Любовь не картошка!

- Знаете, ваш сын Юрий сказал, что вы сдаете комнату студентам, - с разбегу выдала я.

- Милушка, комнату я и в самом деле сдаю, только сына моего зовут Иваном.

Я заглянула в свою записную книжку и притворно заахала:

- Ой, я же адрес перепутала, мне другая улица нужна, извините.

Старушка извинила, и я направилась по второму адресу, но в дом даже и не зашла, потому что он был многоэтажный, а мать Юрия жила в собственном доме. Так и оказалось, когда я наведалась по третьему адресу. И ей я тоже сплела байку насчёт квартиры.

- Как же, как же, пожалуйста, живите, - заворковала приятного вида кругленькая старушка, речь которой текла словно ручеёк, - ой, да что же это Юра не написал мне о вас? - и я поняла, что моего Скорпиона здесь нет.

- А давно вам от него писем нет? - поинтересовалась я. - Может, не дошло письмо ещё?

- Да уж почитай полгода - ни строчки, - сокрушенно покачала головой старушка.

Мы заговорили о Юрии, ведь обеим нам тема была очень близкой, и я сказала, что, если не будет места у моей прежней хозяйки - там, дескать, ближе к институту, тогда обоснуюсь у матери Юрия. И мы расстались весьма довольные друг другом.

Вернулась я домой расстроенная. В самом деле, где же мой Скорпион? Я стала всерьёз беспокоиться.

Дома меня ожидал сюрприз: Гелька влюбилась. И когда узнала, в кого, то буквально онемела - в рациовладельца с моей дачной улицы.

- Понимаешь, - отчитывалась Гелька, - Стас, - так звали её возлюбленного, - тоже знает Юрия, и тоже ищет его.

Я только ресницами схлопала - это ужас какой-то, все прямо-таки с ума сходили в поисках Юрия, словно он какой-то криминальный гений! Правда, потом успокоилась, потому что выяснилось, что Стас живёт одновременно и в нашем городе, и в Воркуте. Он бизнесмен, ворочает миллионами, а с Юрием - одноклассники, и Стас хотел помочь ему создать студию звукозаписи. Стасу пора уезжать, а Юрия он так и не видел. Стас несколько раз наведывался к другу, но безуспешно, зато заметил однажды странную девицу, которая бродила вокруг дома с отрешённым видом и постоянно щёлкала фотоаппаратом. И у него, как у истинного бизнесмена, сразу возникла мысль создать небольшое фотоателье. Он даже смотался в ближайший пункт «Кодак», прикинул расходы и доходы, и решил, что мысль его - верная. И потому, вновь заметив возле дома Юрия девицу с фотоаппаратом, он просто вылез из своего «Мерседеса» и ошарашил Ангелину:

- Меня зовут Стас. А тебя как?

- Ангелина, - пролепетала моя подруга, сраженная его непосредственностью и накаченной фигурой, потому, не колеблясь, села в автомобиль, повинуясь жесту его руки.

Потом оказалось, что Стас - Овен, а такой мужчина на любовные игры и ухаживания не тратит времени. Он идёт напролом, и реакция Гельки, как она объяснила нам, была совершенна естественной, поскольку… И далее шла полная характеристика мужчины-овна.

С появлением Стаса расписание наших дежурств изменилось. Гелька теперь охотно подменяла нас, уже весьма утомлённых слежкой. Мы две недели околачивались возле дома Юрия, но так и не увидели его. Зато я чуть не напоролась на неприятность во время своего очередного дежурства - входя в подъезд, который стал мне знаком до последней надписи на стенах, столкнулась носом к носу со Шваброй. Она так опешила при виде меня, что затормозила на полном ходу. Я же спокойно промаршировала мимо, словно сто лет в этом доме живу. Сердце у меня сначала затрепетало осиновым листом на ветру, а потом застучало по ребрам, словно по наковальне. Я отважилась выбраться из подъезда спустя полчаса и, находясь в большой прострации, даже не обратила внимания на обшарпанный голубой «жигулёнок», из которого следили за мной три пары злых глаз. Правда, до меня дошло, что Швабра, если узнала меня, должна оставить где-то поблизости своего «филера», потому часа два колесила по городу из магазина в магазин, пытаясь сбить со следа предполагаемый хвост. Не знаю, удалось ли мне это, но нервы тому «хвосту» я, наверное, помотала достаточно - нет ничего хуже, когда женщина бесцельно бродит по магазинам, торча по часу возле каждой витрины и прилавка, изучая выставленное на обозрение. Так что я вскоре благополучно забыла о возможной слежке, искренне наслаждалась своей магазинной экскурсией - уж если купить не на что, так хоть поглазеть.

А время, между тем, летело вперёд с курьерской скоростью. Результатов мы никаких не достигли, зато Гелька пребывала на вершине блаженства - Стас жил в городе уже месяц и никуда, совершенно очарованный, не собирался уезжать. Неведомо, как Стас объяснился с Гелькой - оба были на редкость молчаливыми. Правда, Стас по своей рации с одолевавшими его компаньонами разговаривал очень красноречиво. И все же он кому-то до зарезу понадобился, если собрался уезжать, и по этому поводу организовал пирушку.

Он привёз нас, то есть меня, Ангелину и Валентину, к себе на дачу, и я с трепетом переступила порог дачного дворца, на который завистливо глядела уже не один год.

Стас бросил на середине холла объёмистую сумку, которую вытащил из багажника, и буркнул:

- Командуйте, - и удалился по лестнице на второй этаж.

Пока я и Валентина осматривались, Ангелина принялась деловито сервировать стол - видно, не раз уже здесь бывала. Вскоре на журнальном овальном столике, видимо, служившем Стасу и обеденным, громоздились тарелки с яствами, от которых у нас с Валькой слюнки потекли - салями, крабовый салат, всякие там заморские лобстеры, южные фрукты. В центре стола горделиво высились стройная бутылка французского коньяка и похожая на пузатенький графинчик бутылка токайского. Всё, что не поместилось на столике, Гелька поставила на широкую каминную полку. Камин был всамделишный, облицованный глазурованными изразцами, с настоящей чугунной решёткой, за которой виднелись совсем не бутафорские угли, присыпанные пеплом. И вообще, всё в доме Стаса было натуральное, не из пластика, а из светлого, тёплого на ощупь дерева.

- Н-да… - окинула Гелька столик хозяйским взглядом, - зелени нет. Давай-ка, Жанна, дуй к себе и принеси чего-нибудь.

Я сбегала на свой участок, и, несмотря на удачную планировку сада, которой я страшно гордилась, он показался мне убогим, словно нищенка. Наполнив щедро помидорами, огурцами и всякой зеленью ведро, я поволокла его к Стасу. Войдя в дом, гордо вывалила дары своего огорода прямо на пол, и Стас, который, переодевшись в майку и шорты, уже спустился вниз, заключил:

- Бллинн! Надо будет на следующий год тоже это посадить, а то всё с базара вожу, - у Стаса был хороший ухоженный сад, за которым приглядывали соседи, а вот огорода не было.

Магазинные деликатесы в придачу с моими огородными дарами исчезали со стола с невероятной быстротой, мы даже не заметили, что опустошили уже третью бутылку токайского, и, конечно же, поздно заметили, что за окном темно.

- Ой, - опомнилась я. - Нам пора уходить, - и ткнула Вальку в бок, которая держала в руке тарелку с крабовым салатом, уплетала его за обе щеки, явно не желая покидать столь обильное застолье.

Гелька вздохнула притворно:

- Уже? Посидите ещё.

Но я-то понимала, что Стас отвезти нас в город не сможет - выпивши, а нам с Валькой в этом роскошно обставленном просторном доме делать нечего - в нём найдётся место лишь для двоих: Стаса и Ангелины.

- Нет, - ответила я. - Мы пойдём ко мне. Стас, соедини-ка меня с домом, я ребятам позвоню.

Стас послушно вышел во двор к машине, соединился с диспетчером, и вскоре передал мне трубку:

- Говори.

Я сообщила сыновьям, что приеду завтра к вечеру - надо же хоть в воскресенье уделить внимание своей многострадальной даче, и мы с Валентиной побрели к моей «нищенке».

Когда я отмыкала калитку, в кустах смородины послышался шорох. Подумав, что там шастает соседская кошка, я сказала:

- Муська, приходи завтра.

Мы с Валентиной зажгли керосиновую лампу - у меня не было электропроводки - разделись и улеглись на деревянную лежанку. Каждое лето я набивала скошенной травой большой мешок, и ложе наше было мягким и пахучим. Мы поболтали немного, обсуждая Гелькину счастливую звезду, которая так неожиданно вспыхнула на её горизонте, и безмятежно заснули, так и не услышав осторожные шаги и скрип калиточной петли.

На следующий день мы с Валентиной от души поработали на моём участке, а вечером Стас развёз нас по домам. Ближе всех жила я, потому и высадили меня раньше всех, и пока я расцеловывала своих подруг, во двор тихо въехал голубой «жигулёнок», на который никто не обратил внимания. «Жигулёнок» проследовал мимо нас и укатил восвояси. А я вслед за Стасом, который подхватил мои сумищи, вошла в подъезд, радуясь дармовой рабочей силе. Стас знал о моих дачных бегах, потому подождал, пока откроется дверь, вручил свою ношу моим сыновьям, коротко, прощаясь, кивнул и сбежал вниз - удивительно легко и бесшумно, хотя габариты имел внушительные.

Мне редко удается пробежаться по магазинам, но если уж выпадала такая возможность, то способна от магазина к магазину прошагать полгорода, тем более что рыночная экономика позволила на каждом углу открыть торговые павильоны, а существующие магазины превратились в пародию на супер-маркеты, где продовольственные товары зачастую вперемешку с промышленными.

Я совершала экскурсию по магазинам не из простого любопытства, прицениваясь к тому-сему-этому: через неделю нам обещали выдать зарплату. Составив мысленный список, что необходимо приобрести в первую очередь, затем - во вторую, я сокрушенно вздохнула (зарплаты не хватит даже на первую очередь) и решила прекратить самоистязание.

Выйдя из магазина, я честно зашагала к автобусной остановке, даже не глянув на вставший на пути очередной киоск. Услышав знакомый сигнал клаксона, посмотрела в ту сторону, откуда он раздался, и увидела на другой стороне улицы чёрный «мерс» Стаса. Он высунул голову из машины и призывно махнул рукой, дескать, садись, подвезу. Я собралась уже с тротуара шагнуть на дорогу, но тут прямо передо мной притормозил голубой «жигулёнок». Дверцы машины разом распахнулись, чуть не ударив меня по коленям. С первого сидения вывалился мужик, и я, конечно, гневно воззрилась на него. В это же время из задней дверцы высунулись две руки, и не успела я моргнуть и глазом, как эти руки грубо втащили меня в салон машины. Другие руки ещё более грубо пихнули в спину, так что я уткнулась головой в чьи-то колени, ударившись пребольно плечом о спинку переднего сиденья, и машина тотчас рванула с места.

- Блин! - рявкнул всё видевший Стас, и, нажав на газ, развернул свою респектабельную тачку под носом у какой-то встречной отечественной колымаги, которая жутко завизжала тормозами, и ринулся следом за похитителями.

Правда, я того не видела, потому что мою голову безжалостно прижали к вонючим джинсовым коленям и не давали даже шелохнуться.

Я запаниковала: Боже, что это со мной сотворилось? Кто меня опять похитил? Новые тупоголовые горе-бандиты, у которых ума не хватило разработать преступление?

А в чёрном «мерсе» Гелька тормошила Стаса:

- Ну, скорее, скорей! Уйдут ведь!

- Не уйдут! - скрипнул зубами Стас. - Чтоб я не смог догнать такую развалюху? Надо просто их выследить.

А Гелька вся испереживалась за меня, задергала Стаса за руку, которая намертво приросла к рычагу скоростей, и он рявкнул:

- Отцепись!

Гелька замолчала, уставилась обескураженно на своего кумира и сложила руки на коленях как послушная ученица.

«Жигулёнок» мчался на окраину города в самый препротивный криминогенный район. Стас держался от него на приличном расстоянии, но из виду не выпускал. А Гелька вновь обрела голос и запричитала:

- Ох, если бы знать телефон Ильи-следователя! Он за Жанкой пятый год таскается, он за неё любому башку оторвёт.

Стас дергал желваками, но больше не обрывал свою богиню на полуслове. Понял - это бесполезно. Гелька, конечно, была весьма молчаливой особой, однако в минуты волнения у неё начинался словесный понос. Мы-то, её подруги, это знали, а Стасу было в диковинку.

«Жигулёнок» свернул с основной улицы на боковую и медленно покатил вдоль неё. Стас опять ругнулся и затормозил на повороте - ехать дальше было опасно, как бы не заподозрили слежку.

Гелька сразу завопила:

- Ну, чего ты встал? Уйдут же! Может, сейчас Жанку там убивают, а ты застрял на месте! Ну, поехали же! - Стас промолчал, и Гелька переключилась на другое: - Господи, и почему я не спросила у Жанки телефон Ильи!

Однако Стас оказался и здесь на высоте. Распахнул бардачок и выхватил оттуда бинокль. Он смотрел некоторое время вслед «жигулёнку», потом, удовлетворённо кивнув, тронул машину с места.

Гелька на некоторое время умолкла, Стас же и так хранил невозмутимое молчание. Он свернул в положенном месте, которое определил с помощью бинокля, и вскоре в конце узкой улочки замаячило голубое пятно. Но Стас не стал приближаться. Он свернул с улочки в какой-то проулок, чертыхнулся, увидев впереди тупик, а развернуться не было возможности да и времени - тоже.

- Сиди здесь! - приказал Стас Гельке и начал выбираться из машины.

- Ты куда? - заголосила Гелька, вцепившись в Стаса.

- Куда надо. А ты сиди здесь, - повторил он и осторожно двинулся по улочке.

Машина остановилась, и меня выпихнули из неё столь же грубо, как и запихнули. Правда, кто-то из похитителей предложил:

- Может, глаза ей завяжем?

- Зачем? - откликнулся другой. - Всё равно обратно не повезем. Га-га! - он загоготал, довольный, непонятно, почему.

У меня сразу ёкнуло и замерло сердце, словно его выключили. Не повезут обратно? Пешком, что ли, отправят или… Это «или» грохнуло меня по мозгам, как молотом: а вдруг убьют?!

И все-таки, оказавшись на воле, я вздохнула с большим облегчением - посидишь без движения, скрючившись, час, и нюхая замызганные джинсы, так, небось, ох, с каким облегчением вздохнёшь! Разглядев своих похитителей, я зябко передернула плечами - это были те самые двое верзил, от которых уже однажды сбежала. Так они, мерзавцы, захватили меня врасплох. «Ну, погодите!» - пригрозила я мысленно им, но даже не представляла, каким образом смогла бы отомстить - одна против трёх, включая водителя, мужиков самого отвратного вида, которым свернуть мне шею - раз плюнуть. Так что решила сначала оценить обстановку, а потом уж придумать, как отомстить.

- Топай! - толкнул меня в спину один из дуболомов. Я шагнула вперед к дверям приземистого, неказистого здания, которое стояло в конце неизвестной мне улицы. Место глухое и мрачное от наступавшей темноты. Я осматривалась, стараясь запомнить всё, за что получила новый тычок в спину:

- Эй, хватит лукаться! А то по тыкве схлопочешь.

Я не сообразила, что мне сказали, но на всякий случай перестала вертеть головой, то есть тыквой - это я поняла, но увиденное прочно запечатлелось в голове - зрительная память у меня хорошая.

Мы поднялись по скрипучим ступенькам крыльца, вошли в здание, но, вопреки моим ожиданиям, не пошли по коридору, а спустились в подвал.

В комнате, куда меня втолкнули, было дли, было душно - одушке, а не подружкея не увидела окон, лишь в одной из стен была вентиляционная решётка. Под потолком ярко светились две люминосцентных лампы, и я вновь стала с любопытством обозревать место моего заточения. И оно было не столь роскошное, в котором держал меня Николай, бандит-неудачник, однажды похитивший меня, чтобы я разработала план очередного преступления. Но Николай и моя охрана вели себя корректно, несмотря на мои зловредные выкрутасы, а эти - настоящие придурки, грубияны, совсем незнакомые с этикетом. И подвал - не просторная светлая комната, и мебель, надо признать, странная - пара верстаков, на которых навалены слесарные и прочие инструменты, жёлтые часовые корпуса, мотки медной проволоки, какие-то непонятные мне приспособления. В углу, откуда к вентиляционной решётке тянулась коленчатая жестяная труба, стояло нечто вроде небольшого горна.

И дёрнул меня чёрт писать детективы! Вот, видать, опять кому-то понадобилось моё умение выдумывать всякую детективную чепуху.

Но нет! Тут дело, кажется, вовсе не в моих дурацких детективах! Тут дело покруче. Я ведь застукала этих идиотов на месте преступления. И занимаются они какими-то странными делами, устроив в подвале сталелитейню. Я невольно фыркнула, вспомнив, как прочла однажды, что в Китае одно время призывали в каждом дворе строить маленькие домны, чтобы переплюнуть по выпуску стали и чугуна заграницу. Мою ухмылку заметил один из дуболомов, тоже усмехнулся:

- Лыбишься? - и пригрозил. - Сейчас не залыбишься!

Я не обратила внимания на его угрозу, думая уже о Швабре. Где, интересно, их лохматая предводительница?

Швабра не заставила себя долго ждать, явилась-не запылилась.

- Привезли? - спросила она своих подручных, будто сама не видела, что я нахожусь в комнате.

- Привезли, - подтвердил один из них и опять ткнул меня в спину.

Я не выдержала, оглянулась и разозлённо прошипела:

- Ну, ты! Осторожно!

Дуболом осклабился и вновь ткнул меня, дескать, не вякай.

Швабра уселась на стул, бросила ногу на ногу и закурила.

- Ну, - процедила она между первыми затяжками. - Где дружок твой - Юрочка?

- Какой Юрочка? - не поняла я сначала, а потом дошло - да ведь она же про моего Скорпиона спрашивает! И во мне зашевелилась ревность, а потом стало смешно, что Юрий мог полюбить такую лахудру - лохматую, с ногами, похожими на спички, у которой вместо грудей - шарики для пинг-понга, даже меньше - прыщики. Я даже окинула себя взглядом - у меня-то всё при мне: и грудь, и ноги. Талия, правда, стала толстовата, но это из серии «есть за что подержаться». И машинально в недоумении пожала плечами, видя предмет увлечения своего Скорпиона - ну совсем нет никакого вкуса у мужика.

Швабра восприняла мое шевеление плечами как отрицание, и ухмыльнулась насмешливо:

- Да ладно, лохушкой-то не притворяйся! Я же видела, что ты к нему шастаешь. Так, где он?

- Откуда мне знать? - ответила я совершенно искренне: и в самом деле не ведала, где Юрий.

Моя паника уже улеглась, и я решила вести себя как можно нахальнее, потому взяла стул, стоявший у одного из верстаков, уселась напротив Швабры, дерзко глядя ей в глаза. Та никак не отреагировала на мою наглость, продолжая выспрашивать, где Юрий, пока я не разозлилась:

- Да отстань ты, не знаю я, где он! Сама его разыскиваю!

- А чё, он тебя тоже наколол? - поинтересовалась Швабра. И я почувствовала новый укол ревности - значит, угадала… Однако сделала непонятливое лицо:

- Не поняла. Чем наколол?

- Ну, свистнул чё или лапшу на уши навешал?

Я пожала плечами, дескать, ни то, ни другое.

- Да врет она! - подал голос один из дуболомов. - Знает, где он. Да это все фуфло. Главное, слышь, она видела нас с проводами, заложит.

- Ага, - поддакнул его приятель, тот, который все время пихал меня в спину. - Заложит, и - хана всему делу.

- Не заложит, - снисходительно усмехнулась Швабра, пуская кольца сигаретного дыма к потолку.

Я возмутилась - говорят обо мне, будто за тридевять земель нахожусь, а не в этой комнате. Но главное, чего это так мерзко ухмыляется Швабра?