История инквизиции. том 2

Знатный миланец Роберт Патта да Гиссано в течение двадцати лет был одним из самых видных защитников ереси в Ломбардии. В своем замке он открыто принимал еретических епископов; он позволял еретикам строить дома и открывать школы. Роберт был вызван архиепископом и отрекся от ереси, но продолжал покровительствовать еретикам в Гатге. В 1254 г. Райнерио послал Роберту новый вызов. Так как он не явился, то инквизитор осудил его за ересь, конфисковал его земли и объявил его потомков лишенными прав. Роберт был вынужден заранее принять все условия, которые предложит ему папа. Иннокентий 19 августа 1254 г. приказал предать пламени замок Гатта и все жилища еретиков и вырыть и сжечь кости похороненных на кладбище, а графу приказал подчиниться тому духовному наказанию, которое наложит на него Райнерио. Папство достигло тогда высшего могущества. Все его старания были направлены к тому, чтобы усовершенствовать инквизицию и сделать из нее орудие своей политики и средство достигнуть единства веры. 8 марта Иннокентий приказал францисканскому министру Рима послать в качестве инквизиторов монахов во все южные провинции Ломбардии. 20 мая он снова обнародовал буллу «Об истреблении», а 22 мая послал всем итальянским владетелям конституции Фридриха II с приказанием внести эти законы в местные статуты. В случае неповиновения нищенствующим было поручено заставить владетелей слушаться. 29 мая папа приступил к реорганизации ломбардской инквизиции и приказал провинциалу назначить четырех инквизиторов, которым были подсудны все области от Болоньи и Феррары до Генуи. Благодаря этим мерам, а также деятельности Райнерио, инквизиция быстро распространилась на всей местности, за исключением тех, где властители гибеллины, вроде Эццелино и Гумберта, мешали ее введению.

Чтобы сломить упорство некоторых городов, выказывавших недостаточную готовность к арестам и выдаче граждан, указанных инквизиторами, новый папа Александр IV последним дал право карать это преступление тяжелым штрафом в двести серебряных марок. Получив этот папский указ, Райнерио 1 августа 1255 г. объявил его всему населению Милана и заявил, что тот, кто будет хулить инквизицию и мешать ее деятельности, будет отлучен от Церкви как соумышленник ереси и наказан сообразно своим дерзким поступкам.

20 марта 1256 г. Александр IV дает приказ провинциалу увеличить число инквизиторов в два раза – до восьми. Райнерио в январе 1257 г. был назначен верховным инквизитором всей Ломбардии и Генуэзской и Тревизской Марок. Получив теперь право назначать своих делегатов, он был освобожден от контроля провинциала; если он найдет число работников недостаточным, то может набрать новых помощников среди людей, исключительно зависящих от него. В марте 1256 г. настоятельно было предложено прелатам оказывать инквизиторам всякую посильную помощь. В январе 1257 г. это было вновь подтверждено.

Между тем во владениях Гумберта и Эццелино не мог показываться ни один инквизитор. Все средства были пущены в ход, чтобы заставить смириться самого опасного врага, Эццелино. Еще в 1221 г. Григорий IX, бывший тогда легатом Ломбардии, добился от него изъявления ненависти к ереси. В 1231 г. сыновья мятежника, Эццелино и Альберико, явились к папе и обещали ему выдать отца, чтобы его судили как еретика, если он не согласится исправиться. Они рассчитывали таким путем сохранить за собой наследство, которого они, как дети еретика, лишались по законам Фридриха. Они вызвались передать своему отцу послание Григория, датированное 1 сентября. Папа угрожал Эццелино: если он не отречется от заблуждений и не изгонит из своих земель всех катаров, его владения будут конфискованы, а он сам будет предан вечному позору.

Но уже 4 сентября 1231г. папа приказал епископам Реджио, Модены, Брешии и Мантуи отдать земли Эццелино на разграбление и проповедовать против этого еретика крестовый поход, обещая участникам похода отпущение грехов, как за поход в Св. Землю. Но эта попытка не имела успеха. В 1233 г. общий мир в Италии дал разрешение грехов и Эццелино, хотя он не отказался покровительствовать еретикам. Пока между Церковью и Фридрихом было согласие, на Эццелино, по-видимому, не обращали внимания. Эццелино был отлучен от Церкви 20 ноября 1239 г. На этот раз его не обвиняли в покровительстве еретикам, а только в насилиях над тревизской Церковью и в том, что в течение трех лет он находился под отлучением. Ему был дан месячный срок, чтобы изъявить покорность и предстать перед судом по обвинению в ереси. Это не произвело никакого действия. В 1244 г. папа поручил инквизитору брату Роландо Кремонскому произвести расследование об Эццелино как о подозреваемом в ереси и публично считаемом за еретика в силу его сношений с еретиками. Результатом этого был заочный процесс. Узнали, что отец Эццелино и все его ближние родственники – еретики и что ересь благодаря его покровительству наводнила всю Тревизскую Марку; отсюда вывели заключение, что он сам склонен к ереси. В марте 1248 г. Иннокентий вынес приговор. Как открытый еретик, Эццелино должен быть осужден наравне со всеми другими еретиками; но, если он явится в день Вознесения (28 мая), Церковь проявит милосердие. Срок, данный ему, истек, и Эццелино был отлучен от Церкви. В июне 1251 г. епископу Тревизскому и доминиканскому приору Мантуи было приказано передать ему вызов о явке в назначенный день и гарантировать ему безопасность. Если же он ослушается, то гражданам Тревизо, его подданным, было приказано заставить его повиноваться папе; а если он не подчинится, то против него будут проповедовать крестовый поход.

В течение двух лет выходили одна за другой буллы, приказывавшие всем прелатам и инквизиторам Проповедовать святую войну против еретиков Ломбардии, раздавая всевозможные индульгенции. Одной из этих булл обещалось прощение владельцам когда-либо раньше незаконно приобретенных земель, при условии, что цена за них будет внесена как контрибуция на покрытие расходов крестового похода. Другая булла предписывала, что всякий отдельный человек или всякая община, которые не придут на помощь крестовому походу, будут преследуемы инквизиторами как соумышленники ереси. 9 апреля 1254 г. Эццелино вновь был вызван явиться лично в день Вознесения (21 мая). Если же он не явится и по этому вызову, то будет объявлен открытым еретиком, и с ним поступят как с таковым. Завоевание Неаполя и смерть Иннокентия IV задержали крестовый поход. Только в июле 1266 г. войска выступили из Венеции. Была взята Падуя, оплот Эццелино; город в течение семи дней был отдан на разграбление. Но крестовый поход тянулся медленно, несмотря на все буллы, дававшие вечное спасение его участникам. Наконец, в 1258 г. легат потерпел окончательное поражение в Брешии и был взят в плен. Брешия перешла в руки Эццелино. Вожди ломбардских гибеллинов, Гумберт Паллавичино и Буозо ди Довара, сеньоры Кремоны, были союзниками Эццелино; они помогали ему при взятии Брешии. Не поделив с ним добычу, 11 июня 1259 г. они заключили против Эццелино союз с миланцами и с Аццо д'Эсте, вождем ломбардских гвельфов. Эццелино располагал значительной армией и рассчитывал захватить Милан, где у него было много сильных сторонников; но Гумберт, Буозо и Аццо напали на него по дороге в Милан, искусной атакой обратили в бегство его армию и взяли тяжело раненого Эццелино в плен. Через несколько дней он умер. Брат Эццелино, Альберико, со всей семьей попал в плен. У него на глазах сожгли живыми его жену и дочерей, убили его сыновей. Затем его самого разрубили на части.

После тридцатилетних бесплодных усилий Тревизская Марка открылась для инквизиции. Но Гумберт, Буозо, кремонцы, изменив Эццелино, преследовали свои цели, не устраивавшие папу. Гумберт добился в 1260 г. избрания подестатом Милана. Тщетно Райнерио Сакконе старался помешать этому, заявляя, что на Гумберта падает сильное подозрение в ереси, Но миланцы изгнали инквизитора из города.

Гумберт был в это время самым сильным лицом в Ломбардии; повсюду, где распространялось его влияние, он запрещал инквизиторам выполнять их обязанности. Под его защитой еретики чувствовали себя в безопасности и толпами стекались со всех других местностей Ломбардии, из Лангедока и Прованса. Одним из доверенных подестата был некто Беренже, осужденный за ересь. Папа Александр 9 декабря 1260 г. приказал инквизиторам Ломбардии вызвать Гумберта явиться в двухмесячный срок на папский суд, причем ему должны были выдать охранный лист только на дорогу в Рим, а не на оба конца пути; если Гумберт докажет свою невинность, то ему будет разрешено принести присягу в том, что он обещает повиноваться приказаниям папы. Если же он не явится, то против него будет возбужден инквизиционный процесс.

Гумберт, однако, продолжал укреплять свое положение и присоединял новые города к своим владениям, несмотря на грозные распоряжения папы Райнерио и инквизиторам действовать энергичнее и проповедовать крестовый поход. Инквизиторы не могли более безопасно разъезжать даже в пределах Римской провинции. С целью оградить себя от произвола инквизиторского суда в 1264 г. граждане Бергамо постановили, что всякий, вызванный на суд или отлученный от Церкви по обвинению в ереси или по обвинению в поддержке ереси, имеет право в присутствии обвинителя или епископа клятвенно заявить о своей верности всем учениям католической Церкви; затем другою присягой, принесенной в присутствии подестата, он обязывался уплачивать сто су всякий раз, когда отступит от католической веры. После этого никто не имел права вызывать этого человека на суд за пределы города, а также устранять его от исполнения какой-либо должности по городскому самоуправлению. Все городские чиновники должны были (за счет города) защищать его от. всякого вызова в суд или от отлучения от Церкви.

Но вне владений Гумберта и вне области, на которую распространялось его влияние, инквизиция в Ломбардии действовала; в 1265 и 1266 гг. Климент IV издавал распоряжения и назначал инквизиторов. Вскоре, пообещав Сицилийское королевство Карлу Анжуйскому, папа сломил сопротивление своих противников. Судьба Италии и судьба папства была решена 26 февраля 1266 г. в долине Беневента, где встретились все гвельфы и гибеллины полуострова. Крестоносцы, собравшиеся по призыву папы со всей Европы под командованием Карла, одержали решительную победу над сыном Фридриха II Манфредом и его сторонниками – гибеллинами. Манфред погиб. После битвы Анконская Марка, Флоренция, Сиенна, Пистойя и Пиза, Пьяченца, Генуя и Кремона изъявили покорность папе.

Поражение и пленение внука Фридриха И, молодого Конрадина в августе 1268 г. в Тальякоцце, а затем жестокая казнь побежденного в октябре окончательно погубили одновременно Швабский дом и гибеллинов. Инквизиция отныне всюду могла свободно отправлять свои обязанности. В это время права, обязанности и делопроизводство святого трибунала были окончательно выработаны и повсеместно признаны; не было ни одного препата, ни одного владетеля, которые осмелились бы подвергнуть их сомнению.

Еще Иннокентий IV разделил в 1254 г. полуостров между двумя орденами, предоставив Геную и Ломбардию доминиканцам, а Центральную и Южную Италию францисканцам. В Римскую и Тосканскую провинции было назначено по два инквизитора; в Сполето, или провинцию св. Франциска, один; но в 1261 г. каждому инквизитору было дано по два помощника, а провинциальным было предоставлено право назначать сверх этого столько, сколько понадобится. В Ломбардии было восемь инквизиторов, а когда в 1304 г. доминиканцы разделили эту провинцию, то в Верхней Ломбардии стало семь инквизиторов, в Нижней – три. Тревизская Марка и Романья были поручены францисканцам. Их вымогательства были настолько невыносимы, что в 1302 г. Бонифаций VIII передал эти округа доминиканцам, что не принесло населению особого облегчения. Победители сейчас же стали вводить в землях, завоеванных у гибеллинов, единство веры. Уже в феврале 1259 г. францисканскому министру Болоньи было приказано назначить двух монахов-инквизиторов в Римскую провинцию. Как только Виченца успокоилась после смерти Эццелино, туда явился брат Джованни Скио, чтобы снять с населения отлучение от Церкви, тяготевшее над ним за послушание Эццелино. В Павии был открыт и сожжен еретический епископ; два дьякона и восемь других совершенных еретиков упорствовали в своих заблуждениях и были сожжены. В Пьяченце инквизиция сожгла двадцать восемь повозок еретиков. В Сермионе жители в течение шестнадцати лет не допускали у себя преследования и, будучи сами хорошими католиками, оказывали покровительство еретикам. Возмущенный этой нечестивой веротерпимостью, епископ Веронский обратился к тиранам Вероны и Мантуи с просьбой «образумить» Сермионе. В 1276 г. мятежный город был вынужден покориться, выдал больше сотни совершенных, смиренно умолял восстановить католичество и обещал выполнить все требования Церкви. Инквизитор Тревизо запросил папу Иоанна XXI о том, какую епитимью следует наложить на город. Папа предписал инквизитору снять отлучение, если город назначит синдика (поверенного), который от имени всех граждан отречется от ереси и принесет присягу, что в будущем будет арестовывать и выдавать инквизиции всех еретиков. Всякое нарушение этой клятвы влекло за собой новое отлучение. Затем всякий гражданин должен был лично явиться к инквизитору, сознаться во всем, что касалось ереси, отречься и выполнить епитимью, которая будет наложена на него. Таким путем граждане избежали всех позорных наказаний, тюрьмы, конфискаций и лишения права на занятие общественных должностей. О каждом должен быть составлен подробный протокол, и если кто утаит правду или снова впадет в заблуждения, то с ним поступят по всем строгостям законов. Что же касается закоренелых еретиков, следовало судить строго согласно с канонами: семьдесят еретиков были осуждены инквизитором и сожжены. В 1278 г., чтобы обеспечить чистоту веры, в Сермионе был основан францисканский монастырь, причем на его постройку пошло четыре тысячи лир штрафа, уплаченного Вероною; этот штраф являлся одним из условий, на которых был снят с города интердикт, наложенный за его помощь несчастному Конрадину. В 1289 г. замок Эццелино в Иллазио был отдан нескольким знатным лицам, отличившимся в борьбе против Сермионе; это было одновременно и наградою им и поощрением в дальнейшей поддержке инквизиции.

Ересь, лишенная всякого покровительства, была постепенно совершенно уничтожена, и инквизиция прочно основала свое могущество во всей стране. В областях, бывших некогда гибеллинскими, ни один человек, как бы ни было чисто его католичество, не мог считать себя безопасным от преследования; достаточно было дурно отозваться о деятельности инквизиторов или иметь состояние, которое обратило бы на себя их внимание. В захваченных владениях Эццелино инквизиция преследовала еретиков и конфисковала их имущество. Когда современники Эццелина перемерли, стали возбуждать дела против мертвых и лишать наследников состояния.

В 1277 г. брат Коррадо Пагано предпринял поход против еретиков Вальтелино. Однако один из самых могущественных вельмож области Коррадо да Веноста быстро прекратил поход, убив 26 декабря инквизитора и перерезав всех его спутников. Пагано был одним из самых ревностных преследователей ереси. В ноябре 1279 г. подестату Бергамо удалось захватить Коррадо и его сторонников. Он тотчас же приказал препроводить их под усиленным конвоем к инквизиторам, которым было приказано наказать преступников так, чтобы навести страх на всякого, кто захотел бы им подражать, а всем владетельным лицам Ломбардии было предписано озаботиться, чтобы арестованные были доставлены в целости.

В Парме брат Флорио сжег много еретиков. В 1279 г. он осудил одну женщину рецидивистку; она была выдана светским властям и сожжена. Жители Пармы осадили доминиканский монастырь, уничтожили дела инквизиции и так грубо обошлись с монахами, что один из них через несколько дней умер. Кардинал-легат Остии отлучил город от Церкви. Этот интердикт был снят только в 1282 г., но и тогда виновные не были наказаны. В 1285 г. Гонорий IV потребовал, чтобы жители Пармы выслали к нему в месячный срок делегатов, уполномоченных выслушать папское решение. В 1287 г. граждане, восстановленные в своих правах, подали просьбу о возвращении к ним доминиканцев. В других местностях инквизиция и инквизиционный процесс также вызывали настолько серьезную оппозицию, что провинциальный собор в Милане в 1287 г. постановил, чтобы всякий член городского управления в разных городах провинций, который будет открыто оказывать покровительство ереси, был причислен к подозреваемым в ереси и лишен всех средств и бенефиций, исходящих от Церкви. Даже в самой папской области сопротивление не было совершенно подавлено: в 1254 г. Иннокентий IV побуждал инквизиторов городов Орвието и Ананьи действовать более энергично. В 1258 г. Александр IV обеспокоился ростом ереси в самом Риме и требовал усиления деятельности от инквизиторов и более энергичной помощи от епископов. Но даже спустя двадцать лет один рыцарь в своем замке близ Ананьи скрывал еретиков. Инквизитор римской провинции неоднократно, но безуспешно пытался начать преследование мятежников. В 1278 г. Николай III послал своего нотариуса с полномочием дать прощение в случае изъявления покорности. Но еретики держались твердо, и папа приказал маршалу Церкви в Тоскане оказать инквизитору вооруженную помощь. В 1265 г. население Витербо поднялось против инквизиции и было приведено к покорности после кровопролитного сражения. В 1279 г. Николай, в свое время в качестве генерал-инквизитора уничтожавший здесь ересь, жаловался, что еретики постоянно находили убежище в городе и все население было заражено; поэтому инквизитору было приказано отправиться в Витербо и произвести там широкое расследование.

Открытые проявления ереси были подавлены легко после того, как не стало вождей-гибеллинов, покровительствовавших еретикам, но все же ересь продолжала существовать тайно и даже процветала. Следствие против памяти Арманно Понджилупо Феррарского свидетельствует не только о деятельности и успехах инквизиции в Ферраре, но и об упорстве еретиков в Виченце, Бергамо, Римини. В Вероне была сожжена в 1270 г. статс-дама маркизы д'Эсте и открыты два катарских епископа. Дело Арманно Понджилупо показывает, какие затруднения встречали инквизиторы при раскрытии ереси, скрывавшейся под маской католичества. В Ферраре в 1254 г. он был схвачен и заключен в тюрьму; после сознания и отречения он был выпущен на свободу, получил от своего катарского епископа разрешение за свое отречение и снова был принят в секту. С этого времени до самой своей смерти (в 1269 г.) он распространял катарское учение. Между тем, он вел себя как самый строгий католик. Умер он, окруженный ореолом святости и был погребен в кафедральном соборе. Народ почитал его как святого. Город деятельно хлопотал о его канонизации, но инквизиция выступила против. В собранных святым трибуналом сознаниях имя Арманно встречалось постоянно как одного из самых деятельных и убежденных еретиков. Спор о том, еретик он или святой, продолжался до 1301 г. Тогда назначенная в 1300 г. папой Бонифацием VIII комиссия вынесла окончательное решение: Арманно умер еретиком-рецидивистом; кости его должны быть вырыты и сожжены; все движимое и недвижимое имущество Арманно должно быть конфисковано в пользу инквизиции, причем были признаны не имеющими значения все продажи и уступки этого имущества, происшедшие в течение тридцати двух лет, протекших со дня его смерти. Это дело не было единственным: в Брешии долгое время почитался в народе святым ересиарх, но инквизиция доказала ошибку и приказала вырыть и сжечь его кости.

В 1289 г. Николай IV предавал еретиков анафеме и побуждал к более энергичной деятельности Инквизиторов Генуи, Ломбардии, Романии, Неаполя и Сицилии. Не оставляли в покое и мертвых: Герардо Флорентийский умер до 1250 г., а преследование против него было возбуждено только в 1313 г. Его многочисленные дети и внуки все были хорошими католиками, тем не менее они все были лишены наследства и ограничены в правах.

Много преследуемых бежало в Сардинию, но в 1285 г. остров был присоединен к Тосканской инквизиционной области, и инквизиторы явились туда за еретиками. В Неаполе смешанное население – сарацины и норманны – дало много последователей еретических учений. В 1235 г. было совершено нападение на доминиканский монастырь в Неаполе, Григорий IX приписал это друзьям еретиков. Хотя Фридрих II часто бывал вынужден в силу политических соображений издавать жестокие указы о преследовании и иногда применять их, но сам он не был настолько убежденным католиком, чтобы неустанно преследовать еретиков. Походы, предпринимавшиеся периодически, как, например, в 1231 г. под покровительством архиепископа Реджио, или нечто в роде светской инквизиции, учрежденной этим же прелатом в 1233 г., не были продолжительны. Катары, изгнанные из Лангедока, могли найти себе убежище не только в Ломбардии, но и в Калабрии и Абруццо. Наследник Фридриха II Манфред изгнал из своих владений тулузского епископа катаров и его учеников из Апулии, но иных репрессий он не проводил.

Карл Анжуйский, захватив королевство, приступил к введению инквизиции с 1269 г.; он заботился о вознаграждении и о расходах инквизиторов, настойчиво требовал, чтобы гражданские чиновники оказывали им помощь; каждый инквизитор получал указ, предоставлявший в его распоряжение все силы государства, и в Неаполитанской инквизиции не имелось недостатка в инквизиторах. Большинство этих инквизиторов было из доминиканцев; но один являлся францисканцем. В их распоряжение были отданы королевские тюрьмы, было приказано подвергать арестованных пытке по требованию инквизиторов. Подобный порядок существовал до 1305 г. Карл сам предпринимал походы против еретиков. Так 13 декабря 1269 г. он послал в Абруццо, где уже действовал инквизитор, рыцаря разыскивать и хватать еретиков и их соумышленников. Всем чиновникам было приказано оказывать ему всякое содействие. В августе 1269 г. Карл приказал схватить семьдесят восемь еретиков, открытых инквизитором, а 14 марта 1270 г. три еретика были сожжены в Беневенте. С 1269 г. инквизиторы Лангедока посылали в Неаполь своих агентов, уполномоченных преследовать бежавших туда еретиков; Карл приказал оказывать им помощь.

Однако относительная слабость Неаполитанской инквизиции привела к переселению вальденцев из Савойи на юг Италии в 1315 г. под предводительством одного знатного миланца. Им даже были заранее обеспечены некоторые льготы и предоставлены местности для поселения. Возникли деревни в Калабрии и в Апулии, которые регулярно посещались вальденскими священниками-миссионерами. Перейдя в 1282 г. в руки Петра III Арагонского, Сицилия проявляла крайне враждебное отношение к Святому Престолу, и поэтому здесь не было преследования. Папа Мартин V, приказывая в 1285 г. проповедовать крестовый поход против Петра III, ссылается на постоянный рост ереси на острове и на нежелание короля допускать сюда инквизиторов. В 1304 г. Бенедикт XI приказывал королю Фридриху принять инквизиторов, посланных в Сицилию, и оказывать им во всем содействие; однако папа не дал острову самостоятельного трибунала, а распространил на него юрисдикцию святого трибунала материка. Но инквизиция в Сицилии существовала только номинально, кроме времени борьбы с тамплиерами. Долго остров был безопасным убежищем для гонимых фратичелли. Много помог этой терпимости Арнальдо де Вилланова своими характеристиками королю Фридриху современных инквизиторов. Эти монахи, торгующие своим могуществом, были, по его словам, и дьявольским бичом; они в не думают трудиться над укреплением веры, скорее они плодят неверующих, всюду проявляя только злобу, хищность, лихоимство, и никто не думает осуждать или обуздывать их. В 1328 г. архиепископ Палермо арестовал одного фратичелли; сейчас же была послана жалоба Фридриху, а Иоанн XXII писал архиепископу, побуждая его уничтожить ересь, так как в это время инквизиция на острове бездействовала.

Венецианская республика всегда сохраняла свою автономию. Хотя она и составляла часть Тревизской Марки до ХIII в., крупной континентальной державой Венеция стала только в 1339 г. после приобретения Тревизо. В 1406 г. к ней присоединилась Падуя, затем Верона, Виченца, Фельтре, Беллуна и Брешия; в 1448 г. республика отняла Бергамо у миланских герцогов. Поэтому в отношении инквизиции венецианская политика имела влияние на всю Тревизскую Марку и даже на значительную часть Ломбардии. Эта политика подозрительно относилась ко всему, что могло дать папству предлог вмешаться во внутренние и во внешние дела синьории. Венеция не приняла участия в борьбе гвельфов и гибеллинов, и на нее не распространилось действие анафемы, произнесенной против Эццелино. Она была базою для крестового похода, предпринятого против этого подестата. Тем не менее республика не выразила готовности принять участие в уничтожении ереси, начатом Григорием IX и его преемниками. Статуты Фридриха II никогда не были внесены в кодекс синьории. В присяге на верность республике дожа (пожизненно избираемого главы Венеции) Джакопо Тиеполи в 1219 г. и в уголовном кодексе, изданном этим же дожем в 1232 г., нет упоминания о ереси и об уничтожении еретиков.

Правда, и здесь признали необходимым наказывать за ересь, но светские власти желали иметь в своих руках как светский, так и духовный суд. В присяге, принесенной в 1249 г. дожем Марино Морозини, имеется обещание назначить для розыска еретиков нескольких католиков, слывших людьми почтенными и рассудительными. Но все еретики должны быть выдаваемы архиепископу Градо или епископам венецианской области и не быть присуждаемы к костру без согласия Совета или большинства его членов. Это совсем не удовлетворяло пап. Буллою от 2 июня 1251 г. Иннокентий IV приказал двум инквизиторам отправиться в Венецию и начать там преследование еретиков. Но известно, что монахи не достигли ничего. В документе, помеченном 1256 г., сохранилась присяга преследовать еретиков и выдавать их не духовным судам, а дожу и магистратам; эта присяга была потребована от инквизиторов из белого духовенства, назначенных в 1249 г. В этом же документе есть оговорка, что смертная казнь, предусмотренная в 1249 г., уже отменена. Катары и ростовщики судились одинаково; наказание не было смертным, осужденный иностранец изгоняется из Венеции, но гражданин не должен быть изгнан. Смертная казнь была установлена позднее, около 1275 г.

Так как инквизиция становилась все более настойчивой по всей Ломбардии и в Марках, то преследуемые еретики искали себе убежища на венецианской территории, где надзор был менее строг. Напрасно около 1286 г. Гонорий IV посылал тревизского инквизитора потребовать от Республики внесения в ее законы постановления Фридриха II и пап против еретиков. Республика упорно отказывалась повиноваться. Наконец в 1288 г. папа Николай IV послал синьории приказ принять императорские и папские законы и потребовать от дожа присяги в том, что он будет содействовать тревизскому инквизитору. В случае неповиновения папа грозил городу духовными и светскими карами.

Республика решительно отказалась внести в свои статуты законы пап и императора, но 4 августа 1289 г. она приказала дожу Джованни Дандоло оказывать содействие инквизитору по первому его требованию, не испрашивая на то особого разрешения Совета. Было оговорено, что все штрафы и конфискации будут поступать в пользу Республики, которая взамен этого принимает на себя все расходы святого трибунала. Кроме издержек по аресту и содержанию еретиков, инквизитор еще получал ежемесячное жалование. Этот компромисс был принят 28 августа 1288 г. Николаем IV и включен в формулу присяги, которую принес следующий дож, Петр Градениго. Благодаря этому порядку инквизитору представлялась полная свобода уничтожать ересь, но в то же время он не мог злоупотреблять своей властью для вымогательства денег, а государство, оставляя за собою всю финансовую сторону дела, могло иметь за ним наблюдение.

Инквизиторы заявляли, что папские и императорские законы не исполняются и что они, ввиду их зависимости в денежном отношении от государства, не могут иметь при розыске и арестах еретиков достаточного числа людей, и поэтому ересь продолжает процветать в землях Венецианской республики. Николай IV просил дожа Петра Градениго изменить порядок. Но дож не внял его просьбе, а синьория не находила нужным уничтожать должность светских инквизиторов, установленную законодательством в 1249 г. В 1301 г. тревизский инквизитор решил положить этому конец. Он объявил трем ассистентам (коллегия из трех должностных лиц, выполнявших обязанности светских инквизиторов), что их начальником является только он один. Так как они не обратили внимания на его слова, то он отправился в Венецию и потребовал от дожа Градениго под угрозой отлучения от Церкви принести присягу на выполнение всех папских законов против ереси. Градениго отказался, заявив, что это было бы нарушением его присяги на верность конституции. Инквизитор взял свою угрозу обратно. Трое ассистентов продолжали по-прежнему отправлять свои обязанности. Их стали избирать из сенаторов, и они вели вместе с инквизитором все дела, подлежащие юрисдикции святого трибунала. По мере того как Венеция расширяла свои владения на континенте, эти обязанности во всех городах, подчиненных республике, исполняли губернаторы. К их помощи во всех делах по преследованию ереси обращался не только инквизитор, но и епископы.

Долгое и неумолимое преследование мало-помалу уничтожило секту катаров, которая в первой половине XIII в. казалась настолько сильной, что почти могла спорить с Римом за обладание Италией. Изгнанные из равнин Ломбардии и Центральной Италии, катары удалились в места менее доступные. В 1340 г. они были на Корсике; генерал францисканского ордена послал туда монахов, которым удалось на некоторое время уничтожить еретиков. В 1369 г. против них вели ожесточенную кампанию францисканцы. Преследуемые укрывались в лесах и горах; чтобы покорить их, устроили целую линию духовных крепостей под видом францисканских монастырей. На континенте катары, несмотря на бдительность инквизиции, продолжали существовать в Пьемонте. В 1388 г. удалось захватить одного из наиболее деятельных членов секты. В присутствии инквизитора и туринского епископа после повторной пытки еретик подтвердил существование в данной местности многочисленных колоний. Среди еретиков было много членов знатных фамилий. Катары поддерживали постоянные сношения с главным центром ереси в Боснии.

В 1388 г. два катара были сожжены в Турине. Катаризм быстро вымирал. Последнее достоверное известие о существовании его к западу от Адриатики относится к 1403 г., когда было открыто и мирно обращено много катаров, живших среди вальденцев. Остатки катаризма сохранялись еще среди вальденцев долины Савойи до 1451 г. Вальденцы Италии жили в мало доступных горах Пьемонта. Оттуда выходили эмигранты и даже целые колонии благодаря преследованию и вследствие недостатка средств к существованию увеличивавшегося населения. Благодаря более мягкому климату Неаполя и сравнительной снисходительности неаполитанской инквизиции, южные колонии сделались для секты главным центром, с которым еретики, поддерживали постоянные сношения. В 1387 г. их высшее духовное лицо жило в Апулии, и вождями вальденской общины в Пьемонте были два апулийца; и еще столетие после этого общины Коттийских Альп считали Южную Италию центром их Церкви. В 1292 г. были начаты преследования в Валь Пероза, и в 1312 г. много не раскаявшихся еретиков было сожжено в этих долинах. Но и в 1382 г. вальденская церковь Туринской епархии была в расцвете. Туринский инквизитор, попытавшийся ввести репрессии, вызвал вооруженное восстание. В Ангронье жители убили приходского священника, подозреваемого в доносе. Самому инквизитору пришлось выдержать осаду в замке, куда он с трудом скрылся. Однажды в руки провансальского инквизитора попал глава вальденцев. Папа приказал инквизитору выдать пленника туринскому инквизитору, чтобы под пыткой получить от вальденца указания для розыска и захвата других еретиков. Преследование шло своим чередом. По настоянию пьемонтского инквизитора в 1354 г. пьемонтский князь приказал графам Лузерны арестовать вальденцев в Лузерне и в соседних долинах. В 1363 и 1364 гг. Урбан IV сделал новую попытку привести еретиков к послушанию. Марсельский инквизитор напал на мятежников с запада, туринские инквизитор и епископ действовали на востоке. Амедею Савойскому предложили соединиться с сенешалем Прованса. Результатом этого соединенного нападения была масса арестов и процессов. Эти преследования заставили многих вальденцев принять участие в Савойской жакерии 1365 г., которая была жестоко подавлена.

Немного ранее 1375 г. инквизитор явился в Брикараке, местности глубоко зараженной ересью, и потребовал явки вальденцев пред его трибуналом; но еретики убили инквизитора. Такая же участь постигла и другого инквизитора. Григорий XI потребовал от Амедея VI Савойского очистить свои земли от опасных еретиков. Вальденцы Валь де Суз подверглись самому безжалостному преследованию. В одну рождественскую ночь вооруженный отряд напал на Пражелато и перебил всех попавшихся ему еретиков; ускользнувшие от его рук погибали от холода и голода. В числе жертв было пятьдесят женщин с грудными младенцами. Целый ряд инквизиторов, которых не остановила участь их предшественников, энергично действовал против вальденцев Пьемонта, но им не удалось покорить их, а только изгнать из родных долин и рассеять по всему Пьемонту. Инквизиция весной 1387 г. захватила жену одного из убийц инквизитора и подвергла ее пытке; но узнали от нее только, что муж ее умер в 1386 г., Других подозреваемых, также подвергшихся пытке, приговорили к ношению крестов, потому что у преследователей не было тюрем. Обвинения и доносы делались сотнями, страна кишела еретиками. Одним из первых захватили человека, ранее отрекшегося от ереси; подвергнутый пытке, он сознался, что продолжал быть еретиком; как рецидивист, он был 31 марта выдан в руки светских властей, и все его состояние перешло инквизиции. Но светские власти отказались исполнить приговор инквизитора. 19 мая инквизитор приказал сеньору Оцаско под угрозой штрафа в сто марок арестовать трех еретиков, но этот приказ не был исполнен. Неповиновение росло, в случае отказа сознаться арестованного не подвергали пытке и отпускали под залог.

Инквизитор 27 июня вызвал к себе двух подозреваемых в ереси. Они не явились, но 6 августа он отыскал их в Турине и арестовал. Арестованные бежали; инквизитор снова арестовал их и отвел в замок Авельяно. Он не мог подвергнуть их пытке и добиться сознания. Магистраты Авельяно подали жалобу графу Амедею, который приказал освободить узников, и инквизитору пришлось покориться. Он обратился ко всем гражданам Авельяно с обычным приглашением явиться к нему добровольно и сознаться в ереси или указать подозреваемых в ней. Девять дней он ждал, но никто не явился ни с самообвинением, ни с доносом, хотя было известно, что в окрестностях, в особенности в Коаццо и Вальджионе, было множество еретиков. В декабре инквизитор послал вызов всем должностным лицам Валь Пероз, одной из долин, населенных вальденцами, и объявил, что они, так как страна полна еретиков, должны явиться к нему в Пиньероль и снять этот позор с себя и со своих общин. Никто из вызванных не явился. Благодаря посредничеству канцлера Пьемонта и некоторых других придворных они согласились платить графу Амедею ежегодно земельный налог в размере ста флоринов, за что граф должен был запретить инквизитору действовать в Валь Пероз и разрешить жителям не являться по вызовам инквизиции. Инквизитор был вынужден покинуть Пиньероль и заняться обращением катаров, живших близ Турина; но раньше этого он объявил, что должностные лица Валь Пероз подлежат отлучению от Церкви и наказанию за неявку в суд. Этим он навлек только на себя гнев Амедея. Не большим успехом увенчалась попытка добиться того, чтобы инквизиция получила доходы от имущества, конфискованного у жителей Пражелато, осужденных провансальским инквизитором.

Пражелато в 1400 г. на Рождество подвергся нападению вооруженного отряда, пришедшего из Сузы. Жители, которым удалось избежать смерти или плена, бежали на высоты Валь Сан Мартино; многие из них погибли от морозов; когда отряд ушел, то оставшиеся в живых вернулись домой и нашли только одни развалины своих жилищ. Эти жестокости, совершенные с таким хладнокровием, возмутили даже Бонифация VIII, который приказал инквизитору сдерживать свое рвение.

В 1416 г. вышли новые декреты против вальденцев. Жители долины подняли восстание вследствие новых преследований. Между 1440 и 1450 гг. викарий инквизитора в течение одного расследования сжег в Кони двадцать еретиков-рецидивистов, имущество которых он конфисковал. Около 1457 г. инквизиторы явились в деревню Бернец и начали там розыск, вскоре прерванный. Тогда Амедей Савойский послал аббата монастыря С.-Пьеро окончить дело, и епископ оправдал многих обвиненных. После этого явился новый инквизитор, который снова пересмотрел дела и наложил разные наказания на оправданных аббатом.

Герцог Амедей пытался убеждением привести заблудших в лоно Церкви; но после его смерти (1472 г.) его жена в 1475 г. предприняла против вальденцев настоящую войну с целью их окончательного истребления. Эдиктом 23 января 1476 г. все должностные лица зараженных ересью округов были предоставлены в распоряжение святого трибунала. Известно, что уже после 1484 г. с еретиками, рассеянными по долинам, поступали без всякого снисхождения; те же, кто жил в горах, уцелели, хотя и им пришлось много страдать от нападений сильных отрядов: В апреле 1487 г. генерал-инквизитор лично посетил зараженные округа и тщетно пытался убедить еретиков отречься от заблуждений: эти люди дерзко отвергли все духовные наказания, наложенные инквизитором, и перебили его слуг и разграбили его жилище.

Иннокентий назначил своим нунцием и комиссаром в Пьемонт и Дофинэ архидиакона Кремоны, поручив ему заставить население принять инквизитора, «дабы раздавить еретиков как ядовитых змей». С этой целью нунций был уполномочен проповедовать крестовый поход с обещанием его участникам полного отпущения грехов и лишать сана и должностей всех духовных и светских лиц, которые откажутся повиноваться ему. С февраля по май 1488 г. нунций посылал еретикам вызовы о явке к нему, а так как никто не явился, то он осудил их за неявку и выдал всех в руки светской власти.

Между тем во Франции и Пьемонте удалось собрать восьмитысячный отряд крестоносцев, которые двинулись четырьмя колоннами, чтобы закрыть все выходы. В Валь-Ангрон были уничтожены все крестоносцы. В 1490 г. герцог Карл I в Пиньероле заключил с победителями-вальденцами мир и подтвердил их привилегии. В долине По были открыты целые вальденские селения. Маркиза Салучи предоставила войска инквизитору Анджело Риччиардино. Несколько деревень подверглось нападению; большинству населения удалось бежать и скрыться в Лузерне, но некоторые попали в плен, и пять из них были 24 марта 1510 г. осуждены на костер. Снежная буря заставила отложить казнь, а ночью узникам удалось бежать; но инквизитор заменил бежавших тремя другими заключенными, которым он обещал снисхождение ввиду их сознания. Селения, покинутые жителями, были конфискованы и отданы добрым католикам; но так как беглецы время от времени спускались, убивали и грабили новых поселенцев, то скоро никто уже не смел селиться на их месте. Маркиза решила уступить. В 1512 г. за крупную сумму она позволила изгнанникам вернуться и жить спокойно. Это торжество веротерпимости было местное и непродолжительное.

Савойские статуты, изданные в 1513 г., содержат все статьи об истреблении ереси. В них приказывается всем должностным лицам во всем помогать инквизиции, издержки которой должны были покрываться конфискациями. Борьба еще не окончилась, когда в 1530 г. вальденцы вошли в открытые сношения со швейцарскими протестантами и слились, в конце концов, с кальвинистами.

Эти беспрестанные опустошения вызвали эмиграцию в Калабрию и Апулию, где братья преследуемых жили уже двести лет сравнительно спокойно. Так, например, значительная часть населения Фрейсиньера выселилась в долину Вольтурары. В XV в. инквизиция уже вполне распространилась на Неаполитанское королевство, и еретики стали выказывать верность католичеству. Они иногда присутствовали на обедне, крестили своих детей у священников и аккуратно платили десятинный налог, который рос из года в год благодаря трудолюбию земледельцев. Долины, некогда почти пустынные, были обращены в поля, пастбища, сады и виноградники. Дворяне, принявшие вальденцев на свои земли, охотно оказывали покровительство людям, которые увеличивали их доходы. Когда, одновременно с ростом могущества Арагонского королевского дома, кончилась феодальная независимость, еретики обратились в 1497 г. с просьбою к королю Фридриху, чтобы корона утвердила условия, заключенные некогда между ними и дворянами, и король удовлетворил их просьбу. Таким образом, они обеспечивали себе на долгое время мирное существование. Каждые два года их посещали странствующие пастыри. Они совершали путешествие под предлогом каких-либо дел; в каждом городе были общины вальденцев. Несмотря на бдительность духовенства, вся Италия была покрыта сетью ереси, скрывавшейся под обликом католичества. В 1497 г. депутаты Чешских Братьев нашли в самом Риме несколько своих единоверцев, которых они упрекали за то, что те скрывали свою веру. В 1530 г. в Калабрии насчитывали десять тысяч еретиков, в Венеции – шесть тысяч.

Целые поколения жили мирно, так что казалось, никогда более не вспыхнет борьба. Конечная судьба этих несчастных относится к эпохе Возрождения и к началу XVII в. Жестокая борьба против вальденцев в Савойе поддерживала деятельность святого трибунала. В Ломбардии инквизиция в 1318 г. проявила большую энергию в преследовании еретиков-лоллардов. Весьма возможно, что это были вальденцы, так как они, когда не могли более скрываться, бежали в Чехию, бросив жен с грудными детьми. Женщины были сожжены, а детей раздали добрым католикам, чтобы они воспитали их в истинной вере. В 1344 г. в Ломбардии было большое народное волнение. Современники утверждали, что много невинных пало жертвой инквизиции; даже императорский наместник просил Климента VI назначить расследование злоупотреблений инквизиторов. Эти случаи вызвали в 1346 г. убийство в Миланской провинции францисканца-инквизитора, известного своими преследованиями. В статутах миланских герцогов с 1343 по 1495 г. не упоминается ни об инквизиции, ни о наказании еретиков; но герцогский указ от 1388 г. предоставляет гражданских чиновников в распоряжение святого трибунала, однако для применения пытки, строгого тюремного заключения и вынесения окончательного приговора требовалось согласие епископа. Этот указ грозит наказанием инквизиторам, если они будут пользоваться своей властью для вымогательства денег и удовлетворения личной ненависти; инквизиторам строго предписывалось не злоупотреблять правом иметь вооруженных слуг и не увеличивать их числа без особой нужды. В эту эпоху политические страсти мешали работе инквизиции: например, один францисканец, около 1360 г. обвиненный в ереси инквизитором Пьяченцы, объявил, что единственной причиной его преследования было то, что он – гибеллин, и вызвал таким образом восстание в этом городе, где отношения партий были обострены, а сам, воспользовавшись этим, ускользнул от преследования.

Назначение инквизиторов продолжалось, и они, насколько могли, исполняли свои обязанности. Мартин V в 1417 г. назначил францисканца-обсервантина специальным инквизитором против еретиков Мантуи. С этого времени, когда необходимо было энергичнее действовать против ереси, уже не рассчитывали на обычный инквизиционный суд и назначали особыми декретами специальных инквизиторов. Вследствие потери инквизицией былого влияния в 1459 г. был публично поднят вопрос о действительности булл Иннокентия IV и Александра IV, разрешавших инквизиторам проповедовать крестовые походы против еретиков и преследовать как еретиков отдельные лица и целые общины по обвинению в обструкции; потребовалось новое подтверждение их со стороны Каликста III.

Доказательством падения авторитета ломбардской инквизиции является сделанное в 1515 г. Львом X заявление при назначении доминиканца инквизитором Брешии о том, что в течение десяти лет этот пост занимали иностранцы, не знающие местных законов и обычаев, и что граждане Брешии просили папу исправить эту ошибку. В эпоху процветания инквизиции инквизитор сам составлял законы для городов; если эти законы мешали его деятельности, то он или не считался с ними, или отменял их. В Венеции инквизиции никогда не удавалось освободиться от надзора и вмешательства светской власти. В 1356 г. тревизский инквизитор подверг тюремному заключению за вероотступничество много евреев, обращенных в христианство. Однако светские власти вмешались, запретили ему разбирать это дело, схватили его слуг и подвергли их пытке, обвиняя в вымогательстве денег у арестованных. Эти действия властей вызвали негодование Иннокентия IV. Но Республика стояла твердо. И раньше светская власть мешала действиям инквизиции, случалось, что синьория не обращала совершенно никакого внимания на инквизицию. Так, например, в 1365 г. Великий Совет рассматривал дело о хуле на Божью Матерь. Совет постановил передать обвиняемого на суд кастельского епископа и изгнать его, если его виновность будет установлена; таким образом, светская власть определяла наказание и признавала только епископскую юрисдикцию.

В 1373 г. Венеция получила особого инквизитора. Значение венецианского инквизитора было, однако, сведено до минимума; на него смотрели как на простого чиновника гражданской администрации. 17 апреля 1412 г. Великий Совет приказал изгнать греческого священника Михаила, богослужения которого привлекали массу богомольцев, но вести это дело так, чтобы никто не подозревал вмешательства Совета. Спустя месяц, 26 мая, приказ об изгнании был отменен, и сохранило силу только распоряжение об отстранении от должности священника. Во всем, что касалось личного его ведения, с инквизитором не считались. В 1422 г. Совет Десяти назначил особую комиссию для исследования виновности нескольких францисканцев, обвиненных в жертвоприношениях демонам. Месяцем позднее эта светская власть просила у Мартина V полномочия начать процесс по вопросу о неприкосновенности, которой пользовались нищенствующие. В следующем (1423) году Сенат выключил из государственной сметы статью на покрытие расходов инквизиции, так как считал ее бесполезной. Возможно, поэтому на Венецианскую и Тревизскую области в 1433 г. был назначен один инквизитор.

В 1450 г. Советом Десяти было установлено определенное число вооруженных слуг инквизитора. Сначала их было четыре, но в 1451 г. – двенадцать. То, что столь ограниченное число слуг оказывалось достаточным на обширный и густо населенный округ, показывает, что обязанности инквизитора были весьма ограничены и государство следило за ним; тем не менее продолжали назначать инквизиторов, хотя они и не могли действовать самостоятельно; в деле о колдуньях 1521 г. даже вмешательство самого Льва X не могло заставить синьорию отказаться от вынесения окончательного решения.

В 1494 г. один инквизитор Мантуи за неимением еретиков направил свою энергию против ссудных касс и всех граждан, заинтересованных в них. Ссудные кассы были основаны для поддержки бедных, находившихся до того во власти у еретиков и евреев.

В Тоскане торжество католичества было полное. В 1304 г. один из монахов в проповеди заявил, что ересь здесь полностью уничтожена; осталось только несколько отдельных еретиков, вынужденных скрываться. Но инквизиция была ценным орудием для римской курии при преследовании ею своих целей, не имевших ничего общего с вопросом о чистоте веры.

Кардинал де Санта Сабина во время своих посещений различных европейских дворов в качестве папского легата собрал большие суммы денег, которые были внесены на имя кардинала в крупный флорентийский банк братьев Аччьяюоли. Принимая деньги, администраторы банка обязались уплатить их, предоставляя решение всякого спора суду папской курии. В 1343 г. на счету кардинала было около двенадцати тысяч флоринов, которые банк не был в состоянии уплатить ему; город переживал торговый и финансовый кризис. Ломбардская война истощила государственное казначейство, и банкротство было общее. 9 октября 1343 г. Климент VI потребовал, чтобы синьория Флоренции заставила Аччьяюоли выдать кардиналу его деньги; при данных обстоятельствах это было невозможно, но курия приказала подвергнуть должников аресту. Инквизитору было приказано вынести приговор, причем ему разрешалось прибегнуть к помощи светской власти и наложить интердикт на город. 23 ноября 1345 г. инквизитор брат Петр ди Аквила приказал высшим сановникам города заключить должников в тюрьму и держать их там до тех пор, пока они не уплатят все полностью, и пригрозил в случае неповиновения отлучением от Церкви и интердиктом. Магистрат ответил, что он готов оказать помощь. У Аччьяюоли взяли все, что могли, и передали брату Петру, поручившись в уплате остальной суммы; но инквизитор хотел сделать весь город ответственным за долги отдельных граждан и нарушил закон Республики, приказав арестовать одного из директоров несостоятельного банка. Трое слуг инквизитора, исполнивших его приказание, были изгнаны согласно закону из города, причем им отрезали правые руки. Несмотря на все это, несостоятельные должники не платили денег. Тогда брат Петр наложил на город интердикт, но местное духовенство и население отказались повиноваться, так как Бонифаций VIII официально запретил прибегать к этой незаконной мере с целью взыскания долгов, и это папское распоряжение не было отменено. Церкви были по-прежнему открыты, и в них совершались службы, что вызвало новые преследования уже против епископа и священников. Интердикт ставил их вне закона флорентийских купцов. Ввиду этого приоры города 14 июня 1346 г. послали к папе комиссаров, уполномоченных дать от имени Республики обязательство уплатить кардиналу в восьмимесячный срок долги банка в размере семи тысяч флоринов.

28 июня 1347 г. папа приказал снять интердикт, оговорив, что, если деньги не будут уплачены вовремя, интердикт снова войдет в силу. Сумма, подлежащая уплате, была значительна. Доход Флоренции в эту эпоху не превышал трехсот тысяч флоринов, а Флоренция была одним из самых богатых государств Европы. Только одна Франция имела больший доход. Доход Неаполя был меньше, а эти три государства были самыми богатыми во всем христианском мире в XIV в.

В 1346 г. за растрату денег, причитающихся римской курии, делегат папского нунция во Флоренции аббат Николо возбудил дело против инквизитора брата Петра. Синьория тотчас же обвинила его и представила доказательства того, что брат Петр вымогал у некоторых граждан деньги, возбуждая против них ложные преследования по обвинению в ереси. Петр бежал, не желая подвергнуться неприятностям процесса. По истечении законного срока аббат Никколо, имевший полномочие от папы, объявил в 1347 г. брата Петра уклоняющимся от суда и мятежником и отлучил его от Церкви. В то время как Никколо тщетно вызывал Петра на суд, он был назначен 12 февраля 1347 г. епископом С.-Анджели де Ломбарди, а в ответ на отлучение был переведен 29 июня 1348 г. на лучшую кафедру в Тривенто.

Флорентийцы посылали одну за другой просьбы о выборе инквизиторов из числа граждан в надежде, что они будут вести себя скромнее иностранцев; в 1354 г. инквизитором Тосканы был назначен флорентиец. Но этого было, очевидно, недостаточно, и синьория в целях самозащиты обнародовала законы, чтобы сократить злоупотребления инквизиторов. Их обязали ограничить число своих вооруженных слуг шестью. Затем постановили, что ни один гражданин не может быть арестован без согласия подестата, который был обязан арестовывать всякого, указанного ему епископом. Эти мероприятия существенно ограничивали права инквизитора, у него отобрали его особую тюрьму и приказали заключать арестованных в общественную тюрьму; ему было запрещено накладывать денежные наказания; все осужденные, признанные им еретиками, должны быть сжигаемы. Все возраставшее неповиновение инквизиции выразилось еще в 1340 г. в Сиенне тем, что были приняты законы против некоторых злоупотреблений святого трибунала. Инквизитор обратился с жалобой к Бенедикту XI, который тотчас объявил эти законы недействительными и приказал вычеркнуть их из книги статутов. Еще в 1355 г. Иннокентий VI тщетно потребовал пересмотра статутов Флоренции. В 1372 г. была сделана попытка смещения крайне непопулярного тосканского инквизитора. Но Григорий XI заявил, что он ему полностью доверяет. В 1373 г. инквизитором Тосканы был вновь назначен брат Петр Липпо, занимавший этот пост в 1371 г. Служебная карьера Петра, неоднократно прерывавшаяся, продолжалась, по крайней мере, до 1384 г. Как и его предшественники, он не отступал перед сопротивлением, вызванным в свободных городах Италии процессами инквизиции. Пистойя последовала примеру Флоренции и попыталась оградить своих граждан муниципальными статутами. За это в 1375 г. на нее был наложен интердикт, и ее жители были отлучены от Церкви. Брат Петр также жаловался на Флоренцию, которая мешала свободе действий инквизиции. Григорий приказал в том же 1375 г. синьории отменить статуты, противоречащие инквизиции. Флоренция не обратила на этот указ никакого внимания; городские жители разрушили инквизиторскую тюрьму и изгнали инквизитора из города. В ответ Григорий 31 марта 1376 г. не только наложил на город интердикт и отлучил его от Церкви, но исключил также граждан из числа христиан; имущество их, где бы оно ни было, подлежало конфискации, а они сами – отдаче в рабство. По всему христианскому миру хватали флорентийские товары, и купцы могли считать себя счастливыми, если им удавалось добраться домой живыми, питаясь дорогой Христовым именем. Некоторые монархи, подобные должнику флорентийских банкиров – английскому королю Эдуарду III, обратили их в рабство. Флоренция была вынуждена смириться. В силу условий мирного договора, заключенного с папой 28 июля 1378 г., Республика соглашалась отменить все законы, ограничивавшие власть инквизиции и стеснявшие свободу Церкви. Но запрещенное законодательство почти целиком вошло в кодекс, пересмотренный в 1415 г., во время Великого Раскола.

Во время Великого Раскола в Центральной Италии служители папского престола не имели никакой власти, чтобы заставить повиноваться, хотя Пизанская инквизиция, ободренная собравшимся в этом городе в 1409 г. собором приговорила одного человека к костру за постоянные открытые хулы и оскорбления святого трибунала. Когда на Констанцском соборе был положен конец Расколу, Мартин V в булле от 14 ноября 1418 г. заявляет, что еретики-фратичелли, когда инквизиторы пытаются применить к ним свою власть, требуют суда какого-нибудь светского сеньора, грозят своим преследователям, так что инквизиторы не смеют более исполнять своих обязанностей. Для устранения этого зла Мартин стал заменять официальных инквизиторов лицами, специально уполномоченными, например, в 1424 г. Мартин послал во Флоренцию профессора богословия и одного доминиканца судить трех фратичелли.

В Риме, когда появился настоящий ересиарх, не оказалось инквизиции, которая могла бы вести дело. В процессе Лютера не видно участия инквизиции. В булле от 15 июня 1520 г. не говорится ни слова о том, что учение Лютера было рассмотрено святым трибуналом; когда 21 июня 1521 г. это учение было публично осуждено, то церемонию совершал епископ Асколи; приговор, осуждавший на сожжение изображения и книги еретика, был произнесен профессором богословского коллегиума. Это было, возможно, самое важное из всех аутодафе, но инквизиция не приняла в нем участия.

В Неаполитанском королевстве инквизиция влачила печальное существование. Из грамот короля Роберта от 1334 и 1335 гг. и Иоанны от 1342 и 1343 гг. видно, что назначение инквизиторов еще продолжалось. Но никто из них не мог произвести более пятидесяти арестов, и приговоры объявлялись королевскими судами. У инквизиторов не было тюрем, и арестованные передавались королевским чиновникам, которые, по требованию святого трибунала подвергали их пытке. Деятельность инквизиции была главным образом направлена против евреев; впрочем, эта деятельность была слабая, так как в 1344 г. Климент VI приказывает своему легату в Неаполе строго карать всех евреев-вероотступников, как будто в этом городе не было инквизиции. Когда началось преследование фратичелли, Урбан V послал в Неаполь в 1368 г. специального инквизитора. Юрисдикция его простиралась и на Сицилию. Однако Григорий IX в 1372 г. приказал положить там конец этой ереси прелатам, как будто не было инквизитора. Но уже в 1373 г. Фридрих III приказал всем королевским чиновникам оказывать содействие инквизитору и его служителям. В 1375 г. Григорий потребовал у короля выдачи конфискованных имуществ на уничтожение ереси. Королевские грамоты 1415-1446 гг. показывают, что инквизиция продолжала еще существовать, но все приговоры должны были передаваться вице-королю, который раньше, чем утвердить арест, должен был представить дело королевскому судье.

Однако существовало еще некоторое подобие инквизиции: в следующем, 1428 г., Мартин V утвердил полномочия монаха, назначенного инквизитором в Беневент, Бари и Капитанате. Те немногие жизненные силы, которые остались у инквизиции, были еще более ослаблены в 1442 г., когда корона Неаполя перешла к Арагонскому дому. Арагонские короли редко допускали инквизиторов; когда же они разрешали святому трибуналу действовать, то всегда требовали, чтобы инквизиторы давали им подробные отчеты обо всяком своем шаге и чтобы решение выносилось совместно с гражданскими судьями и утверждалось королем.

В Сицилии инквизиция возродилась в 1451 г. с новой силой. Инквизитор Палермо сделал подлог, составив подробный указ от имени давно умершего императора Фридриха II. Этот акт, помеченный 1224 г., приказывал всем своим сицилийским подданным оказывать помощь и поддержку инквизиторам и предписывал конфискации, которые распределялись равномерно между фиском, инквизицией и Святым Престолом. Кроме того, евреи и неверные обязывались доставлять раз в год инквизиторам и их слугам все необходимое для содержания людей и вьючных животных. Подложность этого документа бросалась в глаза, не говоря уже о крупной ошибке в годе царствования, которым он был помечен; но Энрико удалось получить от короля Альфонса подтверждение этого документа, который был вторично подтвержден в 1477 г. Фердинандом Католиком и Изабеллой. Права, предоставляемые инквизитору, были очень широки и давали инквизиции полную силу, хотя приговоры ее и подлежали по-старому утверждению светской власти.

Основывая новую испанскую инквизицию, Фердинанд Католик получил для своего великого инквизитора право назначать делегатов во все страны, зависевшие от Кастилии и Арагона. Такой делегат был послан в Сицилию около 1487 г.; 18 августа того же года состоялось первое аутодафе, на котором была сожжена еретичка, бежавшая в Сицилию из Арагона. Затем идет период борьбы между папской инквизицией и инквизицией испанской, которую Фердинанд старался установить на острове под своим контролем. В конце XV в. Фердинанд насадил в Сицилии вполне испанскую инквизицию. Когда в 1503 г. Гонзальво де Кордова вел переговоры о передаче Неаполя Фердинанду, то одним из условий было, чтобы в городе не вводилась испанская инквизиция, уже получившая печальную известность. Условие было принято. Но Фердинанд, получив королевство тайными указами от 30 июня 1504 г. вопреки всем условиям договора, распространил на Неаполь юрисдикцию сицилийской инквизиции, предписав Гонзальво и всем королевским чиновникам оказывать ей поддержку и следить за тем, чтобы ни один подозрительный не мог уйти из королевства. Королевские указы побуждали доминиканских инквизиторов действовать энергичнее; происходили аресты и аутодафе. В 1510г. Фердинанд подумал, что население уже достаточно привыкло подчиняться желаниям короны, и один испанец был послан в качестве инквизитора. В ответ все королевство выразило готовность встать на защиту своих прав. Под давлением этих обстоятельств вице-король объявил, что проект введения испанской инквизиции оставлен. Доминиканская инквизиция продолжала действовать до 1547 г., пока более энергичная попытка ввести испанскую инквизицию с целью уничтожения протестантизма не вызвала беспорядков.

Глава 5. СЛАВЯНСКИЕ ЗЕМЛИ

Истинный очаг ереси катаров находился к востоку от Адриатического моря, в славянских землях.

В землях к югу от Венгрии Рим упорно в течение столетий боролся с еретиками.

Обширные области, лежавшие к востоку от Адриатического моря, только теоретически находились в духовной зависимости от Рима. Население, покоренное в конце IX в. мадьярами и постоянно стремившееся свергнуть их иго, было христианским только по имени, притом не католическим. Несмотря на запрещение Григория VII, богослужебным языком был славянский, и к католическим обрядам относились с ненавистью как к символу рабства. Несколько прелатов, священников и монахов, не знавших языка и обычаев враждебного населения, благодаря своей распущенной жизни не могли приобрести нравственного влияния. При таких условиях катаризм мог развиваться беспрепятственно. Если опустошительные войны мадьяр именовались крестовыми походами для уничтожения ереси, то ересь могла отожествлять себя с патриотизмом. На всем протяжении от Дуная до Македонии и от Адриатического моря до Черного, катарская Церковь имела прекрасную организацию, была разделена на епархии, имевшие своих епископов, и энергично занималась обращением. Наиболее цветущей из этих провинций являлась Босния, в которой в конце XII в. насчитывали до десяти тысяч горячих последователей ереси. Катарами были даже сам бан Кулин, правивший Боснией в качестве вассала Венгрии, его жена и вся его семья.

Первое столкновение с ересью произошло в конце XII в., когда архиепископ Спалатро по приказанию Иннокентия изгнал из Спалатро и Триеста большое число катаров; они нашли себе убежище в Боснии у бана Кулина. В 1199 г. король Далмации Вукан, претендовавший на Боснию, советовал Иннокентию приказать королю Венгрии Эмерику изгнать из нее еретиков. Иннокентий приказал Эмерику очистить свои земли от ереси и конфисковать имущество еретиков. Но Кулин упредил Эмерика и напал первым на мадьяр. В то же время он старался заключить мир с Римом, утверждая, что обвинение его подданных в ереси ложно; он послал нескольких из них с двумя своими епископами к Иннокентию, чтобы тот мог лично убедиться в их правоверии, и просил папу прислать двух легатов для расследования этого вопроса на месте. Папа послал в 1202 г. в Боснию своего капеллана и архиепископа Спалатро, приказав им, если они найдут там еретиков, то будь это сам бан, преследовать их согласно канонам. Вернувшись в 1203 г., капеллан вручил Иннокентию обязательство катаров принять католичество и советовал папе основать в землях бана три или четыре новых епископии. Король Эмерик свидетельствовал папе об обращении еретиков в католичество. Сын Кулина также явился к Эмерику и обязался уплатить тысячу марок в случае дальнейшего покровительства еретикам. В 1203 г. болгарский император Кало-Иоанн обратился к Иннокентию с просьбой прислать кардиналов короновать его и выразил полное повиновение Святому Престолу.

Но вынужденные обращения славян оказались непродолжительными. Архиепископ Рагузы, Аррингер, считавшийся митрополитом всей страны, назначил на вакантную кафедру одного катара; сам он скоро умер, а его епархия превратилась в гнездо ереси. Немногочисленные католические священники страны покинули свои приходы, и католичество почти совершенно исчезло. В 1221 г., говорят, во всей Боснии не было ни одного католического проповедника. Коронованный легатом, прибывшим из Рима, Кало-Иоанн вскоре поссорился с латинскими императорами Константинополя и порвал с Римом; катары получили полную свободу и в Болгарии.

В 1221 г. Гонорий III послал в качестве легата в Венгрию своего капеллана, чтобы заставить короля и прелатов уничтожить ересь. Легат безуспешно приказал всем далматинцам и хорватам принять участие в крестовом походе. Архиепископ Калочи Уголин, который желал увеличить свою провинцию, предложил Андрею II Венгерскому предпринять за его счет крестовый поход. Король и папа обещали отдать ему все земли, которые он очистит от еретиков. Уголин нанял за двести серебряных марок правителя Сирмии, князя Иоанна, который не сдержал обещания изгнать еретиков, несмотря на напоминание Гонория III в 1227 г. Тем временем боснийцы сместили своего бана Стефана и выбрали на его место катара Нинослава, который правил страною с 1232 по 1250 г. и оставил по себе память как о наиболее выдающемся историческом лице Боснии.

Для борьбы с ересью папа Григорий IX направил в Боснию нищенствующие ордены. Уже с 1221 г. доминиканский орден начал основывать в Венгрии монастыри. Инквизиция в Венгрии была основана св. Гиацинтом, одним из первых членов ордена, умершим в 1257 г. И уже скоро с брата Николая живого содрали кожу, а брата Иоанна еретики забили до смерти камнями. Под 1233 г. упоминается об убийстве девяноста доминиканцев у куман, а еще раньше этого тридцать два монаха были потоплены боснийцами-еретиками.

В 1232 г. Григорий приказал своему легату в Венгрии обратить боснийцев. Король Андрей отдал банство своему сыну Коломану, герцогу Кроации (Хорватии) и Далмации, приказав ему помогать обращению еретиков. В то время даже сам католический епископ Боснии был заражен ересью и в свое оправдание ссылался на то, что по невежеству считал катаров католиками. Рагузанский архиепископ знал об этом, но не обращал на это внимания; поэтому легат присоединил Боснию к архиепископии Калочи. Но более важным было обращение Нинослава, который отрекся от катаризма, чтобы примириться с Коломаном, разорявшим его владения. Многие из его вельмож последовали его примеру. Один из его родственников, Убан Приезда, дал даже своего сына в заложники доминиканцам, как ручательство в искренности своего обращения. В 1233 г. папа Григорий велел вернуть ребенка отцу, принял Боснию под особое покровительство Святого Престола и приказал Коломану защищать Нинослава от враждебных ему еретиков. Он устранил от должности епископа-еретика. Епископом всей Боснии был назначен доминиканец.

Однако в 1234 г. Григорий снова утверждал, что ересь беспрерывно растет, и Босния обращается «в пустыню для веры». Условившись с королем Андреем, папа приказал начать крестовый поход, обещая участникам прощение грехов. В конце 1234 г. Коломан залил Боснию кровью и огнем. Нинослав вновь предался катарам.

В 1235 г. крестоносцы терпели неудачи. Но 1236 г. стал для них более благоприятным. Бела IV сменил Андрея на венгерском престоле и клятвенно обещал легату уничтожить еретиков во всех землях, зависимых от Венгрии. Сын бана Стефана Себислав, желая вернуть себе родовое наследие, энергично помогал крестоносцам. Григорий называл его «лилией среди терний» и единственным католиком среди боснийских вождей еретиков. Наконец, в 1237 г. Коломан одержал победу; но несмотря на все его последующие усилия, ему не удалось уничтожить ересь. По ходатайству Коломана Григорий посвятил епископом в Боснию доминиканца, а немного позднее назначил его на три года легатом и поручил уничтожение остатков ереси. Папа в то же время обещал покровительство Св. Престола всякому, кто поднимет крест на ее уничтожение. Около конца 1239 г. ересь, казалось, была уничтожена. Но едва Коломан и крестоносцы покинули страну, как все дело их потерпело крах, и ересь стала столь же сильна, как и прежде.

Болгарский князь Асан перешел на сторону греков; поэтому все население Болгарии было объявлено еретическим и схизматическим, и Беле было предложено предпринять против этого князя крестовый поход. Это затруднение венгерского короля дало катарам Боснии возможность некоторое время жить спокойно. Спасло их от преследования вторжение татар в Венгрию в 1241 г., обратившее ее в пустыню: венгерская армия была уничтожена, король Бела с большим трудом спасся бегством, а сын его Коломан был убит. Однако в 1244 г. Бела снова захватил Боснию. Нинослав, снова ставший баном еще в 1240 г., заключил мир, и еретики подвергались преследованию вплоть до 1246 г.; когда же Венгрия начала войну с Австрией, то боснийцы поднялись и снова их вождем стал Нинослав.

В 1247 г. Иннокентий IV в одном документе упоминает, что для уничтожения ереси католики опустошили большую часть области, тысячи еретиков были уведены в плен, кровь лилась потоком. Иннокентий IV приказал Беле предпринять решительную борьбу против катар. Но Нинослав подал папе жалобу, в которой протестовал против подчинения его Церкви. Он писал, что после обращения прибегал к помощи еретиков только для сохранения независимости банства. Иннокентий IV внял жалобе и предписал епископу Калочи воздержаться от всякого нового преследования, он приказал произвести расследование о вере и поступках Нинослава и разрешил употребление глаголического письма и богослужение на славянском языке, думая этими поступками устранить одно из препятствий к распространению католичества. После смерти Нинослава, около 1250 г., вспыхнули гражданские войны, вызванные враждой между катарами и католиками. Преемником Нинослава был Приезда, обратившийся в 1233 г. и оставшийся с этого времени верным католичеству. Под предлогом поддержать Приезду Бела в 1254 г. снова подчинил себе Боснию. Хотя царствование Белы продолжалось до 1270 г., все его попытки уничтожить ересь кончились ничем.

Положение еще более осложнилось в 1272 г., когда на престол вступил внук Белы, Владислав IV Кумана (его мать, Елизавета, происходила из половцев-куман). Свое презрение к Святому Престолу он выразил тем, что приказал магистратам Буды не впускать в город ни одного прелата, сорвал созванный здесь легатом собор; легату пришлось удалиться. Рудольф Габсбургский и Карл Анжуйский в 1280 г. заставили Владислава принести повинную, принять и опубликовать папские статуты против ереси и принести клятву в том, что он энергично будет преследовать ересь. То же должна была сделать и мать его Елизавета. Большой успех папства стал еще заметнее в 1282 г., когда Владислав назначил правителем Боснии своего зятя, изгнанного сербского короля Стефана Драгутина. Драгутин, хотя и принадлежал к греческой Церкви, энергично преследовал катаров, а около 1290 г. сам перешел в католичество. Он послал в Рим епископа просить помощи для искоренения ереси. Николай IV в ответ послал к венгерскому королю Андрею III легата дли проповеди крестового похода и просил императора Рудольфа оказывать свое содействие. Папа приказал послать в Боснию двух монахов-францисканцев, знающих местный язык, проповедовать против еретиков. Эти миссионеры были одновременно и инквизиторами. В 1299 г. папа уполномочил градского архиепископа преследовать катаров. Двух инквизиторов должны были направить доминиканцы или францисканцы. В 1314 г., когда умер Стефан Драгутин, Босния была завоевана сыном бана Хорватии, Младеном Шубичем, и стала вполне независимой от Венгрии. Так как большинство подданных были катары, в поддержке которых он нуждался, серьезных попыток преследования еретиков не предпринималось. В Боснии не было католических священников, таинства не соблюдались; никто не причащался и во многих местностях не знали даже таинства крещения или понимали его неверно. Папа Иоанн XXII пытался в 1319 г. склонить Младена уничтожить катаризм, так как сам не располагал никакими средствами для водворения там католичества.

В 1323 г. Иоанн XXII сделал новую попытку одолеть ересь, послал инквизитора-францисканца и приказал королю Венгрии Карлу-Роберту и новому правителю Боснии Стефану Костроманичу поддержать его. Из-за раздоров францисканцев и доминиканцев инквизитор-францисканец только в 1330 г., поддерживаемый Карлом-Робертом и Стефаном, начал истребление катаров. Однако даже Далмация все еще оставалась полна еретиков. В 1335 г. папа Бенедикт XII приказал архиепископу Зары и епископам Трогиры и Цегны уничтожать еретиков и оказывать инквизиторам деятельную поддержку. Прелатам Далмации удалось добиться от магистратов Спалатро и Трогиры обнародования законов против ереси. Инквизиция существовала уже целый год, и, несмотря на это, преследование совершенно не было известно на берегах Адриатического моря, где катары множились под покровительством Стефана и его вельмож. Но в 1337 г. смертельный враг Стефана, граф Хорватии Нелинич, предложил свои услуги Бенедикту, который призвал всех баронов Хорватии стать под знамя графа и инквизитора. Между Боснией и Хорватией вспыхнула война. Положение Стефана стало опасным. На востоке Стефан Душан Великий, именовавший себя императором Сербии, Греции и Болгарии, был настроен враждебно ему после присоединения Герцеговины к Боснии. На севере Карл-Роберт готовился к войне. Правда, венецианцы, желая лишить Венгрию ее владений по Адриатическому морю, были готовы соединиться со Стефаном. Но Стефан счел за лучшее покориться. В 1339 г. Стефан объявил папскому легату в Венгрии, что он не против уничтожения катаров, но боится, что еретики в случае преследования признают Стефана Душана своим государем. Стефан готов начать преследования, если его поддержат папа и венгерский король. В 1340 г. Бенедикт обещал ему помощь всего католического мира и убедил его обратиться; многие вельможи последовали примеру бана. Легат послал в Боснию миссионеров и инквизиторов. Стефан честно сдержал свои обещания, и католическая Церковь начала возрождаться. В 1344 г. по просьбе Климента VI Стефан согласился в 1345 г. на возвращение епископа Макарска Валентина, лет двадцать тому назад изгнанного из своей епархии. В следующем году была основана в Дувно третья епископская кафедра. Тем не менее, когда в 1350 г. Душан Великий завоевал Боснию, многие из вельмож-катаров присоединились к нему.

Но в 1351 г. два Стефана заключили мир, а в 1353 г., незадолго до своей смерти, Стефан выдал свою единственную дочь Елизавету за короля-католика Людовика Венгерского, наследовавшего своему отцу Карлу-Роберту. Наследником Стефана Костроманича был его малолетний племянник Стефан Твертко, а регентшей стала мать, молодого бана Елена. При таких условиях недовольные и буйные вельможи-катары подняли волнения; этим воспользовался Людовик Венгерский, когда в 1355 г. смерть Душана Великого освободила его от опасного соперника. В 1350 г. доминиканцы получили от Иннокентия VI подтверждение грамот, которыми в 1327 г. Иоанн XXII уполномочивал их проповедовать крестовый поход против еретиков. Людовик захватил Герцеговину, как наследство своей жены Елизаветы, а затем низвел Стефана Твертко до роли вассала и заставил его принести присягу, что он уничтожит катаров. В 1360 г. Иннокентий VI предоставил епископу Боснии все права папского инквизитора и приказал поднять новый крестовый поход, который послужил для Людовика поводом к новому вторжению. Но в 1365 г. катары, выведенные из себя стараниями Твертко уничтожить их, изгнали из Боснии бана и его мать. Людовик дал изгнаннику войско. После упорной борьбы Твертко вернул себе власть, а его брат, Стефан Вук, стоявший на стороне мятежников, бежал в Рагузу и перешел в католичество. Позднее в 1368 г. этот же самый Вук просил покровительства у Урбана V, утверждая, что брат-еретик лишил его наследства за то, что он преследовал еретиков. Папа просил Людовика поддержать католика Вука и заставить Твертко отказаться от заблуждений. В 1368 г. Людовик Венгерский оружием при помощи монахов вернул в лоно Церкви тысячи еретиков и схизматиков. Но сам Людовик признал в 1372 г., что католицизм упрочился только в немногих местностях; в других местностях он существовал рядом с катаризмом, но большинство жителей были катары. Боснийцы упорно держались своей веры. Твертко подчинил себе большую часть Сербии, Хорватию и Далмацию, в 1376 г. принял титул короля. Он умер в 1391 г., и вельможи стали вполне независимыми при таких бессильных королях, как малолетней сын покойного Стефан Дабиша, а затем Стефан Остоя. Воевода Хрвое Вукшич, правивший северной частью Боснии, и его родственник Сандаль Гранич, повелитель южной части, оба были еретиками; король Стефан Остоя и вся его семья также исповедовали еретическую религию. Катаризм сделался государственной религией. Во главе еретиков стояли Дед и двенадцать Учителей; первый из них. Гость, обыкновенно был представителем и преемником Деда, порой назывался Старцем. Эти лица считались сановниками государства и иногда выступали в качестве официальных представителей власти; так, например, в 1404 г. Дед Радомир послал в Рагузу уполномоченных привести изгнанного воеводу Павла Клесича, катара; многие другие катары, также изгнанные, жили в Рагузе: даже на Адриатическом побережье преследование уже прекратилось. Несмотря на катаризм Хрвоя Вукшича, Владислав Неапольский назначил его герцогом Спалатро и повелителем нескольких далматских островов; благодаря этому катаризм стал господствовать на всем побережье. Во время беспорядков, вызвавших низложение Стефана Остои и избрание Стефана Твертко II, в 1404 г. состоялось «Собрание боснийских вельмож»; среди членов этого собрания упоминаются Дед и несколько Учителей, но не упоминается ни об одном католическом епископе. Отныне в Боснии установилась веротерпимость.

Во время Великого Раскола не было попыток разоблачить миссионерскую деятельность катаров до тех пор, пока император Сигизмунд в качестве короля Венгрии не предъявил своих прав на Боснию. Две армии, посланные в 1405 г., потерпели поражение. Но в 1407 г. Григорий XII издал буллу, призывавшую весь христианский мир к крестовому походу против турок, ариан и манихеев (катаров). С его благословения император вступил в Боснию во главе шестидесяти тысяч венгров и поляков, разбил и взял в плен Твертко II и вернул Хорватию и Далмацию; но боснийцы продолжали упорствовать и восстановили на престоле Стефана Остою. Другой поход был предпринят в 1410-1411 гг. Остоя был отброшен к югу, и Сигизмунд на короткое время стал повелителем Боснии. Но когда в 1415 г. он освободил Твертко II и послал его царствовать в Боснию, вспыхнула междоусобная война. Твертко, которого поддерживала огромная венгерская армия, сначала имел перевес, но затем Остоя призвал на помощь турок, и в решающем сражении венгры были разбиты. Турки проникли в Штирию, всюду опустошая и грабя, и вернулись домой, ведя тысячи христианских пленников.

Таким образом, в это и без того сложное дело вмешался новый фактор. В 1389 г. победа на Косовом поле отдала в руки турок весь Балканский полуостров. С этого времени мусульмане безостановочно прокладывали себе дорогу вглубь страны. В 1392 г. они впервые вторглись в Южную Боснию и с этого времени уже постоянно вмешивались в дела Баната. В стране происходили постоянные междоусобные войны, и не было королевской власти, способной поддержать порядок; вельможи вечно ссорились между собою и приглашали неверных себе на помощь, приносили им присягу на верность и подкупали их, чтобы помешать им стать на сторону противника. Подобные нравы были свойственны и католикам, и православным, и катарам. Сознание постоянно грозившей опасности не могло заставить их прекратить эти вечные раздоры; они привлекали турок, лишь бы на время стать выше других; может удивлять только то, что турецкое завоевание так медленно подвигалось вперед. Несомненно, соединенные силы христиан могли бы остановить движение ислама. Но, во всяком случае, господство неверных было лучше полной анархии, место которой оно мало-помалу занимало. Сельскому населению турки до известной степени приносили облегчение. Когда в 1461 г. Стефан Томашевич вступил на престол, то он писал папе Пию II, что турки привлекают крестьян на свою сторону кротким обращением и обещанием свободы, и добавлял при этом, что вельможи, оставленные своими рабами, не могут больше защищать своих замков.

В отношении катаров турецкое нашествие имело два противоположных действия. С одной стороны, преследование заставляло еретиков искать защиты у неверных; с другой стороны, страна безусловно нуждалась в помощи христианского мира, а получить ее она могла, только подчинившись Риму и выполнив приказ пап, требовавших уничтожения еретиков. Эти два условия вызвали гибель Боснии. Когда там царила веротерпимость, то католической мир отказывал ей в своей помощи; когда же из политических соображений там начинали преследование, то катары становились на сторону неверных и помогали покорению государства.

В 1424 г. сыновья Остои попытались с помощью турок вернуть отцовский престол. Единственным результатом этой попытки была война, окончившаяся подчинением части Боснии Мураду II. В другой раз, в 1433 г., когда Твертко II боролся на востоке против сербского деспота Юрия Бранковича, он неожиданно должен был на юге остановить турецкое нашествие, вызванное Радивоем, одним из сыновей Остои. Вскоре после этого поднялся могущественный герцеговинский вельможа Сандаль Гранич и заставил Твертко II бежать к Сигизмунду. Во время трехлетнего отсутствия бана в Боснии происходили страшные волнения, в которые постоянно вмешивались турки, призываемые то одной, то другой партией.

В это же время была сделана попытка присоединить Боснию к истинной вере. В 1432 г. в Славонию с неограниченными полномочиями для проведения там реформы францисканского ордена и для обращения братьев к миссионерской деятельности был послан обсервантинский монах Джакомо делла Марка, бывший до того инквизитором среди итальянских фратичелли. Ему удалось провести многочисленные обращения от Боснии до Валахии. Но в 1434 г. Джакомо был изгнан доминиканцами; посланный снова в следующем году он проявил удвоенную энергию в своей деятельности, увенчавшейся огромными успехами. Но инквизитор поссорился с белым духовенством, завидовавшим ему, и, отлученный им от Церкви, должен был просить у папы снятия отлучения. Его блестящая деятельность была прервана императором Сигизмундом, вызвавшим его к себе на помощь против гуситов. Но он не забывал о своих противниках в Боснии: «Несомненно, – говорил он, – король Стефан – еретик, который, не получив сам крещения, не позволяет крестить и своих подданных, между тем императорский указ (Сигизмунда) заставит его уступить». Джакомо удалось добиться, что Сигизмунд заставил Твертко II принять крещение и в январе 1346 г. издать указ, ставивший францисканцев под покровительство короля и предоставлявший им право распространять католичество по всей Боснии. Взамен этого Сигизмунд помог Твертко вступить в его королевство, разделенное в то время между Сербией и Турцией и совершенно опустошенное. Твертко должен был ежегодно платить Мураду II двадцать пять тысяч дукатов дани. Как ни было слабо это подобие королевства, однако оно отказалось оказать католической Церкви обещанное покровительство. В это время Южная Босния была независима под владычеством Стефана Вукшича, племянника и наследника Сандаля; на него, как на катара, вся Босния смотрела как на защитника веры. Вступив в союз с Мурадом II, он снова лишил Твертко престола.

В 1444 г. был избран новый король, Стефан Томаш Остоя. Одним из первых вопросов, потребовавших от короля разрешения, был вопрос – стать ли ему на сторону ереси или католичества. Церковь продолжала стараться обратить в католичество раздробленные остатки Боснии, не думая о том, что, увеличивая таким путем беспорядки и междоусобия, она действовала в интересах турок. Вступление нового короля требовало со стороны Церкви новых усилий. Папа Евгений немедленно дал викарному генералу францисканцев-обсерватинов Боснии, Фабиану де Бач, и его преемникам титул пожизненных инквизиторов в славянских землях. Он поручил лесинскому епископу обещать Стефану Томашу признание его избрания, если он согласится перейти в католичество. Положение Стефана было затруднительное. Все его вельможи, за исключением Петра Войшалича, были катарами; оскорбить их значило вызвать турецкое вмешательство; не принять католичества значило потерять всякую надежду на возможность помощи с запада. В конце концов он решил перейти на сторону католичества; но, боясь возбудить недовольство своих подданных катаров, отказался от короны, предложенной папой. Он разрешил устройство двух новых епископий, принял крещение и старался убедить своих подданных последовать своему примеру. Почти все вельможи обратились. Одним из наиболее упрямых был Стефан Вукшич, а также и масса населения нелегко поддавалась убеждению. Сам король не решался запрещать совершенным еретикам исповедовать их веру, что заставило инквизитора отлучить его от Церкви; но папа знал, как трудно было положение короля, и разрешил ему сохранять сношения с еретиками. Несмотря на то, что было выстроено много католических церквей, страна оставалась еретической. Будучи в Риме, легат заявил, что единственным средством против ереси был меч.

Положение короля было чересчур непрочно, так что он не мог начать преследования, которое неизбежно вызвало бы мятеж. Давая в 1446 г. несколько городов Павлу Драгишичу и его братьям, которые все были убежденными катарами, король должен был сделать оговорку, что, в случае измены, этот дар будет отнят у них только после расследования, произведенного «господином Дедом, боснийской Церковью и добрыми боснийцами». Францисканцы жаловались папе Николаю V на равнодушное отношение короля к ереси, но король говорил, что настанет день, когда он предложит своим подданным обращение или смерть, но в настоящее время его положение очень непрочно, так как еретики многочисленны и могущественны. Николай успокоил нетерпеливых францисканцев.

В 1448 г. был разбит после трехдневной битвы Ян Гуниади (Янош Хуньяди) на знаменитом Косовом поле. В 1449 г. он заключил с Мурадом II мир, длившийся семь лет. Босния была включена в мирный договор, а затем его подписала и Сербия. Избавленному теперь от опасности иноземного вторжения Стефану Томашу было предложено торжественно в присутствии представителей папы обещать Яну Гуниади окончательно уничтожить ересь. Николай V приказал лесинскому епископу – легату в Боснии проповедовать крестовый поход. В начале 1451 г. лесинский епископ сообщал, что много вельмож выразило желание обратиться; король помогал францисканцам, которым дал много монастырей. Но один доминиканец из Рагузы утверждал, что в Боснии и Сербии так мало монахов и священников что население совершенно не знает Истинной веры. Николай послал этого доминиканца и несколько других его братьев миссионерами в Боснию в то самое время, когда отправлял в Албанию, Болгарию и Сербию францисканца с двойным титулом нунция и инквизитора.

Лишь только инквизиторы начали преследование, сорок вождей катарской Церкви со множеством людей бежали к Стесрану Вукшичу, который начал помышлять о нападении на католиков Рагузы; много других еретиков бежало в Сербию и к туркам, которых они умоляли о помощи, а оставшиеся дома готовились к упорному сопротивлению. Вспыхнула кровопролитная религиозная война, и Юрий Бранкович воспользовался обстоятельствами, чтобы возобновить воину, прерванную в 1449 г. Стефан Томаш должен был отказаться от преследования и просить помощи. Раздраженный слабостью Стефана, Ян Гуниади приказал ему заключить мир с Сербией. Гуниади обвинял Стефана в том, что он не держит слова и вместо того, чтобы уничтожить еретиков,, к великому соблазну христиан оказывает им поддержку.

Когда в мае 1453 г. Константинополь перешел в руки турок, Стефан Томаш поспешил послать посольство к Мухаммеду II с изъявлением покорности. Ввиду все более и более грозившего вторжения турок невозможно было вести преследования; тем не менее папы дали Стефану Томашу часть денег, собранных на крестовый поход. Катары были унижены и наказаны, насколько это было возможно при данных обстоятельствах; вскоре они образовали в стране опасную партию недовольных. В 1459 г. король подтверждает Пию II, что он энергично преследует еретиков, и просит прислать новых епископов. Одним из последних актов его царствования была отправка к папе епископа Ноны с тремя вельможами катарами – Юрием Кучиничем, Стойсавом Твертковичем и Радованом Виенценичем, выразившими желание обратиться. В 1461г., во время войны с хорватскими вельможами, Стефан был убит своим сыном Стефаном Томашевичем и своим братом Радивоем. Это отцеубийство дало Стефану Томашевичу терновую корону. На севере он имел врага в лице Матвея Корвина; на западе вел войну с Хорватией; на юге у него был врагом Стефан Вукшич; на востоке в Сербии, обращенной в турецкий пашалык, Мухаммед II только ждал удобного случая, чтобы подчинить себе и Боснию. Окруженная со всех сторон врагами, страна и внутри была беспокойна; она была полна явных и тайных катаров, исполненных жажды мщения и готовых позвать на помощь первого встречного. Единственная надежда нового короля была на помощь христианского мира. Чтобы заслужить ее, он деятельно старался укрепить в своих владениях католическую Церковь; но это только ускорило его падение. От Пия II он добился только того, что легату – аббату из Спалатро были даны инструкции собирать деньги и набирать крестоносцев. Он заключил союз с Матвеем Корвином, уплатив ему крупную сумму денег, отдал ему несколько замков, порвал все отношения с турками и прекратил уплату дани Мухаммеду II. Всеми этими поступками он отдалил от себя своих подданных катаров и навлек на себя гнев султана. Много изгнанных из Боснии катаров нашли убежище в землях, занятых мусульманами; другие, особенно вельможи, вынужденные притворяться обращенными, поддерживали постоянные сношения с турками, сообщали им все, что делалось, и готовы были во всякое время оказать им помощь. О заключении договора с Матвеем Корвином было немедленно сообщено Мухаммеду, который, чтобы проверить это известие, отправил посла потребовать дани. Король Стефан свел турецкого посла в свое казнохранилище, показал ему деньги и заявил, что не желает платить требуемой с него суммы, потому что она нужна ему для защиты против врагов или для жизни в изгнании, если судьба лишит его королевства.

В течение 1462 г. разгневанный Мухаммед был поглощен делами в Валахии и отложил мщение до будущего года. Рим не понимал опасности положения и продолжал неизменно настаивать на своем желании ввести единую веру. Во время этой короткой передышки Пий II послал в Боснию ученых монахов, которым как на лучшее средство уничтожения ереси указал на подъем образования. Мухаммед за зиму и весну 1463 г. собрал в Андрианополе сто пятьдесят тысяч человек. Чтобы усыпить бдительность Стефана, он согла-сился на перемирие с ним на пятнадцать лет; когда послы Стефана возвращались с известием, за ними в четырех днях пути шла турецкая армия. Турки нигде не встретили сопротивления, пока не дошли до хорошо укрепленного королевского замка в Бобовце, способного выдержать продолжительную осаду; но начальник замка, граф Радак, катар, которого некогда принудили перейти в католичество, сдался через три дня; когда изменник потребовал себе вознаграждения, то Мухаммед упрекнул его в вероломстве и приказал обезглавить. Сдача Бобовца навела страх на всю страну. Более уже не думали сопротивляться; оставалось выбирать между бегством и подчинением. Король бежал к хорватской границе. Мухаммед-паша следовал за ним по пятам, и Стефану Томашевичу пришлось направиться в Ключ, причем ему обещали сохранить жизнь и свободу; тем не менее он был обезглавлен после того, как дал всем начальникам городов и замков приказ сдаться. В течение недели более семидесяти городов перешли в руки турок, а около середины июля вся Босния находилась в их руках. Тогда Мухаммед направился к югу и захватил земли Стефана Вукшича, но катары мужественно отстояли горы Герцеговины, и в конце июня турецкая армия отступила, уводя с собой сто тысяч пленных и тридцать тысяч молодых людей, обреченных стать янычарами.

Таким образом, без сопротивления была завоевана Босния, покинутая христианским миром, который вмешивался в ее внутреннюю жизнь только для того, чтобы зажигать религиозную борьбу. Герцеговина еще отстаивала свою независимость в течение двадцати лет. Тот факт, что в 1463 г. Матвей Корвин отвоевал большую область, столь легко занятую врагом, показывает, что без большого труда можно было избегнуть этой катастрофы. Эта область оставалась христианской до 1526 г., когда было сломлено в битве под Могачем могущество Венгрии. В землях, перешедших в руки турок, катары почти все приняли ислам, и секта богомилов, более десяти столетий выдерживавшая упорную борьбу за свое существование, угасла. Христиане искали спасения в бегстве; и их выселение продолжалось беспрерывно до XVIII в. Но они бежали скорее от притеснения, чем от преследования, так как турки не мешали им свободно исповедовать свою веру. Когда ученик Джакомо делла Марка, блаженный Анджело из Вербозы, убеждал своих единоверцев покинуть страну, Мухаммед призвал его к себе и грозно спросил, почему они хотят уйти. «Мы хотим в другом месте свободно поклоняться Богу!» – ответил Анджело, и он так хорошо показал положение христиан, что Мухаммед запретил притеснять их и даже разрешил Анджело продолжать проповедовать. И с того времени францисканцы оставались там до последнего времени единственными защитниками христианства.

Глава 6. ГЕРМАНИЯ

Около 1209 г. страсбургский епископ Генрих Веринген в результате беглого расследования обнаружил, что Германия полна неверующих. Приступили к розыску, результатом которого был арест пятисот человек, принадлежавших ко всем слоям общества. Генрих устроил богословские диспуты, чтобы обратить своих пленников на путь истины, но его духовенство гораздо хуже знало Священное Писание, чем еретики. Тогда епископ объявил, что все упорствующие в своих заблуждениях, будут сожжены. Еретики выдали свои книги и отреклись; однако около ста из них, в том числе двенадцать священников, двадцать три женщины и много знатных, отказались отречься. Все отрицавшие свое еретичество были подвергнуты старинному испытанию раскаленным железом. В Страсбурге подобное испытание обнаружило виновность восьмидесяти не раскаявшихся еретиков, которые все были сожжены. Имущество осужденных было конфисковано и разделено между магистратами и всеми, кто принимал участие в «разоблачении» еретиков. Документы тех лет упоминают об открытии и наказании еретиков и в других местах Германии. Катары в Германии никогда не основывались прочно и полностью исчезли там. Зато были многочисленны вальденцы и еретики секты «Правильно живущие». Еще в 1199 г. Иннокентий III пытался заставить вальденцев Меца выдать переводы Священного Писания и послал аббата из Сито вместе с двумя другими аббатами обуздать этих еретиков. Аббаты обратились к заблудшим со словом убеждения и сожгли все экземпляры запрещенных книг, какие им удалось захватить; но, по-видимому, тогда не был сожжен ни один еретик. Почти все еретики, сожженные в 1212 г. в Страсбурге, принадлежали к вальденцам. На основании их сочинений и признаний был составлен список из трехсот заблуждений, затем соединенных в семнадцать положений. Они отрицали посвящение в духовный сан и поэтому не признавали целибата священников; отрицая чистилище, они не признавали молитвы и обедни за умерших. Вальденцы гораздо раньше св. Франциска и его учеников возвели в догмат совершенную нищету Иисуса Христа и Его учеников. Среди сожженных в Страсбурге были также правильноживущие. Секта эта, несмотря на небольшое число последователей, является первым проявлением стремления к свободе мысли. Благодаря своей почти несокрушимой стойкости она явилась одним из самых опасных врагов, против которых пришлось бороться инквизиции. В начале XIII в. учение этой секты было создано парижским схоластиком, магистром Давидом де Динан, его товарищем по кафедре богословия, Амори де Беном, и их учениками, которые тайно распространяли его учение. Почти все они были высоко образованные богословы университета и священники. Это учение производило неотразимое впечатление на людей, склонных к мистической экзальтации.

Учение Амори было осуждено Сорбонной еще в 1204 г., сам он вынужден был отречься и умер в 1207 г. В 1210 г. в секту проник шпион – Рауль де Немур. Ознакомившись хорошо с ересью, он донес обо всем, что знал, светским властям; были произведены аресты, и виновные были осуждены собором епископов. Четверо из вождей были приговорены к пожизненному тюремному заключению, а десять еретиков сожжены. Бедные люди обоего пола, давшие совратить себя, были милостиво прощены. Несколько казней состоялось в других городах. Останки Амори были вырыты и даны собакам, после чего кости его разбросали по полям. Чтение сочинений Амори и де Динана запретили, а изучение естественных наук в Парижском университете прекратили на три года. Сочинения Аристотеля, породившие эту ересь, были публично сожжены.

Народное прозвище сектантов папелярдами показывает, что они внешне проявляли набожность и скрывали свои теории о бесполезности таинств и внешнего культа. Ересь была уничтожена и о ней с этого времени ничего не слышно; однако некоторые наставники поучали ей в Дофинэ, где они смешались с вальденцами.

Парижский университет привлекал со всех концов Европы искателей знания, и среди последователей Амори были иностранцы, распространявшие его учение. Учеником Амори был Ортлиб из Страсбурга. Большой Латеранский собор 1215 г. осудил учение Амори скорее как безумное, чем еретическое.

О первоначальной вере Братьев Свободного Духа, как называли себя ученики Ортлиба, известно мало. Главный документ, освещающий их учение в XIII в., менее касается их принципов, чем последствий отказа признать действительность церковных обрядов. Они утверждали, что несозданный мир вечен, обещали всем вечную жизнь, отрицая воскресение плоти, и мистически представляли Св. Троицу в трех членах секты. Они предписывали самое строгое воздержание даже в браке, деторождение допускалось только духовное: единственные сыновья, которых следовало иметь, должны быть созданы путем обращения. Человекоубийство, ложь и клятва запрещались. Преследования 1212 г. в Страсбурге не уничтожили учеников Ортлиба, они подверглись в 1216 г. новым преследованиям, распространившимся до швейцарского кантона Тургау. Около середины XIII в. они были очень многочисленны в Швабии, особенно около Нордлингена и Эттингена.

Одно из положений их учения было особенно ненавистно католикам: если Бог являлся Творцом всего, то нельзя из числа Его творений исключать сатану. Некоторые последователи Ортлиба обратили главное внимание на теорию, касавшуюся сатаны; их считали особой сектой луцифериан. В их еретическом учении старались, сильно преувеличивая, найти культ сатаны; их подвергали самым диким преследованиям. Впервые это неистовство проявилось в деле Генриха Миннеке, приора женского цистерцианского монастыря в Госларе. В 1222 г. Миннеке был обвинен в некоторых еретических мнениях перед своим епископом, фанатиком Конрадом фон Рейзенбергом из Гильдесгейма. Собрание прелатов, состоявшееся в Госларе, допросило монахинь и признало Миннеке виновным; ему запретили продолжать распространять свое учение. Так как он нарушил это приказание, то епископ Конрад вызвал его к себе и после трех дней допроса присудил его вернуться в свой монастырь. Миннеке проявил непокорность и был заключен в тюрьму. Он обратился к папе Гонорию с требованием справедливого суда. Гонорий в мае 1224 г. приказал епископу Конраду представить узника легату и собранию прелатов для допроса и окончательного решения. Около 1 октября легат созвал в Вардевике епископов Северной Германии; этот трибунал уличил Миннеке в том, что он заставлял монахинь видеть в нем существо выше всех людей, рожденных от женщины; он смягчал строгий цистерцианский устав; в своих проповедях он заявлял, что Св. Дух был отцом Бога Сына и, восхваляя девство, выставлял брак грехом; в одном видении он видел сатану, просящего прощение у Бога, и, наконец, он утверждал, что существует небесная жена, стоящая выше Св. Девы и называющаяся Премудростью. Чтобы окончить это дело, потребовалось еще собрание в Гильдесгейме 22 октября. Миннеке был назван манихеем и луциферианом; его признали виновным, лишили духовного сана; он был выдан светской власти и сожжен в 1225 г. В постановлении окончательного решения по этому делу принял участие человек, ставший известным всей Германии и представляющий самое полное воплощение безумного фанатизма той эпохи, Конрад Марбургский. Он был простым священником и не принадлежал к нищенствующим орденам, тем не менее доминиканцы признали его украшением своего ордена.

Человек твердого характера и ограниченного ума, Конрад считал физическую и нравственную пытку самым действенным путем к спасению; он высокомерно взял на себя роль бога-мстителя, карающего людей за их слабости и грехи. Вина за причиненное им зло падает на тех, которые хладнокровно выбрали его оружием в своих руках и пустили ослепленного яростью и безумием фанатика на беззащитную массу. Конрад уже давно пользовался громкою известностью. Его блестящее красноречие было способно приводить в движение народные страсти, и поэтому уже в. 1214 г. его послали в Германию проповедовать крестовый поход, который был одним из поводов созыва большого Латеранского собора; и с этого времени деятельность его уже не прекращалась. Он принял участие в преследованиях ереси. Его начали называть папским представителем в серьезных делах. В 1220 г. ему было поручено угрозами духовных наказаний склонить императора Фридриха II к выполнению обета совершить крестовый поход в Святую Землю. Конраду было поручено организовать по всей Германии проповедь этого крестового похода.

Григорий 12 июля 1227 г. благодарил Конрада за преследование еретиков, уполномочивал его избрать себе помощников и предпринять с их помощью розыски всех, кого коснулась зараза ереси. Инквизиция была только еще в проекте, но это было полномочие общего инквизитора на всю Германию. Одним из мотивов этого назначения являлось желание поставить папский авторитет на место епископской юрисдикции, которая до этого времена вела местные и спорадические преследования.

Через восемь дней, 20 июня, Конрад получил новый указ, значительно увеличивавший его власть и влияние. Германская Церковь была так же развращена и испорчена, как и соседние, и до этого времени все попытки исправить ее были безуспешны. Папа поручил Конраду произвести внутреннюю реформу германской Церкви и добиться исполнения канонов, изданных кардиналом-легатом Чинтано на национальном соборе в Майнце в 1225 г. Особенное внимание ему приказывали обратить на реформу монастырей.

Вооруженный этими почти неограниченными полномочиями, Конрад фактически стал первым духовным лицом в Германии. Не сохранилось свидетельств выполнения им своих инквизиторских обязанностей; и единственной реформою, о которой дошло упоминание, было переустройство женского монастыря в Нордгаузене: он изгнал оттуда монахинь, ведших дурную жизнь. Но преследование нуждалось в его услугах. Император Фридрих был 29 сентября 1227 г. отлучен от Церкви за то, что не отправился в крестовый поход. Это отлучение вызвало конфликт между Церковью и государством, которым воспользовались еретики; повсюду проповедовали их миссионеры. В 1229 г. в Страсбурге снова в течение нескольких лет велось преследование вальденцев: много упорных еретиков было сожжено, более покорные подверглись разным наказаниям. В 1231 г. Григорий занялся устройством более действенной системы и 20 июня послал немецким прелатам римские статуты Аннибальдо и свои эдикты, изданные в том же году. В свою очередь еще 2 июня того же года Вормсский сейм упорядочил конфискации и постановил, что аллодиальные земли и движимость идут наследникам, а феодальные земли – сеньору; движимое имущество рабов переходит их господам; Церковь же и преследователи не принимали участия в дележе. Под давлением Григория епископы начали преследования еретиков более активно. Трирский архиепископ произвел розыск и открыл три еретических школы. Он собрал синод, чтобы судить задержанных им лиц, и послал на костер трех мужчин и одну женщину. Она была крайне благочестива; но, подвергнув ее допросу, выяснили, что она принадлежала к секте луцифериан. Однако результаты не соответствовали желаниям Григория. В октябре 1231 г. он заставлял Конрада приступить к исполнению обязанности инквизитора, хвалил его успехи в уничтожении еретиков. Конраду были предоставлены самые широкие права; он мог даже не выслушивать объяснения, а только произносить окончательное и безапелляционное решение.

Он мог требовать помощи светской власти, мог отлучать от Церкви покровителей ереси и накладывать интердикт на целые провинции. Он должен был подчиняться только декретам Св. Престола. Еретики, которые покаятся, должны были получать прощение, но их надлежало подвергать пожизненному тюремному заключению. Много подозрительных людей было арестовано в самом Марбурге – рыцарей, священников и высокопоставленных лиц; одни из них отреклись, другие были сожжены. В 1232 г. поездка в Эрфурт дала Конраду возможность сжечь еще четыре жертвы. Эти результаты не оправдали надежд Григория. Вследствие этого с последних месяцев 1231 г. до конца 1232 г. разные доминиканские конгрегации получали указы, уполномочивавшие их членов приняться за преследования. Договор в Чепрано в 1230 г. установил мир между папством и империей, и Фридрих II в марте 1232 г. обнародовал в Равенне статут ко всем прелатам и сеньорам империи; он повелевал им деятельно помогать уничтожению ереси и брал под особое покровительство нищенствующих, которых папа пошлет для этого дела. Фридрих приказал светским властям преследовать всякого, на кого укажут им инквизиторы, держать арестованных до осуждения в надежных местах, карать смертью всех, кто будет признан еретиками или их соумышленниками, и подвергать пожизненному тюремному заключению всех раскаявшихся и отрекшихся от ереси. Смертной казни подлежали также и рецидивисты; их потомки до второго поколения объявлялись не имеющими права владеть феодальной землей или занимать общественные должности.

Неожиданно в это время выдвинулся доминиканец Конрад Торс, которого считали обращенным еретиком; он без всякого особого полномочия принялся очищать страну от ложных учений. С ним был мирянин Иоанн, который хвастался, что с первого взгляда узнает еретика. Его свидетельства было достаточно для Торса, который переходил из одного города в другой и осуждал без разбору. Народ в возбуждении требовал, чтобы светские власти сжигали несчастных, которых выдавал им монах. Тогда же этот доминиканец заручился поддержкой вельмож, выступая против богатых и возбудив надежду на богатые конфискации, которые могли делить между собою друзья веры. При этом он говорил: «Я сжег бы сто невинных, если бы среди них нашелся один виновный». Многие доминиканцы и францисканцы присоединились к нему и сделались его ревностными помощниками.

Но и сам Конрад Марбургский вмешался в преследования со всей своей энергией и неумолимой твердостью. Ересь, в которой обвинялись несчастные жертвы этого избиения, была учением не вальденцев, а луцифериан. Конрад дал папе подробное описание их обрядов, подтверждающее ту веру в колдовство, которая в течение столетий вызывала по всей Европе столь страшные жестокости. Инквизиторы и народ смотрели на еретиков как на колдунов. Уже при первом появлении катаров в Орлеане в 1022 г. рассказывали истории об их адских обрядах. Несомненно, что Конраду приходилось слышать тысячи раз эти дикие вымыслы в признаниях несчастных, являвшихся пред его трибуналом. Подлинные протоколы дел о колдовстве в последующие годы настолько многочисленны, что нельзя сомневаться в готовности обвиняемых приписывать себе самые омерзительные и невероятные обряды, чтобы удовлетворить судью, допрашивавшего их и внушавшего им эти ответы. Конрад, правда, не применял Пытки, но инквизиционное судопроизводство позволяло ему вырывать признания не хуже, чем это делали его преемники с помощью палачей.

В этих разоблачениях было явное сплетение лжи и больного воображения. Ознакомившись с ересью луцифериан в изложении Конрада, папа Григорий повелел уничтожить их, не щадя ни пола, ни возраста. Если невозможно обратить их, то необходимо эту язву лечить огнем и железом. Конраду было приказано проповедовать крестовый поход против луцифериан, Папа потребовал, чтобы провинциальный епископ, император и король Генрих, сын императора, направили всю свою власть на истребление люцифериан. Неограниченная власть, данная Конраду, позволяла ему просто предоставлять на выбор обвиняемому самому или сознаться в тех преступлениях, в которых его обвиняли и подвергнуться епитимьи, или прямо отправляться на костер. Такое «судопроизводство» подтверждено в официальном донесении доминиканца Бернара и майнцского архиепископа. В распоряжении Конрада не было тюрем, куда он мог бы заключать своих кающихся; осуждение на ношение крестов было ему не известно, и поэтому самой унизительной епитимьей он считал приказание обрить голову кающемуся, у которого, конечно, предварительно вырывали имена всех известных ему последователей секты. Вначале Конрад поверил праздношатающейся двадцатилетней интриганке, которая поссорилась со своей семьей и решила ложным доносом отомстить. Она добилась, что ее ближние были сожжены. Затем некто Амфрид сознался, что ему удалось сжечь при помощи Конрада много невинных. И подобных ему людей было немало. Утверждали даже, что некоторые хитрые еретики нарочно обвиняли сами себя, чтобы при сознании показать на католиков и, таким образом, сделать ненавистным все дело инквизиторов. Никто никоим образом не мог оправдаться. Стараясь спасти свою жизнь, когда их заставляли назвать соумышленников, люди часто отвечали: «Я не знаю, кого обвинить; скажите мне имена подозреваемых вами». «Таким образом, – говорится в официальном донесении папе,- брат обвинял брата, жена – мужа, хозяин – слугу. Другие дают деньги кающимся, чтобы узнать от них, как ускользнуть или спасти свою жизнь; все это доводит до такого смятения, какого еще никогда не бывало. Я сам (Майцский архиепископ) сначала один, а потом вместе с архиепископами Трира и Кельна просил магистра Конрада вести подобные серьезные дела более осмотрительно и воздержанно, но он отказался последовать нашему совету».

Если немецкие прелаты и не пытались защищать свою паству, то, по крайней мере, они не принимали участия в диком преследовании. Конрад нашел в рядах доминиканцев и францисканцев достаточное число помощников, но белое духовенство держалось в стороне. В октябре 1232 г. Григорий писал прелатам и князьям, что еретики проповедуют публично свои заблуждения; и поэтому он приказывал им начать энергичный розыск в их владениях, арестовывать всех еретиков и подозреваемых и судить их согласно с папскими декретами 1231 г. Епископы были глубоко возмущены, видя, что папы нарушают их независимость, вводя новый суд. Нищенствующие ордены стали казаться опасным фактором: эти инквизиторы с папскими указами повсюду заменяли старую епископскую юрисдикцию. Прелаты отказывали инквизиторам в своей помощи и ждали удобного случая, чтобы раздавить этих могущественных пришельцев. Конрад предоставил его прелатам. Сначала он нападал на униженных и обездоленных, а вскоре начал грозить и людям высокопоставленным. Воспользовавшись слухами о чистоте веры графов Анеберга, Лоца и Сайна, Конрад постарался на допросах собрать свидетельские показания против этих сеньоров, а затем вызвал их в свой трибунал.

Однако для рассмотрения дела графов король Генрих и майнцский архиепископ Зигфрид созвали на 25 июля 1233 г. собор в Майнце. Граф Сайн заявил о своей невиновности и предложил доказать ее «соприсяжниками». Этот собор стал национальным протестом против главенства папской инквизиции: вместо того, чтобы быть судьей с неограниченной властью, инквизитор Конрад был низведен до роли простого докладчика. Он представил своих свидетелей, но многие из них бежали, а другие мужественно заявили, что были вынуждены обвинить графа, спасая свою жизнь; те же, кто подтвердил свои показания, были личными врага ми обвиняемых. Все собрание желало положить конец произвольным судам Конрада, и поднятое им преследование было совершенно прекращено. Трирский архиепископ заявил: «Я объявляю, что граф Сайн выходит отсюда, не будучи признан виновным и как добрый католик». Взбешенный этой неудачей, Конрад сейчас же начал проповедовать на улицах Майнца крестовый поход против вельмож, не явившихся к нему по вызову. Но король и архиепископ единодушно выступили против этого. Тогда он решил удалиться в Марбург. Те, против кого он проповедовал крестовый поход, положили конец его злодеяниям и убили его у Марбурга 31 июля 1235 г. Безумная деятельность Конрада Марбургского длилась не более года. Утверждали, что он сжег около тысячи человек.

«Таким образом, – говорит один из духовных того времени, – прекратилась гроза, прекратилось самое страшное преследование, которое испытали верные со времени Юлиана Отступника. Мир вздохнул свободно. Граф Сайн был той стеной, которая поддержала дом Господа: без него эта безумная ярость продолжала бы проявлять себя, нападая на виновных и невиновных, на епископов и князей, на верных католиков и на нечестивых еретиков». Летом 1233 г. Григорий приказал доминиканскому провинциалу Конраду Торсу совместно с епископами вести энергично дело инквизиции и проповедовать крестовый поход против еретиков. Однако только фанатик епископ Гильдесгейма проповедовал крестовый поход, и по его настояниям ландграф Конрад Тюрингенский очистил свою страну от еретиков, уничтожил их общины и разрушил их центр Виллерсдорф. Брат его Генрих Расп и граф Кибурга (Цюриха) Гартман подняли крест. Во Франкфурте 2 февраля 1234 г. собрался сейм и рассмотрел поднятое королем Генрихом обвинение против епископа Гильдесгейма за его проповедь крестового похода. Затем двадцать пять архиепископов и епископов почти единогласно осудили память инквизитора Конрада Марбургского; только епископ Гильдесгейма и один доминиканец защищали ее. Один из прелатов настаивал даже, чтобы тело магистра Конрада было вырыто и сожжено как тело еретика. Сейм выработал законопроект о том, что судебная власть должна очищать страну от ереси, предпочитая справедливый суд несправедливому преследованию.

В Майнце 2 апреля 1234 г. состоялся собор для окончательных решений. Граф Сайн и другие обвиняемые были признаны невиновными, восстановлены в своих правах и получили обратно секвестрованное имущество. Свидетели Конрада, уличенные в клятвопреступлении, были приговорены к семилетней епитимье. Тех, кто обвинял невинных, послали к папе, чтобы он сам наложил на них епитимью; также спросили наместника Петра, как надо поступить с несправедливо сожженными Конрадом. Убийц палача только отлучили от Церкви. Папа высказал сожаление, что предоставил магистру Конраду широкие права, ставшие источником стольких несчастий. Конрад Торс попытался продолжать свою инквизиционную деятельность; но настроение населения изменилось, и жертвы не проявляли былой покорности. Его помощника, кривого Иоанна, повесили в Оренбурге.