Помоги проекту - поделись книгой:
Руководители Лэнгли с завидным постоянством подчеркивали, что советский фронт представляет собой приоритетное направление в деятельности ЦРУ. Одни, признанные «ястребы» Аллен Даллес, Ричард Хелмс, Уильям Кейси, не маскировали своей почти патологической ненависти к нашей стране. Другие предпочитали более сдержанные выражения и эвфемизмы; так, Уильям Уэбстер заявил: «Советский Союз будет оставаться основным объектом нашей деятельности по сбору разведывательных сведений в 90-е годы. Его военный потенциал, его попытки расширить свое влияние в мире и его напористая деятельность в области разведки создают угрозы для безопасности Соединенных Штатов».
В рамках противостояния двух общественно-политических систем, капитализма и социализма, а также возникших после Второй мировой войны военно-политических союзов, возглавлявшихся США и СССР, — противостояния, подчас принимавшего формы ожесточенного соперничества за влияние в мире, проходила разведывательно-подрывная деятельность американских спецслужб против Советского Союза. США стремились к военному превосходству, и обе стороны не отказывались от силовых подходов к решению проблем в мировой политике. Тон задавали американцы; они не скрывали, что их цель — максимально ослабить СССР, подорвать его экономический и оборонный потенциал, обострить внутриполитическую обстановку, дискредитировать вооруженные силы и органы государственной безопасности. Это определяло конкретные действия американских спецслужб.
«Наши разведывательные возможности остаются лучшими в мире, — заявил Джордж Буш-старший в 1991 году в Лэнгли, прибыв туда уже в качестве президента США. — Разведка необходима нам для упрочения и расширения завоеваний свободы в борьбе против тоталитаризма». Сотрудникам ЦРУ этот эвфемизм Буша-отца очень понравился, тем более что в Лэнгли, пережившем в конце восьмидесятых очередную полосу неудач, всегда нуждались в поддержке высшей власти.
Президент Буш-старший не сказал ничего нового и необычного. Драматические признания важности разведки в условиях прекращения «холодной войны» и чуть ли не для «выживания» Америки содержались в выступлениях самих руководителей Лэнгли. Все они призывали конгресс, ведавший бюджетными ассигнованиями на разведку, не сокращать расходов на ЦРУ и разведывательное сообщество в целом. Джордж Тенет, в частности, убеждал, что ЦРУ «иначе не сможет работать и начнет давать сбои». Капитолий внял слезным мольбам директора ЦРУ. Теперь одобренный конгрессом бюджет разведывательного сообщества приблизился к пику расходов на разведывательные цели, достигнутому, когда хозяином Лэнгли был Уильям Кейси. Таким образом, начиная с 1998 года бюджет США на разведку стал вновь распухать и достиг астрономической суммы 29–30 миллиардов долларов, одна десятая часть которой традиционно приходится на ЦРУ, — это не считая секретных статей бюджета и вопреки требованиям либералов в конгрессе, настаивавших на тотальном реформировании разведслужбы. Кстати, Билл Клинтон, в ходе кампании 1996 года снова усадивший Уильяма Кейси в Белый дом, в порыве популизма и с учетом требований о перестройке в ЦРУ обещал сократить бюджет спецслужб на 7,5 миллиарда долларов в течение пяти лет. После избрания, «позабыв» об этих посулах и уступая настояниям руководства разведки, он отказался от своих обязательств.
Между тем в 90-х годах тучи над ЦРУ стали быстро сгущаться, требования реформ приобретали лавинообразный характер, да и причин и просто поводов для этого хватало. О некоторых из них автор уже упоминал.
На одном из первых мест в длинном ряду прегрешений разведки оказалось драматическое положение в московской резидентуре ЦРУ, потерпевшей серьезный урон от советских органов государственной безопасности в самые последние годы существования СССР. Чем только не пытались объяснить провалы резидентуры…
В вину американской разведке ставился прокол в Индии и Пакистане: ЦРУ не уследило за тем, как у этих двух соперничающих государств появилось ядерное оружие, превратившее этот регион в опаснейший очаг конфликта. Разведка не сумела узнать эту тайну вплоть до момента проведения Дели и Исламабадом ядерных испытаний, хотя Пакистан считался самым надежным союзником Вашингтона в Юго-Восточной Азии и ЦРУ чувствовало себя там как рыба в воде. Поставленные перед этим конфликтом, США, несмотря на все усилия, не сумели помешать дальнейшему распространению оружия массового уничтожения среди «пороговых» государств. Теперь Вашингтон оказался перед еще более грозной опасностью: ядерное оружие и средства его доставки к целям попали к тем силам в Пакистане, которые могли солидаризироваться с талибами.
Досадный сюрприз преподнесла ЦРУ одна из стран-«изгоев» — КНДР, — осуществив запуск баллистических ракет. ЦРУ не выполнило задания Белого дома покончить с ненавистным для США режимом Саддама Хусейна в другом государстве-изгое — Ираке. Да и с другими странами, которых Вашингтон наградил этим названием, дело обстояло не лучше.
Запоздалое осуждение вызвала деятельность ЦРУ в Индонезии, Лаосе, Конго, Заире, Гватемале и других странах. Выплывали наружу факты минной войны ЦРУ против Никарагуа, поставок оружия Ирану для борьбы с Ираком, а Багдаду для военных действий против Тегерана.
В СНБ да и в самом ЦРУ не были удовлетворены действиями спецслужб, попытавшихся наказать Судан и Афганистан за предоставление своей территории лицам, взорвавшим американское посольство в Кении и Танзании. После трагедии 11 сентября 2001 года на ЦРУ обрушился шквал атак за дружбу с тем, кого мигом обвинили в случившемся. Разведку осуждали за неудачную охоту на бен Ладена, обвиненного в организации терактов против дипломатов представительства США в этих странах и военных объектов в Йемене. Заметим, что охота на «террориста номер один» продолжается до сих пор и приобрела впечатляющий размах после трагических событий в Нью-Йорке и Вашингтоне в сентябре 2001 года. Нам еще придется вернуться к бен Ладену, отношения которого с Вашингтоном изобилуют массой загадочного.
Затем на ЦРУ обрушилась волна критики за сокращение ряда зарубежных резидентур; не избежали того же и госдепартамент, Белый дом и сами законодатели — отчасти после разъяснений, что именно снижение бюджетных расходов на международную деятельность США в 80—90-е годы привело к сокращению дипломатических и консульских представительств Вашингтона во многих государствах мира — от Каморских островов и Экваториальной Гвинеи, Афганистана и Эстонии до Германии, Египта, Бразилии, Франции, Польши и Австрии. Американские посольства во второй половине 90-х годов имелись в 157 странах, что создавало солидную базу для размещения посольских резидентур и подрезидентур в консульских учреждениях, существовавших отдельно от посольств. По американским источникам, в дипломатических представительствах Соединенных Штатов схема распределения должностей обычно такова: 5—10 процентов — сотрудники госдепартамента; 30–35 процентов занимает министерство обороны; остальное приходится на другие гражданские ведомства. Во всех этих учреждениях и упрятаны разведчики ЦРУ.
ЦРУ досталось (и, возможно, не по делу) за то, что оно проглядело финансовый кризис в Юго-Восточной Азии, потрясший Южную Корею, Филиппины, Индонезию и Таиланд и затронувший Японию. В конгрессе оказались безжалостны: ЦРУ должно отрабатывать вложенные в него деньги налогоплательщиков.
Может быть, это нарекание пришлось не по адресу, но зато вполне по адресу — другое тяжеловесное обвинение: проспали ситуацию в Советском Союзе. Бывшие руководители ЦРУ Уэбстер и Гейтс, правившие в Лэнгли в этот период и вызванные в конгресс для дачи объяснений, оправдывались — у ЦРУ в СССР весьма ограниченные возможности: американцы не имеют контактов с лидерами национальных республик, где вызревают зерна недовольства центральной властью; выходы на Политбюро ЦК КПСС отсутствуют, и информация оттуда не поступает; к тому же агентурная сеть разведки, по существу, ликвидирована в 80-е годы советской службой контршпионажа.
Потом нападавшие взялись за внутренние порядки в Лэнгли, подвергнув критике всеобщую секретность, которой он окружил себя, а также сокращение числа зарубежных резидентур разведки, последовавшее, кстати, за урезанием ассигнований, а вовсе не из-за свертывания разведывательной деятельности по каким-то иным причинам. Обратили внимание на частую смену шефов ЦРУ, являющихся одновременно руководителями Центральной разведки, — пятеро за период с 1991 года, притом шеф ЦРУ, при котором происходило «разбирательство», Джордж Тенет, назначен на этот пост в 1997 году. Многовато для государства, похваляющегося своим стабильным политическим строем и правопорядком.
Совсем некстати для ЦРУ возникло разбирательство по делу Джона Дейча, обвиненного в серьезных прегрешениях на посту руководителя разведки. И уж вовсе не украсила репутацию ЦРУ загадочная смерть одного из ведущих работников Научно-технического директората ЦРУ Рика Януцци. В Лэнгли 46-летний Януцци слыл «гением информационной революции», — Джордж Тенет считал его смерть «огромной личной потерей». Самое странное, пожалуй, что в ЦРУ хранили долгое молчание по поводу «очевидного самоубийства» Рика Януцци, о чем поспешил оповестить мир один из дотошных вашингтонских журналистов. А раз так, уход из жизни Януцци немедленно вызвал появление массы толков и пересудов. Тут же возникла версия о связи его самоубийства с развернутой Вашингтоном шумной кампанией по «делу Ханссена» (сотрудник ФБР, обвиненный в контакте с российской разведкой) и в целом с «охотой на «кротов».
Но наибольшее раздражение, переходящее в истерию, вызвали громкие дела сотрудников ЦРУ, обвиненных в шпионаже в пользу Советского Союза и его правопреемницы России. Дела «кротов» КГБ, основательно подорвавшие, по признанию руководителей Лэнгли, фундамент ЦРУ и попортившие его репутацию, породили эффект разорвавшейся бомбы, вызвали волну резкого неудовольствия по отношению к Лэнгли и серию официальных демаршей Вашингтона нашей стране, играющей, дескать, не по правилам и срывающей сотрудничество США и России. Поистине двойная мораль в действии — что положено Юпитеру, не положено быку.
Атаки на ЦРУ шли с разных сторон — и из Капитолия, и от средств массовой информации. Благодаря ораторскому искусству конгрессменов, умению и ловкости журналистов обвинения обрастали красочными подробностями, удивлявшими и возмущавшими Лэнгли. Самые яростные критики не стеснялись в непарламентских выражениях. Бывший министр обороны Лео Эспин, которого Клинтон назначил руководить специальной комиссией по реформам разведывательного сообщества, говорил (конечно, на публику) о возможности «упразднения ЦРУ». Один из наиболее суровых и радикальных борцов с ЦРУ член комитета по разведке конгресса США Мойнихен требовал ликвидации ЦРУ с передачей его персонала государственному департаменту. Штаб-квартиру ЦРУ в Лэнгли он предлагал оставить в качестве «реликта «холодной войны»», подобно армейским фортам времен войн с индейцами.
В Лэнгли не на шутку встревожились, опасаясь сокращения ассигнований, боясь оказаться «второсортной организацией» (из заявления Джорджа Тенета) или вообще остаться без работы. Можно понять психологию американских разведчиков, потерявших «главного противника» и веру в «священную миссию» ЦРУ. Многих опытных сотрудников разведки уволили, или они сами поспешно покидали Лэнгли, рассчитывая устроиться на более прибыльных местах — в бизнесе. В связи с неудачами ЦРУ в 1995 году вынужден покинуть свой пост Джеймс Вулси; не смог закрепиться на своем посту в Лэнгли Роберт Гейтс.
Отбивая наскоки критиков и недоброжелателей, в Вашингтоне стали подчеркивать, что теперь, после завершения «холодной войны», Лэнгли займется совершенно невинными делами, в частности сбором экономической информации. Это было своего рода камуфляжем существа подлинной деятельности, которую ЦРУ поручалось проводить в новых условиях.
Нет, конечно, никто в высшем руководстве Вашингтона и не мог подумать о том, чтобы упразднить ЦРУ, но изменения в разведывательной системе считались неизбежными. Тем не менее «обижать» разведку не собирались. Директор ЦРУ Вулси, выступая в конгрессе, заявил: «Роль разведки в мире после окончания «холодной войны» не уменьшилась. Сегодня ей приходится решать больше задач, сталкиваясь с совершенно незнакомым противником, но средства и методы работы остались прежними». Лидеры США знали: кто владеет информацией, тот владеет миром.
Геополитическая буря, прогремевшая на Земле в конце XX века, пронеслась по американской разведке, оставив на ней заметные следы. Неминуемые реформы ЦРУ связаны с распадом Советского Союза, появлением новых очагов нестабильности в мире, ростом опасности международного терроризма и контрабанды наркотиков непосредственно для США. Однако в значительной мере они вызваны просчетами и поражениями американских спецслужб, в первую очередь ЦРУ; вместе с тем — стремлением получить действенный рычаг дитя закрепления ведущей роли США как единственной сверхдержавы мира.
За реформирование ЦРУ активно взялись Джон Дейч, а затем его преемник, назначенный в Лэнгли, как и Дейч, Клинтоном и удержавшийся в седле при Джордже Буше-младшем, добившемся совсем неубедительной победы на президентских выборах 2001 года. Планы и предложения Дейча и Тенета приняты за основу, — так цитадель разведки на Потомаке выглядит сегодня.
Реформаторы начали с того, что в 1998 году переименовали штаб-квартиру ЦРУ в Лэнгли в Центр национальной разведки имени Джорджа Буша. Напомним, что Буш-старший с января 1976-го по январь 1977 года возглавлял Лэнгли и пользовался немалым уважением сотрудников разведки. Вероятно, те, кто направил Буша в Лэнгли, рассчитывали таким оригинальным способом удалить его с политической арены. В этом случае они просчитались — в 1991 году Буш-старший стал президентом Соединенных Штатов.
Центр национальной разведки — звучит внушительно и гордо, как вступление к торжественной мессе; в Вашингтоне любят броские, выразительные названия. Но все-таки Лэнгли — это что-то более близкое, почти родное для тех, кто долгие годы обитал в этом комплексе зданий на берегу реки Потомак, в пригороде столицы Соединенных Штатов, и продолжает там работать сегодня; для тех, кто так или иначе связал свою судьбу с разведкой на много лет.
Необходимо сразу подчеркнуть, что в Лэнгли вовсе не произошло тотального реформирования, как ожидали многие либералы и просто критики ЦРУ. Перемены не задели основных функций и инструментов американской разведки и ее нацеленности на широкомасштабную агентурную деятельность и проведение «специальных операций». И все же несправедливо утверждать, что гора родила мышь. Более того, особое внимание уделено укреплению Оперативного директората — главного подразделения ЦРУ и всего разведывательного сообщества, занимающегося агентурной работой за пределами США, — восстановлению его престижа, сильно пострадавшего в последние годы. «Специальные операции» из арсеналов Лэнгли не только не исчезли, но, как можно судить на основании фактов недавнего времени, их количество и роль в подрывной деятельности существенно возросли. Разве что их стали еще тщательнее маскировать, стараясь не допустить, чтобы «торчали уши Вашингтона», и не прибегали к совсем уж одиозным формам, таким, как направление наемных убийц к лицам, которых намеревались ликвидировать. В этом случае устранение неугодных иностранных деятелей поручалось ракетам и бомбам. Тут же следовали все новые попытки уничтожить президента Ирака Саддама Хусейна, а затем ряд операций с целью устранить руководителя Югославии Слободана Милошевича. В ЦРУ слов на ветер не бросают. Директор разведки недаром говорил о необходимости «сложных и дорогостоящих тайных акций». Снова эвфемизм, но очень красноречивый. Неизбежное «новшество», подпитанное щедрыми финансовыми вливаниями, — качественный рост информационно-аналитического потенциала за счет найма на работу способных аналитиков и других специалистов, оснащения разведки самой передовой техникой, в том числе сверхмощными компьютерами.
Что представляет собой современная структура ЦРУ, читатель может увидеть на схеме (это то, что руководство Лэнгли считает возможным обнародовать), (см. Приложение). В ЦРУ ныне не четыре директората, как было, скажем, в 80-е годы, а пять. Новый — Директорат планирования, функции которого в Интернете определяются так: «планирование и координация деятельности разведки, отслеживание новых направлений в специализации разведывательной информации, а также обеспечение связи с потребителями информации». Ну что ж, в основном понятно, чем должен заниматься директорат.
Наиболее крупные перемены в ЦРУ, как мы уже убедились, затронули Оперативный и Информационно-аналитический директораты, их структуру и кадры.
В Оперативном директорате нет больше советского отдела и пришедшего ему на смену в 90-е годы отдела Центральной Евразии. Теперь это управление Центральной Евразии, с входящим в него отделом России и СНГ. Возникли новые, подотчетные директорату резидентуры в странах СНГ, на Балканах и в некоторых других государствах; восстановлен ряд резидентур, расформированных в предыдущие годы. Для борьбы с проникновением иностранных агентов и в целях внедрения «кротов» ЦРУ в иностранные спецслужбы усилено управление контрразведки ЦРУ в Оперативном директорате. Появился Центр по борьбе с терроризмом, возросла его роль в операциях разведки. На работу в директорат приглашаются уволенные ранее опытные разведчики.
В соответствии с требованиями времени Информационно-аналитический директорат тоже подвергся значительным реформам. Появилось управление анализа информации по СНГ; усилена работа подразделения, которое призвано анализировать и оценивать разведывательные материалы о «признаках назревания кризисных ситуаций». Набирает силу управление глобальных проблем. Наряду с тем, что в СНБ и лично президенту направляются важные телеграммы из резидентур, руководству США докладывается ежедневная разведывательная сводка. Информационно-аналитический директорат захлестывается потоком информации, создающим проблему ее обработки и объективной и своевременной оценки.
Не остается в стороне от перемен и Научно-технический директорат. Его забота — внедрение в практику работы ЦРУ достижений научно-технической революции. А она, как известно, находится в движении, постоянно производя на свет новые образцы техники и информатики, которые разведка должна взять на вооружение, если найдет где их применить, — особенно в наш век господства новых технологий и информационных систем. В этой сфере, как никогда, важен союз с частным бизнесом и использование технологий и изобретений, появляющихся за рубежом, в том числе у друзей и партнеров.
Бурные события 80—90-х годов и начала нового столетия настоятельно требовали от Вашингтона повышенного внимания к контрразведывательным службам. Так, в мае 1994 года президент Клинтон подписал директиву о реорганизации деятельности всех спецслужб в области контрразведки. Учреждался Национальный совет по политике в области контрразведки во главе с помощником президента по национальной безопасности. В его состав назначались представители ЦРУ, ФБР, РУМО и еще четырех органов, входивших в разведывательное сообщество. Создавалась также Межведомственная группа по контрразведывательным операциям для координации действий американских государственных учреждений. Были расширены полномочия ФБР, включая право наводить порядок в ЦРУ. Пока и само ФБР не оказалось под огнем критики за «дело Ханссена». ЦРУ теперь могло злорадствовать — не только ему выпала участь служить приютом для иностранных «кротов».
При президенте Джордже Буше-младшем появилась новая служба национальной безопасности — Управление внутренней безопасности. Решение об образовании этого ведомства принято после трагедии 11 сентября, всколыхнувшей всю Америку. Теперь это уже министерство.
Автор полагает, впрочем, что реформирование Лэнгли на этом не кончится. События в мире развиваются слишком быстро и бурно, и ЦРУ необходимо поспевать за ними, а может быть, и опережать, если это окажется возможным.
Уже в текущем году Джордж Буш-младший подписал директиву о ревизии деятельности разведки. Директор ЦРУ Тенет, министр обороны Рамсфельд и государственный секретарь Пауэлл будут решать, как в нынешних условиях добывать разведывательную информацию и как лучше ее анализировать для внутреннего потребления и препарировать для мира.
Глава 3
Огнем и мечом[3]
Когда польский классик писал свой знаменитый роман о далеком 12 веке, эпоха крестоносцев еще только начиналась. Новая история, с ее не менее кровавыми войнами и завоеваниями, еще не наступила. У воинов Христа был свой почерк — они отмечали им путь к освобождению гроба Господня.
Крестоносцы прокладывали себе дорогу в Иерусалим огнем и мечом, а те, кто делал новую историю и сейчас стремятся вершить новейшую, значительно продвинулись вперед в методах и средствах достижения заветной цели. У новых крестоносцев свои замыслы и мечтания, свой, часто неповторимый почерк.
Почерк — очень индивидуальная особенность человека, такая же, наверное, как форма ушной раковины или линии на ладонях, по которым гадают хироманты. Его изучают психологи, пытаясь и таким образом разобраться в характере, он предмет внимания криминалистов на пути к раскрытию противоправных деяний. Палочка или кисть, гусиное перо или «Паркер», карандаш или шариковая ручка, выводящие почти математически правильные по форме иероглифы или причудливую вязь букв, движимы мускульной силой пальцев, но она направляется центром — головным мозгом, конструирующим то, что ложится на бумагу или иной пригодный для письма материал.
Пишущая машинка и компьютер усложнили процесс трансформации мысли, но не могут изменить основного: главный центр производства по-прежнему мозг человека. Он определяет содержание, язык программирования, то, что волей и умом индивидуума формирует текст, что попадает на сайт компьютера. Это почерк, несущий характерные черты интеллекта.
Почерк разведки — это тоже яркая особенность, и она вызывает повышенный интерес.
В 80-е годы советская контрразведка задержала железнодорожный контейнер, которому предстояло проследовать из Японии через порт Находку и Ленинград в западногерманский Гамбург. Шпионский контейнер размером с железнодорожный вагон, замаскированный под те, в которых перевозят декоративные горшки, был напичкан дорогостоящей электронной аппаратурой, призванной выявлять и фиксировать атомные объекты, расположенные в районе Транссибирской магистрали.
Снарядила его одна японская фирма, отправила в долгий путь другая; получателем значился немец — бизнесмен из ФРГ. Изучение компонентов аппаратуры показало, что чудо-лаборатория изготовлена на предприятиях Тайваня, Гонконга, Японии и даже Индии. Ряд блоков имел маркировку американских фирм, довольно известных в сфере производства высокотехнологического оборудования. И все же возникал вопрос: кто разработал и осуществлял эту разведывательную операцию? Ответ однозначен: только спецслужбам Соединенных Штатов это под силу, только они заинтересованы в получаемой продукции. Так определялся почерк операции, так с несомненностью установлено ее авторство. ЦРУ и АНБ — настоящие хозяева шпионского контейнера. Япония и ФРГ только подыгрывали Вашингтону, а отправители и получатель — агенты ЦРУ, выполнявшие ответственное задание.
Перехват телефонных и радийных линий связи тоже можно отнести к почерку разведки, обладающей солидным оперативным потенциалом, квалифицированными кадрами специалистов, нацеленностью на добывание нужной информации. В этом отношении американская разведка многое позаимствовала из опыта своего учителя, перещеголяв ныне в изобретательности и усердии Сикрет Интеллидженс Сервис. Почерк американской разведки, хорошо знакомый контрразведке нашей страны по совместной операции ЦРУ и СИС в Берлине, где тандем двух разведок пытался осуществить перехват советских телефонных коммуникаций, позднее проявился на территории СССР. Вначале ЦРУ во взаимодействии с АНБ провело сложнейшую акцию по подключению к подводным кабелям связи, соединяющим Сахалин с материком. Эта знаменитая операция «Айви белз» раскрыта органами КГБ в 1980 году. Спустя несколько лет советская контрразведка выявила и сорвала операцию посольской резидентуры ЦРУ под кодовым названием «Toy» (англ. «Бильярдный шар»), в ходе которой американская разведка подключила специальное устройство съема информации к телефонным линиям, ведущим от Москвы к оборонному объекту в городе Троицке.
В марте 1983 года в Филевском парке Москвы советской контрразведкой задержан заместитель руководителя московской резидентуры ЦРУ Ричард Осборн, выступавший в роли второго секретаря американского посольства. У него изъят портативный радиопередатчик для посылки разведывательных сообщений на американские искусственные спутники. Резидентура ЦРУ проводила последние испытания этого сложного электронного прибора, чтобы уже в ближайшее время передавать портативную аппаратуру связи американским агентам в Советском Союзе. Радиосвязь с агентурой не новость в системе работы ЦРУ, но это направление представлялось исключительно конспиративным и достаточно безопасным для участников операции по связи. ЦРУ уже применяло аппаратуру космической связи для контактов с агентами в ряде стран, но в Советском Союзе американцы пока не решались ее использовать. Лишь в начале 80-х годов, когда в Лэнгли обосновался назначенец президента Рейгана Уильям Кейси, получивший свободу рук для активизации разведывательно-подрывных акций против «главного противника» США, организация конспиративной связи с агентами на территории СССР с помощью спутников вышла на передовые рубежи. Пожалуй, этот уникальный способ связи присущ только ЦРУ.
Не успели отгреметь кровопролитные битвы Второй мировой войны, как два из трех главных участников антигитлеровской коалиции развернули наступление на своего недавнего союзника — СССР. Изобретались хитроумные программы подрыва партнера и добывания разведывательной информации об объектах в Советском Союзе, подлежащих уничтожению ядерным оружием. И вот в рамках одной из таких программ взмывали в небо сотни серебристых воздушных шаров с баз в Западной Германии и потоками воздушных течений уносились на восток. С них методически велась фотосъемка районов Советского Союза. В Японии, куда некоторым шарам удавалось долететь, снимки тщательно изучались специалистами разведки и формировались досье подходящих мишеней. Американцы и англичане, осуществлявшие эту разведывательную операцию, не оставляли на воздушных шарах и переносимой ими аппаратуре своих отличительных знаков, хотя и маскировали их под невинные метеорологические зонды. Но в Москве были уверены в том, что именно они организовывали полеты воздушных путешественников. И вновь спецслужбы США и Великобритании выдавал знакомый советской контрразведке почерк. Впрочем, дипломатические ноты Вашингтону и Лондону не вызывали у ЦРУ и Сикрет Интеллидженс Сервис никаких иных эмоций, кроме понятной досады и раздражения, что до Японии, конечной точки полета шаров, долетали далеко не все. И это тоже почерк разведки, отчетливо проявлявшийся при провалах, — отрицать очевидное или придумывать отступные легенды.
В 60-х годах XX века развернута беспрецедентно широкая антикоммунистическая кампания. Казнены сотни тысяч коммунистов и других членов левых организаций. Компартия Индонезии фактически уничтожена. Президент Сукарно, основатель независимой Индонезии и один из лидеров Движения неприсоединения, военными заговорщиками отстранен от власти и фактически изолирован. Теперь уже перестало быть тайной, что огромную роль в государственном перевороте в Индонезии, открывшем генералу Сухарто путь к президентскому креслу, сыграл Вашингтон, оказавший будущему диктатору существенную финансовую помощь. Но не только деньги переправлялись в Джакарту американцами. По тайным каналам ЦРУ Сухарто переданы исподволь составленные американской разведкой списки руководителей индонезийской компартии, активистов и членов левых организаций. Эти списки использовались захватившими власть силами для организации карательных операций в стране, приведших к огромным жертвам.
Почерк американской разведки в этой кровавой бойне угадывался без особого труда. Собственно говоря, ЦРУ и создано для проведения тайных подрывных акций, подобных индонезийской трагедии. Секретная директива СНБ-10/2 прямо указывала: «Под термином «тайные операции» следует иметь в виду все виды деятельности, которые проводятся или одобряются правительством США, против враждебных иностранных государств или групп в поддержку иностранных государств или групп».
Вся история деятельности ЦРУ — это уже не теоретические изыски творцов директив, подобных этой, а безжалостная практика устранения опальных режимов и неугодных правителей. Либо прямо — своими вооруженными силами и вмешательством, либо руками наймитов и специальных агентов ЦРУ. А во многих случаях _ путем доведения до определенных сил той или иной страны выгодной США так называемой направленной информации. Важнейшее требование при этом, особо подчеркиваемое в соответствующих директивах и приказах, — утаить конечные цели Вашингтона, а зачастую саму причастность США к подрывным акциям. Так и должно было произойти в случае с кровавыми делами в Индонезии и устранением Сукарно. «Шансы на обнаружение или разоблачение нашей поддержки (Сухарто. — Р. К.) на данном этапе минимальны, как и в любой другой секретной операции», — докладывал в Вашингтоне посол США в Индонезии Уильям Банди. Конспирация в подобных вещах должна превалировать над другими обстоятельствами. Но скрыть «американский след» Вашингтону не удалось.
Весной 1996 года мир стал свидетелем прилюдного покаяния агента ЦРУ Мариты Лоренс, проживающей в США кубинки, в свое время получившей от американской разведки поручение ликвидировать лидера кубинской революции Фиделя Кастро. По признанию раскаявшейся женщины, сотрудник ЦРУ Фрэнк Стургис перед поездкой на Кубу дал ей задание убить Кастро. Расчет делался на то, что Марита Лоренс, прибыв в Гавану, восстановит былую дружбу с кубинским лидером и незаметно подбросит ему в бокал вина быстрорастворимую таблетку яда. Тщательно подготовленная ЦРУ акция под кодовым названием «операция 40» сорвалась по причинам, не зависящим от американцев. Это далеко не единственная попытка американской разведки расправиться с Фиделем Кастро. Как все опальные страны, Куба — настоящая кость в горле у Соединенных Штатов. Положение усугубляется тем, что остров Свободы выпал из рядов покорных Вашингтону сателлитов, строит на своей земле ненавистный США социализм да еще находится в непосредственной близости от Соединенных Штатов и заражает своим примером другие латиноамериканские страны. Наверное, поэтому список подрывных и прямых террористических акций США против Кубы и ее руководителей, осуществленных в основном ЦРУ, очень внушителен и вполне подходит для международного расследования.
Если вернуться к излюбленному в Лэнгли способу избавляться от проблем, то помимо охоты на Фиделя Кастро к длинному перечню так называемых специальных операций необходимо добавить удавшиеся американской разведке покушения на впавших в немилость марионеток: доминиканского диктатора Трухильо и южнокорейских правителей братьев Дьем, премьер-министра Бельгийского Конго Лумумбу, кубинского революционера Че Гевару, чилийского генерала Шнейдера, африканского политического деятеля Кабрала и других известных в мире иностранных политиков и военных. С деятельностью ЦРУ связываются покушения на премьера Госсовета КНР Чжоу Эньлая, президента Индонезии Сукарно (еще задолго до того, как его удалось убрать с помощью мятежа подкупленных ЦРУ генералов), а также гибель президента Панамы Торрихоса, премьер-министра Гренады Бишопа и многих других видных иностранных деятелей.
Конечно, физическое уничтожение неугодных руководителей иностранных государств сразу не определяет почерка ЦРУ, но, если к манере исполнения «приговора» присовокупить юридический постулат древних римлян «кому выгодно», истина быстро всплывет наверх. Правда, в целом ряде случаев юридического толкования и не требовалось — слишком убедительны прямые улики причастности ЦРУ к происшествиям с летальным исходом.
Вот и в те годы американская разведка настолько «испачкалась», что ее кровавыми делами пришлось заниматься конгрессу США — под напором и собственной, и мировой общественности. Слишком велики людские жертвы, слишком известны те, кому в Лэнгли вынесен смертный приговор. И практически не оставалось сомнений, кто исполнитель.
По свидетельству бывшего разведчика ЦРУ Джона Стокуэлла, «тайные операции» американской разведки привели в период с 1947 года по 80-е годы к гибели свыше одного миллиона человек. Стокуэлл компетентен судить о делах ЦРУ: много лет работал в Оперативном директорате, возглавлял резидентуры ЦРУ в Африке — долго находился в гуще событий, происходивших в «компании», осведомлен о «тайных операциях» ЦРУ изнутри и знает о чем говорит.
Сенатская комиссия конгресса под председательством Фрэнка Чёрча, созданная в 70-е годы для расследования «грязных дел» ЦРУ, провела специальные слушания, появились официальные документы. Миру открылась далеко не вся картина, но и она была ошеломляющей по масштабам развернутых американской разведкой «тайных операций». Заговорили очевидцы событий, оставшиеся в живых свидетели злодеяний, фотодокументы, раскаявшиеся американские агенты, сами участники операций ЦРУ — сотрудники разведки. Один из них, Майлз Коупленд, откровенно изложил американскому журналу «Роллинг стоун» технологию «тайных операций» и политических убийств. Из недр комиссии Чёрча всплыл меморандум об изготовлении специальной лабораторией ЦРУ в Форт-Детрике сильнодействующих ядов и психотропных препаратов для отравления людей и воздействия на них в интересах разведки.
Комиссия Чёрча, идя на такие шаги, делала неизбежное. Конгресс в обстановке 60—70-х годов не мог оставаться равнодушным к охватившей страну и весь мир ожесточенной критике пресловутых «тайных операций» Лэнгли. Вашингтон был вынужден заверять ошарашенных американцев и жителей планеты, что теперь с практикой убийств в деятельности ЦРУ покончено. Президент Рейган в 80-х годах даже издал специальную директиву, которая накладывала запрет на деятельность по умерщвлению людей.
Читатели старшего и среднего возраста, наверное, еще не забыли распространявшихся Вашингтоном «страшилок» о «советской военной мощи», которая приобретала у их авторов поражающие воображение размеры. Готовились они экспертами ЦРУ при активном участии военных из Пентагона и были предназначены для того, чтобы изобразить Советский Союз в виде эдакого вооруженного монстра, внушить американцам и другим людям планеты страх и ненависть к коварной и жестокой «империи зла», а главное, выбить у своих законодателей согласие на увеличение в бюджете и без того вздутых, ассигнований военно-промышленному комплексу. Знакомый почерк ЦРУ узнаваем и сегодня, спустя двадцать лет после запуска лживых «страшилок». И вот в столице Соединенных Штатов появляется «секретный доклад» ЦРУ — растиражированный затем по всему миру — об «оружии массового поражения», которым Россия, дескать, снабжает другие страны, в том числе «с тоталитарными режимами». Министр обороны Дэвид Рамсфелд тут же поспешил обвинить Россию в том, что она помогает странам-изгоям обрести смертоносное оружие, угрожающее всему миру. В Вашингтоне умеют создавать образ врага, если ставится эта задача: набили руку в изготовлении мифов и легенд, чернящих противника и прославляющих мощь и благородство Соединенных Штатов. «Россия почти не враг, — предупреждает американский президент, стремясь побудить руководителей нашей страны к новым уступкам, — но может стать таковым» (март 2001 года — это тоже почерк Вашингтона). Птицу видно по полету, тем более если эта птица — «ястреб».
В 60-х годах в США началась операция «Кортшип» («Сватовство» или «Ухаживание»), которая проводится ЦРУ совместно с ФБР, американской контрразведкой и тайной полицией против дипломатических учреждений нашей страны. Цель этой операции — вербовка сотрудников нашего посольства в Вашингтоне, представительства ООН в Нью-Йорке и генеральных консульств в этом же городе и на Дальнем Западе США — в Сан-Франциско. Для привлечения к сотрудничеству применяются самые разнообразные оперативные приемы и методы — агентура, технические мероприятия, слежка. В агентурной работе используется старый как мир стандартный набор: обработка кандидатов на вербовку, подставы для создания компрометирующих ситуаций, устройство так называемых любовных ловушек, элементарный подкуп и посулы всяческих благ и т. д. Используя преимущества собственной территории и мощные материальные факторы, ЦРУ и ФБР нередко добивались успеха. Некоторые агенты из завербованных в США передавались на контакт резидентуре ЦРУ, действующей под крышей дипломатических представительств Соединенных Штатов в Москве и Ленинграде. Так были завербованы командированный в посольство СССР в Вашингтоне научный сотрудник Института США и Канады Поташов, работник генерального консульства Южин, сотрудник советского представительства в Организации Объединенных Наций Поляков (двое последних — сотрудники Первого главного управления КГБ и главного разведывательного управления генерального штаба) и ряд других лиц. Совместная операция спецслужб США приносила свои плоды; она и сейчас в ходу.
Таким образом, можно говорить об особенностях почерка американской разведки, ведущей массированную атаку на официальных представителей нашей страны за рубежом.
Автомобиль американского дипломата на большой скорости мчится по набережной реки Москвы. За одним из поворотов находящийся за рулем разведчик-агентурист посольской резидентуры ЦРУ; решив, что на несколько мгновений ушел от контроля наружного наблюдения контрразведки КГБ, он выбрасывает из окна лимузина небольшой предмет, завернутый в грязную тряпку. Выброшенный предмет теперь не виден в густой траве придорожного газона. Это контейнер для агента ЦРУ; спустя несколько минут его должен подобрать шпион. Через несколько лет посольская резидентура Лэнгли перейдет к другим камуфляжам и способам закладки тайниковых контейнеров. Отказались от пакетов из-под молока, деревянных брусков, ржавых отрезков металлических труб и тому подобных предметов: считалось, что они расшифрованы контрразведкой и вообще не могут служить достаточно надежным укрытием для шпионских материалов. Резидентура ЦРУ стала использовать теперь в качестве камуфляжа «кирпичи» и «булыжники», умело сработанные техническими специалистами Лэнгли, и упрятывала их в таких местах, где они недоступны посторонним.
Это элементы почерка ЦРУ, примечательные для 70— 80-х годов. Конечно, существовали и другие приемы и способы закладки шпионских контейнеров, предназначенных для долгосрочного хранения или для почти моментального изъятия, — нет предела творческому воображению.
«Инициативники», то есть лица, добровольно, по собственной инициативе предлагающие иностранной разведке свои шпионские услуги, — легкая добыча ЦРУ. Их не надо, применяя разнообразные вербовочные технологии, долго и утомительно разрабатывать, чтобы склонить к сотрудничеству. Совсем неважно, соответствуют ли они господствующей в США идеологии и разделяют ли приемлемые для Запада взгляды на ценности. Главное — владение секретной информацией, которая интересует американскую разведку, остальное — дело техники.
В 80-е годы XX столетия, которые стали одним из пиков «холодной войны», «инициативники» составляли основной контингент для вербовки агентов в нашей стране. Видимо, так обстоит дело и в нынешние времена — спросом рождается предложение. В работе с «инициативниками» разведчики-агентуристы московской резидентуры ЦРУ жестко соблюдают требования безопасности и конспирации. Как правило, в передаваемых шпионам инструкциях или средствах связи отсутствуют какие-либо признаки, которые могут привести к раскрытию «американского следа». «Но даже тогда, когда прямых доказательств связи подозреваемых шпионов с ЦРУ нет, советская контрразведка практически всегда отличает этот след по характерному почерку. Так было в случае с агентами ЦРУ Москвичевым, Калининым, Воронцовым, Толкачевым и другими, теми же Поляковым и Поташовым, — все они разоблачены органами КГБ. Этот неприятный для нас список можно продолжить. Следует отметить, что некоторых из них американские разведчики уговаривали не попадаться живыми в руки нашей контрразведки и с этой целью снабжали ядами мгновенного действия, закамуфлированными в бытовые предметы. Собственная безопасность, о которой таким экстравагантным способом необходимо заботиться, превыше всего!
Читателям придется столкнуться с этими и иными чертами почерка ЦРУ Чтобы закончить тему, приведу одно из рекламных объявлений-призывов ЦРУ о найме на работу в Лэнгли, публикуемых в американской прессе и широко распространяемых в университетах: «Работая в Центральном разведывательном управлении, вы можете совершить великие дела!» Для рекламы ЦРУ любезно предоставил свои страницы и солидный английский журнал «Экономист»: «Требуются общительные, сообразительные молодые мужчины и женщины, имеющие способности к иностранным языкам и готовые трудиться сверхурочно. Зарплата от 35 до 50 тысяч долларов». Говорят, что реклама делает свое дело: в отдел кадров ЦРУ посыпались заявления с просьбами о приеме на работу — даже от американцев, проживающих за границей. «Наш бизнес — будущее, ваше рабочее место — весь мир», — так говорится в одном из рекламных проспектов американской разведки.
Потребность в новых кадрах у разведки велика, и подобные призывы тоже относятся к ее почерку, впрочем не очень оригинальному в данном случае. Реклама остается рекламой, в какие бы нарядные одежды она ни одевалась и какими бы красивыми словами ни прикрывалась.
«Нам нужны ваши глаза и уши», — призывал молодых людей поступать в ЦРУ председатель комиссии по разведке палаты представителей конгресса США, сам работавший в прошлом в ЦРУ. Журналист из американской газеты «Филадельфия инквайэрер», бравший у него интервью, тут же, наверное, подумал: «И мозги, кажется, тоже могли бы потребоваться». В газете это приняло следующий вид: «Пока не ясно, будет ли приток новых сил способствовать репутации управления, подмоченной в результате скандалов последнего десятилетия».[4]
Изменился ли почерк американской разведки в новых условиях? Несомненно, однако он сохранил те черты, которые делают ее узнаваемой, и приобрел новые, что выдает ее с головой. Впрочем, спецслужбам Соединенных Штатов теперь и не приходится маскироваться.
«Мы везде, мы стремимся знать все!» — таков девиз ЦРУ. Американцы действительно хотят охватить своим вниманием весь земной шар, все происходящие в мире процессы и навязывать миру свои решения. Американской разведке многое удается; так было во многих случаях, на это в Лэнгли рассчитывают и сейчас. В ЦРУ заняты поиском истины — той самой, которую уже при входе в здание штаб-квартиры внушают всем, кто трудится в Лэнгли. Эта истина дает все то, чего добивается разведка — силой и мощью своего напора, деньгами и терпением хищника, выжидающего жертву, хитростью и коварством.
Почерк американской разведки, даже изменившийся, многое объясняет, а это в свою очередь ведет к глубоким размышлениям. В Вашингтоне поддерживают Горбачева и его политику реформ — значит, это выгодно американцам. Руками разведки ликвидируют «своего» Трухильо — это необходимо, это в национальных интересах США. Начинают антироссийские передачи «Свободы» на чеченском языке — опять же полезно и выгодно. Это часть стратегии Вашингтона, такой же существенный ее элемент, как укрепление «пятой колонны» в Советском Союзе. Вручить агенту, опасающемуся провала, ампулу с ядом или попытаться тайно переправить его из нашей страны (теперь, правда, уже без ухищрений, на которые приходилось идти раньше) — необходимо выбирать, что выгоднее.
Порассуждаем о делах прошедших и текущих: потребность в осмыслении прошлого сегодня исключительно велика, так как помогает представить, что может произойти в будущем, и подготовиться к неизбежному.
Глава 4
«Карфаген должен быть разрушен!»[5]
Навязчивая идея уничтожения своих врагов владела властителями Рима задолго до Пунических войн. Страх погибнуть от острых мечей и стрел на какое-то время парализовал волю и сознание, но потом почти всегда впрыскивал новый заряд решимости, заставлял собирать в кулак имеющиеся силы и мобилизоваться на борьбу. Талантливый карфагенский военачальник, знаток ратного дела Ганнибал, наголову разгромивший и уничтоживший семидесятитысячную армию римского консула Варенна у Канн, стоял у ворот Вечного города. Но захватить Рим карфагеняне не смогли. Оправившись от тяжелых поражений, римляне торжествовали победу над ненавистным противником, Карфаген был повержен и лежал в развалинах. Сегодня он очередная приманка для туристов.
Исторические примеры заразительны: Советский Союз должен быть поражен! И не просто пасть к ногам победителя, а испепелен, и вместе с ним — населяющие его люди. Но вот незадача — исторические параллели очень опасны. Древний Рим, некогда похвалявшийся «вечной, несокрушимой мощью», ныне в гораздо большей мере, чем руины Карфагена, соблазняет туристов со всего мира. Мудрые философы скажут — таковы законы диалектики, и будут правы.
Где корни противостояния двух держав — СССР и США — в XX веке? Что породило «холодную войну», расколовшую мир на два противоположных лагеря? Что вызвало острое столкновение Советского Союза и США почти во всех мыслимых областях человеческой деятельности и грозило привести к военной катастрофе? Непростые вопросы, и ответить на них предстоит ученым и специалистам, которые посвящают свою жизнь и деятельность тайнам политики и экономики и с жаром изучают лавины документов — ведь секретные архивы стали к настоящему времени достоянием гласности. «Холодная война» и жестокое противоборство спецслужб — это далеко не вся история более чем двухвековых отношений наших стран. И не вдруг появился и вошел в привычный для своего времени обиход термин «главный противник», которым США награждали Советский Союз, а мы в свою очередь применяли в отношении американцев. Вполне очевидно в этой связи, что для ЦРУ «главным противником» был КГБ, а для нас — спецслужбы США, более предметно — ЦРУ.
По моему убеждению, главное, чем определялась конфронтация СССР и США, что пустила глубокие корни в умах людей и пронизала их чувства, — историческое столкновение социализма и капитализма, борьба идеологий. Вместе с тем внешне она принимала формы геополитического соперничества, борьбы за влияние в мире. И все же не Советский Союз был озабочен стремлением получить неограниченный и прибыльный доступ к мировым сырьевым запасам и рынкам сбыта, не он рвался к созданию «однополярного мира».
«Холодная война» развязана Западом во многом потому, что Советский Союз (к удивлению многих) вышел из Второй мировой войны мощным противником США и их союзников. Им, по существу, был безразличен политический строй в нашей стране — СССР представлял бы опасность как государство с любой формой правления. Дело не только в том, что Советский Союз не соглашался на роль сырьевого придатка капиталистического мира, на роль рынка его продукции, — он своей политикой бросал вызов США. А советские спецслужбы защищали государственную безопасность страны, стояли на страже советского гражданина, его права на труд, жилье, образование, приобщение к культурным ценностям, медицинское обслуживание, отдых, — самого права на жизнь. Призвание советской контрразведки — противостоять подрывным акциям иностранных спецслужб, выявлять и привлекать к ответственности лиц, покушавшихся на совершение тягчайших преступлений — измену Родине и шпионаж.
