Голубой партии» рядом с Новбахтом работают наши агенты. Один из них, «Тигран», разрабатывает и вербует владельца лавки Шамса, по телефону которого (за неимением собственного) часто звонит Новбахт. Теперь в квартире Шамса установлен параллельный аппарат, и советская резидентура в курсе всех телефонных контактов заговорщиков.
В дальнейшем к разработке привлекаются двое братьев Голь Мухаммеди. Им присваиваются псевдонимы «Омар» и «Джан». Наши разведчики предпринимают все меры для более глубокого проникновения в структуры «Голубой партии». Однако заботы резидентуры не ограничивались лишь этой партией.
Одна из разработок носила название «Заговор», по имени фашистско-националистической организации, которая была тесно связана с разведкой Германии через Майера и Шульце-Хольтуса. Новбахт со своими сторонниками также входил в состав «Заговора». Основой же «Заговора» была еще одна организация — «Иране меллиюн».
Ознакомившись с докладом «Форда» о деятельности «Иране меллиюн» в январе 1943 года, руководитель советской внешней разведки Павел Фитин оставил такую пометку: «Этой разработкой надо крепко заинтересоваться».
И резидентура «крепко интересовалась». Сведения, поступавшие из разных мест и источников, рисовали далеко не радостную картину. Советской и британской разведками было установлено: в Иране практически по всей стране развернулась подготовка к вооруженному восстанию и государственному перевороту. Цель — сделать Иран союзником Германии. Вот о чем говорилось в листовках, подпольно распространяемых в стране: «Мусульманский народ! Наступил момент! Англичане и русские отбирают у нас все то, что еще осталось в стране! Момент наступил».
Английские разведчики передали советскому резиденту документ, завершавшийся тревожным выводом: «Может настать время, когда «пятая колонна» окажется сильнее персидского правительства, если она в самом деле уже не стала сильнее». Дальнейшие события показали правильность прогноза англичан. Вождь племени кашкайцев на юге Ирана Насыр-Хан поднял мятеж против правительства с целью оказать содействие Германии. Кашкайцы напали на самерунский военный гарнизон, захватили оружие и боеприпасы, казнили начальника — полковника Шикаки. Стало известно также, что в разных местах Ирана десантировались группы немецких парашютистов.
В стране возник острый политический кризис. Перед спецслужбами Советского Союза и Великобритании встала важнейшая задача разгрома гитлеровской агентуры и прогерманского националистического подполья.
17 августа 1943 года нарком госбезопасности Меркулов сообщает заместителю наркома иностранных дел Деканозову, что НКГБ согласен совместно с британцами на арест иранских антисоюзнических деятелей. 29 августа британский посланник Буллард делает официальное представление премьер-министру Ирана Сохейли о необходимости пресечения прогерманских, антисоюзнических сил. Через час такое же представление делает советский посол Максимов. В списке 162 человека — активисты «Голубой партии», «Иране меллиюн» и других организаций.
Аресты начались.
Труднее было найти и задержать опытных немецких разведчиков — Майера и Шульце-Хольтуса. Их активно разыскивали советские и британские спецслужбы. Нашей группе радиоперехвата удалось запеленговать в одном из богатейших районов Тегерана сигналы вражеской радиостанции. Но выследили и взяли Майера англичане. При аресте были захвачены рация, шифры, документы и весь архив абверовца.
Арест Майера и других немецких офицеров имел важное значение, предопределив конец германской разведки в Иране. Правда, Шульце-Хольтус и несколько германских диверсантов еще оставались на свободе, но они находились в зоне восставших племен и, по сути, не имели опоры и поддержки. Подполье в Тегеране было разгромлено. Отдельные гитлеровские агенты лишились руководства, связи, денег — стало попросту некому организовывать там террористический акт против «большой тройки». И в этом была огромная заслуга советской и английской разведок.
Совершив эту поистине титаническую работу, уничтожив германскую резидентуру и профашистское националистическое подполье, наша разведка не прекращала свою работу и в период самой встречи «большой тройки».
Кстати говоря, до сих пор даже в кругах специалистов упорно бытует мнение, якобы Тегеран на время конференции стал неким «островом молчания».
Это утверждает и Ю. Кузнец, автор книги «Прыжок в никуда», написанной на основе богатого документального материала, предоставленного Службой внешней разведки. Он подчеркивает: «Было проведено и другое, экстраординарное мероприятие... Чтобы не допустить преждевременной утечки информации о самом факте пребывания в Тегеране Рузвельта, Черчиля и Сталина, тем более о содержании их переговоров, Тегеран был отключен от всех видов связи. В течение почти четырех суток из столицы Ирана не велось никаких радиопередач. Междугородные и международные радио-, телеграфные, телефонные обмены были прекращены...
Все виды связи заработали лишь тогда, когда самолеты союзнических лидеров были уже в воздухе».
Вместе с тем в своих послевоенных мемуарах начальник оперативного управления Генштаба генерал Семен Штеменко пишет, что в Тегеране он трижды в сутки докладывает Сталину об обстановке на фронтах. И в свою очередь передает... в Москву распоряжения Верховного. Да и сам Сталин то и дело требует связи то с Генштабом, то с командующими фронтами.
Да, действительно, нет международной радио-, телеграфной и телефонной связи, но действует безотказный «мост», налаженный службой спецрадиосвязи Разведуправления. Все самые сложные вопросы, связанные с проведением конференции, ее подготовкой, завершением, передаются шифром спецсвязи.
Трудно представить последствия потери связи. Два опытнейших радиооператора военной разведки А. Семенов и В. Туманов несут службу непрерывно, в особом режиме. Аппаратура постоянно находилась под напряжением, даже в те редкие часы, когда не было радиообмена. Каждые пятнадцать минут обязательно проверялось состояние связи. Москва и Тегеран (корреспондент «Лира») круглосуточно запрашивают друг друга. Для всех радиограмм, касающихся конференции, вводится серия «молния особой важности».
Поступившие из Тегерана телеграммы с центрального радиоузла передавались в Генштаб, в Наркомат иностранных дел, в НКВД.
Конференция завершилась. После продолжительной дискуссии был принят план операции «Оверлорд», согласно которому союзные армии в мае 1944 года должны были высадить главный десант в Северной Франции, а вспомогательный — на французском побережье Средиземного моря.
...1 декабря 1943 года Сталин убыл из Тегерана. Кортеж Верховного Главнокомандующего промчался по улице Кавама-эс-Салтане. В иранском аэропорту Сталина ждал самолет.
Так завершилась историческая встреча «большой тройки». Так закончилась величайшая операция в истории нашей разведки.
Перебирая архивные материалы — скудные донесения, сухие отчеты, мечтал об одном: найти дневниковые записи разведчиков. Но увы, проходили месяцы, а дневников не было.
Умом понимал: разведчики не любят оставлять воспоминаний. Чтож, такая профессия. Но сердцем не приемлил. Ибо, как сказал кто-то из великих, вместе с человеком уходит целый мир. С разведчиком уходит несколько миров. Ведь он проживает не одну — несколько жизней.
Актер вживается в образ на сцене. Сыграет плохо, ну что ж, огорчит зрителя. Разведчику сфальшивить нельзя — это может стоить ему свободы, а порой и жизни. Разведчики-радисты не исключение.
Из сотен этих мужественных людей, живущих в наши дни, с помощью ветеранов спецрадиосвязи удалось отыскать два десятка человек, которые согласились теперь, спустя годы вспомнить, написать о своем боевом прошлом. А уж дневники, написанные там, в тылу врага, в рейде, это так и оставалось мечтой. Откровенно говоря, понимал, сколь фантастичны эти желания.
Однако счастье улыбнулось. Софья Родина, разведчица-радистка соединения Героя Советского Союза А. Бринского («Брука»), записывала в блокнот свои мысли и впечатления. Они к счастью сохранились. Их нельзя читать без волнения, а порой и без слез. Записки молодой девушки-радистки потрясают. Это бесценный документ той героической эпохи.
Мне показалось, они будут интересны не только мне. В них точно и тонко передан дух той поры, и никакое авторское повествование не сможет их заменить. Послушаем ее волнующий голос, биение сердца... Попытаемся из нашего прагматичного далека понять, как жили, любили, воевали эти прекрасные душой люди.
Итак, отрывки из фронтового дневника разведчицы-радистки Софьи Родиной. Рука автора не коснулась ни единой строки.
Поделиться книгой: