Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Долина бессмертников - Владимир Гомбожапович Митыпов на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

— А в поле, брат, курю только махорку. Принципиально.

Он прикурил, сделал пару затяжек и вдруг глянул сквозь дым проницательно и остро.

— Слушай, Олег, давеча в машине ты нес какую-то, извини меня, хреновину. Хотя, конечно, для тебя оно, может, и важно, вы ведь такие люди… Однако же, чувствую, это далеко не главное. Вид у тебя больно не того… И глаза как у снулой рыбы. Ну, так как?

— Приглашение поплакаться в жилетку? — грустно усмехнулся Олег.

— Ну зачем же… Просто разговор двух давних товарищей.

Олег с сомнением поглядел на Афтэкова: „Стоит ли? Да и о чем говорить, о какой беде? Опять скажет, что с жиру, мол, беситесь…“ Геолог сидел, крепко уперев локти в стол, на лице — спокойное внимание. И Олег решился.

Это был сумбурный рассказ, в котором сплелось все: дедов домик, лесовозы-гиганты, ласточки, парное молоко в бабусином подойнике, коза, убегающая в розовые луга, полированный гарнитур, маховики, скрывающиеся под разукрашенным кожухом…

Афтэков слушал со всей серьезностью. Иногда даже сочувственно вздыхал.

— Да, значит, вот какие караси, — проговорил он с непонятной интонацией в голосе и, прищурившись, оглядел Олега, словно видел его впервые. — Что с тобой, старина, случилось-то? Ведь крепкий был парень, в волейбол за сборную университета играл. Вспомни-ка встречу с командой Томского университета. Какие мячи ты брал в прыжках „рыбкой“!.. На трибунах гвалт, девчонки виз жат. Вот ты выходишь под сетку, тебе дают пас, — прыжок, удар! Тройной же блок пробивал, черт побери!

— Да, да, — Олег покивал согласно, вздохнул — Но не всю жизнь прыгать, пусть теперь другие попрыгают…

— Ладно, твое призвание в другом, и ты сбежал с геолфака, — сердито гудел Афтэков. — Не осуждаю! Но куда прибежал? Туда ли, куда хотел?

— Боксером был, боксером и остался, — вздохнул Олег. — Нашел себе мальчика для битья.

— Помолчи. Попивай вон коньяк и слушай, что тебе говорят умные люди.

— Это ты-то умный? Одессит на моем месте сказал бы так: кто у вас в поле умный, тот в городе еле-еле дурак!

— Нахал! — изумленно воззрился на него Афтэков. — Твое счастье, что не работаешь ты в моей партии.

— А то бы? — поинтересовался Олег.

— Что такое кемпендяй, знаешь?

— Не-е-ет, а что?

— То-то же. И никогда не стремись узнать. Боже со храни!

— Ну, товарищи, это уже ни на что не похоже!

— Верно, не похоже, — согласился Афтэков. — Кемпендяй ни на что не похож.

— Разыгрываешь, что ли?

— Ничуть, — совершенно серьезно отвечал Афтэков. — Кстати, ты не думай, я ведь слежу за твоими стихами. Конечно, неспециалисту трудно судить, но сдается мне, пишешь ты неровно. Скажем, „Делюн-Уран“ — прекрасная вещь. А вот прочее…

— Ну, ну?

— Как бы это, понимаешь, выразить… Короче, твои стихи чем-то напоминают мне комнатных собачек.

— Что-о? — Олег буквально окаменел, в вытаращенных его глазах метнулось изумление пополам с ужасом. — С-старик… неужто перепил, а?

— Минуточку, ты меня не понял, — отмахнулся Афтэков. — Я же стараюсь пояснить образно. Комнатные собачки, они красивы, умеют служить, их приятно погладить. Но существуют охотничьи лайки, ездовые собаки, пастушеские овчарки…

— Ах, вон оно что! — невесело усмехнулся Олег. — Красивы и умеют служить… Впрочем, на всех не угодишь.

— А всем и не надо угождать! — стукнул кулаком Афтэков. — Угождать вообще не надо. Никому!

— Но почему именно собаки?

— Н-ну, наверно, из-за комнатных собачек. Несерьезные существа. Вот коты — другое дело, от них хоть польза есть.

— Да-да, мышей ловят… Я давеча говорил про котенка, но дело-то ведь совсем не в нем, а…

— Погоди! Ну вот о чем ты в основном пишешь? Любовь. Природа. Еще раз любовь и еще раз природа. Вариации, вариации…

— Есть темы вечные, — обиженно буркнул Олег.

— Или еще одна благодатная тема, — не слушая, продолжал Афтэков. — Как плохо жилось в старину, как хорошо живется теперь…

— Если имеешь в виду поэму о девушке, которую похоронили, не зная, что она жива, — унесли в горы и бросили на съедение зверям и птицам, как тогда полагалось, а она в лунную ночь возвращается в родной улус, и все в страхе прячутся, приняв ее за черта…

— Поэма лихая, — проворчал Афтэков, крупно расхаживая по комнате. — В меру жути, в меру мелодрамки… колорит старины опять же, то да се… На женщин действует до слез. Но я не только о ней — о других стихах тоже. Почему-то тебе кажется, что выражать признательность своей эпохе можно только так: плакаться на беспросветность предыдущей, а ее саму риторически возносить. Постой! — Афтэков раздраженно пресек попытку Олега что-то возразить. — Разве поднять, вскрыть острейшие, пусть даже болезненные проблемы своей эпохи — это не значит оказать ей гораздо большую услугу? На одних похвалах, брат, даже эпоха далеко не уедет!

— Любопытно, — Олег вертел рюмку, завороженно наблюдая игру огней в резных гранях хрусталя. — Выходит, я вроде того клоуна, который, не умея молиться, выражал свою любовь к богоматери единственно доступным ему способом — исполнял перед иконой различные потешные штучки. Но, заметь себе, скоморошничал он от чистого сердца, что и зачлось ему на том свете.

— Увиливаешь, увиливаешь от ответа, товарищ поэт! — Афтэков, сведя свои густые диковатые брови, погрозил пальцем.

— Ты сел бы, а? — жалобно попросил Олег. — Мечешься взад-вперед, гремишь, а у меня голова кружится и тошнота подступает.

— Тюфяк! — Афтэков обрушился в кресло.

— Что это ты сегодня такой… страшный какой-то? — Олег покосился на дверь, словно готовя путь к отступлению. — Кемпендяем меня запугивал, а теперь и до эпохи добрался. Я, знаете ли, человек маленький.

— Не придуривайся. Все ведь понимаешь, — Афтэков залпом допил коньяк. — Вот, например, для меня, геолога, в чем заключаются острейшие проблемы эпохи? Существует определенная закономерность в образовании месторождений полезных ископаемых. Величайшие железорудные месторождения мира образовались в протерозойское время. Это, если ты еще хоть что-то помнишь из курса общей геологии, около семисот миллионов лет назад. Основные месторождения полиметаллов возникли примерно двести пятьдесят миллионов лет назад. Мировые концентрации марганца связаны с отложениями третичного времени, это сорок миллионов лет тому. Доходит? Олег промычал неопределенно.

— Так. Вижу, придется объяснить на пальцах, то есть снова прибегнуть к столь обожаемой вашим братом образности. Вот годовой цикл в природе — трава появляется весной, а грибы под осень. У всей нашей солнечной системы есть свой год — галактический. Он равен приблизительном двумстам миллионам лет. И есть кое-какие основания подозревать, что процессы, происходящие в недрах планет, в том числе и повторяемость рудообразования, связаны скорее всего с этим двухсотмиллионолетним галактическим циклом. Здесь возможны различные вариации и отклонения, вроде наших урожайных и не урожайных лет, но это частности. Главное же вот в чем.

