ПОЛЮС
…He was a very gallant gentleman{1}.
Из записной книжки капитана Скотта Драма в одном действииВнутренность палатки. Четыре фигуры: капитан Скэт, по прозванию «Хозяин», и Флэминг полусидят, Кингсли и Джонсон спят, с головой закутавшись. У всех четверых ноги в меховых мешках.
ФЛЭМИНГ: Двенадцать миль всего, — а надо ждать… Какая буря!.. Рыщет, рвет… Все пишешь, Хозяин? КАПИТАН СКЭТ:(перелистывая дневник)
Надо же… Сегодня сорок четыре дня, как с полюса обратно идем мы, и сегодня пятый день, как эта буря держит нас в палатке без пищи{2}… ДЖОНСОН:(спросонья)
Ох… КАПИТАН СКЭТ: Проснулся? Как себя ты чувствуешь? ДЖОНСОН: Да ничего… Занятно… Я словно на две части разделен: одна — я сам — сильна, ясна; другая — цинга — все хочет спать… Такая соня… КАПИТАН СКЭТ: Воды тебе не надо? ДЖОНСОН: Нет, — спасибо… И вот еще: мне как-то в детстве снилось, — запомнилось — что ноги у меня, — как посмотрел я, — превратились в ноги слона. (Смеется.)
Теперь мой сон сбылся, пожалуй. А Кингсли — как? КАПИТАН СКЭТ: Плох, кажется… Он бредил, теперь — затих. ДЖОНСОН: Когда мы все вернемся, — устроим мы такой, такой обед, — с индейкою, — а главное, с речами, речами… КАПИТАН СКЭТ: Знаем, — за индейку сам сойдешь, когда напьешься хорошенько? А, Джонсон?.. Спит уже… ФЛЭМИНГ: Но ты подумай — двенадцать миль до берега, до бухты, где ждет, склонив седые мачты набок, корабль наш… между синих льдин! Так ясно его я вижу!.. КАПИТАН СКЭТ: Что же делать, Флэминг… Не повезло нам. Вот и все… ФЛЭМИНГ: И только двенадцать миль!.. Хозяин, — я не знаю — как думаешь — когда б утихла буря, могли бы мы, таща больных на санках, дойти?{3}.. КАПИТАН СКЭТ: Едва ли… ФЛЭМИНГ: Так. А если б… Если б их не было? КАПИТАН СКЭТ: Оставим это… Мало ль, что можно допустить… Друг, посмотри-ка, который час. ФЛЭМИНГ: Ты прав, Хозяин… Шесть минут второго… КАПИТАН СКЭТ: Что же, мы до ночи продержимся… Ты понимаешь, Флэминг, ведь ищут нас, пошли навстречу с моря, — и, может быть, наткнутся… А покамест давай-ка спать… Так будет легче… ФЛЭМИНГ: Нет, — спать не хочу. КАПИТАН СКЭТ: Тогда меня разбудишь — так — через час. Не то могу скользнуть… скользнуть… ну, понимаешь… ФЛЭМИНГ: Есть, Хозяин. (Пауза.)
Все трое спят… Им хорошо… Кому же я объясню, что крепок я и жаден, что проглотить я мог бы не двенадцать, а сотни миль, — так жизнь во мне упорна. От голода, от ветра ледяного во мне все силы собрались в одну горячую тугую точку… Точка такая может все на свете… (Пауза.)
Джонсон, ты что? Помочь? ДЖОНСОН: Я сам — не беспокойся… Я, Флэминг, выхожу… ФЛЭМИНГ: Куда же ты?.. ДЖОНСОН: Так, — поглядеть хочу я, не видать ли чего-нибудь. Я, может быть, пробуду довольно долго{4}… ФЛЭМИНГ: Ты — смотри — в метели не заблудись… Ушел… Вот чудо: может еще ходить, хоть ноги у него гниют… (Пауза.)
Какая буря! Вот палатка дрожит от снегового гула… КИНГСЛИ:(бредит)
Джесси, моя любовь, — как хорошо… Мы полюс видали, я привез тебе пингвина. Ты, Джесси, посмотри, какой он гла… гла… гладенький… и ковыляет… Джесси, ты жимолость{5}… (Смеется.)
ФЛЭМИНГ: Счастливец… Никого-то нет у меня, о ком бы мог я бредить… У капитана в Лондоне жена, сын маленький{6}. У Кингсли — вот — невеста, почти вдова… У Джонсона — не знаю, мать, кажется{7}… Вот глупый, — вздумал тоже пойти гулять. Смешной он, право, — Джонсон. Жизнь для него — смесь подвига и шутки, не знает он сомнений, и пряма душа его, как тень столба на ровном снегу… Счастливец… Я же трус, должно быть: меня влекла опасность, — но ведь так же и женщин пропасти влекут. Неладно я прожил жизнь… Юнгой был, водолазом; метал гарпун в неслыханных морях. О, эти годы плаваний, скитаний, томлений!.. Мало жизнь мне подарила Ночей спокойных, дней благих… И все же… КИНГСЛИ:(бредит)
Поддай! Поддай! Так! Молодец! Скорее! Бей! Не зевай! По голу!.. Отче наш, иже еси… (Бормочет.)
ФЛЭМИНГ: …и все же нестерпимо жить хочется… Да, — гнаться за мячом, за женщиной, за солнцем, — или проще — есть, много есть, — рвать, рвать сардинок жирных из золотого масла, из жестянки… Жить хочется до бешенства, до боли — жить как-нибудь… КАПИТАН СКЭТ: Что, что случилось? Кто там? Что случилось?.. ФЛЭМИНГ: Ничего, Хозяин. Спокойно все… Вот только Кингсли бредит… КАПИТАН СКЭТ: Ох… Мне снился сон какой-то, светлый, страшный. Где Джонсон? ФЛЭМИНГ: Вышел… Посмотреть хотел он, не видно ли спасенья. КАПИТАН СКЭТ: Как давно? ФЛЭМИНГ: Минут уж двадцать… КАПИТАН СКЭТ: Флэминг! — что ж ты, право, не надо было выпускать его… Но впрочем… Помоги мне встать, скорей, скорей… Мы выйдем… ФЛЭМИНГ: Я, Хозяин, думал… КАПИТАН СКЭТ: Нет, ты не виноват. Ух, снегу сколько! Уходят вместе. Пауза.
КИНГСЛИ:(один, бредит)
