Хасидские предания

ции. Начавшийся как оппозиционное движение против официаль-

ного иудаизма, в частности раввината, хасидизм постепенно

сблизился с ним. Для хасидизма характерны мистицизм, религи-

озная экзальтация, почитание цадиков (праведников, провидцев).

Идеал "благочестивого" человека, хасида, сложился в еврей-

ском мировоззрении очень давно. Уже во II в. до н. э. обнаружи-

вает себя национально-религиозное движение "Хасидеи" ("Об-

щина благочестивых"), сыгравшее значительную роль в истории

Израиля того периода. Однако наиболее тщательно "хасидут"

(идеал благочестия) был разработан в средневековье в Египте

и Европе, прежде всего общиной "Хасидеи ашкеназ" ("Благо-

честивые из Германии").

Это движение, пик которого пришелся на XII-XIII вв., было

связано с именами таких знаменитых мистиков и учителей, как

Шмуэль Хасид из Шпейера, Иехуда Хасид из Вормса, Элазар из

Вормса. До нас дошло много разнообразных сочинений немецких

хасидов, наиболее значительное из которых "Сефер хасидим"

("Книга благочестивых").

Хасидизм является наиболее важным творческим движением

в немецком иудаизме, во многом сформировавшем религиозный

облик еврейской общины в Германии. Порожденные им религи-

озные идеи сохраняли в ней жизненный дух на протяжении

долгих веков. Большую роль сыграл здесь статус непререкаемого

авторитета, которым обладали хасиды в глазах верующих. О Ие-

худе Хасиде современники, например, говорили, что "он был бы

пророком, если бы жил во времена пророков".

Комплекс учений и представлений, сложившийся в среде "Ха-

сидей ашкеназ", чрезвычайно сложен и пестр. Здесь сочетаются

и спекулятивно-богословские, и мистические, и социальные,

и чисто практические элементы, образуя особый тип целостного

мировосприятия. Хасидизм впитал в себя различные мистические

подходы и тенденции прошлых эпох, но в нем мы обнаруживаем

и совершенно новые компоненты, скажем, теософическое учение

о "тайне божественного единства", связанную с этим учением

мистическую психологию - представление о "каввана" (святом

умысле), особой медитативной устремленности при совершении

молитвы; теорию о причинах Торы (то есть истинном, мистичес-

ком значении заповедей), основанную на оригинальном экзегети-

ческом методе. Кроме того, хасидская доктрина содержит своего

рода социальную философию, а также некую зачаточную теоло-

гию истории: хасиды разделяют светскую историю (связанную

с грехопадением), происходящую на земле, и священный внутрен-

ний исторический процесс.

Особый отличительный характер это движение получило бла-

годаря его самобытному представлению о благочестивом - ха-

сиде - как воплощении религиозного идеала. Хасид превосходит

интеллектуальные мерки, возвышается над ними, ибо религиоз-

ные критерии не зависят от них. Здесь мы видим совершенно

иную шкалу ценностей, не имеющую никакого отношения к тра-

диционному еврейскому почитанию ученого знатока Торы. Хотя

хасиды всячески поощряли изучение Торы, облик благочестивого

складывался из совершенно иных элементов, и потому в хасид-

ских легендах того времени еврейская община города могла быть

спасена от "черной смерти" неученым, но благочестивым чтецом

псалмов. По "Сефер хасидим", хасид должен обладать тремя

основными качествами: аскетической отрешенностью от всего

мирского, совершенной душевной уравновешенностью и крайним

альтруизмом, возведенным в принцип.

Аскетизм хасида связан с его отказом от обыденной жизни со

всеми ее развлечениями и удовольствиями (светская беседа, игра

с детьми и т. п.), воспринимаемыми как искушение. Хасид дол-

жен, не уклоняясь, встречать все оскорбления и даже позор, ибо

в этом истинная добродетель праведника (один хасид говорил:

"Мне не нужна честь, ибо что станет с честью после смерти

человека?"). Не меньшее внимание уделялось альтруизму в той

предельной его форме, которая выражена словами Мишны: "Мое

- твое, а твое - твое, таков путь благочестивого". Однако

хасиды придерживались еще более суровых правил и норм, чем

того требовала традиция, ибо они подчинялись высшему, небес-

ному закону (дин шамаим) и проповедовали полное самопожерт-

вование.

Аскетический идеал религиозного иудея, совершенно лишен-

ного тяжеловесной учености, обретает сходство с идеалом хри-

стианского монаха-аскета, а также мусульманского суфия

и дзэн-буддийского монаха. Немало общего с хасидами можно

найти и у византийских юродивых, и у христианских мистиков

(Майстер Экхарт, Рейсбрук). По словам Гершома Шолема, "иде-

ал монашествующего киника предстает перед нами в своем

еврейском обличье под именем хасида". Хасид - это человек,

который в продолжение всей своей жизни посвящает себя вы-

полнению какой-либо религиозной заповеди, не нарушая ее

ни при каких обстоятельствах. Тот же, кто колеблется изо

дня в день между различными предписаниями, не может на-

зываться хасидом.

Сравнительно немногое объединяет хасидизм XIII в. с позд-

ним хасидским движением в Польше и на Украине в XVIII

в. Между ними пролегло несколько эпох в развитии еврейской

мистики, во время которых сложилась богатейшая каббали-

стическая традиция, в полном объеме воспринятая новыми ха-

сидами. И все же их роднит общий дух мистического морализма,