И Афтэков отчеканил:

— По человеческим масштабам времени месторождения полезных ископаемых имеют невозобновимый характер. На наш век их хватит, а дальше?

Олег возвел глаза к потолку, поморгал и вдруг вспомнил:

— Я где-то читал, что пробуют добывать из морской воды. И, говорят, в ней ужас много всего.

Афтэков подозрительно глянул на Олега, но тот сохранял невозмутимое спокойствие.

— Возможно, и детей когда-нибудь научатся выращивать в колбах, — сухо сказал геолог. — Но я лично предпочитаю быть сыном моих родителей. Так, знаете ли, надежней. Однако же заболтались мы, а уже второй час ночи. Подбросить тебя?

— Спасибо, старик, но я доберусь как-нибудь сам. — Олег встал.

— Э нет, — решительно объявил Афтэков. — В таком случае вот диван, — ложись и спи. Позвони жене, чтобы не беспокоилась.

Олег попробовал было возражать, но Афтэков не захотел слушать.

Уже когда погасили свет и улеглись, Афтэков крикнул из соседней комнаты:

— Олег?

— Угу?

— Спи спокойно. Кемпендяй — это всего лишь соленое озеро в Якутии.

— А жаль, — сонно отозвался Олег.

Разбудил его голос Афтэкова. Валерий стоял в дальнем углу комнаты и, явно не желая потревожить Олега, говорил по телефону. Он был в одних трусах, и Олег невольно вспомнил, как Афтэков, чемпион университета, выглядел на ринге. С тех пор он, конечно, поматерел, стал мощнее, утратил гибкость, но в особом поставе широких плеч и в чуть согнутой руке по-прежнему чувствовался классный боксер. „Да, если такой дядя влепит пачку крюком справа — нокаут железный“, — оценил Олег, бывший, как и весь их курс, преданным болельщиком Афтэкова.

— Что поделаешь, не смог я вчера уехать, продержали на техсовете до самого вечера, — негромко басил Афтэков. — Да все из-за этого месторождения… Нет, никак не мог — друг зашел… вместе учились… Да… да… Я пони маю, что ты шутишь… Теперь вот какое дело. Я боялся, что могу не застать тебя, поэтому и звоню в такую рань… Во сколько ты будешь на службе?.. Тогда к девяти я за еду в институт… Да, есть дело… Объясню потом… Да… До свиданья.

Он положил трубку и, осторожно ступая, прошел в ванную. Вскоре там зашумела вода.

„Ишь хомяк, — подумал Олег. — Спозаранок берется за дела… Кстати, надо позвонить Эльвире, пока не ушла“.

— Элечка, доброе утро! Это я.

— Привет, гуляка! — облегченно засмеялась Эльвира. — Поздно легли?

— Часа в три. Но я выспался вполне. Сейчас еду домой.

— Хорошо. Я убегаю, мне сегодня надо пораньше на работу. Завтрак в холодильнике. Ты должен съесть все, слышишь меня?

— Мерси, мадам, будет сделано.

— По пути не смей никуда заходить. И сразу садись за работу, понял?

— Работа — не Алитет, в горы…

— Не дурачься, ты уже не мальчик, — строго оборвала Эльвира. — Вечером покажешь мне, что сделал за день. Ну, пока, я спешу. Целую.

— Целую, — машинально сказал Олег, хотя в трубке уже слышался сигнал отбоя.

В этом была вся Эльвира — голос бархатный, но, когда надо, отдающий сталью, и ручки нежные, однако же умеющие держать цепко и властно. Однажды Олегу подумалось в шутку, что сам он подобен кораблю, а Эльвира — штурвальному, который непреклонно держит курс на материк по названию „Зажить спокойно“. Но, наверно, материк этот был плавающий, потому что, по мере приближения к нему, он постоянно отодвигался.

— Олег! — позвал Афтэков, выходя из ванной. — Ага, ты уже встал! Отлично. Можешь умыться. А я пока завтрак приготовлю. Потом поедем в одно место.

— Лично для меня сейчас „одно место“ — это мой дом, — сказал Олег, натягивая брюки. — Вот туда я могу поехать.

— Хорошо, хорошо, — терпеливо согласился Афтэков. — Но сначала надо умыться и поесть, не так ли? Электробритва в ванной, на полочке. И одеколон там же…

После завтрака Олег помог Афтэкову загрузить в газик мешки с овощами, какие-то ящики и несколько новеньких спальных мешков.

— Ну, теперь полный порядок, — бодро заявил Афтэков, устраиваясь на водительском месте. — Садись.

— А может, я того… пешочком, а? — промямлил Олег. — Смотри, утро-то какое! Как раз для разминки перед работой…

— Садись же! — нетерпеливо вскричал Афтэков. — Чего ты, как красная девица!

— Ох, чует мое сердце, — вздохнул Олег, усаживаясь рядом с ним. — Недаром мне всю ночь снились две необыкновенные крысы. Пришли, понюхали и ушли.

Афтэков хмыкнул, покосился с усмешкой на Олега.

— Крысы, говоришь?

— Две, — уточнил Олег. — Как у Николая Васильевича Гоголя. Но я — не материально ответственное лицо. Мне ревизий бояться нечего… Кстати, где оно находится, это самое „одно место“?

— Приедем — увидишь, — коротко сказал Афтэков. Остановились у трехэтажного белого здания с ложными колоннами, в котором, как оповещала вывеска у входа, находился научно-исследовательский институт.

— Пошли! — Афтэков распахнул дверцу.

Олег пожал плечами и послушно полез из машины.

Миновав гулкий прохладный вестибюль, они поднялись на третий этаж, повернули направо. Афтэков приоткрыл одну из дверей, выходящих в полутемный коридор.

— Разрешите?

— Да-а! — отозвалось неторопливое звучное контральто.

„Сектор археологии“, — успел прочитать Олег, входя вслед за Афтэковым в обширную комнату, которая напоминала не то библиотеку, не то музей, не то художественную мастерскую. Середину комнаты занимал длинный стол, заваленный черепками, костями и другими столь же малоприглядными предметами. Было еще несколько столов, письменных, и за одним из них сидела большеглазая блондинка. Она встала навстречу им и оказалась довольно высокой, полной, но вместе с тем и стройной.

— Здравствуй, Таня, — Афтэков поцеловал ее в щечку. — Рекомендую — это мой друг Олег.

— Таня. — Она пристально посмотрела на Олега, улыбнулась. — А знаете, мне кажется, я вас где-то видела.

Олег хотел было повторить бессмертные хлестаковские слова: „Один раз меня приняли даже за главнокомандующего“, — но вместо этого пробормотал только:

— Что ж… в одном городе живем.

— Суть дела такова, — очень серьезно начал Афтэ ков, когда уселись. — Олег… как бы это сказать… немного нездоров. Нервишки сдают. Оно и понятно — кругом трамваи, машины, мотоциклисты, словно с цепи сорвавшиеся… А он человек сельский, тихий. У них в роду все такие. Его дед тележного скрипа боялся.

Таня засмеялась, отчего у нее на щеках появились ямочки.

— Олег, вы уж не обижайтесь, Валерий такой шутник.

— Короче, — заявил Афтэков. — Парню осточертели блага цивилизации и ее проблемы. Ему нужна спокойная бесхитростная жизнь на природе, ближе к земле-матушке.

— Валерий, ты… — начал было Олег, чувствовавший себя чрезвычайно неуютно.

— Помолчи, тебе дадут слово в конце, — остановил Афтэков и снова повернулся к Тане. — Он считает, что второй половине двадцатого века он пришелся не ко двору. Я правильно понял тебя вчера?



Поделиться книгой:

На главную
Назад