Полночная Радуга

Джейн наблюдала за маленьким коричневым пауком, ползшим по противоположной стороне пещеры.

– Все очень просто, – ответила она. – Мне не нравилось жить под круглосуточной охраной, как предлагал папа, поэтому другим вариантом было устранить стимул для похищения.

– Это смахивает на паранойю – видеть похитителей за каждым деревом.

– Да, – согласилась она, все еще наблюдая за пауком. Он, наконец, исчез из поля зрения, скрывшись в щели, и она с облегчением вздохнула. – Отец помешан на этом, потому что боится, что в следующий раз ему не удастся вернуть меня живой.

– В следующий раз? – резко переспросил Грант, ухватившись за смысл ее слов. – Тебя что, уже похищали?

Джейн кивнула:

– Когда мне было девять лет.

Она ничего больше не добавила, и Грант понял, что ей неприятно говорить на эту тему. Но он не мог перестать расспрашивать. Он хотел знать о ней больше, узнать, что происходит в ее голове. Для него был внове такой интерес к женщине. Не смотря на расслабленную позу, Грант был напряжен. Джейн лаконично изложила голые факты, но инстинкт подсказывал, что похищение сыграло большую роль в формировании женщины, какой она была теперь. Грант чувствовал, что близок к тому, чтобы проникнуть в тайны ее души.

– Что случилось? – приступил он к расспросам, стараясь, чтобы его голос звучал небрежно.

– Двое мужчин похитили меня, когда я возвращалась из школы, отвезли в заброшенный дом и заперли в чулане, пока папа не заплатил выкуп.

Объяснение было очень кратким. Как могло что-то столь травмирующее, как похищение, быть сжато в одно предложение? Теперь она сидела, уставившись на дождь с задумчивым, отстраненным выражением лица.

Грант слишком много знал о тактике похитителей, о средствах, которые они использовали, чтобы вынудить родственников заплатить выкуп. Смотря на ее изящный профиль с полными, соблазнительными губами, Грант почувствовал, как что-то свирепое зарождается в нем при мысли, что над ней, возможно, надругались.

– Они тебя изнасиловали? – Он больше не заботился о поддержании непринужденной позы. Резкость его тона заставила Джейн взглянуть на него с некоторым удивлением в экзотически раскосых глазах.

– Нет, – заверила она его. – Они только оставили меня в том чулане… одну. Там было темно.

И по сей день она боялась темноты, боялась оставаться в ней одна. Так вот откуда ее страх.

– Расскажи мне об этом, – мягко подтолкнул он.

Она пожала плечами:

– Мне особенно не о чем рассказывать. Я не знаю, как долго я находилась в чулане. Рядом не было никаких других зданий, поэтому никто не услышал моих криков. Эти двое просто оставили меня там, а сами перебрались в другое место, чтобы вести переговоры с моими родителями. Какое-то время спустя я решила, что они никогда не вернутся, и я умру в этом темном чулане, и никто никогда не узнает, что со мной случилось.

– Твой отец заплатил выкуп?

– Да. Но папа ведь не глупец. Он понимал, что у него нет надежды вернуть меня живой, если он просто доверится похитителям, поэтому связался с полицией. И правильно сделал. Когда похитители вернулись за мной, я подслушала, как они обсуждали свои планы. Они собирались убить меня и выбросить где-нибудь тело. Я их видела и могла опознать. – Джейн наклонила голову, внимательно разглядывая землю, как будто это как-то могло отвлечь ее от того, что она рассказывала ему. – Но снайперы уже окружили дом. Когда похитители поняли, что попались в ловушку, они решили использовать меня как заложницу. Один из них схватил меня и приставил пистолет к моей голове, вынудил идти перед ними, когда они оставили дом. Они хотели взять меня с собой, а потом, когда будут в безопасности, убить.

Джейн пожала плечами, затем глубоко вздохнула:

– Я не планировала этого, клянусь. Я не помню, то ли я споткнулась, то ли просто на мгновение потеряла сознание. Так или иначе, я упала, и державшему меня мужчине пришлось выпустить меня, чтобы не потерять равновесие. В течение секунды пистолет не был направлен на меня, и полицейские выстрелили. Они убили обоих мужчин. Тому… тому, кто держал меня, пули попали в грудь и в голову, и он упал на меня. Я была вся забрызгана его кровью, она была на моем лице, моих волосах… – ее голос затих.

На мгновение что-то проступило на ее лице – страх и отвращение, которые она испытала, когда была ребенком. Грант видел, что как и в тот раз, когда он спас ее от змеи, Джейн старается взять себя в руки. Он наблюдал, как она изгоняет страх, заставляя тени уйти. Ее лицо приобрело обычное выражение, и в глазах даже мелькнули искорки юмора, когда она повернулась, посмотрев на него.

– Хорошо, теперь – ваша очередь. Расскажите мне о чем-нибудь, что случилось с вами.

Когда-нибудь он больше не будет чувствовать вообще ничего и примет леденящую, мрачную жестокость своего прошлого как должное. Пока же Салливан не мог избавиться от воспоминаний. Они были такой же его частью, как цвет глаз и форма тела, они пропитали его плоть и кровь, всю его жизнь. Но когда Грант смотрел в удивительно чистые глаза Джейн, то понимал, что не имеет права осквернять ее мозг даже самым приукрашенным рассказом о жизни, которую вел. Как-то ей удалось сохранить часть себя столь же чистой и прозрачной, как горный ручей, как часть детства, которая навсегда незапятнанна. Ничто из того, что с ней случилось, не затронуло ее сути, лишь увеличило ее мужество и отвагу. Грант наблюдал это дважды, когда Джейн решительно брала себя в руки и смело смотрела вперед.

– Мне нечего рассказать, – ответил он мягко.

– Ну да, конечно! – возмутилась Джейн, передвинувшись так, чтобы сидеть лицом к нему. Ее ноги сложились в такую невероятную фигуру, что Грант моргнул. Она оперлась подбородком на руку и окинула его взглядом. Он был таким крупным, сдержанным, таким профессионалом.

«Если этот человек вел обычную жизнь, то я съем свои ботинки», – сказала себе Джейн и бросила быстрый взгляд на этот предмет обуви. Сейчас они выглядели не лучшим образом, измазанные в каком-то зеленом мессиве.

Ой-ей-ей! Пока не почистишь, их не станет есть даже козел. Джейн снова обратила пристальный взгляд на Гранта, и начала изучать его с серьезностью ученого, смотрящего в микроскоп. Его лицо со шрамами было твердым, состоящим из плоскостей и углов, бронзовая кожа туго обтягивала жестко вылепленные черты. Его глаза были как у орла или льва – она никак не могла решить, какие именно. Их чистый янтарный цвет был более ярким, хотя и не настолько насыщенным как у топаза, они походили на желтый алмаз, и, как глаза орла, видели все. Они были настороженными, лишенными выражения, они скрывали почти невыносимое бремя опыта и усталого цинизма.

– Вы шпион? – спросила Джейн, не сдержав любопытства. Почему-то за эти несколько минут она отказалась от идеи, что Салливан был наемником. Тот же род занятий, подумала Джейн, но несколько другое поле деятельности.

Грант скривил губы.

– Нет.

– Хорошо, зайдем с другой стороны. Вы были шпионом?

– Каким именно шпионом?

– Прекратите уклоняться от моих вопросов! Агентом "плаща и кинжала". Вы знаете – мужчины в пальто, которые имеют по сорок удостоверений личности.

– Нет. У тебя разыгралось воображение. Я слишком легко опознаваем, чтобы работать под прикрытием.

Это было правдой. Он выделялся, как туземец на чаепитии. И вдруг до Джейн дошло.

– Вы уволились?

Салливан молчал так долго, что она подумала, будто он не собирается отвечать ей. Он казался полностью погруженным в свои мысли. Затем решительно сказал:

– Да, уволился. Еще год назад.

Глядя на его неподвижное, ничего не выражающее лицо, Джейн почувствовала боль внутри.

– Вы были… убийцей, не так ли?

В глазах Салливана была ужасающая ясность, когда он медленно перевел свой пристальный взгляд на Джейн.

– Да, – сказал он резко. – Я убивал.

Они нацеливали его, стреляли им, и наблюдали, как он разрушается. Он был непревзойденным, подумала Джейн. Даже до того, как она узнала Гранта, как только увидела, как он проскользнул в ее темную спальню, подобно тени, она поняла, насколько смертоносным мог быть этот человек. И было в нем что-то еще, что Джейн поняла теперь. Он уволился по собственному желанию, повернулся спиной и ушел от той мрачной, покрытой тьмой жизни. Конечно, его начальству не хотелось отпускать такое оружие. Джейн потянулась к Гранту и накрыла его руку своей. Ее пальцы, тонкие и нежные, обвились вокруг его сильной ладони. Ее рука была намного меньше, гораздо более хрупкой, он мог сломать ее неосторожным движением своих пальцев. Но в этом прикосновении была безоговорочная вера Джейн в то, что он не обратит эту силу против нее. Грудь Салливана поднялась в глубоком вздохе. Он хотел взять ее прямо здесь, в грязи. Хотел повалить на землю, сорвать одежду, забыться в ней. Он хотел продлить ее прикосновение, хотел всех ее прикосновений, внутри и снаружи. Но потребность в ее шелковой женской плоти была настолько жгучей, что он не мог удовлетворить ее, наспех овладев Джейн, а на большее не было времени. Дождь ослабел и в любой момент мог полностью прекратиться, а по спине растекалось неопределенное ощущение, которое подсказывало ему, что они не могут позволить себе задерживаться дольше.

Время пришло, и Джейн знала это. Грант прервал их идиллию, чтобы обхватить рукой ее подбородок. Большой палец слегка погладил ее губы.

– Скоро, – сказал он глубоким от желания голосом, – ты ляжешь со мной. Прежде, чем я верну тебя твоему отцу, я собираюсь взять тебя, и, судя по тому, что сейчас чувствую, пройдет много времени, пока я закончу с тобой.

Джейн сидела неподвижно, ее глаза были словно у испуганного лесного зверька. Она даже не могла протестовать, потому что неприкрытое желание в его голосе наполняло ее разум и кожу воспоминаниями. Днем раньше, стоя в ручье, он целовал ее и трогал с такой первобытной чувственностью, что впервые в жизни Джейн почувствовала в себе закручивающуюся от напряжения спираль желания. Впервые она захотела мужчину и была потрясена незнакомыми ощущениями в своем собственном теле. Теперь он делал это с ней снова, но на сей раз он использовал слова. Он заявил о своих намерениях прямо, и в ее голове начали формироваться образы переплетенных тел, его тела, обнаженного, великолепного, накрывающего ее.

Грант наблюдал за сменой выражений, мелькавших на лице девушки. Она выглядела удивленной, даже немного потрясенной, но не была сердита. Он понял бы гнев или даже веселье, но ее сбивающее с толку удивление ставило его в тупик. Как будто ни один мужчина прежде не говорил ей о том, что хочет ее. Чтож, пусть привыкает к этой мысли.

Дождь остановился, и Грант, подняв рюкзаки и винтовку, забросил их на плечи. Джейн молча последовала за ним, когда он шагнул от подножия скалы в душные джунгли. От земли клубами поднимался пар, тотчас укутавший их душным, влажным одеялом.

Джейн молчала всю оставшуюся часть дня, углубившись в свои мысли. Остановившись возле ручья намного меньше того, который они видели днем прежде, Грант посмотрел на нее.

– Хочешь принять ванну? Как следует искупаться возможности нет, но ты можешь немного поплескаться.

Глаза Джейн засияли, и впервые за весь день улыбка заиграла на ее полных губах. Салливану не требовалось ответа, чтобы понять, как она отнеслась к этой идее. Усмехаясь, Грант отыскал маленький кусок мыла в своем рюкзаке и протянул ей.

– Я покараулю, а затем ты сможешь оказать мне ту же услугу. Я буду там.

Джейн посмотрела туда, куда он указывал. Это была лучшая точка для обзора окрестностей – ему оттуда будут хорошо видны ручей и близлежащая местность. Она хотела было спросить, собирается ли он смотреть и на нее тоже, но потом передумала. Как он уже заметил, было слишком поздно для скромности. Кроме того, ей было спокойнее от мысли, что он будет рядом.

Проводив взглядом Гранта, который ловко взобрался на крутой берег, Джейн посмотрела на ручей.

Он был шириной около семи футов и по глубине доходил до середины икр. Но ей он показался раем. Джейн отыскала в своем рюкзаке единственную смену белья, затем села, чтобы снять ботинки. Бросив нервный взгляд через плечо туда, где сидел Грант, Джейн увидела, что он повернулся к ней в профиль, но она знала, что он наблюдает за ней краем глаза. Девушка решительно стянула штаны и отошла от них. Ничто не удержит ее от того, чтобы искупаться… разве что другая змея или ягуар, добавила она про себя.

Обнаженная, Джейн осторожно пробралась по каменистому дну к большому плоскому камню и села на него в нескольких дюймах от воды, которая была очень холодной, так как текла с большой высоты. Но ее измученной от жары коже была приятна эта прохлада. Джейн плескала водой на лицо и голову до тех пор, пока волосы не намокли. Джейн чувствовала, как понемногу липкий пот оставляет ее волосы, пока пряди не стали шелковистыми под ее пальцами. Тогда она взяла из-под ноги, куда поместила для сохранности, маленький кусок мыла и намылилась. Эта маленькая роскошь заставила ее ощутить себя заново родившейся, и чувство умиротворения медленно росло в ней. Это было просто наслаждение – купаться в ясном, прохладном ручье, но к этому добавлялось ощущение своей наготы, полного отсутствия ограничений. Джейн знала, что Грант сидит на своем месте, что он наблюдает за ней, и почувствовала, как напряглись ее груди.

Что бы произошло, если бы Грант спустился с берега и вошел к ней в воду? Если бы он взял одеяло из своего рюкзака и положил Джейн на него? Она прикрыла глаза, по телу пробежала дрожь, когда Джейн подумала о твердом теле, придавливающем ее, толкающемся в нее. Прошло очень много лет со времени ее замужества. И тот небольшой опыт, который был у нее с Крисом, оставил Джейн совершенно неподготовленной к страсти. Она и не подозревала о том, что такое сила желания, как оно может управлять тобой. Но с Грантом все было именно так.

Сердце тяжело билось в груди, когда она ополаскивалась, набирая воду в ладони и выливая на себя. Встав, она отжала волосы, затем выбралась на берег. Дрожа, надела чистое нижнее белье, затем с отвращением натянула запятнанные штаны и рубашку.

– Я закончила, – позвала Джейн, зашнуровывая свои ботинки.

Грант беззвучно возник рядом с ней.

– Иди туда, где сидел я, – проинструктировал он, передавая автомат ей в руки. – Ты знаешь, как этим пользоваться?

Оружие было тяжелым, но Джейн случалось держать его в руках.

– Да. Я довольно хорошо стреляю. – Джейн ухмыльнулась. – Во всяком случае, по бумажным мишеням и глиняным тарелкам.

– Этого вполне достаточно. – Грант начал расстегивать рубашку, и она застыла, не в силах оторвать взгляд от его рук. Он сделал паузу. – Ты собираешься охранять меня прямо здесь?

Джейн покраснела.

– Нет. Извините. – Она поспешно отвернулась и начала выбираться на берег. Джейн уселась точно в том месте, где сидел Грант. Отсюда были видны оба берега ручья, и в то же время здесь было где укрыться, если бы возникла такая нужда. Он, наверное, выбрал это место, как лучшую точку для наблюдения, даже не задумываясь об этом, просто автоматически перебрав все варианты и выбрав самый подходящий из них. Может он и уволился, но все его навыки остались при нем.

Движение, вспышка бронзы, которую Джейн уловила краем глаза, подсказало ей, что Грант вошел в ручей. Она чуть отвела свой пристальный взгляд, чтобы вообще его не видеть, но одно знание того, что он сейчас он обнажен, как до этого была она, заставило ее сердце биться сильнее. Джейн сглотнула, облизала губы, принуждая себя сконцентрироваться на окружающих джунглях, но желание посмотреть на запретное не проходило.

Она услышала плеск воды и представила Гранта, стоящего подобно дикарю, обнаженного, полностью в своей стихии.

Джейн закрыла глаза, но картина не хотела исчезать. Не в силах контролировать свои чувства, Джейн медленно открыла глаза и повернула голову так, чтобы видеть его. Она повернулась лишь чуть-чуть, на несколько миллиметров, пока не смогла видеть его краешком глаза, но этого было не достаточно. Взглядов украдкой ей было мало. Она хотела изучить каждый его дюйм, впитать взглядом все его мощное тело. Полностью повернувшись в его сторону, она устремила на него взгляд и застыла. Он был красив, настолько красив, что она забыла о том что нужно дышать. Возможно, он не был красивым в общепринятом смысле, но в Салливане была какая-то необузданная сила и изящество хищника, он был красив опасной красотой охотника. Все его тело было покрыто бронзовым загаром глубокого, ровного коричневого цвета.

В отличие от Джейн он не стал отворачиваться на случай, если она будет смотреть - он полностью игнорировал скромность. Он мылся, а Джейн могла смотреть или не смотреть – как ей угодно.

Кожа Гранта была гладкой и блестящей от воды, капельки, застрявшие в волосах на груди, блестели подобно алмазам. Волосы на его теле были темными, а на голове, благодаря солнцу приобрели русый цвет. Они покрывали его грудь, тонкой полосой спускаясь вниз на его плоский мускулистый живот и расширяясь снова у соединения ног. Его ноги были крепкими, как стволы деревьев, длинными, перевитыми мускулами, при каждом движении они перекатывались под его кожей. Он напоминал ожившую картину старых мастеров живописи. Грант полностью намылился, затем присел на корточки в воде, чтобы ополоснуться так же, как это делала она, набирая воду в ладони. Ополоснувшись полностью, он повернулся и посмотрел на нее, наверное, чтобы проверить, что она делает, и встретился с ее пристальным взглядом. Джейн не могла отвести глаза, не могла притвориться, что не уставилась на него с почти болезненным любопытством. Он стоял в потоке, не двигаясь, смотря на нее, как и она на него, позволяя в деталях рассмотреть его тело. Под ее ищущим пристальным взглядом его тело начало пробуждаться, твердеть, стремительно возбуждаясь.

– Джейн, – сказал он мягко, но, тем не менее, она услышала его. Она была настолько настроена на него, столь болезненно чувствительна к каждому его движению и звуку, что услышала бы его, даже если бы он шептал. – Ты хочешь спуститься сюда?

Да. О, боже, да, она хотела этого так, как не хотела ничего и никогда. Но она все еще немного боялась собственных чувств и поэтому сдержалась. Это было той ее частью, которую она не знала, и она не была уверена, что сможет управлять ею.

– Я не могу, – ответила она так же мягко. – Еще нет.

– Тогда отвернись, сладенькая, пока у тебя еще есть выбор.

Она дрожала, почти неспособная сделать необходимое движение, но наконец справилась с собой и отвернулась, чтобы не смотреть, как он выбирается из воды.

Меньше чем через минуту Грант бесшумно появился возле нее и забрал автомат у нее из рук. Он также захватил оба их рюкзака. Как и раньше, он никак не прокомментировал произошедшее только что.

– Отойдем от воды и разобьем лагерь. Скоро стемнеет.

Ночь. Долгие часы в темной палатке, рядом с ним. Джейн последовала за ним, и когда он остановился, помогла проделать ту же работу, которую они делали предыдущей ночью, устанавливая палатку и маскируя ее. Она не протестовала против холодных походных пайков, но ела, не ощущая вкуса. Вскоре она заползла в палатку и сняла ботинки, ожидая, когда он последует за ней.

Когда он тоже заполз в палатку, некоторое время они неподвижно лежали рядом, наблюдая, как постепенно меркнет слабый свет. Затем все поглотила тьма.

Напряжение пульсировало, сковывая мускулы. Темнота давила на нее, как невидимый монстр, вытягивающий воздух из ее легких. Сегодня ночью у нее на языке не вертелось никаких навязчивых вопросов, Джейн чувствовала себя странно робкой, а ведь уже она годами не позволяла себе быть в чем-то робкой. Джейн больше не узнавала себя.

– Ты боишься меня? – спросил он, при этом его голос звучал нежно.

Одного звука его голоса оказалось достаточно, чтобы она немного расслабилась.

– Нет, – прошептала Джейн.

– Тогда иди сюда и позволь мне отогнать от тебя тьму.

Она почувствовала, как Грант взял ее за руку, притягивая к себе, и оказалась в объятии рук, настолько сильных, что ничто не могло угрожать ей, пока они обнимали ее. Салливан устроил девушку у себя под боком, уложив ее голову в выемку своего плеча. Легким, как прикосновение крыльев бабочки, поцелуем, он коснулся ее макушки.

– Спокойной ночи, сладенькая, – прошептал он.

– Спокойной ночи, – ответила она.

Когда он заснул, Джейн еще долго лежала в его объятиях с открытыми глазами, хотя и не могла ничего видеть. Сердце билось в груди медленными, сильными толчками, а внутри рождалось смутное беспокойство. Ей не давал заснуть не страх, а непривычное чувство, которое переворачивало все в ней. Она точно знала, что с ней не так. Впервые за много лет с ней было все в порядке. Она научилась жить, никому полностью не доверяя. Не имело значения, что она научилась наслаждаться собой и своей свободой: в ней всегда жило чувство смутного недоверия, которое не позволяло ей дать мужчине быть слишком близко. Джейн никогда еще так сильно не влекло к мужчине, чтобы пренебречь опасениями – до этого случая. До Гранта. Это влечение неожиданно переросло во что-то более сильное. Правда ошеломляла, но все же она была вынуждена признать: она влюблена в Гранта. Джейн не ждала ничего подобного, не ожидала этого, несмотря на то, что в течение двух дней чувствовала, как это растет в ней. Он был суровым, любил командовать, имел тяжелый характер, и его чувство юмора было весьма слаборазвито, но он с нежностью смывал с нее змеиную кровь, всю ночь держал ее за руку и выбирал дорогу так, чтобы сделать их путь как можно легче для нее. Он хотел ее, но не взял, потому что она не была готова. Она боялась темноты, поэтому он просто держал ее в своих объятиях. Любить его было одновременно и самой легкой, и самой трудной вещью из тех, которые она когда-либо делала.

Глава 7

Грант проснулся, почувствовав, что Джейн вновь спит сверху, но это не беспокоило его, и уже не удивляло, что он мирно проспал так в течение всей ночи. Он нежно провел рукой по спине Джейн, смиряясь с тем фактом, что его обычные обостренные инстинкты опять подвели его, что он вновь не заметил и не почувствовал как и когда она устроилась на нем сверху. Все это произошло потому, что в Джейн не таилось никакой опасности, кроме опасного вожделения, которое сводило его с ума.

Упиваясь ощущениями, он провел руками по нежному телу, чувствуя его гибкость, хрупкость, тонкий позвоночник, соблазнительную ямку чуть ниже спины, полные, мягкие округлости ягодиц. Джейн пробормотала что-то неразборчиво и переместилась вправо, убирая локон волос, упавший на лицо. Ее ресницы затрепетали, затем вновь сомкнулись.

Он улыбнулся, наслаждаясь зрелищем ее пробуждения. Она делала это постепенно, постанывая и бормоча что-то неразборчивое, Хмурясь и дуясь, прижимаясь ближе к нему, словно пытаясь утонуть в его теле, так, чтобы ей не просыпаться совсем.

Когда ее глаза открылись, она несколько раз моргнула, подарив ему медленную улыбку, которая могла расплавить камень.

- Доброе утро, - пробормотала Джейн, и зевнула. Она потянулась, и неожиданно резко замерла на месте. Ее голова повернулась к нему, и она уставилась на него в изумлении.

- Я спала на… Вас? Спросила она удивленно