Помоги проекту - поделись книгой:
Вернемся к моей повести. Справа, то есть к северу, на невысоком холме в черной дали тонет Обитель Безмолвия. Окна этого Дома сияют множеством огней, но никто не слышал ни единого раздавшегося оттуда звука.
Неисчислимое количество лет подряд светили эти ровные огни, и ни разу из Обители не донесся даже шепот, какой, вне сомнения, уловили бы наши чувствительные приборы. Ну а опасность, которую таит в себе этот дом, считалась самой серьезной во всем рае.
Вокруг Обители Безмолвия пролегала Дорога Безмолвных. Дорога эта выходила из Неведомых Земель, возле обиталища Нелюдей, из-под зеленого светящегося тумана, и о ней мы ничего не знали, кроме того, что из всего, что окружало Могучую Пирамиду, лишь эта дорога была создана физическим трудом древнего человека. Только об этом были написаны тысячи, если не более, книг. Все они противоречили друг другу, как всегда случается в подобных вопросах.
Так было с Дорогой Безмолвных, так было и с прочими чудовищами. Целые библиотеки повествовали о том и об этом. Помню, как я стоял на центральной движущейся дороге, пересекавшей тысячное плато Великого Редута. Она находилась в шести милях и тридцати фатомах над равниной Ночной Земли и была примерно в милю шириной. Словом, через несколько минут я оказался у Юго-Восточной стены и, став у Великой Амбразуры, увидел Три Серебряных Пламенных Жерла, которые сверкают на юго-востоке перед Кивающим Вдалеке. К югу от этой твари, чуть ближе, высится колоссальная туша Юго-Восточного Стража. В полумиле с обеих сторон: справа и слева от приникшего к земле чудовища — горят Факелы. Они отбрасывают довольно света, чтобы высветить склоненную вперед голову неусыпно бдящего чудовища. Однажды с Востока, — мрачного, лишенного света Востока, нарушая тишину Часов Сна, донесся далекий ужасный звук. Это странный смех, глубоким громом прокатившийся над горами. Звук этот являлся иногда из Неведомых Земель за Долиной Псов, и мы назвали тот дальний и неведомый край «Землей, откуда приходит Великий Смех». И хотя много раз я слышал этот хохот, всякий раз он заставлял содрогаться мое сердце, напоминая о том, насколько мал человек и какой предельный ужас окружает последние миллионы людей, населяющих наш мир.
Тем не менее, поскольку я слышал этот смех достаточно часто, он уже надолго не отвлекал меня от моих мыслей. Когда звук растворился в лежавшей на востоке тьме, я обратил свою подзорную трубу к Яме Гигантов. Она простирается к югу от Печей. Гиганты следят за печами, и красное пламя бросает причудливые дрожащие тени на жерло Ямы. Я заметил Гигантов, вылезавших из Ямы, несмотря на то, что пляска пламени делала их силуэты расплывчатыми. Вокруг было много интересного, и я принялся смотреть по сторонам.
За Ямой Гигантов черным лбом поднимался мыс, отделявший Долину Псов, населенную чудовищными ночными собаками. Свет Печей озаряет чело этого мыса, так что я постоянно вижу, как какие-то твари выглядывают из-за края его, бросают взгляд на пламя Печей и быстро прячутся в тени.
Так были несчетные века, и мыс этот назывался у нас «Мысом, Из-за Которого Выглядывают Странные Твари». Такое название значится и на картах нашего мрачного мира. Понимая, что могу утомить своего читателя, я, тем не менее, считаю необходимым рассказать о стране, которую вижу сейчас, когда заношу на бумагу мысли. Стране с ее безмолвием и тайнами, стране, населенной странными и жуткими созданиями. Пусть собственное сознание мое бунтует, не зная, где именно находится мое тело.
Итак, продолжим.
Дорога Безмолвных протянулась передо мной, и я с напряжением вглядывался — как было уже много раз — в подзорную трубу, потому что сердце мое всегда трепетало при виде Безмолвных.
И наконец посреди серых миль пронзавшей ночь Дороги я увидел одного из них — покрытую плащом фигуру существа, неторопливо шествовавшего вперед, не глядя по сторонам. Такими они были всегда. Рассказывали в Редуте, что Безмолвные не причиняют вреда человеку, если тот будет держаться подальше от них, но говорили и то, что мудрый не подойдет к ним. Вполне согласен с этим суждением.
Взгляд мой, миновав Безмолвного, направился туда, где дорога, забирая на юго-восток, в одном месте была озарена странным пламенем Жерл Серебряного Огня.
Потом она поворачивала к югу за Темным Замком, а там переходила на запад, скрываясь за гороподобной тушей Южного Стража, самого огромного среди всех осаждавших Пирамиду чудовищ. Подзорная труба открывала мне со всей ясностью бдящую и внемлющую гору, которую мы называли Стражем Юга. Приземистый и громадный, крючился Страж над бледным сияющим Куполом.
Насколько мне известно, много было написано о странном колоссе, который вырос из тьмы южных неведомых нам земель миллион лет назад. Монструваканы заметили, что чудовище это приближается, и написали о передвижении его множество книг, с древних пор хранящихся в библиотеках.
Тут я должен пояснить, что Монструваканы существуют издревле. Они обязаны следить за великими Силами, Чудовищами и Тварями, которые окружают Пирамиду, измерять и записывать, хранить полное знание обо всем. Словом, если из тьмы высовывалось какое-нибудь мерзкое рыло, запись об этом оставалась в анналах.
Теперь расскажу вам побольше о Южном Страже. Миллион лет назад, как я уже сказал, он появился из тьмы на юге и двенадцать тысячелетий приближался, постепенно увеличиваясь в размерах, да так медленно, что человек за год не смог бы невооруженным глазом зафиксировать его перемещения. Тем не менее, Страж двигался и уже заметно приблизился к Редуту, когда перед ним из земли медленно вырос сияющий купол. Путь был прегражден, и уже целую вечность Чудовище глядит на Пирамиду, не имея силы приблизиться к ней.
После этого стало очевидным, что не только злые силы действуют в Ночных Землях вокруг Последнего Редута, и мысль эту я нахожу мудрой. Нельзя сомневаться в том, — и об этом свидетельствуют многие факты, — что хотя Силы Тьмы стремятся приблизить Конец Человека, существуют и другие Силы, которые всегда сражались с надвигающимся Ужасом способами странными и немыслимыми для человеческого рассудка. И об этом я еще поведаю вам.
Прежде чем я продолжу рассказ, позвольте сообщить вам некоторые сведения, до сих пор сохранившиеся в моей памяти. Тогдашнее человечество не обладало достоверными познаниями о приходе этих чудовищ и злых сил, ибо они объявились прежде, чем начали составляться Анналы Великого Редута. Известно лишь, что они появились еще до того, как солнце угасло и черные небеса перестали давать тепло этому миру. Однако в моей повести нет места этим событиям, и я должен перейти к тому, в чем уверен более.
Действительно, Зло явилось на Землю в Дни ее Сумерек. Факт этот можно считать достоверным, хотя и не без капли сомнений (так и мы в наше время не во всем верим повести о Сотворении Мира). Достижения древних наук, — для нас находящихся в далеком будущем, — пробудили могучие Внешние Силы, позволили некоторым Чудовищам и Нелюдям преодолеть Барьер Жизни, чудесным образом охраняющий нас ныне. В результате этого на Земле материализовались и вывелись жуткие твари, сумевшие в конце концов запереть в осаде людей. Ну а тем из них, кто не имел силы принять материальный облик, было попущено иметь власть над жизнью человеческого духа. Ужасные, они наполняли мир беззаконием и растлением, и наконец люди, сохранившие здравый рассудок, сплотились и построили Последний Редут. Так, в сумерках мира, то, что мы назвали бы его Концом, стало Началом.
Люди построили огромную Пирамиду в тысячу триста двадцать этажей. Толщина и прочность всех перекрытий соответствует необходимости. Высота этой Пирамиды превосходит семь миль почти на милю. На самой макушке высится башня, где несут свой дозор Монструваканы. Однако в каком уголке Земли построен Редут, я не знаю, могу только сказать, что в Великой Долине, о которой я еще расскажу в должное время.
Когда Пирамида была построена, великие Множества, участвовавшие в строительстве, вошли внутрь нее и затворились в своем великом доме. Так началась Вторая История этого мира. Разве возможно записать ее на считанных страницах?! Конечно, задача моя — как я ее вижу — может оказаться мне не по силам. И все же к делу!
Шли сотни и тысячи лет, и во Внешних Землях, за пределами власти Редута, крепли могучие и чрезвычайно опасные расы жутких созданий, полулюдей-получудовищ, злых и ужасных. Они шли войной на Редут, но суровая металлическая гора отражала любой натиск и убивала нападавшего наповал. Нападений было много, поэтому для пущей безопасности Пирамиду окружили электрическим кольцом, воспламенив его от Земного Тока. Все отверстия внизу пирамиды — на полмили от Земли — запечатали, и началась Вечность, отданная спокойным наблюдениям, — до того дня, когда истощится сам Земной Ток.
Уходили забытые столетия, и твари время от времени нападали на отряды отважных, выходивших из Пирамиды, чтобы исследовать тайны Ночных Земель. Из тех, кто выступал в подобный поход, возвращались немногие: тьма полна глаз, и Силы и Власти Зла ведают, что творят.
Вечная Ночь овладевала Землей, Силы Ужаса росли и крепли. Новые, еще более колоссальные чудища во множестве являлись из пространства и Внешних Измерений, адовой стражей окружив одинокую огромную гору, в которой человечество ожидало своего конца. И так было всегда.
Корявыми словами, отчаиваясь в собственных способностях, пытаюсь я обрисовать начальную пору существования государства. Существования странного для нас, но такого естественного для далекого будущего человечества.
Однажды объявились Гиганты, порожденные зверолюдьми и чудовищами. Разнообразными были эти создания, напоминавшие человека разумом и искусством в механике. Те зверолюди, что были поменьше ростом, знали технику и умели прокладывать подземные дороги. Подобно людям, они нуждались в воздухе и тепле и, увы, превосходили человечество в крепости так, как, скажем, взрослый мужчина превосходит невинного младенца. Надеюсь, вы поймете меня.
Продолжим мой рассказ о Ночных Землях. Южный Страж, как я уже объяснил, отличался от прочих чудовищных Дозорных, которых всего было четверо. Двое на северо-западе и юго-востоке, — о них я уже рассказывал, — а двое других несли стражу на юго-западе и северо-востоке. Недвижные и безмолвные, застыли они во тьме вокруг Пирамиды. Тем не менее мы знали, что гороподобные туши полны внимания, жуткого и упорного интеллекта.
Скорбные звуки, которые всегда доносились из-за серых дюн, из Страны Стонов, лежавшей к югу на полпути между Редутом и Южным Стражем, стихли. По прошествии некоторого времени, с помощью движущихся дорог я перебрался на юго-западную сторону пирамиды, чтобы заглянуть оттуда в недра Глубокой Долины, на самом дне которой — в четырех милях от поверхности — находилось Жерло Красного Дыма.
Имея в поперечнике всего лишь одну милю, временами оно наполняло клубами всю долину и становилось похожим на горячий кровавый зрачок за густыми облаками. И все же алый дым никогда не поднимался высоко над Долиной. Все, что располагалось за ней, всегда было видно отчетливо. Над огромным обрывом высились башни высотой около мили — серые и безмолвные, и на них почивало сияние.
Дальше на юго-запад громоздилась огромная туша Юго-Западного Стража, перед ней из земли поднимался луч, который мы звали Глазным, ибо этот серый столп освещал правый глаз чудовища и позволял нам исследовать его в течение несчетных тысячелетий. Одни утверждали, что глаз глядел сквозь луч прямо на пирамиду, другие говорили, что он освещал чудовище и был создан Иными Силами, преграждавшими дорогу Злу. Как бы то ни было, я стоял в амбразуре и глядел на тварь в свою подзорную трубу. Мне казалось, что чудовище смотрит прямо на меня, не моргая и, словно бы сознавая, что я смотрю на него. Я просто чувствовал это.
К северо-западу располагалось «Урочище, Где Безмолвные Убивают». Так назвали его потому, что примерно десять тысяч лет назад из Пирамиды вышли люди. Они сошли с Дороги Безмолвных и, войдя в то Урочище, погибли. Все это рассказал единственный уцелевший. Он умер очень быстро, ибо сердце его замерзло. Другой причины не было зафиксировано в Анналах.
Далеко за Урочищем, где Безмолвные убивают, в самом устье Западной Ночи, находилось обиталище Нелюдей. Там Дорога Безмолвных исчезала в тускло-зеленом светящемся тумане. Я не знал этой местности, хотя она привлекала к себе внимание наших мыслителей и мечтателей. Некоторые утверждали, что за ним находится безопасное место, не похожее на Редут (если воспользоваться нашими нынешними словами, как наше небо отличается от земли), и что дорогу к нему преграждали Нелюди. Я пишу, не имея возможности ни подтвердить, ни опровергнуть эти догадки.
Позже я перебрался к северо-западной стене Редута, чтобы обратить подзорную трубу к Стражу Северо-Востока, Коронованному. Дело в том, что в воздухе над его огромной башкой всегда висело синее светящее кольцо, бросавшее странный свет на чудовище, и — не имея сил выхватить из тени всю морду его, — освещало колоссальное морщинистое чело, о котором была написана целая библиотека. Ухо, торчавшее над затылком, всегда было обращено к Редуту, и в прошлом некоторые наблюдатели утверждали, что видели, как оно вздрагивает. Однако в наши дни никто не замечал ничего подобного.
Позади Стража, неподалеку от Великой Дорога, было Место, Где Безмолвные Никогда Не Бывают. С дальней стороны его окаймляло Море Гигантов, а на противоположной стороне к нему шла дорога, которая всегда называлась Дорогой У Тихого Города, — потому что она проходила мимо Урочища, где постоянно горели огни ровные и неподвижные, похожие на городские, однако ни одна труба не обнаруживала там признаков жизни. И ни разу там не померк ни один огонек.
А позади был опять Черный Туман. Тут же, позвольте мне сказать, кончалась Долина Псов, тянувшаяся к огням Тихого Города.
Вот я и рассказал вам об этой земле и населяющих ее тварях… о земле, на которой стоять Пирамиде до Судного Дня, когда Земной Ток иссякнет, оставив нас бессильными жертвами Стражей и Вечного Ужаса.
Там я стоял, сосредоточенно глядя вперед, как может стоять лишь рожденный в том мире и обладающий знанием о нем. После, задрав голову, я поглядел вверх, увидел над собой серую металлическую гору, уходящую в неизмеримую даль вечной ночи. Эта мрачная металлическая стена тянулась на шесть полных миль, спускаясь к равнине.
Глава III
Тихий зов
Я часто слыхал, — не только в Великом Городе, располагавшемся на тысячном этаже, но и в других городах, занимавших тысячу триста двадцать этажей Пирамиды, — что где-то в пустынях Ночной Земли существует еще одно Убежище, вместившее другую часть человеческой расы, что мы не единственные, кто вознамерился сражаться до самого конца. Легенды о нем я слышал во многих городах Великого Редута, которые стал посещать после того, как мне исполнилось семнадцать лет. Путешествия мои продолжались три года и двести двадцать пять дней. Я проводил по одному дню в каждом городе, таков был метод воспитания молодежи.
Воистину, благодаря этому великому путешествию я познакомился со многими людьми, узнать которых значило полюбить их. Тем не менее, более встречаться нам не придется, потому что в жизни нашей нет свободного времени: каждый из нас трудится ради общего блага и безопасности Редута. Конечно, мы всегда много путешествовали, но людей были миллионы, а я был еще очень молод. Итак, где бы я ни оказывался, повсюду шла молва о Втором Убежище. Когда у меня было время, я старался читать книги и прочел их изрядное количество. Во многих из них говорилось о существовании другого убежища. В некоторых древних трудах о нем сообщалось как о реальном факте. Но такая точка зрения была давно, а теперь Анналы читали лишь одни Ученые, которые сомневались во всем, а не только в том, что читали. Впрочем, так бывает всегда.
Но сам я никогда не испытывал даже малейших сомнений в том, что Второе Убежище действительно существует — с того самого дня, когда впервые услышал о нем от нашего Мастера над Монструваканами, занимавшего со всеми своими помощниками Наблюдательную Башню на вершине Пирамиды.
Тут позвольте мне сказать, что мы с ним были как родные, и нас связывала близкая дружба, хотя он был зрелым мужем, а я еще юнцом. Словом, когда мне исполнился двадцать один год, он назначил меня на службу в Наблюдательной Башне. В огромном Редуте такое назначение считалось огромной удачей, ибо и в те дни тайны внешнего мира привлекали людей, как нас сейчас астрономические загадки.
Не хочу, чтобы вы подумали, что я добился подобной чести лишь по дружбе с Мастером над Монструваканами. Выбор его имел весьма веские основания. Дело в том, что я был наделен загадочным даром — ночным слухом, хотя эти слова не точны и не отражают всей сути. Дар сей посылался нечасто, и среди населявших Пирамиду миллионов не было человека, владевшего им в большей степени, чем я.
Мне слышны невидимые вибрации эфира, я могу обходиться без записывающих инструментов и много лучше других различать постоянно приходящие из вечной тьмы вести. Поймите, как вслушивался я во мрак, мечтая услышать голос, не певший в моих ушах целую вечность. Впрочем, он часто звенел в моих снах-воспоминаниях, так что мне даже казалось, что Мирдат Прекрасная шепчет моей душе сквозь тьму далеких веков.
Однажды в пятнадцатом часу (это время, предназначенное для сна), бодрствуя, я размышлял о любви, все еще жившей в моей душе. Стоило подивиться тому, что память о любимой с незапамятных времен терзает меня в мечтах и воспоминаниях! И столь чистой и четкой вдруг сделалась моя память, что грезы, вполне подобающие молодому человеку, вдруг открыли мне затерявшуюся в зонах Единственную во всей ее нежной красе.
Застыв на месте, внемля только своим мыслям, я вдруг с восторгом вздрогнул, словно от удара, ибо до моего слуха донесся шепот.
Четыре года — с семнадцати лет — я ждал и вот наконец услышал его. Голос этот я узнал бы среди тысяч других. И все же — наученный мудрости — не назвал своего имени, но послал в ночь Слово Власти — силой разума, что в той или иной степени, может сделать каждый. Более того, я знал, что та, что негромко звала меня, услышит Слово и без приборов, — если это действительно она. Ну а если я услышал лживый призыв злых сил или хитроумных чудищ (как иногда случалось), доносившийся из Дома Безмолвия?
Злые силы постоянно протягивали лапу к нашим душам. Нежить, создание тьмы, не способна произнести Слово Власти — так было от вечности.
Несмотря на то что волнение сотрясало тело мое (хоть я и пытался прогнать напряженность, уничтожающую восприимчивость), слух мой уловил вернувшееся из ночи духовное биение Слова Власти. И тут все в моей душе вскричало:
Я рассказал ему свою повесть, поделился своими думами, воспоминаниями и о пробуждении в Пирамиде, и о том, что было до того. Мастер внимал мне с сочувствием, со смущенным и удивленным сердцем. В будущем человек обретет возможность спокойно рассказывать такое, что в нашем столетии сочли бы глупостью или прямым безумием. Тонкие искусства, результаты исследований позволили людям научиться понимать многое из того, что ныне еще закрыто для нашего разума. Так и мы невозмутимо внимаем речам, которые в дни наших отцов назвали бы бредом.
Я рассказывал Мастеру свою повесть и в то же время напряженно вслушивался. Однако я как будто бы ничего не слышал — кроме отголосков далекого смеха. В тот день ничего более не произошло.
Более или менее отчетливые воспоминания время от времени позволяли мне вступать в диспуты с нашими учеными мужами. Они сомневались в том, что прежде над землей был свет и светило солнце, хотя о чем-то подобном и упоминалось в стариннейших из анналов. Многое в моих видениях казалось им сказкой, которая, завораживая сердца, возмущала умы, отказывавшиеся принимать то, чему радовалось сердце. Так и в нашем веке иные воспринимают чудо поэзии. Однако Мастер над Монструваканами выслушивал все мои слова, хотя я не умолкал часами, извлекая из памяти все новые и новые подробности. И все Монструваканы, оставив свои инструменты, наблюдения и записи, собирались тогда вокруг меня. Они всегда удивлялись и задавали вопросы. Даже сам Мастер бывал столь увлечен рассказом, что не замечал их прихода.
Но потом он вспоминал о происходящем и отсылал их. Они возвращались к своим делам смущенные и взволнованные, рассчитывая на продолжение.
Так было и с теми учеными, которые не служили в Наблюдательной Башне. Они жадно слушали меня, но… не верили. О! Меня могли слушать с первого часа, звавшегося у нас «рассветным» до пятнадцатого, которым начиналась ночь (так было распределено у нас время суток). Иногда я обнаруживал среди собравшихся людей, обладавших чрезвычайно глубокими познаниями, тех, кто видел в моих рассказах свидетельство истины. Но таких было немного. Спустя некоторое время поверивших в истину моих слов стало больше. Вместе с тем и сомневающиеся готовы были слушать меня хоть целыми днями. Впрочем, я не мог рассказывать слишком долго — дел было достаточно. Конечно, Мастер над Монструваканами поверил мне с самого начала, а мудрость помогала ему вникать во все тонкости. И я любил его за это, как подобает любить друга.
Словом, вы уже поняли, как я сделался известным во всей Пирамиде. Повествования мои распространялись в тысяче городов, спускаясь на сотню миль в самый нижний ярус полей, расположенный в глубинах Земли под Редутом. Оказалось, что даже пахари успели услышать о моих снах, и они окружали меня и засыпали вопросами всякий раз, когда мы с Мастером над Монструваканами спускались вниз по какому-нибудь делу, связанному с Земным Током и нашими приборами.
О подземных Полях, — в том веке мы звали их просто Полями — я напишу немного, хотя они и являются величайшим сооружением этого мира, и даже сам Последний Редут мал рядом с ними. В сотне миль под землей, далеко от основания Пирамиды лежит последнее поле, от края до края занимая сотню миль в обе стороны. Всего полей триста шесть, каждое верхнее по площади меньше нижнего. Они постепенно уменьшаются, и самое верхнее поле находится под нижним этажом Великого Редута, простираясь на четыре мили вдоль каждой стороны.
Словом, лежащие друг под другом поля образуют колоссальную Пирамиду, погруженную в недра земли.
Стены этой Пирамиды сооружены из серого металла, как и сам Редут, — в каждом поле устроены опорные столбы и пол, и любое из них можно назвать чудом. Сооружение это надежно и прочно, никакие чудовища не способны проникнуть в просторный сад.
Там, где это необходимо, подземные угодья освещены. Животворящий поток Земного Тока оплодотворяет почву, дарует жизнь и соки растениям и деревьям, каждому кусту и созданию природы.
На устройство полей ушел, должно быть, миллион лет. При этом перекрыли и не имеющую дна Трещину, из которой исходит Земной Ток. В сей подземной стране есть свои собственные ветры и воздушные течения, и, как говорит мне память, они никак не связаны с огромными вентиляционными шахтами Пирамиды. Впрочем, в этом я могу и ошибиться, потому что мне не дано знать всего о Великом Редуте, ибо никому из людей не под силу вместить все эти познания.
Мне достаточно знать, что искусственные ветры реют над подземной страной, их здоровые и ласковые прикосновения колышут колосья, будят по весне шелковый смех маков. Многие люди спускаются в поля на прогулку, — группами или поодиночке, как бывает и в наши дни.
Каждая из тысячи влюбленных пар всякий раз напоминала мне о моей милой. Здесь звучал мне ее голос — но столь негромко, что, даже обладая ночным слухом, я не мог понять ни слова, как бы ни вслушивался. Иногда я и сам звал ее.
В Пирамиде издревле существовал закон — проверенный и здравый. Он устанавливал, что ни один мужчина не имеет права выйти в Ночную Землю до достижения им двадцати двух лет. Женщины вообще не обладали таким правом. Ну а тот, кто, достигнув подобного возраста, стремился испытать себя в подобном приключении, должен был выслушать три лекции об известных в Пирамиде опасностях Ночного Края, а также правдивую повесть о жуткой участи и увечьях, выпадавших на долю тех, кто все-таки шел на риск. Если, выслушав все это, юноша не терял желания, — и если его находили годным, — добровольцу позволяли отправиться в поход. Тех, кому удавалось расширить познания Пирамиды, ждали высокие почести. Но всякому, кто уходил в грозный Ночной Край, на внутренней стороне левой руки под кожу вживляли небольшую капсулу. Когда ранка сия заживала, юноша мог направиться навстречу приключениям.
Таким образом, удавалось спасти душу молодого человека в безвыходном положении. Чтобы не быть плененным силами зла, он должен был раскусить капсулу, и тогда душа немедленно находила спасение в чистой смерти. Надеюсь, вы поймете теперь, сколь предельную опасность сулила человеку Темная Земля.
Я пишу об этом лишь потому, что мне пришлось самому совершить Великий поход через Ночную Землю, и уже тогда эта идея начинала приходить мне в голову. Ведь негромкий зов доносился до меня все чаще, и я уже дважды посылал в вечную ночь Слово Власти. Впрочем, не имея полной уверенности, я не повторял сего поступка, ибо Словом нельзя пользоваться легкомысленно. Но часто душа моя взывала к Мирдат, унося ее имя во тьму. Но всякий раз мне отвечал только слабый шелест, а это значило, что говорит слабый дух, или же Прибору хватает Земной Силы. Словом, долгое время я не был уверен, пребывая в томлении и тревоге.
И вдруг однажды, — я как раз стоял возле приборов Наблюдательной Башни, — в час тринадцатый вострепетал эфир вокруг меня, как будто возмутилась вся пустота. И я дал сигнал к молчанию, и люди в башне застыли на своих местах, склонившись над дыхательными колоколами.
Тогда вновь послышался негромкий звук, запевший звонким зовом в моей голове: девичий голос звал меня по имени, древнему земному имени нашего с вами дня, а не того, будущего века. Я испугался, потрясенный пробудившимися воспоминаниями. И немедленно послал в ночь Слово Власти, и весь мир исполнился движения. Сразу настало молчание, а потом вострепетала пустота ночи, и биение ее слышал лишь я во всем великом Редуте, пока не пришли самые сильные вибрации. И вот все вокруг меня запульсировало в Слове Власти, принесшем из Ночи уверенный ответ. Тогда-то — хотя я уже знал, что это Мирдат призывает меня, — я уверился в этом.
И я позвал ее по имени, воспользовавшись прибором, и немедленно получил ответ, тьма пропустила давнее полюбовное имя, которым она некогда называла меня. Тут я наконец вспомнил о людях и сделал знак, чтобы они продолжали свои дела, потому что течению Анналов не следовало нарушаться, а я уже установил связь.
Рядом со мной уже стоял Мастер над Монструваканами со скромностью юного ученого, которого позвали сделать нужные заметки, внимательно поглядывая на всех остальных — с истинной добротой. Так, не переставая удивляться, заговорил я с Девой, обитающей в Мире Тьмы, знавшей мое нынешнее имя и то, которое дала мне любимая, носившая имя Мирдат.
Я долго расспрашивал — к своей печали. Оказалось, зовут ее здесь не Мирдат, а Наани, а еще — она не помнила моего имени. Просто в библиотеке ее жилища хранилась повесть о человеке, который назывался тем любовным именем, которое она и произнесла, обратившись к ночи. Деву в той книге, что она нашла, звали Мирдат, и когда Наани услышала это имя, она немедленно вспомнила о той древней повести и ответила мне — как могла бы ответить та Дева.
Словом, моя романтическая любовь подверглась испытанию, и я остался в смущении и печали. Меня удивляло лишь то, что в какой-то книге могла найтись повесть, похожая на мою. Впрочем, следует помнить, что все любовные истории пишутся одинаково.
Но даже тогда, в час странной и дурацкой скорби, я ощущал восторг, хотя понял это уже потом, получив возможность подумать. Дева, позвавшая меня из глубин мрака, удивилась тому, что голос мой звучит выше, чем прежде. Она заметила это небрежно, не задумываясь, я сразу испытал прилив надежды, потому что в нынешние дни, в нашем времени голос мой очень низок. Я спросил ее — неужели герой той книги говорил басом. Она удивилась вопросу и ответила отрицанием; дальнейшие вопросы только смутили ее.
Могло показаться странным, что мы способны разговаривать о подобном пустяке, имея столько предметов, о которых следовало бы переговорить. Если бы человек нынешнего века сумел вступить в общение с теми, кто, возможно, живет на красной планете Марс в глубях небесных, чудо такого общения едва ли могло превзойти то, что произошло, когда из Внешней Тьмы до Великого Редута долетел человеческий голос. Истинно говорю, подобного не случалось уже миллион лет.
Как я узнал потом, новость эта быстро распространялась вниз через города к подножью пирамиды. Часовые Заметки были полны новостей, все города пришли в волнение и возбуждение. За один день я стал более известен, чем за всю свою жизнь. Тот зов, который я слышал прежде, был весьма неопределенным, его легко можно было объяснить естественными причинами — дуновениями воспоминаний и мечтаний. Как и прежде видения мои относились к древности мира, когда солнце еще сияло, и мир был светел, и о них узнали все города — из Часовых Заметок, давших повод для бесед и споров.
Но прилетевший из тьмы девичий голос поведал мне многое. Он подтвердил свидетельства древнейших Анналов, к которым до тех пор в Пирамиде относились столь легкомысленно, выходило, что посреди неведомых Внешних Земель, в уединенной дали располагается второй Редут, небольшая трехгранная пирамида не более мили высотой и трех миль в основании. Строили этот Редут на берегу дальнего моря, теперь морем уже не являвшегося. Его возвели люди, уставшие от скитаний и ночных нападений племен полулюдей-получудовищ, появившихся на Земле в те времена, когда над планетой властвовали сумерки. Создатель плана, по которому был построен Редут, видел Великую Пирамиду и жил в ней — в самом начале, но бежал, потому что ему предстояло наказание за безответственность, вызвавшую возмущение среди порядочных людей нижнего города Великой Пирамиды.
Однако со временем страх перед все умножавшимися ордами чудовищ и Силами, которые вырвались на свободу, укротили его. Поэтому человек этот, наделенный властной душой, спроектировал и возвел меньший Редут, в чем ему помогали четыре миллиона людей, также утомленных натиском чудовищ. Даже кипучая кровь скитальцев потребовала наконец оседлой жизни.
В огромной долине, недалеко от побережья, стоял Редут. Место для него было выбрано таким образом, чтобы Земной Ток ощущался в наибольшей степени, потому что без него не устоит ни одно Убежище. И пока одни сооружали, охраняли и устраивали Великий Лагерь, в котором и жили, другие трудились в огромной шахте, и за десять лет глубина ее выросла на много миль. Шахтеры остановились, соприкоснувшись с Земным Током. Источник оказался не слишком мощным, но предположительно достаточным для нужд человечества.
Прошло много лет, и люди возвели Пирамиду, а потом закрылись в ней, изготовили приборы и приставили к ним Монструваканов, чтобы ежедневно переговариваться с Великой Пирамидой. Так было на протяжении многих веков.
А потом Земной Ток начал слабеть, и, несмотря на усилия, предпринятые в течение многих тысячелетий, люди Малого Редута не сумели найти более сильный источник. Тогда они прекратили общение с Великой Пирамидой. Их приборам не хватало сил, чтобы передавать свои послания и принимать наши.
Так, без связи с внешним миром миновал, наверно, миллион лет. Во втором Редуте люди рождались, женились и умирали. Их сделалось меньше. Частично это объяснялось нехваткой Земного Тока. Ток медленно с течением веков ослабевал.
Примерно раз в тысячу лет среди них рождался один сенситив, человек, наделенный сверхчувственным восприятием. Время от времени и до них как будто бы доносились колебания эфира. Прислушиваясь, они иногда улавливали обрывки фраз, и тем пробуждали надежду во всей Пирамиде. Все тогда начинали листать страницы старых анналов, читать и описывать, посылать в Ночь Слово Власти. В Анналах Великой Пирамиды даже сохранились упоминания о случаях, когда извне приходило Слово Власти, позволявшее осуществлять связь между двумя Редутами в самом начале второй жизни этого мира.
Но людей, наделенных сенситивными способностями, не рождалось уже более ста тысяч лет. Да и население Пирамиды составляло не более десяти тысяч, Сам Земной Ток ослабел и не мог более вдохнуть в человека радость жизни. Никто не видел цели, и тысячелетняя привычка способствовала этому.
И тут — к общему удивлению — Земной Ток внезапно набрал силу. Молодежь перестала стареть преждевременно, жизнь начала приносить радость, и детей народилось столько, сколько их было полмиллиона лет назад.
А потом обнаружилось, что Наани, дочь Мастера над Монструваканами второго Редута, обнаружила сенситивные способности. Услыхав загадочные вибрации, плывущие в ночи, она рассказала о них своему отцу. Новая кровь вновь потекла в жилах людей Меньшего Редута, и теперь у них хватило энергии взяться за сооружение древних приборов, забытых и рассыпавшихся в ржавую пыль столетия назад.
И они сделали механизм, способный передавать информацию, потому что не могли уже этого сделать силой одного мозга. Возможно, умственные способности их ослабли после многих веков оскудения Земного Тока. Даже если бы эти люди знали все, что известно в Великом Редуте, то все равно не сумели бы воспользоваться этой способностью.
Наани предоставили право первой обратиться во тьму, чтобы узнать, существует ли посреди безмолвного мира еще одно человеческое общество, или же народ Малого Редута может и взаправду считать себя одиноким.
Предстоял великий и страшный эксперимент для людей Меньшей Пирамиды. Ведь одиночество весьма угнетало их. Так чувствовали бы себя мы с вами, оказавшись на какой-нибудь далекой звезде.
Волнение и общая напряженность помешали Наани, и посланный в ночь сигнал получился негромким. Но не прошло и мгновения, как вокруг запульсировало торжественное биение Слова Власти. Тогда Наани крикнула людям, что слышит ответ. Нетрудно понять, почему одни плакали, другие молились, иные молчали. Но многие попросили ее позвать снова и поскорей переговорить с другой уцелевшей частью человеческого рода.
Тогда Наани обратилась в ночь со Словом Власти и услышала имя.
Поломка вызвала общее расстройство, но, упорно поработав над прибором и Земным Током, они поняли причину неисправности, хотя на все это ушло много времени. Тем не менее Наани слышала имя Мирдат — ощутила торжественное биение слова Власти, пусть и не сумела ответить. И все то время, как я узнал потом, она испытывала странное томление, произведенное голосом, который звал Мирдат… словно бы сам Дух Любви искал пару. Трепетные звуки этого имени заставили Наани вспомнить о книге, которую читала в юные годы, но поняла лишь наполовину, потому что древние страницы повествовали старинным слогом. Речь шла о любви мужчины и Девы, которую звали Мирдат. Так Наани, услышав мой зов, вытащила из веков забвения книгу и прочла ее много раз, проникнувшись любовью к красоте этой повести.
Когда наконец прибор починили, она послала в ночь имя того человека, о котором говорилось в книге. Таким-то образом я и получил основания для надежды, но и, узнав об этом, я почему-то не перестал надеяться.
Должен упомянуть и еще кое о чем. Нередко я слышал возле себя милый негромкий смех, когда эфир трепетал от тихих и неразборчивых слов. Их, вне сомнения, произносила Наани, неискусная в использовании мозговых элементов, она все старалась ответить на мой зов… Далекий и милый голос постоянно дразнил меня.
Рассказав мне все, что я поведал вам о Меньшем Убежище, Наани объяснила, что у них не хватает пищи. Впрочем, до пробуждения Земного Тока, они не подозревали об этом, потому что не ощущали аппетита и ничего не хотели. Теперь же, очнувшись голодными, они ощущали недостаток вкуса во всей еде. Нам, жителям Большой Пирамиды, чувство это было известно из логики и теории, а не из собственного опыта.
Мы объяснили, что почва у них утратила свою силу, ей нечем напитать урожай и что потребуется много времени, чтобы поля в Малой Пирамиде вновь ожили, а потом поведали о некоторых способах, которыми они могли ускорить возвращение почвы к жизни. После долгих веков бессилия они рьяно взялись за дело.
Теперь вы должны узнать, что весть эта быстро распространилась по всему Великому Редуту, о ней повествовали все Часовые Листки, снабжая многословными комментариями. Библиотеки наполнились людьми, стремившимися заглянуть в старинные анналы, уже забытые или воспринимавшиеся с недоверием.
Все это время мне докучали вопросами, если бы я не проявил решительности, у меня не хватало бы времени даже для сна. Еще больше было написано обо мне и о моем слухе, много рассказывали и о моей любви. У меня голова пошла бы кругом, сумей я прочитать все это. Впрочем, кое-что мне было приятно, но было и неприятное.
Тем не менее, всеобщее внимание не избаловало меня, потому что я был занят своим делом. Кроме того, я постоянно вслушивался в ночь и говорил с нею. Встречные непременно принимались расспрашивать меня, и поэтому я старался держаться в Наблюдательной Башне, где находился Мастер над Монструваканами, и дисциплина была покрепче.
А потом началась новая история, точнее, возобновилась старинная песня. Я имею в виду время, последовавшее за открытием переговоров между обеими Пирамидами. Теперь мы часто слышали слова, доносящиеся из ночи. Они повествовали о жестокой нужде в Меньшем Редуте, просили о помощи. Тем не менее послав Слово Власти, я не получал ответа, и посему опасался, что Чудовища и Силы Зла прознали об этом.
Тем не менее, когда Слово Власти отвечало нам биениями в ночи, принимаясь расспрашивать, мы узнавали, что там, в Меньшем Редуте, уловили биение Слова Власти и ответили. Из их объяснений выходило, что предыдущие разговоры, которые мы испытывали Словом, вели не они. Более того, они полностью отрицали все хитроумные речи, так мы узнали, что Чудовища и Силы, пытались выманить людей из безопасного Редута. Впрочем, это было не ново, как я уже намекал, необычным было только упорство и мерзкая хитрость, которой сочились подложные послания Сил Зла, правивших в Ночной Земле. Посему выходило, что эти Чудовища и Силы в точности представляли содержание разговоров, ведущихся между Пирамидами, тем не менее, им не было дано произнести Слово Власти, поэтому мы все же могли опознать, кто именно говорит из глубин Ночи.
Сии слова мои должны открыть вам, людям нашего века, некую долю еще не рожденного ужаса. Живите со спокойной и тихой благодарностью Богу за то, что страдания наши еще не столь велики.
Но, при всем том, не надо думать, что люди будущих времен будут считать свою жизнь мукой: к подобному бытию они привыкнут, оно станет обыденным. Итак, знайте, что люди способны выдержать любые обстоятельства и приспособиться к ним, — с присущей им мудростью и изобретательностью.
Поделиться книгой: