КУЛИКОВСКАЯ БИТВА и рождение Московской Руси

Когда ополчение казанчиев и войска тархана Бачмана стали приближаться к Биляру, к царю явился сардар курсыбая Газан и сказал, что его воины не хотят нарушать древний обычай, запрещающий булгарам воевать против булгар. Курсыбай был единственной военной опорой Гази Бараджа. Лишившись ее, он решил бежать из Волжской Булгарии. Предварительно Гази Барадж отправил свою жену и сына Галима в г. Нур-Сувар к эмиру (такой титул носили сыновья царей, причем как бывших, так и настоящих) Ильясу Ялдау, сыну покойного царя Чельбира. Сам Гази Барадж тайно покинул страну и направился к Нижнему Новгороду. Туда он явился не с пустыми руками, а с останками русского священника, имя которого в булгарских источниках зафиксировано в форме Абархам, в русских — Авраамий. Кто он такой и при каких обстоятельствах оказался в Волжской Булгарии?

Авраамий попал в плен к булгарам в 1219 году. Он был участником похода князя Ярослава Всеволодовича на город Учель»[12].

В городе Булгар царь Чельбир лично осмотрел пленных и обратил внимание на одного в одеянии священника. По обычаю булгар, нельзя было обращать служителя любого религиозного культа в раба, поэтому Чельбир повелел немедленно освободить попа. При таких обстоятельствах в 1219 г. Авраамий попал в город Биляр, где он стал попом христиан, живших в столице Волжской Булгарии. А по совместительству Авраамий занялся торговлей.

В конце марта — начале апреля 1229 г. в Биляре начались волнения, причиной которых стала борьба за чистоту мусульманских традиций. Наиболее радикальным и агрессивно настроенным крылом руководил изгнанный с должности сеида мулла Кылыч. Предводимая им толпа фанатиков 1 апреля устроила погром в квартале «Саклан Урамы» Биляра, где проживали христиане. Во время этого погрома и был убит Авраамий. Позже, в конце лета 1230 г., его останки по повелению Гази Бараджа выкопал монах Ас-Азим. Тайно останки были переправлены в Казань[13], оттуда — в Нижний Новгорода и далее на судне — во Владимир.

В 1230 г. по воле великого князя Юрия Всеволодовича и владимирского епископа Митрофана мощи Авраамия с великими почестями были положены в каменную раку в церкви святой Богородицы, что в Княгининском монастыре. Авраамий был возведен в чин христовых мучеников, что способствовало укреплению положения Гази Бараджа. Вскоре великий князь назначил его второй раз воеводой Нижнего Новгорода.

В 1229 г. в Булгарии и на Руси вновь узнают о татарах (монголах). Под 1229 г. в киевской летописи сообщается о вытеснении монголами с реки Яик (Урал) саксин и половцев, которые «възбегоша из низу к Болгаром перед Татары». Тогда же с Яика были изгнаны и «сторожеве Болгарьскыи». А на следующий год монголы уже твердо стояли на юго-восточных границах Башкирии и контролировали междуречье Яика и Волги. Под 1232 г. летопись сообщает: «Придоша Татарове и зимоваша не дошедше Великого града Богарьскаго».

Согласно же булгарским летописям татарские войска в конце 1232 г. во главе с Бату-ханом через Башкорт направились к Биля-ру. Булгарский царь Алтынбек собрал большое войско. Как писал 3.3. Мифтахов: «Зимой 1233 г. произошло решающее сражение, в ходе которого Бату потерял убитыми 15 тысяч воинов. Сам Бату был ранен в поясницу. В память об этой победе крепость, возле которой произошла битва, была названа «Бугульма». Слово «бугульма» в переводе на русский означает «не гнись», а раненный в поясницу Бату действительно не мог согнуться»[14].

В 1232 г. булгарский царь Алтынбек прислал послов во Владимир к великому князю Юрию Всеволодовичу с просьбой о помощи против татар. В качестве дара послы привезли красивый («красный») мрамор, которым затем был вымощен пол в церкви святой Богородицы.

Юрий Всеволодович посовещался с князьями-родичами и в начале 1233 г. отправил десятитысячное войско в Булгарию. Командовал войском сын Юрия Всеволод. Вместе с ним в поход пошли рязанские и муромские князья. Однако вместо того, чтобы вместе с соседями булгарами, с которыми, напомню, был мир, дать отпор татарам (монголам), русское войско обрушилось на Булгарию.

Воистину говорят, что когда Бог хочет наказать человека, он лишает его разума. Через 5 лет и князь Юрий, и его сын Всеволод заплатят головами за свою глупость.

Как писал 3.3. Мифтахов: «В этом походе принимал участие и воевода Нижнего Новгорода, бывший царь Волжской Булгарии Гази Барадж.

Когда войска под командованием князя Ярослава[15] дошли до Лачык-Уба (совр. Лысково), Гази Барадж узнал о том, что царь Алтынбек подошел с курсыбаем к Казани. Гази Барадж сообщил об этом князю Ярославу. Князь решил изменить направление движения своего войска и напасть на город Буртас. Когда русские войска подошли к крепости Саран (совр. Саранск), Гази Барадж остался там с 1500 пехотинцами из Нижнего Новгорода. Свои действия он мотивировал тем, что намерен дождаться возвращения гонца, посланного им к великому князю с извещением об изменении маршрута движения. Истинная причина была иной: Гази Барадж знал, что г. Буртас невозможно взять без специальных осадных машин. Уже после отъезда князя Ярослава, во время объезда окрестностей крепости Саран, Гази Барадж встретился с эмиром Аблас-Хином, улугбеком г. Буртаса. Этим сообщил Гази Бараджу о том, что ему пришлось поспешно покинуть Буртас, так как к городу приближался царь Алтынбек с курсыбаем. Отношения между Алтынбеком и Аблас-Хином были враждебными, поэтому Аблас-Хин не стал испытывать судьбу и бежал из города.

Вскоре Гази Барадж узнал, что войска князя Ярослава были уничтожены подошедшим из Казани курсыбаем (воеводой. — А.Ш.). Спаслись лишь князь Ярослав (Всеволод Юрьевич. — А.Ш.) и две сотни воинов. Рязанские и муромские князья лишились конницы, составлявшей лучшую часть русского войска.

Гази Барадж понял, что великий князь не простит ему неучастие в походе на Буртас. Поэтому он в сопровождении сотни воинов-булгар направился на юг, к переправе через Волгу у Сарычи-на (совр. Волгоград). Гази Барадж поехал в ставку Бату»[16].

По русским же летописям в 1232—1233 гг. русские пожгли в Булгарии много волостей и «перебили мордвы много».

Бату-хан представил Гази Бараджа великому хану Угедею. Тот признал Гази Бараджа эмиром Булгарии и обещал вернуть ему царский трон.

«Спустя некоторое время по завершении переговоров с великим ханом Огодаем (Угедеем. — А.Ш.) Гази Барадж прибыл в ставку Мергена, расположенной в г. Кызыл Яре (совр. г. Петропавловск в Казахстане). Отсюда он направил гонцов к царю Алтын-беку, правителям идей, улугбекам крупных городов, а также к командующему булгарским регулярным войском Газану с уведомлением о том, что великий хан Огодай признал его, Гази Бараджа, правителем Волжской Булгарии и назначил своим послом-наместником в Кыпчаке. Кроме того, Гази Барадж пригрозил: если кто не признает его, тот будет иметь дело с великим ханом Монгольского государства.

Первым власть Гази Бараджа признал улугбек провинции Баш-корт Ильхам Иштяк. Это дало возможность Гази Бараджу перебраться из Кызыл Яра в Уфу. Вскоре власть Гази Бараджа признали улугбек Казани Хисам и улугбек г. Банджи эмир Ильяс Ялдау.

Своего представителя прислал в Уфу и царь Алтынбек. Эту миссию он возложил на свою дочь Алтынчач. Когда Гази Барадж поинтересовался, почему царь так поступает, она насмешливо ответила: «Отец сказал, что ты — баба, ибо изменил Державе, и поэтому свой указ об объявлении тебя мятежником поручил передать тебе мне». В свою очередь Гази Барадж сказал: «Передай отцу, что спасутся только те области, которые подчинятся мне, признанному татарами. Остальные же подвергнутся нашествию татар, и ничем помочь им я уже не смогу»[17].

В 1235 г. великий хан Угедей собрал большой курултай, на котором монгольская знать решила устроить великий поход на Запад. Командовать войсками был назначен Бату-хан. Угедей велел всем улусам Монгольской империи послать часть воинов ему в помощь. Кроме того, к наступлению в Европу были привлечены многие царевичи Чингисиды лично. Кроме хана Бату в походе приняли участие его братья — Орда, Берке, Тангут и Шейбан; сыновья Угедея Гуюк и Кадан; сын Чагатая Байдар; внук Чагатая Бури; сыновья Толуя Менгу (Мунке) и Бучек (Бюджик), а также самый младший сын Чингисхана Кулькан. Каждый из Чингиси-дов прибыл со своим отборным отрядом. Отдельными подразделениями в армии Бату руководили виднейшие полководцы: Су-бедей-багатур, ставший ближайшим советником хана Бату, Джэбэ, участвовавший в первом западном походе 1222—1223 гг., а также молодой и талантливый военачальник Бурундай.

О численности армии Бату уже два века спорят историки. Многие серьезные ученые дают цифры от 300 до 500 тысяч воинов. Но элементарный расчет общей численности населения кочевых татарских орд, трудность снабжения большой компактной армии показывают, что у Бату могло быть от 120 до 160 тысяч человек, из которых менее половины были этническими монголами, а остальные — кипчаками, узбеками и др.

«Маршрут движения монгольских войск по территории Волжской Булгарии был определен Гази Бараджем. Поэтому поводу он писал так: «Чтобы предотвратить опустошение многолюдных областей, я велел татарам готовиться к походу на Буляр через Баш-корт». Но была и другая причина, про которую Гази Барадж умолчал: улугбек губернии Башкорт по имени Иштяк был его дядей, и он признал власть своего племянника. Иными словами, на территории губернии Башкорт монгольские войска не встретили никакого сопротивления. Затем, разделившись на три колонны, двинулись к реке Чишма (совр. р. Шешма). Общее командование осуществлял полководец Субетай. Отряды, двигавшиеся по трем направлениям, должны были встретиться в окрестностях г. Биля-ра. От реки Чишмы до города Биляра булгары соорудили мощную систему оборонительных сооружений, состоящую из восьми линий валов-урамов и крепостей. Сооружать оборонительные валы булгары научились у гуннов. Валы первой линии были более широкими, чем последней внутренней линии. Сначала сооружали из дубовых и сосновых бревен стены будущего вала, скрепляя их поперечными бревнами, а затем пространство между стенками заполняли вязкой глиной и камнями. Поверхность валов покрывали дерном. Вблизи валов сажали быстрорастущие кустарники. В этих густых зарослях булгары устраивали засады. В валах сооружали небольшие и неширокие ворота. На расстоянии слышимости человеческого голоса располагались охранные посты. Валы охраняли ак-чирмыши. В крепостях располагались гарнизоны, прикрывающие важнейшие дороги, ведущие к столице.

Булгары оказали ожесточенное сопротивление монгольским войскам. Не случайно средневековые историки, путешественники считали булгар «великим, могущественным и храбрым народом» (Ал-Масуди, X в.). Защитники крепостей Сарман и Табыл-Катау (Тубулгатау) все до одного пали смертью храбрых. Царевич Мунке, пораженный мужеством и стойкостью сарманцев, повелел сжечь их останки. По обычаю монголов, такая честь оказывалась самым храбрым воинам. Считалось, что при сожжении тела погибшего храброго воина его душа быстро может достичь небесного бога Тенгре и вернуться обратно в среду людей в облике нового храброго воина»[18].

Около 20 сентября 1236 г. татары подошли к столице Булгарии Биляру. Столица была хорошо укреплена, ее опоясывали шесть оборонительных волов с рвами, наполненными водой. Посады города имели отдельные укрепления.

Осада Биляра затянулась. Нескольким отрядам булгар удалось прорваться сквозь ряды монголов и уйти. Так, эмир Бачман во главе отряда в 15 тысяч воинов вместе с дочерью царя Алтынбека Алтынчач прорвал осаду и ушел к городу Бандж.

Согласно булгарской летописи, «по приказу Субетая монгольские войска стали заваливать рвы и стены посада Мэн города Биляра землей и бревнами. Защитники города всеми силами старались помешать этому. Они обстреливали противника шереджирами, т.е. зажигательными снарядами (ядрами) и железными стрелами большой пробивной силы. Когда запасы снарядов и стрел у защитников стали иссякать, штурмующие стали все ближе подходить к стене посада столицы. К стене подъехал и... Гази Барадж. Он стал уговаривать жителей сдать город. Ответом послужила железная стрела, пущенная со стены и попавшая ему в плечо.

Защитники бились до последних сил и возможностей. Когда стало очевидно, что больше удержать посад Мэн не удается, оставшиеся в живых воины подожгли его и укрылись в цитадели города. Цитадель Мартуан «держалась еще пять дней». На шестой день ее штурмом взял младший сын Чингисхана Кулкан. Во главе отряда туркмен он ворвался во внутреннюю крепость. У мечети «Барадж» Кулкан вырвался вперед, нарушив конный строй. В этот момент с минарета «Сулейман» Миннебай Ямат пустил железную стрелу и сразил Кулкана наповал. Миннебай Ямат был сыном кыпчакского хана Карабаша, погибшего в 1225 году в бою с булгарами на берегу Яика.

У мечети «Барадж» погиб не только сын Чингисхана. Трагически закончили здесь свою жизнь жена царя Алтынбека Фатима и малолетний сын царевны Алтынчач. Царица Фатима обняла своего внука и вместе с ним бросилась вниз с минарета «Сулейман». На территории цитадели Биляра царь Алтынбек был изрублен на куски туркменами Кулкана.

Все это случилось 5 ноября 1236 года. В тот же день из города в поле вывели 10 тысяч уцелевших билярцев. Относительно их дальнейшей судьбы мнения царевичей разошлись: Мунке и Бату поддержали Гази Бараджа и Субетая, предлагавших пощадить мирных жителей, а хан Гуток настаивал на том, чтобы уничтожить всех пленных. Еще до начала боевых действий на территории Волобластей, я велел татарам готовиться к походу на Буляр через Башкорт». Но была и другая причина, про которую Гази Барадж умолчал: улугбек губернии Башкорт по имени Иштяк был его дядей, и он признал власть своего племянника. Иными словами, на территории губернии Башкорт монгольские войска не встретили никакого сопротивления. Затем, разделившись на три колонны, двинулись к реке Чишма (совр. р. Шешма). Общее командование осуществлял полководец Субетай. Отряды, двигавшиеся по трем направлениям, должны были встретиться в окрестностях г. Биля-ра. От реки Чишмы до города Биляра булгары соорудили мощную систему оборонительных сооружений, состоящую из восьми линий валов-урамов и крепостей. Сооружать оборонительные валы булгары научились у гуннов. Валы первой линии были более широкими, чем последней внутренней линии. Сначала сооружали из дубовых и сосновых бревен стены будущего вала, скрепляя их поперечными бревнами, а затем пространство между стенками заполняли вязкой глиной и камнями. Поверхность валов покрывали дерном. Вблизи валов сажали быстрорастущие кустарники. В этих густых зарослях булгары устраивали засады. В валах сооружали небольшие и неширокие ворота. На расстоянии слышимости человеческого голоса располагались охранные посты. Валы охраняли ак-чирмыши. В крепостях располагались гарнизоны, прикрывающие важнейшие дороги, ведущие к столице.

Булгары оказали ожесточенное сопротивление монгольским войскам. Не случайно средневековые историки, путешественники считали булгар «великим, могущественным и храбрым народом» (Ал-Масуди, X в.). Защитники крепостей Сарман и Табыл-Катау (Тубулгатау) все до одного пали смертью храбрых. Царевич Мунке, пораженный мужеством и стойкостью сарманцев, повелел сжечь их останки. По обычаю монголов, такая честь оказывалась самым храбрым воинам. Считалось, что при сожжении тела погибшего храброго воина его душа быстро может достичь небесного бога Тенгре и вернуться обратно в среду людей в облике нового храброго воина».

Около 20 сентября 1236 г. татары подошли к столице Булгарии Биляру. Столица была хорошо укреплена, ее опоясывали шесть оборонительных волов с рвами, наполненными водой. Посады города имели отдельные укрепления.

Осада Биляра затянулась. Нескольким отрядам булгар удалось прорваться сквозь ряды монголов и уйти. Так, эмир Бачман во главе отряда в 15 тысяч воинов вместе с дочерью царя Алтынбека Алтынчач прорвал осаду и ушел к городу Бандж.

Согласно булгарской летописи, «по приказу Субетая монгольские войска стали заваливать рвы и стены посада Мэн города Биляра землей и бревнами. Защитники города всеми силами старались помешать этому. Они обстреливали противника шереджирами, т.е. зажигательными снарядами (ядрами) и железными стрелами большой пробивной силы. Когда запасы снарядов и стрел у защитников стали иссякать, штурмующие стали все ближе подходить к стене посада столицы. К стене подъехал и... Гази Барадж. Он стал уговаривать жителей сдать город. Ответом послужила железная стрела, пущенная со стены и попавшая ему в плечо.

Защитники бились до последних сил и возможностей. Когда стало очевидно, что больше удержать посад Мэн не удается, оставшиеся в живых воины подожгли его и укрылись в цитадели города. Цитадель Мартуан «держалась еще пять дней». На шестой день ее штурмом взял младший сын Чингисхана Кулкан. Во главе отряда туркмен он ворвался во внутреннюю крепость. У мечети «Барадж» Кулкан вырвался вперед, нарушив конный строй. В этот момент с минарета «Сулейман» Миннебай Ямат пустил железную стрелу и сразил Кулкана наповал. Миннебай Ямат был сыном кыпчакского хана Карабаша, погибшего в 1225 году в бою с булгарами на берегу Яика.

У мечети «Барадж» погиб не только сын Чингисхана. Трагически закончили здесь свою жизнь жена царя Алтынбека Фатима и малолетний сын царевны Алтынчач. Царица Фатима обняла своего внука и вместе с ним бросилась вниз с минарета «Сулейман». На территории цитадели Биляра царь Алтынбек был изрублен на куски туркменами Кулкана.

Все это случилось 5 ноября 1236 года. В тот же день из города в поле вывели 10 тысяч уцелевших билярцев. Относительно их дальнейшей судьбы мнения царевичей разошлись: Мунке и Бату поддержали Гази Бараджа и Субетая, предлагавших пощадить мирных жителей, а хан Гуюк настаивал на том, чтобы уничтожить всех пленных. Еще до начала боевых действий на территории Волжской Булгарии Гукж предупредил Гази Бараджа о том, что война будет вестись по законам монголов: города, жители которых оказывали сопротивление, монголы уничтожали до основания. Если во время осады или штурма погибал кто-нибудь из чингисидов или крупных военачальников, то уничтожали всех жителей. При штурме Кермека был убит союзник монголов туркменский хан Куш-Бирде, а при взятии Биляра погиб сын Чингисхана. Все это предрешило судьбу крепости Кермек и города Биляр, а также оставшихся в них живых жителей.

Ориентируясь по боевым доспехам, воинов отделили от мирных жителей. Воинов оказалось тысяча человек. Среди них Гази Барадж заметил сеида Кул Гали: «на руках он держал внука, испуганно вцепившегося в него». Увидев сеида, Гази Барадж обратился к царевичам со словами: «Его нельзя казнить — ведь это верховный кахин (священнослужитель) булгар». Когда он добавил, что гибель сеида принесет большие несчастья монголам, царевичи согласились освободить верховного священнослужителя булгар. Служилый фео-дал-джур Гази Бараджа «силой стал уводить Гали от страшного места, но он все оборачивался на обреченных и пытался приободрить их молитвой. Однако с его губ срывались лишь неразборчивые слова, вскоре слившиеся с жуткими криками горожан, на глазах которых татары стали рубить последних бахадиров (богатырей) Буляра».

Все деревянные постройки Биляра были сожжены. Всепожирающий огненный шквал уничтожил огромный, поистине великий и великолепный город, творение мастеров многих поколений. Город (точнее то, что было прежде городом) представлял собой прискорбное зрелище: среди барханов пепла, обуглившихся бревен, еще не убранных трупов одиноко возвышалось красивое каменное здание общественной бани «Куу-Мунча» («Синяя баня»). Оно простояло еще почти сто лет, как немой укор человеческому безумию, человеческой жестокости и агрессивности, пока в период правления золотоордынского хана Узбека (1313—1342) булгарский купец Исмаил-Галим не разобрал его на свои средства и не перевез весь строительный материал в Булгар и не восстановил в прежнем виде.

Последняя тысяча воинов — защитников Биляра были изрублены. Оставшиеся в живых 9 тысяч жителей Биляра были превращены в слут-рабов»[19].

Русские летописи подтверждают сведения булгарского летописца: в 6744 г. (1236 г.) «придоша от восточные страны в Бол-гарьскую землю безбожнии Татари и взяша славный Великыи город Болгарьскыи (Биляр) и избиша оружьем от старца и до унаго и до сущаго младенца и взяша товара множество, а город ихъ по-жгоша огнемъ и всю землю ихъ поплениша»[20].

Город Биляр больше никогда не восстанавливался. Археологи обнаружили в завалах зданий, рвах и колодцах множество человеческих костей. Найдены и коллективные могилы.

Полному разорению подверглись и все окрестные деревни. Вдоль рек Берды и Актая, согласно археологическим данным, в первой половине XIII века были единовременно уничтожены практически все поселения (13 городищ и 60 селищ).

В конце ноября 1236 г. в городе Нур-Сувар собрались сторонники Гази Бараджа и провозгласили Гази верховным правителем Булгарии. Но Бату не разрешил принять ему титул царя, Гази остался эмиром, вассалом татар. Город Нут-Сувар Гази Барадж сделал столицей Булгарии взамен разрушенного Биляра. Гази Барад-жу пришлось передать татарам две булгарские области — Тубд-жак и Саксин.

После взятия Биляра большая часть орды Бату-хана ушла на Нижнюю Волгу. «На территории Волжской Булгарии остался лишь царевич Мунке со своим отрядом. Под его командованием было 50 тысяч воинов. Мунке был оставлен для взятия города Банджи. Монгольские войска осаждали этот огромный цветущий город в течение целого года. Такой длительный срок осады был обусловлен тем, что Мунке не хотел разрушать Банджу. Дело было в том, что Гази Барадж обещал Бату передать этот город ему «для устроения здесь столицы его удела — Кыпчака». Намерения Гази Бараджа и Бату не совпали с желанием жителей города: они решили биться до последних сил. Обороной Банджи руководил Бачман. Однако во время одной из вылазок Бачман и его сын попали в плен. Бачман был казнен, а его сына царевич Мунке передал Гази Барджу. Гази Барадж дал ему новое имя — Нарык...

...После гибели тархана Бачмана оборону Банджи возглавила Алтынчач. В октябре — ноябре 1236 г. она потеряла отца — царя Алтынбека и мужа — Буртас Бегиша. Ее муж был сыном эмира Аблас Хина (Бадри). Он командовал гарнизоном крепости Барадж, расположенной в низовьях р. Чишмы. Ему удалось до подхода монгольских войск вывести из крепости мирных жителей. Отряд Буртас-Бегиша долгое время сдерживал противника и тем самым дал возможность населению отойти к Кашану. Сам Бур-тас-Бегиш и его воины все до одного геройски погибли.

У булгар с глубокой древности существовал обычай, согласно которому при штурме городов они прежде всего стремились спасти купцов и их имущество. Следуя этой традиции, Гази Барадж обратился к Мунке с просьбой разрешить ему вывести из Банджи купцов. После получения согласия он направил Аблас Хина к стенам города. Аблас Хин обратился к Алтынчач, т.е. к своей снохе, с предложением выпустить из города купцов и ремесленников. Он гарантировал их безопасность. Алтынчач выпустила из города до восьми тысяч купцов, мастеров и простых ремесленников и членов их семей.

После этого Мунке повелел приступить к штурму. Первыми на штурм были посланы ары (финно-угорские племена) и сер-бийцы (предки чувашей). Когда защитники поняли, что город им не удержать, они подожгли его. Тем самым обороняющиеся хотели замедлить движение неприятеля, а самим отойти в цитадель. Большинство защитников города погибло. Оставшиеся в живых закрылись в деревянной мечети «Сабан», превратив ее в опорный пункт. После нескольких безуспешных попыток взять ее Мунке отдал приказ командиру отряда тюркмен сжечь мечеть. Когда от дыма и языков пламени невозможно стало уберечься, защитники открыли двери мечети и выскочили наружу. Однако среди них не оказалось Алтынчач»[21]. Есть версия, что ей удалось ускользнуть от татар и покинуть Банджи.

Во время осады и штурма Банджи татарские войска потеряли 17 тысяч человек, из них 6 тысяч монголов и татар, 11 тысяч тюркмен и кыпчаков. Потери булгар составили 80 тысяч человек. Город Банджи татары сровняли с землей.

Теперь вся Булгария была включена в состав государственного образования Бату-хана, которое позже получит название Золотая Орда.

Возникает естественный вопрос о реакции русских князей на разгром Булгарии. В общих чертах на Руси знати о татарском погроме соседней страны, однако русские князья не только не оказали помощь Булгарии, но даже не послали разведчиков, не устроили опрос беженцев и купцов, прибывших оттуда, чтобы получить данные о вооружении, тактике и организации войска татар.

И на севере, и на юге наши князья попросту игнорировали опасность и упустили почти полуторагодовую отсрочку татарского нападения. Разгром Булгарии — это не битва на Калке, после которой монголы ушли в неведомые страны за тысячи верст от Руси. А в 1236 г. на границе с Русью появилась вассальная татарская страна, управлявшаяся их наместником Гази Ба-раджем. Легко было догадаться, что следующей жертвой Бату-хана будет Русь.

Глава 3 ГИБЕЛЬ РЯЗАНИ

«Пришел на Русскую землю безбожный царь Батый со множеством воинов татарских и стал на реке на Воронеже близ земли Рязанской. И прислал послов непутевых на Рязань к великому князю Юрию Ингоревичу[22] Рязанскому, требуя у него десятой доли во всем: во князьях, и во всяких людях, и в остальном. И услышал великий князь Юрий Ингоревич Рязанский о нашествии безбожного царя Батыя, и тотчас послал в город Владимир к благоверному великому князю Георгию Всеволодовичу Владимирскому, прося у него помощи против безбожного царя Батыя или чтобы сам на него пошел. Князь великий Георгий Всеволодович Владимирский и сам не пошел, и помощи не послал, задумав один сразиться с Батыем. И услышал великий князь Юрий Ингоревич Рязанский, что нет ему помощи от великого князя Георгия Всеволодовича Владимирского, и тотчас послал за братьями своими: за князем Давы-дом Ингоревичем Муромским, и за князем Глебом Ингоревичем Коломенским, и за князем Олегом Красным, и за Всеволодом Пронским, и за другими князьями. И стали совет держать — как утолить нечестивца дарами. И послал сына своего князя Федора Юрьевича Рязанского к безбожному царю Батыю с дарами и мольбами великими, чтобы не ходил войной на Рязанскую землю. И пришел князь Федор Юрьевич на реку на Воронеж к царю Батыю, и принес ему дары, и молил царя, чтобы не воевал Рязанской земли. Безбожный же, лживый и немилосердный царь Батый дары принял и во лжи своей притворно обещал не ходить войной на Рязанскую землю. Но хвалился-грозился повоевать всю Русскую землю. И стал просить у князей рязанских дочерей и сестер к себе на ложе. И некто из вельмож рязанских по зависти донес безбожному царю Батыю, что есть у князя Федора Юрьевича Рязанского княгиня из царского рода и что всех прекраснее она красотой те-лесною. Царь Батый лукав был и немилостив в неверии своем, распалился в похоти своей и сказал князю Федору Юрьевичу: «Дай мне, князе, изведать красоту жены твоей». Благоверный же князь Федор Юрьевич Рязанский посмеялся и ответил царю: «Не годится нам, христианам, водить к тебе, нечестивому царю, жен своих на блуд. Когда нас одолеешь, тогда и женами нашими владеть будешь». Безбожный царь Батый разъярился и оскорбился и тотчас повелел убить благоверного князя Федора Юрьевича, а тело его велел бросить на растерзание зверям и птицам, и других князей и воинов лучших поубивал.

Но один из пестунов князя Федора Юрьевича, по имени Апо-ница, уцелел и горько плакал, смотря на славное тело честного своего господина; и увидев, что никто его не охраняет, взял возлюбленного своего государя и тайно схоронил его. И поспешил к благоверной княгине Евпраксии, и рассказал ей, как нечестивый царь Батый убил благоверного князя Федора Юрьевича.

Благоверная же княгиня Евпраксия стояла в то время в пре-высоком тереме свои и держала любимое чадо свое — князя Ивана Федоровича, и как услышала она эти смертоносные слова, исполненные горести, бросилась она из превысокого терема своего с сыном своим князем Иваном прямо на землю и разбилась до смерти...»[23]

Так гласит «Повесть о разорении Рязани Батыем».

Рязанские князья в 20 — 30-е г. XIII века ухитрились поссориться и с великим князем владимирским, и с черниговским князем. Кроме того, соседние русские князья не оценили угрозы татарского нашествия и поначалу воспринимали его только как набег на Рязань.

В итоге против татар вышла одна лишь рязанская рать под началом рязанского князя Юрия Игоревича. Битва состоялась у реки Воронеж, «...была сеча зла и ужасна. Много сильных полков Батыевых пало. И увидел царь Батый, что сила рязанская бьется крепко и мужественно, и испугался. Но против гнева божия кто постоит! Батыевы же силы велики были и непреодолимы; один рязанец бился с тысячей, а два — с десятью тысячами»[24].

Рязанское войско было разбито. В битве пал Юрий Игоревич и его родичи — племянники Давыд (удельный князь муромский) и Глеб (удельный князь коломенский) Ингваревичи и внучатый племянник Всеволод Михайлович (удельный князь прон-ский). Согласно «Повести...» погибло и все войско.

16 декабря 1237 г. татары осадили Рязань. Она была сравнительно хорошо укреплена. Город площадью около 10 гектаров был построен на крутых холмах. Городской вал, даже простояв столь длительное время (с XII в.), представлял собой мощное сооружение высотой до 10 м и шириной у основания более 20 м. По всей длине вала тянулся ров, достигавший в некоторых местах большой глубины. В ряде мест вал прерывался — тут находились крепостные ворота. При раскопках вала выяснилось, что он представлял собой не только грандиозную насыпь, но и сложное оборонительное сооружение из земли и деревянных крепостных стен. В верхней части вала были открыты остатки сплошной деревянной стены из продольно положенных бревен, перевязанных поперечными бревнами. Кроме того, имелось несколько внутригородских валов. В городе было не менее трех больших каменных церквей.

«Царь Батый... осадил град, и бились пять дней неотступно. Батыево войско переменялось, а горожане бессменно бились. И многих горожан убили, а иных ранили, а иные от великих трудов изнемогли. А в шестой день спозаранку пошли поганые на город — одни с огнями, другие с пороками, а третьи с бесчисленными лестницами — и взяли град Рязань месяца декабря в двадцать первый день. И пришли в церковь соборную пресвятой Богородицы, и великую княгиню Агриппину, мать великого князя, со снохами и прочими княгинями посекли мечами, а епископа и священников огню предали — во святой церкви пожгли, и иные многие от оружия пали. И в городе многих людей, и жен, и детей мечами посекли... И храмы божий разорили и во святых алтарях много крови пролили. И не осталось в городе ни одного живого: все равно умерли и единую чашу смертную испили. Не было тут ни стонущего, ни плачущего — ни отца и матери о детях, ни детей об отце и матери, ни брата о брате, ни сродников о сродниках, но все вместе лежали мертвые. И было все то за грехи наши»[25].

Сейчас ряд историков[26] склонны видеть в «Повести...» преувеличения. Однако археологические раскопки подтверждают уничтожение подавляющего большинства горожан.

Вот что пишет археолог В. П. Даркевич: «Систематические раскопки братских могил жертв монгольского нашествия наша экспедиция провела в 1977—1979 гг. на подоле вблизи Оки и около бывшего усадебного дома Стерлиговых у южной околицы деревни Фатьяновка.

Изучение антропологических материалов показало: из 143 вскрытых погребений большинство принадлежит мужчинам в возрасте от 30 до 40 лет и женщинам от 30 до 35 лет. Много детских захоронений, от грудных младенцев до 6—10 лет. Это ря-занцы, которых завоеватели истребили поголовно, многих уже после взятия города. Юношей, девушек и молодых женщин, оставшихся в живых, вероятно, разделили между воинами. Найден скелет беременной женщины, убитый мужчина прижимал к груди маленького ребенка. У части скелетов проломлены черепа, на костях следы сабельных ударов, отрублены кисти рук. Много отдельных черепов. В костях застряли наконечники стрел.

Жителей городов, оказавших упорное сопротивление, ожидала жестокая расправа. За исключением ремесленников и обращенных в рабство, остальных пленных зарубали топором или обоюдоострой секирой. Массовые казни происходили методично и хладнокровно: осужденных разделяли между сотниками, те же — поручали каждому рабу умертвить не менее десяти человек. По рассказам летописцев, после падения Рязани — мужчин, женщин и детей, монахов, монахинь и священников уничтожали огнем и мечом, распинали, поражали стрелами. Пленникам рубили головы: при раскопках А.В. Селивановым Спасского собора обнаружены скопления из 27 и 70 черепов, некоторые со следами ударов острым оружием»[27].

Через некоторое время после взятия Рязани в разрушенный город прибыл рязанский князь Ингварь Ингваревич, который во время нашествия находился в Чернигове у князя Михаила Всеволодовича. Как сказано в «Повести...»: «Увидел князь Ингварь Ингваревич великую последнюю погибель за грехи наши и жалостно воскричал, как труба, созывающая на рать, как сладкий орган звучащий. И от великого того крика и вопля страшного пал на землю, как мертвый»[28].

Ингварь Ингваревич собрал уцелевших окрестных жителей и захоронил убитых (или, по крайней мере, часть их). Раскопки подтверждают «Повесть...»: «В братских могилах Рязани погибших похоронили без гробов, в общих котлованах до 1 м глубиной, причем смерзшуюся землю разогревали кострами. Их положили по христианскому обряду — головой на запад, с руками, сложенными на груди. Скелеты лежат рядами, вплотную друг к другу, местами в два-три яруса»[29].

Некоторые историки считают, что Ингварь Ингваревич восстановил Рязань. Это они обосновывали той же «Повестью...»: «Благоверный князь Ингварь Ингваревич, названных во святом крещении Козьмой, сел на столе отца своего Ингваря Святославича. И обновил землю Рязанскую, и церкви поставил, и монастыри построил, и пришельцев утешил, и людей собрал»[30].

Но в «Повести...» говорится не о городе, а о земле Рязанской. Археологи однозначно доказали — Рязань более не восстанавливалась, и культурного слоя после 1237 г. не обнаружено. Лишь в одной части города найдены остатки усадеб XVII века. Рязанский князь сделал своей столицей город Пе-реяславль Рязанский, который с середины XIV века стал именоваться Рязанью.

В «Повести...» рассказывается, что русский боярин Евпатий Коловрат, находившийся в Чернигове с князем Ингварем Ингва-ревичем, отправился на помощь Рязани с «малой дружиной». «И помчался в город Рязань, и увидел город разоренный, государей убитых и множество народа полегшего: одни убиты и посечены, другие пожжены, и иные в реке потоплены. И воскричал Евпатий в горести души своей, распаляясь в сердце своем. И собрал небольшую дружину — тысячу семьсот человек, которых бог сохранил вне города. И погнались вослед безбожного царя, и едва нагнали его в земле Суздальской, и внезапно напали на станы Ба-тыевы. И начали сечь без милости, и смешалися все полки татарские. И стали татары точно пьяные или безумные. И бил их Евпатий так нещадно, что и мечи притуплялись, и брал он мечи татарские и сек ими. Почудилось татарам, что мертвые восстали. Евпатий же, насквозь проезжая сильные полки татарские, бил их нешадно. И ездил средь полков татарских так храбро и мужественно, что и сам царь устрашился»[31].

Царь Батый «послал шурича своего Хостоврула на Евпатия, а с ним сильные полки татарские. Хостоврул же похвалился перед царем, обещал привести к царю Евпатия живого. И обступили Евпатия сильные полки татарские, стремясь его взять живым. И съехался Хостоврул с Евпатием. Евпатий же был исполин силою и рассек Хостоврула на-полы до седла. И стал сечь силу татарскую, и многих туг знаменитых богатырей Батыевых побил, одних пополам рассекал, а других до седла разрубат. И возбоя-лись татары, видя, какой Евпатий крепкий исполин. И навели на него множество пороков, и стати бить по нему из бесчисленных пороков, и едва убили его. И принесли тело его к царю Батыю. Царь же Батый послал за мурзами, и князьями, и санчакбе-ями, и сташ все дивиться храбрости, и крепости, и мужеству воинства рязанского. И сказали они царю: «Мы со многими царями, во многих землях, на многих битвах бывали, а таких удальцов и резвецов не видали, и отцы наши не рассказывали нам. Это люди крылатые, не знают они смерти и так крепко и мужественно, на конях разъезжая, бьются — один с тысячею, а два — со тьмою. Ни один из них не съедет живым с побоища». И сказал царь Батый, гляда на тело Евпатьево: «О Коловрат Евпатий! Хорошо ты меня попотчевал с малою своею дружиною, и многих богатырей сильной орды моей побил, и много полков разбил. Если бы такой вот служил у меня, — держал бы его у самого сердца своего». И отдал тело Евпатия оставшимся людям из его дружины, которых захватили в битве. И велел царь Батый отпустить их и ничем не вредить им»[32].

Татары уничтожили не только Рязань, но и разорили все княжество. Они взяли Пронск, в татарский плен попал князь Олег Ингваревич Красный. Автор «Повести...» утверждает, что в Пронске Ингварь Ингваревич собрал «рассеченные части тела брата своего... Олега Ингваревича». Но это не соответствует действительности. Татары держали в плену князя Олега до самой смерти рязанского князя Ингваря Ингваревича в 1252 г., и лишь тогда отпустили на Русь. Умер Олег Ингваревич в декабре 1258 г. и был погребен в Переяславле-Рязанском в храме Святого Спаса[33].

Татары буквально стерли с лица земли город Белгород-Рязанский[34]. Больше он уже не восстанавливался, и сейчас неизвестно даже его точное расположение. Тульские историки идентифицируют его с городищем у села Белородица на реке Полосне в 16 км от современного города Венева.

Погиб и рязанский город Воронеж[35]. Несколько столетий стояли безлюдными развалины города, и лишь в 1586 г. на его месте построили острог для защиты от набегов крымских татар.

Благодаря татарам исчез и довольно известный город Дедо-славль. Ряд историков идентифицируют его с городищем у села Дедилово на правом берегу реки Шат.

Однако подавляющее большинство десятков городов (городищ), уничтоженных татарами в 1237—1238 гг., как на Рязанщи-не, так и по всей Руси, историкам и археологам идентифицировать не удается. Города эти так и остаются безымянными. Объединяют их лишь следы пожара, братские могилы без фобов, а то и просто хаотически лежащие останки людей со следами насильственной смерти, дети и взрослые, спрятавшиеся в подполах, печках и иных укрытиях и нашедшие там свою смерть.

Глава 4 РАЗГРОМ СЕВЕРО-ВОСТОЧНОЙ РУСИ

От Рязани войско Батыя двинулось вверх по Оке и подошло к Коломне, а там татар ждали дружины владимирского князя Юрия Всеволодовича и остатки рязанской дружины во главе с князем Романом Ингваревичем. Замечу, что сам великий князь владимирский Юрий Всеволодович с войском не пошел, а отправил своего старшего сына Всеволода с воеводой Еремеем.

Татары окружили русских. В битве полегли Роман Ингваревич и воевода Еремей с большей частью войска. Юрию же Всеволодовичу удалось убежать к отцу во Владимир. Коломна была взята татарами и разграблена.

От Коломны отряды царевича Гуюка по льду Москвы-реки подошли к городу Москве. Взятие Москвы описано в русских источниках коротко и неясно. Во всяком случае, деревянный кремль был взят штурмом. Воевода Филипп Нянька (Нянко)[36] был убит, а молодой князь Владимир Юрьевич (третий сын Юрия Всеволодовича) взят в плен. Царевич Гуюк забрал с собой плененного Владимира Юрьевича и голову павшего в бою Филиппа Няньки и отправился к городу Владимиру.

3 февраля 1238 г. основные силы татар во главе с Батыем подошли к Владимиру. Великий князь владимирский Юрий Всеволодович бежал из столицы. Во Владимире он оставил жену Агафью и двух старших сыновей Всеволода и Мстислава с воеводой Петром Ослядюковичем и частью дружины.

Юрий же с основным войском двинулся на северо-запад и, перейдя Волгу под Угличем, разбил свой лагерь на реке Сить, примерно в 30 км к западу от Волги. Вместе с великим князем были три его племянника — сыновья князя Константина Всеволодовича Василько, Всеволод и Владимир. Призвав своих братьев Ярослава и Святослава, Юрий Всеволодович, очевидно, собирался занять оборонительные позиции с участием всех имевшихся дружин Суздальской земли и использовав реки Волгу и Мологу как естественные оборонительные линии с востока и с севера.

Как гласит Тверская летопись: «Беззаконные же татары пришли к Владимиру... Привели они с собой Владимира Юрьевича к Золотым воротам, спрашивая: «Узнаете ли княжича вашего?» Братья его, воевода Ослядюкович и все люди проливали обильные слезы, видя горькие мучения князя. Татары же отошли от городских ворот, объехали город, а затем разбили лагерь на видимом расстоянии перед Золотыми воротами. Всеволод и Мстислав Юрьевичи хотели выйти из города против татар, но Петр-воевода запретил им сражаться, сказав: "Нет мужества, и разума, и силы против божьего наказания за наши грехи"»[37].

Пока часть татарского войска обносила Владимир частоколом и готовила осадные машины, остальное войско 5 февраля совершило молниеносный набег на Суздаль и в тот же день сожгло город.

Штурм Владимира начался утром 7 февраля. Как гласит та же Тверская летопись: «Утром увидели князья Всеволод и Мстислав и епископ Митрофан, что город будет взят, и, не надеясь ни на чью помощь, вошли они все в церковь святой Богородицы и начали каяться в своих грехах. А тех из них, кто хотел принять схиму, епископ Митрофан постриг всех: князей, и княгиню Юрия, и дочь его, и сноху, и благочестивых мужчин и женщин. А татары начали готовить пороки, и подступили к городу, и проломили городскую стену, и заполнили ров наломанными ветками и так по примету вошли в город; гак от Лыбеди вошли они в Иринины ворота, а от Клязьмы в Медные и Волжские ворота, и так взяли город и подожгли его. Увидели князья, и епископ, и княгини, что зажжен город и люди умирают в огне, а других рубят мечами, и бежали князья в Средний город. А епископ, и княгиня со снохами, и с дочерью, княжной Феодорой, и с внучатами, другие княгини, и боярыни, и многие люди вбежали в церковь святой Богородицы и заперлись на хорах. А татары взяли и Средний город, и выбили двери церкви, и собрали много дров, обложили церковь дровами и подожгли. И все бывшие там задохнулись, и так предали души свои в руки Господа; а других князей и людей татары порубили»[38].

Следует заметить, что три сына князя Юрия Всеволодовича погибли при осаде. Владимир Всеволод и Мстислав ныне считаются местными святыми города Владимира.

Разобраться в последующих действиях татар по русским летописям довольно трудно. Так, в Лаврентьевской летописи говорится, что в феврале 1238 г. было захвачено шесть крупных городов Суздальской земли, после чего, 4 марта, на реке Сить разгромлено войско Юрия Всеволодовича. Новгородская Первая летопись перечисляет уже восемь городов Суздальской земли (причем только два из них совпадают с перечисленными в Лаврентьевской летописи) и сообщает, что они были взяты после битвы на Сити. Никоновская летопись XVI века добавляет к ранее упомянутым городам еще два города. Никаких подробностей захвата какого-либо из названных в разных источниках четырнадцати городов в летописях не приводится. Рассказ о взятии и разграблении Суздаля, которому посвящено больше места, чем всем остальным, составляют фрагменты, заимствованные летописцами из ранних текстов. К примеру, из описания разграбления Киева половцами в 1203 г., и вряд ли этому описанию можно верить. Не нашлось места даже для рассказа о разрушении Ростова, собственная летопись которого была позднее включена в летопись Владимира (то есть в Лаврентьевскую). Создается впечатление, что летописцы Владимира и Новгорода просто перечислили основные города Суздальской земли без всякого представления о том, на какие из этих городов татары напали, какие разграбили, а какие обошли стороной.

Л.Н. Гумилев утверждает: «Жители богатого торгового Углича, например, довольно быстро нашли общий язык с монголами. Выдав лошадей и провиант, угличане спасли свой город; позже подобным образом поступили почти все поволжские города. Более того, находились русские, пополнявшие ряды монгольских войск. Венгерский хронист называл их "наихудшими христианами"»[39].

З.З.Мифтахов считает, что «уцелела Кострома, Тверь, Ярославль — все города по Волге уцелели именно потому, что они заключили мир с татарами и монголами»[40].

По моему же мнению, вопрос о Костроме следует считать открытым, но Тверь была уничтожена татарами, и в 1240 г. князь Ярослав Всеволодович фактически основал новый город на левом берегу Волги в устье реки Тверцы. А старая Тверь была в полутора километрах на правом берегу Волги у впадения в нее реки Тьмаки.

Тут следует заметить, что татары после взятия Владимира двигались не единым войском, а отдельными ударными группами. Некоторую ясность вносит Мифтахов. Он утверждает, что вместе с войском Батыя двигалось от 11 до 12 тысяч булгарских войск под началом эмира Гази Бараджа. Отдельный булгарский отряд Бояна, сына булгарского царя Алтынбека, действовал на севере в отрыве от татарских сил. Бояну удалось захватить город Устюг. Бывший нижегородский монах Ас-Азим, служивший некоторое время попом в городе Биляре и посланный Гази Бараджем в поход вместе с Бояном, уговорил местного воеводу сдать город без кровопролития.

После взятия Рязани татарами войско эмира Гази Бараджа двинулось на Нижний Новгород. Ко времени подхода булгарских войск князя в городе не было, а нижегородские бояре сами открыли ворота хорошо знакомому им Гази Бараджу Мифтахов утверждает, что к войску эмира присоединилось около 4 тысяч пеших русских воинов из Нижнего Новгорода и Ростова.

К началу марта 1238 г. на реке Сить собрались дружины нескольких князей северо-восточной Руси во главе с Юрием Всеволодовичем. Среди них был его родной брат переяславский князь Святослав Всеволодович и три племянника — Василько, Всеволод и Владимир Константиновичи. Больше ни один князь не пожелал присоединиться к великому князю владимирскому. Брат Ярослав Всеволодович в 1236 г. захватил Киев и стал великим князем киевским. Наши верноподданные историки утверждают, что Ярослав очень хотел помочь брату Юрию и спешил на Сить, но вот немного не успел. На самом деле хитрый Ярослав и не думал воевать с татарами, а вот после смерти Юрия он действительно поспешил и быстро прибежал княжить во Владимир.

Юрий Всеволодович оказался неважным полководцем. Вполне возможно, на него и его окружение напал панический страх перед татарами. Он не удосужился даже организовать разведку и наблюдение за татарским войском. В результате русские дружины были внезапно окружены татарами. 4 марта в ходе жестокой сечи русские были наголову разбиты, а князья Юрий Всеволодович и Всеволод Константинович пали в бою. Как гласит Тверская летопись: «А Василька Константиновича Ростовского татары взяли в плен и вели его до Шерньского леса, принуждая его жить по их обычаю и воевать на их стороне. Но он не покорился им и не принимай пиши из рук их, но много хульных слов изрек на их царя и всех их. Они же, жестоко мучив его, умертвили четвертого марта, в середину Великого поста, и бросили его тело в лесу».[41] Позже князей Юрия Всеволодовича и Василько Ростовского причислили к лику святых.

Сражение происходило между современными деревнями Иг-натово и Ревякино Городище Ярославской области, примерно в 16 км выше впадения реки Сить в Рыбинское водохранилище. Археолог Н.П. Сабанеев обнаружил в этом районе могилы погибших воинов. По сей день там нет памятника или памятного знака, указывающего на место битвы.

Любопытно, что Мифтахов утверждает, будто татаро-монголам в битве на Сити участвовать не пришлось, а с войском Юрия Всеволодовича сражались булгары и 4 тысячи русской пехоты из Нижнего Новгорода и Ростова. Сам же великий князь владимирский в битве участия не принимал. «Еще в 1229 г. он был "ранен в зад, отчего с тех пор не мог ездить на лошади" (Гази-Барадж. Летопись Гази-Бараджа. 1229—1246 годы. Бахши Иман. Свод бул-гарских летописей. Том 1. Оренбург, 1993. С. 165). Поэтому Юрий Всеволодович оставил поле боя не на коне, а на возке. Он убежал по дороге на Новгород. Однако отъехать далеко не удалось: попал в засаду, устроенную Кул Буратом. Охранный отряд был быстро уничтожен булгарскими лучниками. Великий князь соскочил с возка и побежал в сторону леса, но увяз в глубоком снегу. К нему подскакал сын покойного тархана Бачмана Нарык и отсек голову. Затем Нарык насадил его голову на древко своего боевого знамени и отправил к эмиру Гази-Бараджу»[42].

Мифтахов приводит и совсем другую версию смерти князя Василько Константиновича, которого он, правда, по ошибке называет рязанским князем. «Через несколько дней после этого (битвы на реке Сити. — А.Ш.) произошло неожиданное событие. На новгородской дороге встретились два конных разъезда: разъезд Кул Бурата и разъезд князя Ярослава Всеволодовича. Этой встрече предшествовали следующие события.

Прежде чем оставить г. Владимир и свою семью на произвол судьбы, великий князь отправил в Новгород на 50 возах государственную казну. Обоз сопровождали младший брат великого князя Ярослав Всеволодович, рязанский князь Василько Константинович и его сын Борис. Когда конный разъезд князя Ярослава столкнулся с разъездом отряда Кул Бурата, обоз повернули на юг. Однако спасти государственную казну не удалось: неожиданно обоз наткнулся на разъезд отряда Гуюка. Встреча была столь неожиданной, что возникла сумятица. Этим воспользовался Борис, ехавший в конце обоза. Ему удалось развернуть десять возов и незаметно уехать с места встречи. Борис прибыл в расположение отряда Кул Бурата и был препровожден к Гази Бараджу. (Гази-Ба-радж. Летопись Гази-Бараджа. Т. 1. С. 178—179.)

По свидетельству участника этих событий Гази Бараджа, князь Ярослав передал 40 возов с ценностями казны Гуюку и при этом сообщил, что князь Василько Константинович отправил своего сына Бориса с 10 возами к Гази Бараджу (Гази-Барадж. Летопись Гази-Бараджа. Т. 1. С. 179).

Историк СМ. Соловьев писал о том, что будто бы «татарам очень хотелось, чтоб Василько принял их обычаи и воевал вместе с ними; но ростовский князь не ел, не пил, чтоб не оскверниться пищею поганых» (Соловьев СМ. Об истории Древней России. М., 1992. С. 159). По свидетельству Гази Бараджа, дело было вовсе не в «пище поганых», а в том, что князь Ярослав «оклеветал бедного Васыла, сказав Гуюку, что тот нарочно направил своего сына ко мне с десятью возами из пятидесяти. Это была ложь. Но напрасно Васыл говорил, что ничего не знал о содержании возов и не склонял Борыса к побегу. Гуюк мучил его страшными пытками и, не заставив бека оболгать сына и меня, в ярости убил» (Гази-Барадж. Летопись Гази-Бараджа. Т. 1. С. 179).