Противостояние наших двух стран, породившее противоборство КГБ и ЦРУ, требует все же краткого экскурса в историю советско-американских отношений. А они, эти отношения, испытывали странные и порой труднообъяснимые повороты и зигзаги. Начать с того, что США встретили в штыки появление Советского государства, — старшие поколения еще помнят американскую военную интервенцию в России 1918–1922 годов и длительный период непризнания (а точнее, блокады) Советского Союза со стороны Соединенных Штатов. Фактически США активно поддерживали тогда воинственный призыв Уинстона Черчилля — «задушить дитя в колыбели». «Дитя» — это Октябрьская революция, Советская Россия, Советский Союз. Тогдашние американские политики, похоже, забыли о своей собственной конституции, в которой подчеркивается, что народ имеет право «изменить или уничтожить форму правления, если она становится гибельной для его безопасности и стремления к счастью».
Новорожденное дитя задушить не удалось, и мудрый Франклин Рузвельт пошел на признание СССР и установление с ним дипломатических отношений, — правда, кое-кто в США не склонен был усматривать тогда в Советском Союзе реального соперника. Более того, СССР стал активным союзником США во время Второй мировой войны; боевое содружество с американцами в рядах антифашистской коалиции наполнено яркими, впечатляющими страницами общей борьбы. Советский народ испытывает большую благодарность к народу США за огромную помощь и поддержку. К сожалению, в бочке меда оказалось немало ложек дегтя и это не могло не оказать негативного воздействия на чувства советских людей к США.
Вот наиболее ранние шаги, высветившие политику США в отношении Советского Союза: влиятельные американские круги затягивают открытие второго фронта; создается втайне от СССР атомное оружие и применяется против Японии («предупреждение» Советскому Союзу); ведутся тайные переговоры с фашистской Германией. В популярном у нас телевизионном сериале «Семнадцать мгновений весны» с подкупающей, почти документальной достоверностью показаны секретные контакты американского разведчика Аллена Даллеса с группенфюрером СС Вольфом; суть этих контактов — односторонняя капитуляция Германии, то есть, по существу, сговор с ней за спиной Советского Союза. Все это хорошо известно из переписки И. В. Сталина с Франклином Рузвельтом и Уинстоном Черчиллем, — как бы ни пытались впоследствии затуманить и исказить историю некоторые ее толкователи.
Надо отметить при этом, что фигура Аллена Даллеса, завоевавшего в СССР во время «холодной войны» прочную репутацию «ястреба», занимает в нашей контрразведке особое место; книга этого незаурядного разведчика «Искусство разведки» теперь хорошо известна в России. В советской контрразведке оценивали по достоинству работу Аллена Даллеса на посту руководителя бюро УСС в Швейцарии, знали о его роли в создании ЦРУ и, конечно, о его многолетнем руководстве ЦРУ, когда на службу поставлена не только охватившая весь мир агентурная деятельность, но и широкомасштабные тайные подрывные акции.
Стоит сделать комплимент Аллену Даллесу: он один из крестных отцов психологической войны, — тайные подрывные акции узаконены в многочисленных правительственных документах США. Приведем выдержку из директивы Трумэна (СНБ-68): «Нам нужно вести открытую психологическую войну, чтобы вызвать массовое предательство по отношению к Советам и разрушить другие замыслы Кремля. Необходимо усилить тайные операции в экономической, политической и психологической войне с целью вызвать и поддержать восстания в избранных стратегически важных странах-сателлитах». При Аллене Даллесе — и, конечно, после него — структуры ЦРУ нацелены на ведение психологической войны и тайных подрывных акций; сам Даллес — их активный вдохновитель и участник.
Примерами неприкрытой русофобии полна риторика американских политиков в XX столетии, не говоря уже о средствах массовой информации, обильно мусоливших эту тему. Нельзя все это объяснить эмоциями или сиюминутным прагматизмом, враждебное отношение Запада и США, его сегодняшнего лидера к нашей стране как к «неудобной и подозрительной» (выражение одного из современных российских политиков из новой, постсоветской волны) формировалось задолго да Октябрьской революции и образования СССР. Такое отношение во все времена определялось практически духом соперничества, особенно когда Советский Союз вышел на передовые позиции в мире. В политике США отчетливо вырисовывалась тогда линия на его «сдерживание» и «отбрасывание». Еще в 1941 году, буквально на второй день после нападения фашистской Германии на СССР, будущий президент Гарри Трумэн сделал зловещее заявление: «Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и таким образом пусть они убивают как можно больше».
Влиятельные политические круги США задолго до победоносного окончания Второй мировой войны определили Советский Союз в качестве своего потенциального противника. Исследователь истории спецслужб США Т. Пауэрс свидетельствует: «Еще после Сталинградской битвы фокус внимания А. Даллеса, находившегося в Берне (там во время войны размещалось представительство американской разведки — УСС. — Р. К.), переместился с Германии на Россию. История УСС, составляющая также тайную политическую историю Второй мировой войны, отмечена острой озабоченностью по поводу существования коммунизма».
Прагматичные, рационально мыслящие американские деятели расценили: СССР после сокрушения «стран оси» окажется врагом США и западного мира в силу геополитических и материальных причин. Уже в 1943 году Комитет начальников штабов США начал разработку рекомендаций руководству страны о послевоенных мерах по нейтрализации вероятного противника США — Советского Союза. Решающее средство воздействия — атомное оружие, «S-1». Атомные удары по двум японским городам послужат не просто «грозным предупреждением» Советскому Союзу, но хорошей репетицией планировавшихся атомных бомбардировок городов и других объектов в СССР. Варварское уничтожение Хиросимы и Нагасаки, гибель сотен тысяч мирных людей не представляли необходимости для окончательного разгрома Японии, — это демонстрация силы, стремление показать атомный кулак Советскому Союзу. Недаром уже потом США, вопреки настойчивым предложениям своих ученых с мировым именем, в том числе самих создателей атомной бомбы, отказывались от установления международного контроля над смертоносным оружием и засекретили все связанное с ним даже от своего верного союзника Великобритании, чьи ученые и специалисты принимали самое непосредственное участие в разработке «Манхэттенского проекта».
Президент Рузвельт, при котором началась работа над созданием атомной бомбы, не отреагировал на обращения обеспокоенных ученых, многие из которых участвовали в «Манхэттенском проекте». Отметим по справедливости, что не Рузвельт принимал решение о бомбежке Хиросимы и Нагасаки, — это сделал его преемник Гарри Трумэн, занявший после кончины Рузвельта его кресло в Белом доме. Неизвестно, куда пошла бы история, проживи Рузвельт еще несколько лет, — ведь он был сторонником укрепления отношений с Советским Союзом; трудно предположить, как складывались бы после войны, особенно после победы над Японией, международные дела. Но остается фактом, что при Трумэне в разрабатываемых военных планах уже ставилась цель — удар по СССР атомным оружием.
Первые планы агрессивной войны против Советского Союза разработаны уже осенью 1945 года. Один из них — «Тоталити», к разработке его приложил свой военный талант генерал Эйзенхауэр, будущий президент США. А пятнадцать лет спустя Эйзенхауэр, уже став президентом, отдал приказ о полете разведывательного самолета У-2 по маршруту Душанбе — Мурманск; генерала, видимо, не пришлось долго уговаривать, он отлично понимал значение документальной информации об объектах ядерных ударов.
