Мужество капитана Плюма

— Ну, идем вперед, дружище… А ваш помощник довольно доверчивый парень, даже дурак, я бы сказал, — неожиданно проговорил Прайс.

— Кесси? — почти вскрикнул капитан Плюм. — Какого черта вы мелете?

— Неужели вы до сих пор не догадались, в чем дело, Нат? Пока мы прошлой ночью знакомились с вами, пара молодчиков, рыбаков с материка, причалили к вашей шхуне в самом растерзанном виде. Они, видите ли, были ограблены мормонами… их, бедненьких, оставили в лодке в чем мать родила. Ваш помощник принял в них большое участие, проклинал вместе с ними Стрэнга и мормонов, накормил их как следует, вместе с ними выпил и предложил им остаться на шхуне до утра. Но они не смогли остаться. Я думаю, Нат, что вы догадываетесь почему. Во всяком случае, Стрэнг им хорошо заплатил за полноту сведений и быстроту их доставки.

— Что сказал им Кесси?

Прайс пожал плечами.

— Достаточно, чтобы обеспечить вам хороший кусок свинца в голову. Но мы их одурачим, обставим их, Нат, обязательно обставим! Вы попадете на шхуну, доставите пакет и по дороге займетесь женой Стрэнга. Она едет с вами.

Прайс остановился, чтобы вполне насладиться удивлением и растерянностью, вспыхнувшими в каждой черте капитана Плюма. Прайс с живейшим интересом углубился в наблюдения. Он видел, как сначала покраснела шея капитана, а потом кровь бронзовым румянцем разлилась по обветренному лицу. Но скоро настала реакция. Когда капитан Плюм заговорил, его глаза блестели по-иному и голос был тверд как сталь.

— Она поедет со мной, господин советник? Осмелюсь спросить, на каком основании жена мистера Стрэнга поедет со мной?

Прайс в ответ тихо засмеялся, но вдруг выпрямился, и лицо его приняло безразлично-официальное выражение.

— Тише, будьте хладнокровны, Нат. Не показывайте ни страха, ни смущения, — шепнул он. — К нам идет ваш будущий убийца. Он старший шериф и друг короля.

Капитан Плюм не сделал ни одного движения.

— Он пришел поговорить со мной специально, чтобы лучше рассмотреть вас, — прибавил Прайс уже совсем шепотом. — Будьте с ним любезны, соглашайтесь со всем, что я скажу. Ваш будущий убийца Арбор Кроч, — потом, повернувшись, как будто только что услыхал приближающиеся шаги, он добавил: — Арбор Кроч — отец Бетти…

Натаниэль невольно вздрогнул. Он уже раньше слыхал это имя. Кроч — старший шериф короля, гроза материка, одно имя которого заставляло бледнеть женщин прибрежных селений и чья голова была оценена на вес золота! Рука капитана Плюма опустилась к револьверу, но Прайс заметил это движение и резко одернул его. Потом, уже совершенно спокойно, старик сделал несколько шагов навстречу королевскому чиновнику. На низкий поклон последнего, Прайс ответил полунебрежным кивком.

— Здравствуйте, Кроч!

— Доброе утро, господин советник.

— Кроч, я хотел бы познакомить вас с капитаном Плюмом, владельцем «Тайфуна». Будьте знакомы, господа.

Мужчины пожали друг другу руки. Натаниэль был на полголовы выше шерифа. Шериф был такой же коренастый, как король, но значительно моложе его. В пожатии его руки капитан Плюм почувствовал большую физическую силу.

— Вы иностранец, капитан Плюм?

Советник быстро ответил за него.

— Он никогда у нас раньше не бывал, и в Сент-Джемсе впервые. Я пригласил его остаться, чтоб посмотреть экзекуцию. Между прочим, Кроч, капитан собирается сегодня же вечером вернуться к себе на шхуну. Она стоит у нижнего берега, и дорога туда не вполне безопасна. Я буду вам весьма признателен, если вы к сумеркам отрядите двух человек сопровождать капитана.

Капитан Плюм увидел на лице шерифа с трудом сдерживаемое удовлетворение.

— Конечно, с большим удовольствием, господин советник, — ответил Кроч и докончил, обращаясь непосредственно к капитану Плюму: — Я сам буду вас сопровождать, если вы позволите.

— Благодарю вас, — согласился Плюм.

— Капитан проведет весь день со мной. Вы сможете за ним зайти прямо ко мне к семи часам. Я вижу, около тюрьмы собирается народ.

— Да, господин советник. Король изменил час исполнения приговора, и к экзекуции приступят через полчаса.

С этими словами Кроч поклонился советнику, пожал руку капитану и удалился по направлению к королевской конторе.

— Так вот каков мой будущий убийца! — воскликнул капитан, когда Кроч скрылся за поворотом. Он задорно рассмеялся. — Прайс, не можете ли вы устроить, чтоб он провожал меня один?

— Он совсем не пойдет с вами, мой дорогой, — ответил Прайс, приятно удивленный веселостью капитана Плюма. — Мы с ним сыграем маленькую шутку — в его вкусе. Когда он придет ко мне, вы уже будете на шхуне.

— Но я хотел бы побеседовать с ним наедине, в лесочке где-нибудь, — начал мечтательно Натаниэль, — я знаю в бухте одного человечка, вдова и дети которого…

— Замолчите, — перебил его советник. — Неужели вы хотели бы убить отца маленькой Бетти?

— Ах, я и забыл… Но как это возможно, чтобы такое животное, чтобы этот убийца мог быть ее отцом?

— Вы должны были бы видеть ее мать! — Старичок молитвенно сложил руки, как нищий перед бочонком золота. — Ее мать была прекрасна, прекрасна как дикий цветок. Она убила себя три года тому назад. Маленькая Бетти как две капли воды похожа на свою мать.

— Бетти живет с ним?

— Конечно. И отец ее хорошо стережет — по приказанию Стрэнга. Я даже думаю, что когда-нибудь ей суждено стать королевой.

— Боже мой, — ужаснулся капитан Плюм. — И вы, живя в этой грязи, среди таких людей, все-таки верите в Бога?

— Да, и надеюсь, что он меня хорошо вознаградит, и именно потому, что я живу здесь. Я твердо в этом убежден, Нат.

Они прошли полукруг, прилегающий к храму, и теперь приближались к квадратному бревенчатому зданию тюрьмы. Около тюрьмы собрались уже маленькие кучки народа, беседовавшие с оживлением, свойственным взволнованной и ожидающей зрелища толпе. Женщин было много. Они все носили косы или спускающиеся на плечи локоны и были одинаково одеты в коротенькие, до колен, юбки. Только три или четыре из них носили более длинные платья. Прайс остановил своего спутника около группы, состоявшей из полудюжины весело болтающих обитательниц Сент-Джемса. Он слегка подтолкнул Натаниэля в бок.

Миленькие платьица, не правда ли? У короля очень развито чувство красоты. Это он приказал так укоротить юбки, и, если бы он смел, они были бы еще короче.

— Черт возьми, я вполне разделяю его вкус, — рассмеялся капитан.

Женщины заметили его пристальный взгляд и смех, и одна из них, самая молодая и хорошенькая, кокетливо улыбнулась.

— Это Иезаивель, — сказал Прайс, перехвативший ее взгляд. — Вон там играет ее ребенок.

Молодая женщина откинула голову и весело рассмеялась. Она, казалось, поняла слова советника.

— Смотрите, как она завивает свои волосы, — заметил капитан Плюм, когда молодая женщина, не спуская с него глаз, кокетливо нанизывала на палец блестевшие на солнце локоны.

— Уизер Вильтон — ее муж, так влюблен в нее, что не хочет брать другой жены.

Натаниэль, пожав плечами, отвернулся от смеющихся глаз.

— Стрэнг убедил женщин, что самый верный путь спасения души заключается в коротких юбках и длинных распущенных волосах. Но за каждую душу женщины, спасенную таким образом, он посылает двух мужчин по прямой дорожке в ад.

Неудовольствие старика было столь велико и так смешны подергивания его морщинистого лица, что Натаниэль с трудом удержался от смеха, Прайс заметил неожиданный результат благонамеренных своих речей и, неодобрительно бормоча что-то, повел капитана Плюма во внутренний круг ожидающей толпы. В кольце, образованном зрителями, была маленькая открытая площадка, на которой был вбит низкий столб. Прислонившись к столбу, в позе человека, сознающего свое достоинство и важность возложенных на него обязанностей, с треххвосткой в руке стоял молодой человек. Вокруг площадки, за исключением приглушенного шепота женщин, проникших в первые ряды, было тихо. Они жаждали видеть кровь и слышать свист кнута. Они были бледны, как бы заранее переживая предстоящие ощущения, и многие из них в испуганном любопытстве прижимались к мужчинам.

— Мак-Дугаль не только официальный палач, но на нем лежит также забота о собаках для ловли рабов, — шепотом объяснил Прайс социальное положение человека, гордо опиравшегося на позорный столб.

— Собак для невольников? — переспросил Натаниэль.

Советник скалил зубы и потирал руки, наслаждаясь удивлением своего товарища.

— У нас самые лучшие и самые кровожадные собаки на всем Севере от Луизианы. Посмотрите, как хорошо вытоптана площадка около этого столба, — неожиданно закончил он.

Натаниэль посмотрел — и кровь ударила ему в голову.

— Я видел подобные вещи на юге для негров, но для белых я вижу это в первый раз.

Советник схватил его за руку.

— Они идут.

Действительно, около ворот тюрьмы толпа вдруг пришла в движение. Она раздвинулась и образовала узкий коридор. Перешептывание женщин прекратилось. Из ворот тюрьмы появились три человека. Они медленно двинулись по направлению к площадке, у которой стояли Прайс и Натаниэль. Тот, который шел посередине, был обнажен до пояса. К кистям его рук были привязаны кожаные ремни, концы которых были в руках сопровождавших стражников. Лицо приговоренного было смертельно бледное. Руки — красные от слишком туго затянутых ремней. Глаза блестели, и тяжело дышавшая грудь доказывала, что он был выведен из тюрьмы силой.

— Это Уитл. Он запретил жене носить короткую юбку, — быстро шепнул Прайс.

У входа в круг арестованный остановился. Мускулы его напряглись. Он на секунду задержался у края площадки, потом с внезапной решимостью быстро направился к столбу и опустился перед ним на колени. Концы ремней были обмотаны вокруг столба, стражники отошли. Палач выступил вперед и поднял плеть… При первом ударе с губ жертвы сорвался крик. Но потом он молчал. Количество красных полос на белом теле все увеличивалось, и на седьмом ударе выступила кровь. Тяжелое, почти болезненное чувство овладело Натаниэлем, и он отвернулся. Еще и еще сыпались удары на обнаженную спину. Рядом с Натаниэлем раздалось приглушенное рыдание женщины. Легкое движение и чуть уловимый ропот пронесся в толпе. Но упорный взгляд стоявшего сзади Натаниэля человека заставил его опять повернуться обратно к позорному столбу. Теперь уже вся спина несчастного была в крови. Кроваво-красные полосы блестели на солнце. Наконец с последним ударом Мак-Дугаль, тяжело дыша, отошел от жертвы. Стражники развязали ремни, и человек, шатаясь, встал. Ничего не видя перед собой, он зашагал прямо на толпу, и толпа в безмолвном ужасе пропустила его. Натаниэль повернулся к Прайсу. Старик дрожал, рот судорожно кривился. Натаниэль заботливо взял его под руку.

— Уйдем лучше, старина.

— Нет еще, Нат. Теперь очередь Неля, и я должен посмотреть, как мальчик перенесет это.

Через несколько минут стражники вернулись в тюрьму за другой жертвой. На этот раз это был юноша. Он шагал смело и бодро. Концы ремней, связывающие его руки, были свободны. Он шел на шаг впереди стражников и составлял большой контраст с человеком, который первым подвергся бичеванию. Ни одного признака страха или колебания не было в его поведении. Он быстро обежал взглядом людей, окружающих место казни, и лицо его как будто бы покраснело. Поймав взгляд Мак-Дугаля, он улыбнулся ему медленной надменной улыбкой. Значение этой улыбки, очевидно, вполне понятой, смутило палача. Потом Нель заметил Прайса и Натаниэля. Он увидел руку советника, дружески опиравшуюся на плечо капитана, и еще раз улыбнулся совсем другой, светлой улыбкой. На одно мгновение глаза обоих молодых людей встретились. Приговоренный сделал полшага вперед. Он раскрыл рот, как если бы хотел что-то сказать, и кровь отхлынула от его лица. Он повернулся к стражникам и протянул им руки. Когда молодой человек стал на колени у столба, Натаниэль почувствовал, как старик задрожал.

— Пойдем, старина, — нежно настаивал капитан Плюм. — Я не могу больше выдержать это.

Он легонько потянул Прайса за рукав. Старик безвольно повиновался. Но в ту минуту, когда он повернулся, готовый следовать за Натаниэлем, в воздухе раздался свист плети и почти одновременно пронзительный крик женщины. Прайс, как ужаленный, вырвался из рук Натаниэля и устремился к площадке. Туда же с противоположной стороны по узкой дорожке, свободной от публики, бежала женщина. И когда Мак-Дугаль вторично поднял свой кнут, она бросилась вперед.

— Боже мой! — крикнул Натаниэль. — Это…

С быстротой молнии, сокрушительными ударами могучих кулаков он пробил себе дорогу в самой гуще зрителей. Жена Стрэнга была теперь в десяти шагах. Ее волосы были распущены, лицо смертельно бледно, и грудь от быстрого бега и волнения тяжело вздымалась. Одним взглядом она окинула человека у столба, Натаниэля и поднятый кнут. Быстрей, чем взмах бича, она оказалась между жертвой и Мак-Дугалем и прикрыла собой склоненного человека. Длинные волосы, подобно золотой паутине, легли на обнаженную спину. Она вскинула глаза к Натаниэлю, и в эту трагическую минуту он прочел в них тот же молчаливый призыв, который был уже обращен к нему сквозь окно королевского дома. Один из стражников подбежал к женщине и схватил ее, намереваясь оттащить от связанного юноши. В борьбе с ним она уронила голову назад и золото ее волос смешалось с грязью земли. Натаниэль не выдержал. Со злобным криком одним прыжком он очутился около стражника и ударом кулака, точно молотом, опрокинул его. Не успел стражник упасть, как Натаниэль выхватил свой нож и перерезал ремни, связывавшие человека. На одну секунду его лицо оказалось совсем близко у лица девушки. Ее губы что-то прошептали, но он не расслышал. Подобно взбесившемуся животному, он повернулся к онемевшим зрителям и набросился на второго стражника. Сзади раздался крик человека, которого он освободил, и они вместе пробились сквозь окончательно растерявшуюся толпу.

— Сюда, Нель, — вскричал Натаниэль. — Сюда, к морю!

Они бросились к откосу, который вел из города в лес. Даже стражники настолько опешили перед молниеносной быстротой событий, что не сразу пустились в погоню.

Из окон заднего фасада дома, где находилась королевская контора, тюрьма и прилегающая к ней площадь были хорошо видны, поэтому нет ничего удивительного в том, что Стрэнг и Арбор Кроч оказались свидетелями всей этой сцены. У другого окна, скрытого от того, у которого стояли они, высокой конторкой, Бетти Кроч едва смела дышать. Она также все видела: и как девушка выбежала из-за тюрьмы, и как она бросилась по дорожке, и как Натаниэль пробился вперед. Видела его стремительный удар, блеск ножа и бегство. Все это совершилось так быстро, что Стрэнг и Кроч не успели издать ни одного звука. Но когда молодые люди пробились сквозь толпу и бежали уже к лесу, голос Стрэнга прогремел, подобно грому.

— Арбор Кроч, настигни и убей их!

С диким проклятием начальник шерифов бросился вниз по лестнице. Сердце Бетти замерло. Она знала хорошо, что ее отец слепо исполнит приказание короля. В качестве дочери начальника шерифов она хранила в душе много жутких тайн своего отца и знала много тяжких преступлений. Причиной всего этого была слепая вера Кроча в пророка и вытекавшее отсюда слепое повиновение. Когда пророк приказывал убить, Кроч убивал без колебания. Она долго оставалась в своем убежище, думая об ужасной участи, ожидавшей беглецов. Она была вся во власти страха, который молниеносно сменил радость, испытанную ею при виде бегства капитана Плюма и Неля.

Бетти услыхала, как Стрэнг отошел от окна, потом его тяжелые шаги в соседней комнате и звук захлопываемой двери. Когда она осталась одна, она подбежала к окну, у которого только что стояли Кроч и пророк. Толпа начала расходиться. Несколько мужчин бежало вдоль длинного откоса по направлению к лесу. Трое или четверо из них были впереди, другие заметно отставали. Среди отстававших она увидела женщин. Вдруг с лестницы донесся легкий крик — кто-то ее звал. Бетти узнала этот голос и с криком отчаяния, с протянутыми руками бросилась в объятия девушки, ради которой Натаниэль посмел прервать наказание, назначенное приказом короля.

Глава V. ТАЙНА

Едва удалось Натаниэлю пробиться сквозь кольцо зрителей и броситься по направлению к лесу, как сознание оскорбления, нанесенного им королю, осенило его. Нат не жалел, что откликнулся на молчаливый призыв девушки, так странно вошедшей в его жизнь. Наоборот, он с наслаждением подчинился ей — той силе, которая зажгла его кровь, которая принудила его к действию и влила мощь великана в его кулаки. Нат испытывал бессознательную радость, что одолел все препятствия, которые при других обстоятельствах не осилил бы. Он бежал быстро и легко, но все внимание его возбужденных чувств было сосредоточено на прекрасном лице, которое искало и нашло его собственное в минуту страдания.

Девушка обратилась к нему. Только его избрала она среди всех этих людей. Он услыхал ее голос, он почувствовал сладостное прикосновение ее волос, когда разрезал ремни, он поймал благодарный взгляд ее глаз, и именно ему она что-то хотела сказать. Все эти воспоминания проносились у него в голове с быстротой, равной быстроте его бега. Он считал себя щедро вознагражденным за все, что сделал. Радостное волнение кипело в нем и с трудом уступало место волнению другого порядка. Если и раньше ему угрожала опасность, то теперь она увеличилась вдвойне. У капитана Плюма было достаточно чувства самосохранения, чтобы не замедлять ни на одну секунду скорость и стараться увеличить возможно больше расстояние между собой и погоней. Сзади бежал по пятам человек, которого он спас от рук палача, и капитан Плюм слышал его порывистое дыхание. Первой мыслью Натаниэля было бежать к хижине Прайса, второй — броситься к тропинке, которая вела к шхуне. Он знал, что в этот час у берега его должна ждать шлюпка. Когда он будет на борту «Тайфуна», он сможет продолжить борьбу с королем мормонов с большими шансами на успех, чем в качестве скрывающегося беглеца. Кроме того, капитан Плюм знал, что должен сделать Кесси при наступлении сумерек.

На вершине откоса они остановились.

— Там стоит моя шхуна, — указал капитан Плюм на выдававшуюся в море часть острова, отделенную от них густым лесом. — Там ждет меня шлюпка.

Нель мучительно дышал. Он не мог выговорить ни слова, но в его глазах блестела благодарность. Это были светлые, не знающие страха глаза. Когда он протянул Натаниэлю руку, они вдруг потемнели от сильного волнения.

— Благодарю вас, капитан Плюм!

Он произнес имя своего освободителя с уверенностью, как давно знакомое.

— Если они выпустят на нас собак, у нас не будет времени добраться до шхуны. Лучше следуйте за мной.

Он улыбнулся, обнажив ряд белых крепких зубов. Улыбка юноши победила хозяина «Тайфуна», и он почувствовал в нем смелого и честного парня. Открытое лицо капитана Плюма засияло ответной улыбкой.

— Ладно, Нель! Указывайте дорогу.

Они скоро свернули с тропинки в густую заросль терновника и некоторое время пробирались наугад. Перед капитаном Плюмом мелькала голая спина Неля с тремя красными полосами от ударов кнута. Когда они наконец вышли на заброшенную лесную дорогу, капитан снял с себя тужурку и передал ее Нелю. Он надел ее, не останавливаясь ни на минуту. Натаниэля занимала одна мысль. Даже в эти критические минуты она волновала его больше, чем опасность, которая была за ними. Кого он спас? Кто был этот светлоглазый парень, которого девушка с такой готовностью защитила своим собственным телом? Гнетущие сомнения росли в душе капитана. Неопределенные намеки Прайса, сцена в доме короля, ночные посещения девушкой хижины советника и больше всего последнее происшествие у тюрьмы приобрели в глазах капитана Плюма новый смысл. Радость медленно умирала в его душе. Он чувствовал, что близок к разгадке таинственных приключений. Это сознание заставляло его бояться и вместе с тем желать момента, когда он сможет задать бегущему впереди него человеку один очень важный для себя вопрос.

Они бежали больше мили. Скоро они свернули с лесной дороги и опять вошли в густую заросль, в которой не было ни тропинок, ни дорог. Наконец они остановились на краю маленького потока, который бежал к болоту. Указывая на ручей с доверчивой улыбкой, Нель погрузился в него до пояса и медленно двинулся по зыбкому дну к густой, казавшейся непроходимой стене ольховника. Несколькими минутами позже мягкое дно ручья стало тверже. Натаниэль находился еще в воде, когда его товарищ уже вышел на берег и склонился у какого-то поваленного дерева. Когда Натаниэль подошел к Нелю, последний разворачивал ружье, завернутое в плотный брезент. Освободив ружье, Нель выпрямился. В течение нескольких секунд оба прислушивались. Кругом было тихо. Только с той стороны, где лежал Сент-Джемс, доносился отдаленный лай собак.

— Они бегут еще по дороге, но все равно, если даже свернут, не смогут добраться до нас через эту трясину.

Он прислонил ружье к бревну и, наклонившись, достал из того же тайника небольшой ящик.

— Порох и пули. Вы видите у меня есть тайный склад оружия. Сегодня я нечто вроде заговорщика, но завтра буду мучеником.

Он говорил так спокойно, как будто бы речь шла о погоде.

— Мучеником? — рассмеялся Натаниэль.

— Да, завтра утром я убью Стрэнга.

Голос Неля был совершенно спокоен, но упорная сосредоточенная ненависть, блеснувшая в его глазах при упоминании имени короля, свидетельствовала, что эти слова не были пустой угрозой.

— Завтра утром я убью Стрэнга, — повторил он, — Я убью этим самым ружьем из того окна, через которое вы увидели Марион.

— Марион? — воскликнул капитан Плюм. — Марион! — Он взволнованно схватил его за руку. — Скажите мне…

— Моя сестра, капитан Плюм.

Натаниэлю показалось, что каждый нерв его готов был лопнуть. Он покачнулся точно ослепленный и обеими руками схватился за плечо Неля.

— Ваша сестра? Та девушка у тюрьмы — ваша сестра?

— Да, моя сестра.

— И она жена Стрэнга?

— Нет, — крикнул Нель, выпрямляясь как стрела.

Ненависть, которая дремала в его глазах, разгорелась с новой силой. Его лицо стало страшным. В нем была жестокость, какую Натаниэль никогда не видел. Дикая, беспощадная. Она заставила его вздрогнуть. Но через секунду поднятый кулак Неля опустился, и он полусмущенно протянул руку.