35 Мая

Зайдельбаст посоветовал им поскорее представить себе что-нибудь красивое и пожелать друг другу всего доброго и хорошего.

– Ну что за люди, – пробормотал он. – И будьте любезны, расколдуйте друг друга. Итак, дядюшка крикнул:

– Марш назад!

И племянник тут же принял прежний облик. Тогда Конрад достал дядюшку из кармана, посадил его в траву и тоже крикнул:

– Марш назад!

В мгновение ока дядюшка Рингельхут обрел свои прежние размеры.

– Жалко, что вас не сфотографировали, – сказал Зайдельбаст, – у вас был еще тот вид!

– А теперь – вперед, к Южным морям! – напомнил Негро Кабалло, нетерпеливо шаркая роликами.

Они покинули опытную станцию и президент Зайдельбаст проводил их до самой границы.

– Скажите, а у вас в Безделии еще много свободного места? – спросил на прощание Рингельхут.

– Почему вы об этом спрашиваете? – удивился президент.

– Потому что у нас много людей, которые ничего не делают и которым нечего есть, – отвечал дядюшка.

– Нет-нет, избавьте нас от людей такого сорта! – вскричал Зайдельбаст. – Ведь они же хотят работать! Такие нам тут совершенно ни к чему!

– Жаль! – проронил Вороной.

Дядюшка с президентом обменялись рукопожатием.

Конрад и Рингельхут сели на коня и с громкими криками пересекли границу.

Зайдельбаст, чтобы не переутомляться, помахал им одним мизинцем и крикнул вслед:

– Держите все время прямо!

ГАННИБАЛ ЧИХАЕТ В ЗНАК СОГЛАСИЯ

Вскоре они добрались до огромной средневековой крепости. Их отделял от нее заполненный водою крепостной ров шириною в добрых десять метров. Крепость состояла из бесчисленных башен с флагами, зубчатых стен, насыпей, галерей и крытых балкончиков. А у ворот крепости красовался высоченный подъемный мост.

– Когда я был мальчишкой, мне подарили точь-в-точь такую крепость, только игрушечную, – сказал дядюшка Рингельхут. – Зато в моем замке окна были заклеены блестящей красной бумагой. Ну, и как нам туда попасть?

– Давай позвоним! – предложил Конрад.

Вороной высокомерно рассмеялся и заявил, что крепостей со звонками не бывает. После недолгих поисков они обнаружили возле крепостного рва небольшую вывеску. На ней было написано:

КРЕПОСТЬ ВЕЛИКОЕ ПРОШЛОЕ

ВХОД РАЗРЕШАЕТСЯ ПОСЛЕ ТРЕХ СИГНАЛОВ ГОРНА

– Господи помилуй, где же нам тут взять три сигнала горна? – сердито спросил дядюшка. – На границе людям вечно чинят препятствия!

– Может, мне сыграть три раза на расческе? – резво вызвался Конрад и достал из кармана расческу.

– Посмей только! – прикрикнул на него дядя, поднес ладони ко рту, набрал в грудь воздуху и затрубил:

– Тата-тара-та! Тата-тара-та! Тата-тара-та!

Хоть он был аптекарем и трубы у него не было, все-таки трубил он очень недурно.

Вдруг подъемный мост опустился на цепях, пролег через крепостной ров, и Негро Кабалло на своих роликах мгновенно вкатился по мосту в крепостной двор. На дворе стоял старый рыцарь в золотых доспехах, опираясь на ржавый меч. Он спросил сквозь густую белую бороду:

– Откуда, о незнакомцы, вы держите путь?

Рингельхут салютовал ему своей тросточкой и сказал, что они держат путь из Безделии.

– А куда? – поинтересовался рыцарь. – Куда ведет вас ваша звезда?

– К Южным морям! – ответил Конрад.

– Проезд вам разрешаю, – сказал дед в золотых доспехах, – но прежде назовите мне ваши имена.

Дядюшка Рингельхут по всем правилам представился сам и представил своих спутников.

– А я, да будет вам известно, прославленный император Карл Великий, ведомый вам по учебникам истории, – заявил страж ворот.

– Мое почтение, – сказал дядюшка Рингельхут. – Но не могли бы вы, дорогой Карл Великий, выражаться чуть менее высокопарно, а заодно и сказать нам, в каком направлении нам идти.

Карл Великий огладил свою бороду и пробормотал:

– Идите все время прямо. Однако вам необычайно повезло. На левом поле брани сегодня Олимпийские игры.

– Только этого нам и не хватало! – проворчал Вороной и, приподняв свою соломенную шляпу, покатил дальше.

Карл Великий обиделся и, бряцая доспехами, вернулся на галерею.

Конрад попросил дядю придержать коня у спортивной площадки. Внезапно их слуха коснулись оглушительные звуки фанфар. И они увидели олимпийский стадион. На трибунах сидели рыцари, девушки с театральными биноклями, кавалеры в париках с длинными локонами – такие носили в 17 веке – и дамы в расшитых кринолинах.

– Ладно, твоя взяла, – сказал племяннику Рингельхут. – Тпру, моя лошадка!

Негро Кабалло остановился. Дядя и племянник спешились. Затем купили билеты у сидевшего в кассе за каменным столом императора Барбароссы. Первая трибуна, первый ряд, теневая сторона. Помимо билетов Барбаросса вручил им еще и программку.

Конрад тихонько толкнул дядю в бок, обращая его внимание на окладистую бороду Барбароссы, проросшую сквозь каменный стол.

– В этих местах на удивление много бород, – сказал Рингельхут. – Давай-ка посмотрим, где тут толкают ядро?

Заглянув в программку, они прочитали:

– Отборочные соревнования по толканию ядра. Участники: Карл XII, король Швеции, Гец фон Берлихинген,[3] Петр Великий, Август Сильный.[4]

Первым ядро толкал Гец фон Берлихинген, но поскольку правая рука у него была железной, то толкал он левой. Затем настал черед Августа Сильного и он толкнул ядро на 18,17 метра. Конрад заявил, что это новый мировой рекорд. Карл XII Шведский отказался выступить, решив поберечь силы для соревнований в метании копья. Вдруг кто-то так сильно толкнул в спину дядюшку Рингельхута, что тот чуть не сбил с ног царя Петра. Дядюшка в ярости обернулся. Перед ним стоял молодой человек с кинокамерой.

– Извините, – сказал молодой человек, – я представитель студии «Юниверсел». Мне поручено снять несколько сюжетов для еженедельного киножурнала. Вам очень больно?

Август Сильный отвел киношника в сторонку и стал с ним шушукаться. Затем схватил ядро и, пока молодой человек включал свою камеру, со всей силы толкнул его. Ядро, описав высокую дугу, шлепнулось в песок. Чуть позже король Август с геройским видом позировал перед кинокамерой, улыбался королевской улыбкой и спрашивал, не стоит ли ему сказать несколько слов, подобающих такому случаю.

– Как вам будет угодно, – отвечал молодой человек, – но я снимаю без звука.

Рингельхут и Конрад расхохотались и бросились бежать. Вороной с ухмылкой катил за ними. Они поднялись на трибуну, но никак не могли отыскать свои места. Наконец, выяснилось, что два места из трех уже заняты.

– Не соблаговолите ли вы показать мне ваши билеты? – сказал дядюшка.

Люди, занявшие их места, подняли головы. Это оказались Юлий Цезарь и Наполеон Первый. Наполеон весьма неприветливо глянул на аптекаря, и его желтое лицо по-императорски грозно сморщилось. Поскольку это не произвело на аптекаря ни малейшего впечатления, Наполеон неохотно, но все же подвинулся, тогда и Юлий Цезарь последовал его примеру.

– Будь здесь моя Старая Гвардия, я бы не дрогнул и не отступил, – величественно заметил Наполеон.

Дядюшка Рингельхут уселся рядом с ним и сказал:

– Если вы еще раз позволите себе столь высокомерные высказывания, я сниму с вас вашу треуголку и брошу на съедение своей любимой лошади, понятно вам?

– Вашему императорскому величеству давно пора уже купить себе цилиндр, – посоветовал Наполеону Негро Кабалло.

Юлий Цезарь, поплотнее закутавшись в тогу, сказал французскому императору:

– Мне не хотелось бы вас на кого бы то ни было науськивать, но я бы на вашем месте такого не потерпел.

– Без армии, коллега, и вы бы тут были бессильны, – угрюмо отозвался Наполеон. – Вы только посмотрите, как слабо бьет слева Теодор Кернер.[5]

На корте перед трибуной играли в теннис. Отец гимнастики Фридрих Людвиг Дан[6] сидел на высоком стульчике и судил соревнования в мужском парном разряде.

Аякс-I и Аякс-II играли против Теодора Кернера и князя Харденбергского.[7] Мяч со свистом летал туда-сюда. Поскольку греки были братьями, они превосходно сыгрались. Немецкая пара оставляла желать много лучшего.

– До чего же глупое занятие – так лупить со всех сторон по маленькому легкому мячику, – заметил Юлий Цезарь. – Если бы это было пушечное ядро, тогда бы еще куда ни шло!

Внезапно он пронзительно вскрикнул. Теодор Кернер, печально знаменитый слабостью своего левого удара, выбил мяч за пределы площадки и угодил Юлию Цезарю прямо в лицо. В результате римский диктатор сидел со слезами на глазах, держась за свой римский нос.

– Если б это было пушечное ядро, тогда бы еще куда ни шло! – язвительно проговорил Рингельхут, а Конрад от смеха свалился со скамьи.

– Лучше останьтесь для меня прекрасными героями, – пробормотал дядюшка, оглядел обоих императоров с ног до головы, и поспешил покинуть трибуну. Конрад и Вороной на роликах последовали за ним.

Они еще не вышли со стадиона, как вдруг услышали рев толпы возле гаревой дорожки, где Александр Македонский и Ахиллес бежали стометровку. И хотя Александр неважно взял старт, он выиграл дистанцию со временем 10,1 сек.

– Еще один мировой рекорд! – завопил Конрад.

Негро Кабалло заметил, что он хоть и конь, но ему на это расстояние надо всего пять секунд.

– Да, но у вас ведь четыре ноги, – возразил Конрад.

– Бросьте вы эту чепуху, – раздраженно потребовал дядюшка Рингельхут. – У электричества вообще нет ног, а оно бегает куда быстрее лошади. Впрочем, если кто-то бегает просто для здоровья, это я вполне могу понять. Но если ты несешься как угорелый, только чтобы опередить кого-то на десятую долю секунды, то это чистой воды идиотизм. Потому что это не приносит здоровья, совсем наоборот, так скорее можно захворать.

Они шли по улице мимо маленьких, похожих на крепости вилл и приветствовали королей, рыцарей и генералов, которые запросто, без пиджаков, в одних рубашках, выглядывали в окна, курили трубки или возились в красивых, ухоженных палисадничках, из золотых леек поливая цветочные клумбы.

В одном из садов слышался спор, но никого не было видно. Поэтому они подошли поближе и заглянули за ограду. Там на траве лежали двое серьезных мужчин в полном боевом снаряжении и играли в оловянных солдатиков.

– Вам это на руку, мой милый Ганнибал, – крикнул один. – Нет, вы просто обязаны признать, что мои ландскнехты безукоризненно штурмовали розовый куст.

– Дорогой господин Валленштейн,[8] – сказал другой, белея от злости, – я об этом и не думаю! Я со своей кавалерией просто обойду ваш левый фланг и ударю вам в спину!

Валленштейн, герцог Фридляндский, иронически улыбнулся.

– Ваша кавалерия не способна пойти в атаку. Я подтяну резервы от клумбы с резедой и обстреляю вас с фланга.

Они резво двигали туда-сюда своих пестро раскрашенных оловянных солдатиков. Бой за розовый куст был в самом разгаре. Ганнибал перевел свою конницу в тыл императорской и начал немилосердно теснить ее. Но Валленштейн бомбардировал конные полки фасолью из миниатюрной пушки и всадники падали налево и направо.

Ганнибал был в ярости. Он достал из стоявшей с ним рядом коробки новые резервы и укрепил ими свое сильно поредевшее головное войско.

Но Валленштейн не переставая стрелял фасолью по африканским частям. Солдаты Ганнибала гибли пачками, даже внушающие ужас слоны и их всадники то и дело падали в траву и казалось, что битва за розовый куст уже проиграна.

– Эй, вы! – крикнул из-за забора Конрад, – вам сейчас лучше всего отступить, а потом опять пойти на приступ! Тогда вы сможете прорвать фронт неприятеля в самом центре, где он всего слабее!

Ганнибал и Валленштейн временно прервали сражение и удивленно уставились на гостей за забором. Карфагенский полководец покачал своей храброй головой и с достоинством ответил:

– Я не отступаю. Я не уклоняюсь. Я стою до последнего солдата!

– Да бросьте вы! – сказал Конрад. – Ваша армия для этого слишком хороша!

Но тут вмешался Валленштейн.

– Ты глупый мальчишка! – заявил он. – Дело вовсе не в том, сколько солдат погибнет, а в том, чтобы сохранить резервы.

– Какие же вы оба милашки! – воскликнул Рингельхут, обращаясь к полководцам. – Вы и вам подобные могут воевать только с оловянными солдатиками. А к настоящим, живым, солдатам вас и близко нельзя подпускать!

– А ну вас к лешему! – в сердцах крикнул Ганнибал. – Без честолюбия здесь вообще делать нечего! А кто вы сами по профессии?

– Аптекарь, – отвечал дядюшка.

– Так я и думал! – презрительно расхохотался Ганнибал. – Ну, разумеется, санитар! Чего от него ждать! – Он вновь обратился к Валленштейну: – Герцог! Битва продолжается!

Сражение за розовый куст возобновилось с новой силой.

– Не на жизнь, а на смерть! – скрипел зубами Ганнибал.

– Сдавайтесь! – кричал Валленштейн, окруживший тем временем войско неприятеля и поливавший его фасолевой картечью.

– Не раньше, чем падет мой последний солдат! – поклялся Ганнибал.

Но тут он вдруг расчихался. Обеспокоено взглянув на небо карфагенский полководец заявил:

– Ну ладно, давайте кончать. Трава еще слишком сырая. А я не хочу простужаться. Когда вы дадите мне возможность взять реванш?