Планы предусматривали нанесение стратегической авиацией США, в распоряжении которой имелось 196 атомных бомб, атомных ударов по двадцати советским городам: Москве, Горькому, Куйбышеву, Свердловску, Новосибирску, Омску, Саратову, Казани, Ленинграду, Баку, Ташкенту, Челябинску, Нижнему Тагилу, Магнитогорску, Перми, Тбилиси, Новокузнецку; Грозному, Иркутску, Ярославлю. Цели указывались планировщикам именно в той последовательности, в какой города названы. В налетах на Советский Союз, в уничтожении миллионов граждан нашей страны должны были участвовать и ближайшие партнеры США из Великобритании.
В сентябре 1946 года специальный помощник Трумэна К. Клиффорд представил президенту доклад, озаглавленный «Американская политика в отношении Советского Союза». В нем, в частности, отмечалось: «Советский Союз уязвим для атомного, бактериологического оружия и дальних бомбардировщиков. США должны быть готовы вести атомную и бактериологическую войну. Высокомеханизированную армию, перебрасываемую морем или по воздуху, поддержат мощные морские и воздушные силы. Война против СССР будет тотальной в куда более страшном смысле, чем любая прежняя война, и потому следует вести постоянную разработку как наступательных, так и оборонительных видов вооружения».
Планы «Бройлер», «Фролик» и «Хафмун» (1947) включали уже более обширные списки мишеней в Советском Союзе. Планы военных операций «Троуджен», «Чариотир», «Флитвуд» (1948) предусматривали ядерную бомбардировку 70 советских городов; чрезвычайный план «Офтэкл» (1949) — 105 городов; по плану «Тройян» (также 1949) предполагалось использовать атомные и большое количество обычных бомб (свыше 20 тысяч тони), — география бомбардировок расширялась за счет включения северных районов, Кавказа, советского Дальнего Востока. Перечень целей атомных бомбардировок по Плану 1956 года насчитывал уже 2997 пунктов, а в 1959 году это число увеличилось до почти 7 тысяч.
Очередной план, «Дропшот», разработка которого началась в 1949 году, устанавливал, что возглавлявшаяся США коалиция начнет войну с СССР и его союзниками 1 января 1950 года, — потом этот срок перенесли. Предполагалось использовать огромные силы: стратегическую авиацию с боекомплектом атомных бомб (свыше трехсот) и обычных бомб (250 тысяч тонн), военно-морской флот и силы ПВО, наземные части НАТО — до 250 дивизий. Общая численность задействованных вооруженных сил предполагалась 20 миллионов. Цели войны по плану «Дропшот» — уничтожить военный и промышленный потенциал СССР, нанести поражение его вооруженным силам, оккупировать Советский Союз, подавить сопротивление на его территории.
Планов военного нападения на СССР и его уничтожения существовало великое множество. Можно себе представить, какие настроения и чувства испытывали те люди в Советском Союзе, которым по долгу службы пришлось изучать эти воинственные планы США, по мере того, как они принимались к исполнению.
Конечно, американским политическим лидерам все же понадобились какие-то оправдания для ядерного удара по СССР; придумать их не составило труда: «Советский Союз планирует агрессию, изготовился к марш-броску к Атлантике». «Воинственные планы» Советского Союза в изобилии поставлялись западному обывателю и неимоверно пугали его. Сейчас, когда известны многие архивные материалы нашей страны, опровергать эти измышления нет необходимости. Правда, американским и британским военным, разрабатывавшим планы уничтожения советских городов, даже выдуманные предлоги оказывались ни к чему — они ждали команды и тщательно готовились.
Послушаем Анатолия Черняева, научного сотрудника Горбачев-фонда и в недавнем прошлом помощника первого и последнего президента СССР: «Информация, которой я располагал и которой специально по должности занимался, находясь при «политике», в том числе в роли помощника генсека и президента по международным вопросам, подтверждает: никакой реальной угрозы военного нападения на нашу страну никогда после войны не было. Планы генеральных штабов США и НАТО, военные доктрины ничего в этом смысле не доказывают. Генеральные штабы и генералы для того и существуют, чтобы строить всякие наступления и оборонительные планы. Это мы своими пугающими амбициями, своим непомерным хвастовством, своими ядерными программами, разоряя собственную страну, провоцировали угрозу всему человечеству».
Г-н Черняев выступил с этим заявлением в августе 1998 года в «Независимой газете», в полемике с председателем Совета Федерации Федерального собрания РФ Егором Строевым, когда тот подверг легкой критике политику Михаила Горбачева и его сторонников — апологетов «нового мышления», провозглашавших «бесполезность неумеренных жертв советского народа на алтарь обороноспособности страны». Вот так, ничтоже сумняшеся, вещал толкователь послевоенной истории, пытаясь возложить на Советский Союз всю вину и ответственность за «холодную войну».
По мнению автора этих строк, такое толкование не что иное, как прямая фальсификация. Ее нельзя оправдать полемическим рвением — ярый защитник разрушительной политики «нового мышления» кощунственно оплевывает самую необходимость поддерживать на высоком уровне обороноспособность Советского Союза. Вовсе не человеколюбивый, пацифистский настрой руководил действиями Трумэна и Эйзенхауэра (как утверждает г-н Черняев), да и другими президентами США, когда они не решались на атомное нападение на СССР. Им, как реальным политикам, приходилось считаться с неотвратимостью ответного удара.
Могут сказать: стоит ли, в самом деле, серьезно реагировать на планы военных, даже если предлагалось использовать атомное оружие, — ведь составлять такие планы, определять цели, рассчитывать потребность в боеприпасах, количество дивизий, самолетов, кораблей для этих людей прямая обязанность. Могут утверждать также, что между планами и выполнением дистанция огромного размера. Подобные суждения не просто легковесны, а порочны и умышленно дезинформируют по существу. Все эти военные планы — «Троуджен», «Тройян», «Дропшот» и многие другие — вытекали из политических установок руководства США и в свою очередь оказывали сильное влияние на его конкретную военно-политическую деятельность. Достаточно вспомнить президентские директивы тех лет — СНБ-20/1, СНБ-20/4, СНБ-58, СНБ-68.
В руководящих кругах СССР и в организациях, ответственных за безопасность страны, американские планы восприняли должным образом — решались задачи обеспечения обороноспособности Советского Союза, создания щита от нападения, ликвидации атомной монополии США. Необходимо было внимательно следить за военными и политическими планами и расчетами американцев и их союзников, и делать это в условиях, когда залечивались раны, нанесенные тяжелейшей войной, с ее огромными людскими потерями, восстанавливалось разрушенное народное хозяйство.
Так складывалось понятие «главный противник» в той сфере, которая определяла советско-американские отношения, и особенно применительно к деятельности спецслужб США.
Небольшое отступление по этому поводу. В 80-е годы, на посту руководителя первого отдела Второго главного управления КГБ СССР, автору этих строк приходилось сталкиваться с многими сторонами деятельности американских спецслужб по сбору информации о целях в Советском Союзе, которые предполагалось включить в планы нанесения ядерных ударов, в частности в так называемый Единый интегрированный оперативный план (ЕИОП). Добыванием таких данных занималось большинство членов разведывательного сообщества: Разведывательное управление министерства обороны и разведывательные службы родов вооруженных сил, а также ЦРУ, Национальное управление аэрокосмической разведки, АНБ. Анализ и оценка добывавшейся информации осуществлялись в ЦРУ, что естественно — ведь это ведомство директива президента США определила в качестве координирующего центра деятельности всех американских спецслужб. В процесс добывания данных вовлекались и расквартированные в посольстве США в Москве разведывательные подразделения — аппараты военных атташе (армии, военно-воздушных сил, военно-морского флота), резидентура ЦРУ, стационарные посты радиоперехвата АНБ. По требованию и по согласованию с американцами получением информации о целях в Советском Союзе занимались спецслужбы союзников США по НАТО и некоторых других стран.
Поделиться книгой: