Помоги проекту - поделись книгой:
– Ладна, – девочка тяжело вздохнула, – тока не бей папу сильно.
– Не бить папу?
– Папа говолит плохое слово, если удалит молотком по пальсику. Так он сказал.
Ченс сумел замаскировать смех кашлем. Зейн служил «морским котиком», и его язык был таким же соленым, как и море, где он чувствовал себя как дома. Ченс уже неоднократно слышал от брата «то слово» и даже кое-что похлеще. Но мать всегда настаивала на соблюдении правил приличия, поэтому мужчины строго следили за языком в присутствии детей и женщин. Скорее всего, Зейн не догадывался о близости Ники, когда попал по пальцу, иначе никакая боль не заставила бы его ругнуться в присутствии дочери. Ченсу оставалось только надеяться, что до детского сада девочка забудет это слово.
– У тети Малис сколо будет лебенок, – продолжала Ники, выпрямляясь и опираясь ступнями в бедра дяди. На всякий случай Ченс подстраховывал ее обеими руками, хотя его помощь была излишней. Ники держала равновесие не хуже акробата.
– Знаю, мне сказал твой папа.
Девочка немного нахмурилась, что не первой сообщила важную новость.
– Она озелебится весной, – объявила Ники.
На сей раз Ченс не сдержал смех. Он обнял маленькую любимицу, поднялся и закружил ее вокруг себя, заставляя ее хохотать и цепляться за его шею. И сам смеялся до тех пор, пока не потекли слезы. Господи, как же он любил этого ребенка. За три коротких года своей жизни малышка приучила всех находиться настороже, потому что никто не мог предположить, что она скажет или сделает в следующую секунду. Все семейство Маккензи не спускало с проказницы глаз.
Внезапно она тяжело вздохнула.
– Когда плидет весна? Осень-осень не сколо?
– Очень нескоро, – серьезно ответил Ченс.
Для трехлетней малышки семь месяцев могли показаться целой вечностью.
– Я буду сталая?
Надев на лицо гримасу сочувствия, Ченс кивнул.
– Тебе уже исполнится четыре.
Она выглядела испуганной и покорной.
– Ситыле, – мрачно сказала Ники, – обоземой!
Когда на этот раз Ченс закончил смеяться, он вытер глаза и поинтересовался:
– Кто научил тебя говорить «О, Боже мой»?
– Джон, – не раздумывая, ответила она.
– А еще чему-нибудь он тебя научил?
Ники кивнула.
– Чему именно? Ты можешь вспомнить?
Девочка снова кивнула.
– Расскажешь мне?
Она подняла глаза кверху, некоторое время изучала потолок, потом, прищурившись, поглядела на дядю.
– А ты лазлисис покататься на мотосикле?
Черт, она еще торгуется! Ченс вздрогнул, подумав, в кого она превратится годам к шестнадцати.
– Нет, – строго ответил он, – если ты упадешь и ударишься, будут плакать твои мама и папа, бабушка и дедушка, я буду плакать, будут плакать тетя Марис и дядя Мак, дядя Майк будет плакать…
Унылый перечень страдающих и плачущих впечатлил маленькую девочку, но она прервала дядю до того, как он перечислил всех членов большой семьи.
– Я умею скакать на лосадке, дядя Денс. И на мотосикле смогу.
Боже, она просто неутомима. Черт, куда подевались Зейн и Бэрри? У них было предостаточно времени, чтобы уложить близнецов. Если он правильно понимает, то его братец воспользовался случаем, пока за Ники присматривает няня, и занялся с женой любовью. Зейн всегда умел использовать ситуацию в собственных интересах.
Прошло еще не менее десяти минут, прежде чем в кабинет вернулся Зейн со слегка осоловевшими глазами и полностью расслабленным выражением лица. Эти десять минут Ченс потратил на то, чтобы выпытать у Ники, чему же еще научил ее Джон, но малышка в переговорах не отступила ни на шаг.
– Самое время, – проворчал Ченс.
– Эй, я и так спешил, – запротестовал брат.
– Да, как же.
– Как только мог, – улыбаясь, добавил Зейн и пригладил большой рукой черные блестящие волосы дочки. – Тебе удалось развлечь дядю Ченса?
Она кивнула.
– Я лассказала ему про осень-осень плохое слово. Ты сказал его, када удалил по пальсику молотком.
Выражение лица Зейна сменилось со страдальческого на строгое.
– Как ты могла рассказать ему, если мы договорились, что ты никогда не будешь его повторять?
Девочка засунула пальчик в рот и снова занялась изучением потолка.
– Ники, – Зейн забрал ее из рук Ченса, – ты говорила это слово?
Ее нижняя губка задрожала, но Ники кивнула, признаваясь в проступке.
– Тогда сегодня ты не услышишь сказку на ночь. Ты обещала не повторять это слово.
– Я больсе не буду, – повинилась малышка, обнимая папу за шею и кладя голову на широкое плечо.
Зейн нежно провел рукой по спине дочки.
– Верю, милая, но ты должна выполнять свои обещания, – он поставил ее на ножки, – беги, поищи маму.
Когда малышка убежала, Ченс из любопытства спросил:
– Почему ты не запретил ей смотреть телевизор вместо того, чтобы лишать малышку сказки на ночь?
– Мы не хотим привлекать излишнее внимание детей к телевизору, используя его в качестве наказания или награды. А почему ты спросил? Делаешь заметки, готовясь стать родителем?
– Не в этой жизни, – потрясенно возразил Ченс.
– Да? Судьба часто взбрыкивает и умудряется укусить за задницу, когда ты меньше всего этого ожидаешь.
– Пока моя задница обходится без укусов, и я собираюсь придерживаться выбранного пути, – Ченс кивнул в сторону папки на столе, – и вообще, нам пора заняться разработкой одной операции.
Глава 2
«Вся эта командировка является наглядным подтверждением закона Мёрфи[1]», – с раздражением думала Санни Миллер, сидя в аэропорту Солт-Лейк-Сити в ожидании объявления начала посадки на свой рейс, если ее вообще когда-нибудь объявят, в чем она уже начинала сомневаться. За нынешний день это был ее уже пятый аэропорт, а Санни все еще находилась за тысячу километров от места своего назначения – Сиэтла.
Из Атланты Санни отправили в Цинциннати, из Цинциннати – в Чикаго, из Чикаго – в Денвер, а из Денвера – в Солт-Лейк-Сити. Но, по крайней мере, она все-таки перемещалась в западном направлении вместо того, чтобы возвращаться, и перелет из Солт-Лейк-Сити, при условии, что он все-таки состоится, должен, наконец, завершиться приземлением в Сиэтле.
По тому, как проходил этот день, ожидать можно было, скорее, крушения.
Она устала. За весь день Санни не ела ничего, кроме арахиса, но девушка не решалась пойти куда-нибудь перекусить, боясь, что в ее отсутствие рейс все-таки объявят и посадка на него завершится в рекордно короткие сроки, оставив Санни ни с чем. Раз уж событиями ее сегодняшнего дня заправлял Мёрфи, все становилось возможным. Санни мысленно сделала себе заметку – найти этого парня Мёрфи и хорошенько дать ему в нос.
При этой мысли восстановилось ее обычное хорошее расположение духа. Она вновь уселась на пластиковый стул и достала книгу в мягкой обложке, которую читала в течение сегодняшнего дня. Санни устала, проголодалась, но не собиралась поддаваться отчаянию. Если она в чем и преуспела, так это находить плюсы в любой ситуации. Некоторые поездки проходили весьма гладко, а некоторые были подобны прыщу на заднице. Но, до тех пор, пока хорошее и плохое находились в состоянии равновесия, Санни могла с этим справиться.
По укоренившейся привычке она перекинула ремень мягкого кожаного портфеля через голову для того, чтобы его было сложнее вырвать из ее рук. Некоторые курьеры приковывали портфель или сумку к запястью наручниками, но в компании Санни бытовало убеждение, что наручники привлекают нежелательное внимание. Благоразумнее слиться с толпой деловых путешественников, нежели выделяться. А наручники практически кричали: «Важный груз!».
После того, что случилось месяцем ранее в Чикаго, Санни стала вдвойне осторожна и, кроме прочего, теперь постоянно одной рукой придерживала портфель. Она понятия не имела о его содержимом, но это не имело значения. Ее работа заключалась в том, чтобы доставить содержимое портфеля из пункта А в пункт Б. Когда в прошлом месяце в Чикаго какой-то зеленоволосый панк сорвал портфель с ее плеча, Санни испытала одновременно и унижение, и ярость. Она
Даже простое воспоминание об этом происшествии заставило ее почувствовать тревогу. Санни засунула книгу обратно в сумку, предпочитая сосредоточить свое внимание на людях вокруг.
Ее желудок заурчал. В сумке была еда, но на самый крайний случай. Санни наблюдала за стойкой регистрации, где два представителя авиакомпании терпеливо отвечали на вопросы раздраженных пассажиров. По раздосадованному выражению лиц людей, возвращавшихся к своим местам, Санни догадалась, что новости оказались неутешительными и, следовательно, у нее имелось достаточно времени, чтобы попытаться раздобыть что-нибудь съестное.
Она взглянула на часы: час сорок пять пополудни по местному времени. Она должна доставить содержимое портфеля в Сиэтл к 9 часам вечера по Тихоокеанскому времени. Это было бы несложно, но события развивались так, что Санни потихоньку теряла веру в возможность выполнения задания вовремя. И хотя в случившемся нет ее вины, ей была ненавистна сама мысль о звонке в офис, в котором придется сообщить о еще одной неудаче. Если авиакомпания в самое ближайшее время не пошевелится, ей все-таки надо будет что-то предпринять. Клиент должен узнать, что пакет не сможет быть доставлен к намеченному времени.
При отсутствии обнадеживающих новостей о рейсе к моменту ее возвращения, придется снова заниматься поиском возможных путей следования у других авиакомпаний, хотя она уже рассматривала вероятные маршруты, и ни один из вариантов не оказался подходящим. Она очутилась в сущем аду стыковочных авиарейсов. Если она так ничего и не придумает, то будет вынуждена сделать этот телефонный звонок.
Крепко сжав портфель в одной руке, а свою сумку – в другой, Санни начала пробираться по залу в поисках какой-либо пищи, которая была бы не из торгового автомата. Прибывающие пассажиры потоком шли из ворот слева от нее, и Санни взяла правее, чтобы избежать толчеи. Но предпринятый маневр не сработал: кто-то толкнул Санни в левое плечо, и она инстинктивно оглянулась, пытаясь разглядеть, кто это был.
Там никого не оказалось. Мгновенная реакция, выработанная за годы таких взглядов через плечо, спасла ее. Она автоматически усилила хватку на портфеле и в то же мгновение почувствовала рывок ремешка. Кожаный ремень мягко спал с ее плеча.
Санни быстро наклонилась и развернулась, замахнувшись тяжелой сумкой на своего противника. Ее взору предстали жестокие темные глаза и неприятное небритое лицо, а затем внимание Санни приковали его руки. В одной руке нападавший держал нож, которым воспользовался, перерезая ремень, его вторая рука находилась на портфеле, пытаясь вырвать его из рук Санни. Сумка ударила мужчину в плечо, ошеломив его, но не заставив ослабить хватку.
Санни даже не подумала о том, чтобы закричать или испугаться. Она была слишком сердита для любой из этих реакций. К тому же и то, и другое ослабили бы ее внимание. Вместо этого она приготовилась еще раз ударить, нацеливая сумку на руку, державшую нож.
Она слышала вокруг себя повышенные голоса, полные замешательства и тревоги, когда люди, стараясь уклониться от происходящего, в итоге толкали других, проходивших мимо. Мало кто, если вообще хоть кто-то, из окружавших их людей имел представление о том, что все это означало. Все произошло очень быстро. Санни не могла надеяться на чью-либо помощь, поэтому игнорировала шум, сосредоточив все свое внимание на этом кретине, чья грязная лапа схватила ее портфель.
– Сука, – прорычал мужчина. Рука с ножом метнулась к девушке.
Она отпрыгнула назад, и ее пальцы ослабили хватку. Торжествующе, нападавший выдернул портфель из ее рук. Санни ухватилась за болтавшийся ремень и поймала его, но тут же последовала новая серебристая вспышка, и нож перерезал ремень. Внезапно лишившись опоры, Санни пошатнулась.
Кретин развернулся и побежал. Пытаясь удержать равновесие, Санни крикнула: «Держите его!» – и бросилась в погоню. У ее длинной юбки с левой стороны имелся разрез, позволявший двигаться большими шагами, но у этого идиота, помимо преимущества на старте, были длинные ноги. Сумка била ей по ногам, стесняя движения, но Санни не смела бросить ее. Она упорно продолжала бежать, даже несмотря на то, что понимала всю бесполезность этого занятия. Отчаяние тугим узлом скрутило ее желудок. Оставалось надеяться только на то, что кто-то в толпе сыграет роль героя и остановит похитителя.
Неожиданно ее молитва была услышана.
Стоявший впереди спиной к залу высокий мужчина обернулся и почти небрежно посмотрел в направлении шума. В этот миг кретин находился почти вровень с ним. Санни набрала побольше воздуха, чтобы еще раз крикнуть: «Остановите его». Хотя и понимала, что кретин, скорее, пробежит мимо прежде, чем мужчина успеет среагировать. Она так и не крикнула.
Бросив один взгляд на происходящее, высокий мужчина движением, столь же плавным и красивым, как балетный пируэт, переместился, развернулся и нанес удар ногой. Удар пришелся прямо в правое колено кретина, вынудив того потерять равновесие. Покатившись кувырком, кретин приземлился на спину, раскинув руки. Портфель пролетел через зал аэропорта и, ударившись об стену, упал прямо на пути пассажирского потока. Один мужчина перепрыгнул через него, в то время как другие попытались обойти.
Санни немедленно свернула в эту сторону, чтобы подобрать портфель раньше, чем какой-нибудь другой ловкий воришка попытается схватить его, но одним глазом девушка продолжала следить за происходящим.
Другим столь же быстрым и красивым движением высокий мужчина наклонился и, перевернув кретина на живот, скрутил тому руки за спиной.
– Оууу! – взвыл кретин. – Ублюдок, ты сломаешь мне руки!
В ответ на это его руки были скручены еще сильнее. Он вновь взвыл, на этот раз бессловесно и более напряженно.
– Попридержи язык, – произнес мужчина.
Санни остановилась возле своего спасителя.
– Будьте осторожны, – запыхавшись, произнесла она, – у него есть нож.
– Я видел. Нож вывалился, когда он упал.
Мужчина, не глядя, указал подбородком влево. Говоря это, он умело вытащил ремень из петель брюк кретина и связал запястья его рук.
– Подберите нож, пока никто не присвоил его и не исчез. Сделайте это двумя пальцами и держитесь только за клинок.
Похоже, незнакомец знал, что делал, поэтому Санни повиновалась без разговоров. Она достала из кармана юбки бумажный носовой платок и, как приказал мужчина, осторожно подняла нож, стараясь не смазать отпечатки пальцев на рукоятке.
– Что мне с ним делать?
– Держите его до прибытия службы безопасности.
Он наклонил свою темноволосую голову в направлении работника авиакомпании – носильщика, который нервно топтался неподалеку, как если бы не был уверен в том, что ему следует предпринять.
– Служба безопасности ведь уже вызвана, не так ли?
– Да, сэр, – ответил носильщик с округлившимися от волнения глазами.
Санни присела на корточки рядом со своим спасителем.
– Благодарю вас, – сказала она. Она указала на портфель с двумя обрывками ремня. – Он перерезал ремень и выхватил у меня портфель.
Поделиться книгой: