Заварушка на Фраксилии

— Да, я, — скромно ответил я. — Вернее, я принимал во всем этом некоторое участие.

Ардакканианка оценивающе выпятила аппетитные губки:

— Мне казалось, вы должны быть выше ростом…

Опять двадцать пять, подумал я, но нашел вежливую улыбку и для Сергии и начал:

— Но я выше…

Сергия еще пуще нахмурилась.

— Не в этом суть. Мы хотим предложить вам работу. Вам и вашей… спутнице? — Она вопросительно подняла бровь.

Мела перестала глазеть на улыбавшегося ей ардакканианца.

— Мела Йордер, — представилась она. — Деловой партнер Карба. И только.

— Ага, — сказала Сергия.

Пару секунд женщины смотрели друг на друга. Без сомнения, между ними шел один из типично женских диалогов без слов. Наконец обе они легко улыбнулись, как бы подтверждая, что обмен мнениями завершен, и взаимопонимание достигнуто. Сергия вновь обратила свой взгляд ко мне, и ее улыбка несколько потускнела.

— На Ардакке совершено серьезнейшее и опаснейшее преступление. Найти преступника сами мы не в состоянии. Преступления у нас почти забыты, у нашего народа нет опыта их расследования. Чтобы найти и покарать преступника, нужен агент вашего класса, Карб.

Углубленный в созерцание красоты Сергии, зачарованный музыкой ее голоса, я стоял и молча смотрел на нее, ожидая продолжения. Затем смысл сказанного и установившаяся тишина достигли моего сознания.

— Агент? — повторил я. — Вы обратились не по адресу. Вот уже два года я работаю межпланетным курьером. «Карб-курьер»…

Сергия жестом велела мне замолчать, и я умолк, точно ардакканианка своей прекрасной рукой завернула кран моего красноречия.

— Но вы когда-то были агентом. Ваши навыки и опыт по-прежнему при вас. И они нужны нам.

— А почему вы не обратились в Федпол? — поинтересовалась Мела.

Сергия энергично затрясла головой:

— У нас нет опыта общения с властями Федерации. Мы живем в закрытом мире и редко обращаемся к властям предержащим других планет. Нам не хотелось бы, чтобы группа полицейских появилась на Ардакке и вторглась в нашу жизнь. Нам нужен кто-то один, может быть, двое, кто провел бы расследование под нашим надзором.

В иных обстоятельствах упоминание о том, что кто-то хочет надзирать за моей работой, взбесило бы меня. Но мой взгляд вновь наткнулся на чудесную выпуклость груди Сергии, и, естественно, вникнуть во все подробности услышанного мне не удалось.

— Нельзя ли подробнее о преступлении? — спросила Мела.

Оглянувшись на своих спутников, словно испрашивая у них разрешения, Сергия поведала нам историю преступления. По крайней мере ее часть.

На Ардакке произрастает кустарник фет. Из его ягод получают сок — фетам. Каждая капля этого сока невероятно, невообразимо драгоценна для ардакканианцев. Поэтому весь фетам до последней капли тщательно собирают и еще тщательнее хранят. Но случилось ужасное. Кто-то ухитрился украсть немного фетама и, по всей вероятности, вывез его за пределы планеты.

— Но почему вы так им дорожите? — спросила Мела.

— Нам не хотелось бы объяснять, — подал голос ардакканианец, стоявший рядом с Сергией. — Мы надеемся, что вы с Карбом сумеете провести расследование, не вдаваясь в подробности.

— Ну, не знаю… — с сомнением начала Мела.

Я молчал, все еще под гипнотическим воздействием магнетизма, исходящего от Сергии. Но постепенно я осознал, что общее внимание сосредоточено на мне. В ту же минуту Сергия заметила, куда смотрю я, и, еще сильнее нахмурившись, отступила на шаг. Это было поразительное, непрерывное плавное движение, и на долю секунды мне представилось, что она висит в воздухе над полом.

Я моргнул и поднял взгляд к лицу Сергии. Глаза у нее были ледяные.

— Естественно, мы вам заплатим, — неловко проговорила она и назвала сумму, столь ничтожную в сравнении с моими обычными комиссионными, что я улыбнулся. Если бы мне вздумалось сравнить ее с теми деньгами, которые платили мне фраксилийцы, я бы не удержался и рассмеялся ардакканианке в лицо.

К ледяному взгляду Сергии прибавился легкий румянец на щеках.

— Да, мы небогаты. Мы стараемся выжить самостоятельно, а природные ресурсы нашей планеты невелики. Мы предлагаем вам большее, что можем себе позволить.

Один из ардакканианцев усмехнулся.

— Сергия, в качестве дополнительного вознаграждения мы можем позволить Карбу каждый день понемногу разглядывать твою грудь.

Все, включая Сергию, добродушно рассмеялись. Я с сожалением отметил, что Мела ехидно захихикала и с досадой обнаружил, что краснею.

— От обитателей нецивилизованного закрытого мира, — сказал я холодно, — ничего другого я и не ждал.

Смех оборвался. Взгляд Сергии вновь заледенел.

— Называть нецивилизованными нужно не нас, — бросила она. — Знаете, Карб, я начинаю подозревать, что ваша репутация смелого и удачливого агента на самом деле дутая…

Мое терпение лопнуло. Осторожность у меня в крови, но я быстро прихожу в ярость, когда меня начинают гладить против шерсти. Да, в моей агентурной деятельности не все и не всегда шло гладко, да, большую часть успешных операций я проводил не один, но последние слова этой беспринципной амазонки воспринял как откровенный выпад.

— И не мечтайте, что я буду с вами сотрудничать! — просипел я. — Не нужны мне ни ваша жалкая работенка, ни ваши жалкие гроши!

— В таком случае, предложение снимается, — с ледяным спокойствием отозвалась Сергия. Кивнув Меле, она набросила на плечи плащ и круто повернулась к выходу. Ее спутники устремились за ней… но тут вмешалась Мела.

— Постойте, — воскликнула она, — есть идея! Я когда-то служила в Федполе, и у меня там остался знакомый, он до сих пор работает тайным агентом. Его зовут Чертро. Я попрошу его связаться с вами. Он работает в одиночку и умеет молчать — все как вы хотели.

Сергия кивнула.

— Возможно, он подойдет. Вы очень добры. Спасибо.

И ардакканианцы один за другим скрылись в шлюзе. Последним вышел плечистый брюнет — тот, что переглядывался с Мелой. Напоследок он одарил ее многозначительной улыбкой. Люк за посетителями закрылся, и Мела повернулась ко мне с довольной улыбкой.

— Надо было продать им эту информацию! — рявкнул я.

Мела рассмеялась:

— Что это ты так раскипятился? Вот уже два года ты при всяком удобном и неудобном случае твердишь, что никогда больше не возьмешься за работу агента. Или ради красотки Сергии ты решил тряхнуть стариной?

— Ни за что, — отрезал я. — Я хотел сказать только то, что сказал. Пустячными скандальчиками вокруг экзотических наркотиков меня больше не приманишь. К тому же сумма, о которой шла речь, просто курам на смех. Нам это больше ни к чему. Теперь, когда нашими заказчиками стали люди вроде фраксилийского эмиссара…

Мела лукаво улыбнулась.

— Вот бы еще ему бюст, как у Сергии! С тем, что он не женщина, ты, насколько я понимаю, уже освоился?

Я мог отпустить ответную колкость по поводу недавних заигрываний Мелы с ардакканианцем, но не хотел затевать бессмысленную перепалку. Я молча повернулся на каблуках и отправился в рубку. Пора забыть об Ардакке и о таинственном фетаме. Пора проложить новый курс к Вадимании и приготовиться к тому, что нас там ожидает.

Глава 4

Мела довольно скоро появилась в рубке и, не теряя времени, созвонилась со своим полицейским дружком Чертро, передала ему просьбу ардакканианцев и попросила связаться с ними. По теплоте в голосе Мелы и по тому, как свободно она говорила с Чертро, я заподозрил, что отношения между ними в свое время выходили далеко за рамки приятельских. Но, невесело успокоил я себя, будем надеяться, что все это в прошлом и сейчас их не связывает ничего, кроме делового общения. Предоставив Меле возможность без помех ворковать перед экраном комма, я удалился в свою каюту и, усевшись перед личным терминалом, попросил Поси разыскать мне все что только можно об ардакканианском фетаме. И в ответ не получил ничего.

— Кустарник под названием фет известен, — доложила Поси. — Он занесен в галактический биорегистр энциклобанка. Но никаких ссылок на добываемые из него продукты нет.

— Странно, — задумчиво произнес я. — А что, в регистр заносят все известные жизненные и биологические формы?

— Предположительно да, Дел, — сказала Поси, — но жестких требований к регистрации нет. Если какая-нибудь планета не захочет включать представителей своей флоры в биорегистр, они там никогда не появятся. Несмотря на то, что это противоречит всякой логике…

— Все верно, Поси, спасибо, — перебил я машину. И в наступившей блаженной тишине задумался. Узнать о фетаме подробнее я решил потому, что мне хотелось убедиться, так ли он ценен, как утверждали ардакканианцы, и если да, то почему. Но теперь… Раз ни в одном из крупнейших хранилищ информации сведений о нем нет, значит, я столкнулся с засекреченными данными. С тайной.

Из чего следует, подсказывало мне чутье, что фетам действительно очень высоко ценится и плащеносные пуритане не желают, чтобы галактика знала об этом.

С наслаждением предавшись размышлениям, рассматривая вопрос со всех сторон и фантазируя, я начал прикидывать, нельзя ли путем некоторых действий с фетамом, на след которого я так неожиданно наткнулся, урвать и положить себе в карман пару-тройку килокредов. Возможно, думал я, не стоило столь поспешно прощаться с Сергией и ее мускулистыми красавцами. Впрочем, если все сложится так, как хотелось бы, то, выполнив фраксилийский заказ, я вполне успею попробовать исправить положение. Я не сомневался, что сумею загладить небольшое недоразумение и что Сергия с готовностью и радостью перепоручит работу мне, прогнав неуклюжего и неповоротливого тугодума из Федпола. Очень скоро к моим фантазиям делового рода примешались более вольные, но не менее приятные видения на тему, каким именно образом Сергия отпразднует мое новое появление.

— Дел!

Разумеется, это была Поси.

Сгустки чистого интеллекта, она и ей подобные были наделены женскими именами и голосами, и — я мог бы поклясться в этом — не только и не столько из сентиментального побуждения их очеловечить. Например, Поси обладала самой что ни на есть женской способностью в самый неподходящий момент прерывать ход мысли мужчины какой-нибудь ерундой. Вот и теперь:

— Мне удалось найти фрагмент очень старой записи, — гордо сообщила она. — Эту запись нашли на мертвой планете Ичел, чье солнце стало сверхновой сто пятьдесят семь лет назад.

— И что же? — безрадостно спросил я.

— Это отчет, составленный наемным ичельским шпионом, который собирал сведения о планете Ардакка.

Это всколыхнуло мой интерес.

— Там что-нибудь есть?

— Конечно, — с легким удивлением отозвалась Поси. — Не окажись там ничего, я не считала бы эту информацию.

Я скрипнул зубами.

— Я спрашиваю, есть ли там что-нибудь интересное для меня? Что-нибудь о фетаме?

— О фетаме ничего, — ответила Поси.

— Зачем же ты меня побеспокоила?

— В отчете есть материал об ардакканианцах, который может оказать стимулирующее воздействие на ваше чувство юмора, Дел. Хотя вполне возможно, что я ошибаюсь. Даже у интеллектоидов последней модели нет совершенных программ, дающих полный перечень каналов стимуляции людского чувства юмора.

Поси говорила тоном неискренней униженности, к какому обычно обращалась, если речь заходила о тех человеческих качествах, которых недоставало интеллектоидам (их немного, и все они по преимуществу бесполезного свойства). В подобных случаях мне в душу неизменно закрадывается подозрение, не ставили ли своей целью безумные гении, придумавшие первого интеллектоида, незаметно сыграть с человечеством жестокую и злую шутку.

С трудом направив словоизвержение Поси в иное русло, я выудил у нее, что же она все-таки нашла. Поси слово в слово пересказала мне написанный дурным слогом и не внушающий особого доверия отчет, состряпанный наемным ичелийским агентом, основанный главным образом на досужей болтовне, сплетнях и измышлениях вербованных на Ардакку техников. Разложив по полочкам весь этот треп, ичелиец пришел к неожиданному и гениальному выводу, что ардакканианцы — раса, представляющая собой следующий этап эволюции человека.

Согласно безумной теории этого шпика, ардаканианцы благодаря неким благоприятным мутациям (об этом он тоже брался судить) трансформировались в сверхлюдей. Далее перечислялись сверхчеловеческие качества, которые предположительно сумели развить в себе жители Ардакки, — удивительная физическая сила, неуязвимость к оружию, способность летать и прочая, и прочая. Упоминалась и необычайная красота этого народа.

Разумеется, я расхохотался. Однако где-то в глубине души я вдруг ощутил короткий укол беспокойства, припомнив недавнее странно плавное перемещение Сергии и тот поразительный факт, что у ардакканианцев не было скафандров — напоминаю, переходить со своего жалкого бота на мой корабль им пришлось в открытом космосе.

Но я вовремя спохватился и твердо сказал себе, что все это бредни и обман зрения. Например, я нисколько не удивился тому, что ичелийский шпион (скорее всего, какой-нибудь веретенообразный кривобокий и понурый мозгляк) попав в мир, где развитию расы высоких, мускулистых, красивых людей не способствовало ничто, кроме старого доброго земного генофонда, от изумления развопился: «Сверхлюди! Сверхчеловеки!»

Насколько мне известно, издавна, со стародавних примитивных пор, когда писатели еще строчили свои книжки на бумаге, чудаки и мечтатели время от времени принимались искать вокруг себя очередного Homo superior. И всякий раз с нулевым результатом. Я же в таких случаях всегда замечаю, что в галактике и сейчас пруд пруди субъектов, к которым даже определение sapiens применимо с большой натяжкой, что уж говорить о superior.

— Этот фрагмент данных, найденных на мертвой планете Ичел, — продолжала Поси, — я обнаружила в информационном хранилище планеты Квейрли, расположенной за Краем На Краю.

Я нахмурился:

— Ну и?..

— В ходе поисков в других федеральных инфохранилищах я пришла к выводу, что данные, касающиеся Ардакки, подверглись подчистке. Часть информации была полностью уничтожена. Поскольку подобные мне интеллектоиды наделены возможностью cоставлять матрицы связи между разрозненными фактами и экстраполироваться за…

— Короче! — рявкнул я.

— …за их пределы, — бесстрастно продолжала Поси, — я предполжила, что, занимаясь удалением из инфохранилищ сведений вроде тех, что собрал ичелийский агент, кто-то скорее всего пропустил квейрлийский университет.

Продравшись через эти дебри, я пожал плечами. Что хочет сказать Поси — что кто-то специально копался во всех инфобанках кроме одного и стирал оттуда информацию только потому, что из нее следовало, будто ардакканианцы — сверхлюди?

— Более вероятно, — наставительно сказал я машине, — что ардакканианцы сами стерли из хранилищ все упоминания об их драгоценом фетаме. Чтобы о нем не пронюхали стервятники.

Однако, мысленно прибавил я, кому-то из стервятников удалось прознать о фетаме и даже унести немного в когтях. Это говорило об одном — как ошибался тупоголовый ичелийский шпион. Пусть ардакканианцы наивны в таких вопросах, как преступность, но, будь они и в самом деле сверхлюдьми, разве смог бы кто-нибудь их обокрасть?

Поси попросила меня объяснить ей связь между ардакканианским фетамом и стервятником — питающейся падалью птицей, обитавшей на Старой Земле. Я был уверен, что она отлично все знает и о метафорах, и о переносном смысле и спросила просто так, чтобы меня позлить. Предчувствуя приближение головной боли, я выключил терминал, растянулся на кровати и вернулся к прерванным фантазиям, в которые теперь вплелись еще и размышления о том, почему фетам такая большая ценность. Тем временем наш корабль без помех несся к Вадимании.

На следующий день (до Вадимании оставалось всего несколько часов лета) на корабль позвонил федполовский дружок Мелы, Чертро. Он уже обосновался на Ардакке и лопался от гордости за свои достижения. Когда он вышел на связь, я был в рубке вместе с Мелой и потому слышал каждое их слово и страдал в течение всего разговора. Я сразу невзлюбил этого парня за самодовольство и излишнюю фамильярность с Мелой. Особенную ненависть у меня вызывала его худощавая, загорелая, улыбающаяся физиономия, бесконечные десять минут отсвечивавшая на экране нашего комма.

— Привет, Пушистик! — начал он (потом я поинтересовался у Мелы происхождением столь необычного прозвища, и она, зарумянившись, отрезала, что это, видите ли, не мое дело). — Ты подкинула мне классное дельце, — продолжал Чертро. — Я про Ардакку. Просто как апельсин, работенка непыльная, безобразник уже в узилище, и все счастливы. Или почти счастливы.

— Что-то больно быстро, — хихикнула Мела. — Раньше, бывало, ты никуда не торопился.

Чертро рассиялся как медный грош — ничего отвратительнее я в жизни не видел.

— Кое-что я люблю делать быстро, Пушистик.

С минуту они клохтали, хихикали и перемигивались. Потом парень сказал:

— До сих пор не могу понять, как они сами не нашли того парня. Я засек его в два счета. Это был один из техников-инопланетников; другие инопланетники подкупили его, и он понемножку таскал для них фетам. Ардакканианцев эта новость поразила, просто потрясла. Мне показалось, они не могут поверить, что кто-то мог так поступить с ними. Но жители закрытых миров как правило наивны и легковерны.

Чертро добавил, что соплеменники Сергии были ему очень благодарны, но без лишних проволочек выставили и его, и вора со своей планеты. Однако причина для огорчений не исчезла — факт вывоза украденного фетама с планеты подтвердился. Чертро, однако, полагал, что если вора допросить с пристрастием (чем заняты в данный момент его коллеги по Федполу), он поможет выйти на след исчезнувшего сока.

— Есть еще одна любопытная вещь, о которой я хотел бы тебе рассказать, — вспомнил он. — Отчитывался я в основном их главной, Сергии…

— Я с ней знакома, — вставила Мела. — Тебе, как всегда, везет.

Чертро хмыкнул.