Свой парень

— Вот именно, — подтвердил Тимур. — Ну что, вернулась память?

— Конечно! — Блондинка разулыбалась и, как положено, начала благодарить: — Спасибо, ребят. Вы меня тогда здорово выручили. Я уже со всем распрощалась: и с мобильником, и с кошельком, и со своей любимой помадой "Буржуа"… — Говоря это, блондинка копалась в сумочке.

— Тут и ключи, — напомнил Тимур.

— Они уже не нужны, — практично заметила девушка. — Замки вчера еще сменили.

— Натали, что же ты держишь молодых людей в дверях! — проплыла мимо них мама. — Пригласи в дом. И хотя Васек сразу невзлюбила эту маму, все же ее предложение сочла уместным: их давно уже было пора пригласить на чашечку кофе. Тимур вроде бы тоже так думал. Он расправил плечи, собираясь войти, но голос Натали его остановил:

— Им некогда, ма! Они сейчас уходят! — Натали подняла голову, отбросила длинные прямые волосы назад. — Вот! — Она по-прежнему улыбалась и протягивала Тимуру ту самую тысячную купюру, что была у нее в кошельке. — Возьмите. Тут мизансцена изменилась до неузнаваемости. От добродушия Тимура не осталось и следа. Васек почувствовала, как от его спины веет холодом. И голос у него был такой же сухой и колючий.

— Вознаграждение, значит, за труды? — отступил он на шаг.

— Я понимаю, здесь немного, — безмятежно извинилась блондинка, — но у меня больше нет, честное слово, мальчики. Ну, берите же!

— Васек, тебе деньги нужны? — бесстрастно поинтересовался Тимур. Васек забыла о своем нейтралитете.

— Не-а, свои девать некуда, — сообщила она в нужной тональности.

— Вот и я о том же! Ну, бывай здорова, Натали. Не кашляй! Тимур развернулся и пошел вниз по лестнице. Васек рванула за ним, но врезалась в твердую спину, потому что Тимур резко обернулся. Смотрел он, правда, не на нее, а на превратившуюся в соляной столб девицу.

— Ты вот что, девочка, — сказал он задушевным тоном, совершенно не соответствующим жесткому выражению его лица. — Ты себя-то побереги, не ходи одна по ночам. Обидно. Красивая ведь! "Хоть и пустышка!" — мысленно добавила Васек и почувствовала, как на ее губах играет злорадная ухмылочка. Вот как оно все обернулось! Конечно, нужно было промолчать, но она ничего не могла с собой поделать. У нее, как говорится, в одном месте свербело.

— Да, похоже, пролетела эта Натали, как фанера над Парижем.

— Ой, кто это так смешно сказал? — раздраженно одернул ее Тимур, но на улице он уже и сам смеялся. — Да, обломилось свидание. Ну, ничего. На наш век девчонок хватит. И красивых тоже. А Натали эта — еще та штучка. — Тимур выразительно хмыкнул. — Прикинь, о помаде губной вспомнила, а о том, что бы с ней могло случиться, забыла. Да, дешево себя девочка ценит — в тысячу, и те деревом.

— Да плюнь ты на нее! Тоже мне красавица нашлась! Видали мы и получше! — с досадой проговорила Васек. Откровенность Тимура отбила у нее всякую охоту подсмеиваться над ним. Зато, похоже, Тимур собрался ее подразнить. Он иронично приподнял брови и неожиданно поинтересовался:

— И где ж это ты видал?

— Да хоть у нас в десятом "Б", — пробурчала Васек. Говорила она абстрактно, никого не имея в виду. Просто нужно же было как-то выкручиваться.

— Познакомь, — предложил Тимур, подмигнув.

— Занята она, — однозначно отрезала Васек. — У нее уже парень есть.

— Вот так всегда, как красивая — так сразу занята. — В глазах Тимура заплясали озорные искорки. — Слышь, Васек, а может, ты сам на нее запал?

— Еще чего! — Васек прям задохнулась от возмущения. — Мне все это на фиг не нужно!

— Ну, это ты загнул, парень, хотя… — Тимур искоса взглянул на нее. — А тебе вообще-то сколько лет?

— Шестнадцать скоро будет, — засопела Васек.

— А, понятно, тебя пока только на карате тянет. — Тимур достал из кармана пачку «Кента». — А мне вот полгода назад семнадцать стукнуло, весной в армию. В общем, я бы не отказался от постоянной подружки, чтобы письма мне писала, чтобы из армии ждала. И чтобы было у нас с ней все всерьез и надолго, а не так — "давай сделаем это по-быстрому и разбежимся". Фу-ты ну-ты! Васек вспыхнула до корней волос и отвела взгляд. Испугалась, что глаза ее выдадут. Парни при ней никогда на интимные темы не разговаривали. Помнили, что она девчонка. Но Тимур-то этого не знал. И не узнает, решила Васек, упрямо сжав губы. Слишком далеко все зашло, чтобы делать подобные признания. Но зачем-то Васек уточнила:

— А чтобы она красивая была — обязательно?

— Чтобы верная была — обязательно. Понятно?

— Понятно.

— Да ничего тебе не понятно! — поморщился Тимур. — Я же не о конфетной верности говорю, когда они жили долго и счастливо и умерли в один день. Знаешь, у Чандлера рассказ такой есть. На космическом корабле одна пара все время собачилась. Может, устали в таком длинном путешествии без общения с людьми, а может, они по-другому не умели свои чувства выражать. Но вообще-то они занимались разведкой планет между Поясом астероидов и Марсом. Однажды муж обнаружил, что у него пропала запонка, и увидел ее в иллюминаторе плывущей метрах в трехстах от корабля. Ну они опять немного поцапались из-за того, что жена у него оказалась растяпа и вместе с мусором отправила за борт его любимую запонку. А потом муж надел скафандр и отправился за ней. Из принципа пошел. Считал, что если он не будет носить белую рубашку и запонки — это будет началом конца его цивилизованного облика. А скафандр свой, растяпа, не проверил. Короче, в открытом пространстве он обнаружил, что спасательный трос разъединился и он медленно, но верно удаляется от корабля. А потом еще и с кислородом начались проблемы. Вот в эту минуту он понял, что для него жена значит, и, уже теряя сознание, попрощался с ней. Знал, что спасти его некому, потому что она панически боялась надевать скафандр после одной аварии. А очнулся мужик у себя на корабле. Рядом с плачущей женой. В руках у нее была его белоснежная рубашка с парой запонок в манжетах. — Тимур добродушно хмыкнул. — Космический костюм ее, конечно, до смерти пугал, но, когда пришлось выбирать: страх или жизнь любимого человека, она не стала колебаться. Надела скафандр и притащила мужа на себе вместе с этой чертовой запонкой. И на его вопрос: "А как же твой страх?" — она просто ответила: "Я вдруг поняла, что нет ничего хуже, чем половина пары". Рассказ, между прочим, так и называется: "Половинка пары". Вот от такой половинки я бы не отказался. Пусть ссоры, не без этого, но чтобы в трудную минуту мы были как одно целое. Теперь ясно?

— Теперь ясно, — задумчиво проговорила Васек.

— Закурить хочешь? — протянул открытую пачку Тимур.

— Хочу, но не буду, — покачала головой Васек.

— Что так? Здоровье не позволяет? Она встрепенулась: жизненный разговор начался.

— Хуже. «Спартачи» последнюю игру «коням» проиграли, вот и пришлось с этим делом завязать.

— На спор, что ли? — догадался Тимур.

— Что-то вроде того. Второй месяц уже пошел.

— Уважаю. — Тимур повертел сигарету в руках. — Может, не стоит тебя дразнить? — Кури, — великодушно разрешила Васек. — У меня и отец дома смолит. Мне не привыкать. Слушай, а ты за кого болеешь? Ну, за какую команду? "Вот скажет сейчас, к примеру, за „коней" или бело-голубой „динамит", и все! Дружбе конец", — тоскливо подумалось Ваську. Но Тимур оказался на высоте положения.

— В принципе ни за кого, — сказал он. — Я к футболу равнодушен. Разве что чемпионат мира. Там я за сборную всегда готов поболеть. Вот хоккей — это другое дело. Быстрая игра. Результативная. Жесткая. И правила не такие драконовские. Красными карточками по чем зря не светят. Две минуты в штрафняке отдохнул и вперед на поле! Впрочем, и здесь мы начали сдавать позиции. Обидно до соплей.

— Обидно, — согласилась Васек, хотя к хоккею как раз она была равнодушна: простору ей не хватало, воздуху. За разговором она не заметила, как они оказались на Цветном бульваре, спустились в метро. Тимур взглянул на часы:

— Ты извини, старик, но мне на работу пора бежать. В семь заступаю.

— А где ты работаешь?

— Вообще-то я еще в колледже на третьем курсе учусь, на механика, а работа… Это скорее семейный бизнес. У моего дядьки кафешка в этом районе, вот там я и тружусь по вечерам. Что-то вроде "на все руки от скуки". Могу и за стойкой постоять, могу и посуду помыть, а могу и за порядком последить, чтобы детишки не шалили. В общем, живу, как в санатории — работа непыльная плюс гибкий график и стабильная зарплата. — Тимур улыбнулся Ваську. — Да, чуть не забыл. Не хочешь телефонами обменяться?

— Нет у меня телефона. Ни мобильника, ни такого, — сказала Васек, не в первый раз пожалев об этом. Только вот сейчас обида была куда как жгучей.

— Ничего. Я тебе свой набросаю. Звони, если что. — Тимур полез в спортивную сумку, вырвал листок из записной книжки, принялся писать, продолжая говорить: — Мы ведь с тобой теперь вроде как приятели, да и долги я привык отдавать. Короче, если проблемы возникнут, ты знаешь, куда обратиться. — Он сунул Ваську в руку листок, по-приятельски хлопнул по плечу и пошел к эскалатору. А Васек долго смотрела ему вслед, а потом бережно свернула бумажку с номером мобильника и положила ее во внутренний карман куртки. В рюкзаке или в бездонном кармане штанов она могла и затеряться.

4

Васек застряла в раздевалке спортзала. Вот-вот должен был начаться последний урок — ее горячо любимая физра. Почти все девчонки давно уже были в зале и разминались, а точнее сказать, разминали языки. У Васька же были свои развлечения. Нельзя сказать, чтобы веселые. Вот уже целую неделю, подобно Гамлету, она решала вопрос: быть или не быть? Вернее, звонить Тимуру или не звонить? Вроде бы он охотно дал ей номер своего мобильника и даже первый предложил обменяться телефонами. А с другой стороны, он ведь предложил ей звонить, чтобы долг отдать. А это значит выручить ее, если кто-нибудь наедет…

— Тусь, ну ты где потерялась? — заглянула в раздевалку кудрявая рыжеволосая Лиза Кукушкина. Лицо у нее было усеяно мелкими веснушками, но они совсем не портили ее, напротив, делали привлекательной, особенно когда Лиза улыбалась. Вот так, как сейчас.

— Да иду я, иду уже! — Туська Крылова, в отличие от своей подружки, была томной, знойной красавицей. Темные длинные прямые волосы, выразительный взгляд. Недаром ее в кино пригласили сниматься, в молодежном сериале. Поговаривали, что это все благодаря отчиму — режиссеру, но Васек в это не очень-то верила, считала, что Туська талантливая девчонка. Да и внешность у нее, прямо сказать, киношная.

— Ты идешь? — бросила Туська, проходя мимо. Она была полностью готова к занятию: волосы стянуты пышной алой розочкой, белые шортики на длинных ногах и футболка в обтяжку. Васек одернула размахаистую футболку с оторванными рукавами, без всякой задней мысли сравнила свои потрепанные резиновые кеды с Туськиными элегантными спортивными тапочками и лениво проговорила:

— Идите, я догоню. Туська в ответ повела плечом: ну, мол, как знаешь, и побежала к выходу, где ее дожидалась Лиза. Васек не сомневалась, что Туська обратилась к ней из вежливости: в ее обществе она не нуждалась, ну, так и Васек не горела желанием с кем-то общаться. Но прозвеневший вскоре звонок заставил Васька присоединиться к классу.

— Так, быстро построились! — хлопнул в ладоши Лапушка, поиграв натренированными мышцами. Васек не заставила себя ждать, быстро встала в строй и снова отключилась от мира. Лапушка что-то говорил, но она не слышала, мысли опять по кругу пошли. То, что Тимур предложил ей помощь, — это, конечно, хорошо. Но она в случае нужды и сама может за себя постоять. Вот недавно к ней подкатил Жорка Сазонов из одиннадцатого «А». "Привет", — говорит и руку протягивает. Она собралась поздороваться, а он сделал обманный финт и вдарил ей под дых кулаком — несильно, вроде как в шутку. Теперь вот в школу с симпатичной припухлостью на подбородке ходит. Пусть знает: она тоже умеет шутить. Ну и что? Стоило из-за такой ерунды Тимура беспокоить? Ответ может быть только один: нет, нет и нет. А позвонить ему хочется, прямо ужас как. А может, и правда позвонить? Но внутренний голос не унимался, гнул свою линию: "Ну позвонишь. И что скажешь? Привет, это я, Васек. А дальше что?" Вопрос так и остался без ответа, потому что Вадим Ольховский, рядом с которым Васек стояла, ткнул ее локтем в бок.

— Эй, Васек, пыль-то с ушей стряхни.

— Остапченко! — повторил Лапушка, удивленно приподняв брови.

— Здесь! — выкрикнула Васек, и физрук, удовлетворенно кивнув головой, продолжил перекличку. Закончив ее, Лапушка захлопнул журнал и, бегло взглянув на наручные часы, обвел взглядом шеренгу.

— Так, десятый «Б», все внимание. Мне нужно минут на десять отлучиться по личному делу…

— О как! А нам говорят, что все личное мы за порогом школы должны оставлять, — прошептала над ухом Алиска Залетаева. Она как раз с другой стороны от Васька стояла. Васек на это замечание не отреагировала. Много чести. Да и Лапушка уже заканчивал свою короткую речь.

— В общем, я на вас надеюсь. Чтобы нормально здесь все было: без шума и пыли, как говорится. Белов! — обратился Лапушка к Сереге, тот у него был первым помощником. — Возьмите мяч, покидайте через сетку. Лапушка ушел, а Серега принял командование на себя.

— Короче так: Неделя, Комар, Вадик, Васек и Варька с Дашкой идут на левую половину. Светка Калинина, Ольховский, Волков, Сашок Каверин, Алиска, — продолжил он, ни на кого не глядя, — Лизка и Туська идут направо.

— Есть, мой генерал! — отсалютовала Крылова, задорно подмигнув подружке.

— Сереж, а ты где? В какой команде? — поинтересовалась Дашка. Раньше у нее была тяжеленная коса, а теперь стильная стрижка. Но Дашка еще к этому не совсем привыкла и, когда волновалась, все время пыталась поймать несуществующую косу и перебросить ее со спины на грудь.

— С тобой конечно, — ослепительно улыбнулся ей Сергей. У Белого была самая обаятельная улыбка во всей школе. Только вот почему-то Ваську привиделась совсем другая улыбка и совсем другое лицо. "Черт, наваждение прямо какое-то!" — разозлилась Васек. И не она одна. Видно, Алиску Залетаеву здорово заело, что Сергей совсем перестал обращать на нее внимание.

— Разкомандовались тут всякие! — выдала она с ядовитой улыбочкой и прозрачно так намекнула: — А как насчет того, что каждый имеет право ходить налево, ходить направо?

— Ладно, можем поменяться местами. Вы — на левую сторону, мы — на правую, — легко согласился Сергей, продолжая скользить взглядом поверх ее головы.

— Белый, ты из себя богом обиженного не строй! — сменила тактику Алиска. — У вас четыре парня в команде и еще Васек в придачу, а у нее ударчик, сам знаешь, будь-будь! А в нашей команде только трое парней.

— Ну и что? — Сергей с улыбочкой посмотрел Алиске прямо в глаза. — Побеждают-то не числом, а умением.

— Да ладно тебе, Алиска! — задиристо выступил Сашок Каверин. — Мы их сделаем, будь спок!

— А это мы еще посмотрим, — последовал дружный ответ, а Лизка Кукушкина, мастерица на прибаутки, добавила:

— Похвалялась девица рано замуж выйти, да так в девках и осталась.

— Ну, тебе-то это не грозит. У тебя братец-близнец всегда под рукой. Обменявшись нешуточными вызовами, игроки заняли свои места. Получилось с каждой стороны по семь человек, остальные выразили желание на скамейке посидеть, за игрой понаблюдать. Судить вызвалась Юлька. Староста и здесь нашла себе почетную должность. Даже свисток где-то для такого случая раздобыла. Васек оказалась под сеткой. Против нее был Сашок. Гасил он резко, Ваську приходилось туго, а тут еще в голове как назло крутилось: "Побеждают не числом, а умением". Прав был Александр Васильевич Суворов. Тогда они с Тимуром против четверых сражались и победили. Тимур, нужно сказать, технично дрался, хоть и без правил. Удар у него без замаха, но точный и тяжелый. И взгляд наповал разит. Бац! Васек пропустила подачу. И уже не первую.

— Ты чего тормозишь? — подбежал к ней Белый. — А ну давай от сетки, а то нам быстро навешают кренделей. Ваську обидно стало. Эх, друг еще называется, а понять не может, что у нее в душе творится.

— Может, я совсем уйду? — процедила она сквозь зубы. — Мне что-то влом мяч кидать.

— Иди, раз влом. — Белый и впрямь не особо интересовался ее настроением. А может, решил, что не время сейчас разборками заниматься. Он обернулся к болельщикам, махнул рукой: — Маринка! Голубева! Иди к нам!

— Внимание! — тоном рефери сказала Юлька. — В команде Белого замена. Вместо выбывшего по непонятной причине игрока Васька на площадку выходит моя сводная, но лучше, чем родная, сестра Маринка. Так Васек оказалась вне игры. Помаявшись в зале, она вышла в коридор. Здесь на первом этаже было прохладно и тихо. Ноги сами понесли ее к канцелярии. Она приоткрыла дверь, заглянула в комнату. Никого. На столе стоял черный блестящий телефон. "А чего я так переживаю?! Подумаешь, звонок другу!" — внезапно раззадорилась Васек и решительно набрала вызубренный назубок номер.

— О, пропащая душа! — радостно отозвался Тимур, и у нее внутри отпустило. — Я уж думал, ты никогда не позвонишь.

— А ты что же, ждал моего звонка? — Ее рот сам собой растянулся до ушей.

— Занятный ты парень, Васек, — хмыкнул в трубку Тимур. — Иногда такое скажешь! Ладно, проехали. Слушай, честно говоря, мне сейчас трепаться некогда. Машина с окорочками и с разными там банками-склянками пришла. Короче, если у тебя что-то срочное…

— Да не очень… — обтекаемо отозвалась Васек.

— Тогда давай вечером стрелку забьем.

— Давай. А где? Тимур думал недолго:

— Можно на Цветном бульваре, в семь. На том же месте. Годится?

— Годится, — согласилась она. Связь прервалась, и только тогда Васек сообразила, что сегодня в семь у нее занятия в клубе. "Ничего страшного, если я один раз пропущу. Скажу, что простыла. Что я, не человек, поболеть не могу?" — сказала себе Васек и осторожно положила трубку на место. В коридор она вышла с улыбкой в пол-лица и сразу нарвалась на Лапушку. Он выходил из учительской раздевалки, вертел в руках сложенный квадратиком листок, и вид у физрука был весьма озадаченный.

— Васек, то есть Василиса, ты что здесь забыла? — набросился он на нее и, рассеянно оглядываясь по сторонам, напомнил: — Я же велел из зала ни ногой!

— Да мне позвонить понадобилось, — оправдалась Васек. — По важному делу.

— А-а-а, ну если по важному… — Он взглянул ей в глаза. — Слушай, а ты случайно здесь никого не видела? — Что-то в голосе у Лапушки проскакивало: то ли досада, то ли нетерпение. — Здесь никто сейчас не проходил? — уточнил Лапушка.

— Не-а, — замотала головой Васек, потому что действительно ни одна живая душа ей на глаза не попадалась ни до звонка, ни после.

— Значит, никого, — протянул как бы про себя Лапушка, потирая рукой подбородок.

— А что это у вас? Записка? — спросила в лоб Васек. Ни для кого в школе не было секретом, что некоторые активные старшеклассницы очень усложняли Лапушке жизнь, атакуя его взглядами и записочками.

— Это? — Лапушка взглянул на листок в руке так, словно впервые его увидел, но соврал быстро, как будто только этим всю жизнь и занимался: — Это не записка. Это мне Романов телефончик одного спортивного клуба дал. Хочу там подработать. Зарплата у учителей сама знаешь какая. Одни нули.

— А что же вы здесь работаете? Могли бы уже давно в охрану податься. Банк какой-нибудь охранять или казино, их сейчас в Москве полным-полно.

— Мог бы, — согласился Лапушка. — Только вот понимаешь, в чем штука: у меня призвание — быть учителем в средней школе. Нравится мне из вас, охламонов, людей делать. Ладно, пошли на урок, — сказал он, убирая листок в задний карман брюк. — А то как бы нас обоих Дондурей не застукала. Не знаю как тебе, а мне с этой женщиной-вамп лишний раз встречаться не хочется. Васек рассмеялась, а про себя подумала: во-первых, психолога сегодня в школе не было, так что никакого телефончика он Лапушке дать не мог. А значит, ему опять незаметно подсунули любовную записочку. Вопрос — кто? А во-вторых, а может быть, даже и во-первых, звонок Тимуру оказался не таким уж и проблемным. И чего она целую неделю себе голову морочила? А действительно, чего? Наверное, уже тогда Ваську нужно было задуматься над этим, но она была настолько неискушенной в сердечных делах, что приняла первые любовные терзания за обычную девичью нерешительность. Ведь как бы она ни была похожа на парня, она все же была девушкой. И ей, так же как и любой девушке, были не чужды сомнения, когда речь заходила о парне.

5

В семь Васек уже была на месте и высматривала знакомое лицо среди спешащих по своим делам людей. Она была в джинсах и свободном свитере толстой вязки, сверху все тот же пуховик. Тимур появился внезапно. Вырос перед ней словно из-под земли. Лицо гладко выбрито, в темных волосах мелкие блестящие капельки, а в глазах задорный блеск. Но Васек помнила, что в нужную минуту выражение этих глаз может стать жестким и резким. И это ей в Тимуре нравилось. Нравилось, что он может быть добрым и веселым с друзьями и беспощадным с врагами. Поздоровались Тимур и Васек, как повелось, за руку, приветствиями обменялись. Выяснили, что у Васька проблем пока нет и позвонила она, вернее он, просто так, от нечего делать, а у Тимура вечер оказался свободным.

— Может, в киношку пойдем? — предложил Тимур.

— А может, пойдем и девчонок подцепим? — пошутила Васек на свою голову.

— А что? Неплохая мысль. Вот этим мы сейчас и займемся! — на полном серьезе подхватил Тимур и, не дав ей опомниться, предложил: — Двинули на дискач! Здесь клуб недалеко, в нем по средам всегда танцы.

— У меня всего сто рублей на кармане, — запаниковала Васек. — Боюсь, на билет не хватит.

— Ничего. Я сегодня богатый! Дядька премию отвалил за окорочка. Так последнее препятствие на пути к дискотеке было устранено. Минутой спустя Васек шла рядом с Тимуром и ругала себя на чем свет стоит. Блин! Какой черт ее за язык дернул, спрашивается? Приколоться захотелось? Вот и влипла со своими приколами! Вместо кино приходится переться на танцы-шманцы-обжиманцы! А на фига ей все это, когда она толком и танцевать-то не умеет. Ни за мальчика, ни за девочку. И Тимур хорош! Наверное, решил, что благотворно на Васька повлиял, раз она с такими предложениями выступает. В общем, настроение у Васька, сами понимаете, было неважное, а в зале оно и вовсе испортилось. Одного беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы понять, что девчонок здесь собралось раза в три, а то и в четыре больше, чем парней. И большинство из них в ожидании чуда! Типа "я пригласить хочу на танец вас и только вас"… И для этого, нужно сказать, были созданы все условия. Музыка гремела из усилителей так, что, казалось, стены дрожат.