Зигзаг.
Водоворот.
Созерцательно-эстетические, импрессионистские определения жизни
Жизнь – это красота.
Звездное небо.
Плод фантазии.
Жизнь – это большой красивый букет, в котором много разных цветов.
Жизнь – это туннель со светом только в конце.
Ценностные определения жизни
Семья.
Дружба.
Гармоничный союз.
Любовь и служение людям.
Императивные определения жизни, указывающие, как себя вести
Результат собственных усилий.
Игра случая.
Труд.
Знания.
Отношения с окружающими (близкими и друзьями).
Узнали себя?
Эти определения, которые мы бросаем походя, задают общее отношение ребенка к жизни, его ожидания и тревоги. Они будут влиять на принятие самых судьбоносных решений вашего сына или дочери. Будьте внимательны!
О том, что такое жизнь по-российски
Дети, как правило, живут в мире родительских интерпретаций, мире, о котором рассказывают им взрослые. Особенность традиционного российского воспитания состоит, в частности, в том, что в разговорах с детьми мы озвучиваем в основном негативные образы мира, неотъемлемой частью которых являются наказания. Такова сила русских народных сказок. «Не пей из колодца, козленочком станешь!» Выбор, который мы предоставляем нашим детям, ограничивается тремя вариантами («Налево пойдешь… направо пойдешь… прямо пойдешь…»). В первую очередь мы указываем пути, которые сопровождаются наказанием. И
Современные книги Григория Остера о вредных советах, кажется, призваны перевернуть мировоззрение детей, учить их иронии по отношению к родительским запретам, показывать, в каком смешном и даже дурацком мире мы живем:
Но так мы впадаем в другую крайность: дезориентируем наших детей, преуменьшая проблемы и опасности, с которыми действительно им придется столкнуться. У нас в стране слишком сильна и другая,
Быстро изменяющийся мир требует от нас изобретений все новых способов предупреждения и огораживания наших малышей от новых опасностей, а также умения справляться с ними. Речь идет о
Как нам жить? Как нам успеть откомментировать то, что происходит в жизни самого малыша? Дети уверены, что взрослые знают ответы на все вопросы. Они чувствуют себя уверенно, пока мы спокойно смотрим в их глаза и готовы дать ответы на любые вопросы.
Технологии жизни, которые мы выбираем для себя и своих детей
Наши жизненные установки в разных комбинациях складываются в технологии жизни. Этим занимается экзистенциальная психология – наука о том, как восприятие жизни определяет судьбу человека. «Посеешь высказывание – получишь характер – пожнешь судьбу». Знания, формулировки, которые мы сообщаем нашим детям, влияют на их поступки, эмоциональные реакции, рассуждения, отношения с другими людьми. Чаще мы делаем это спонтанно, неосознанно, «на автомате». Технология жизни может быть навязана человеку, а может быть осознанно усвоена, усовершенствована, изменена. Человек может научиться маневрировать, пытаться вести себя наиболее эффективно, четко понимая, какую задачу он решает.
Психолог Владимир Дружинин выделил следующие технологии (варианты) жизни:
• «Жизнь начинается завтра»
• «Жизнь-откладывание»
• «Жизнь по правилам»
• «Жизнь как сон»
• «Жизнь – трата времени»
• «Жизнь против жизни»
• «Жизнь как достижение целей»
• «Жизнь как творчество»
• «Жизнь как экзистенциальный конструктор»
«Жизнь начинается завтра» – это жизнь с откладыванием важных событий и решений на потом. Все самое интересное произойдет в ней «как-нибудь потом», «когда сложатся обстоятельства», «выпадет случай» или «мы сами дозреем» до личностных прорывов. Мы настраиваем наших детей на такую жизнь, когда говорим: «Вот вырастешь, узнаешь!» При таком мировоззрении самое важное в жизни ждет нас в самом конце, в Судный день. Так можно гипертрофировать этот принцип. Синдром отстроченной жизни чреват тем, что взрослый человек будет избегать рисковых решений, крутых поворотов в жизни и постарается не брать на себя никаких дополнительных обязательств. При этом его не будет мучить совесть или ощущение, что он чего-то не добирает в жизни. Когда-нибудь все сложится!
«Жизнь-откладывание» – это мировоззрение или фаталиста, который ждет внешних событий как сигнала к действию, или конформиста, который считает, что не нужно напрягаться, противостоять отношениям с ближайшим окружением. В конце концов, когда-нибудь выпадет шанс поступить и по-другому. Такая жизнь – жизнь осторожного человека. «Кривая выведет! Течение вынесет!» – говорим мы и себе, и детям. А потом удивляемся, почему они такие инфантильные, и ни за что не хотят развиваться, активно менять свою жизнь, идти дальше.
«Жизнь по правилам» – это жизнь людей, которые очень легко адаптируются, принимают правила жизни окружения и начинают жить по ним, даже если это противоречит их психологии и убеждениям. Мы все учим наших детей хорошим манерам и правилам хорошего тона. Это страхует их от нелепостей во многих ситуациях, но сдерживает их любознательность и умение экспериментировать.
Есть наблюдения, которые показывают, что к хорошим манерам мы в большей мере приучаем девчонок, чем мальчишек. Репутация заведомых сорванцов дарует мальчикам большую степень свободы и инакомыслия. Аккуратность, пунктуальность, старательное исполнение – нормы для девочек. Все знают, что девочки лучше учатся, чем мальчики. Хотя именно мальчики демонстрируют потом более высокие достижения. Одна из причин парадоксальна – их не «трамбуют» хорошими манерами и образцами.
«Жизнь как сон» – это погружение в грезы, мечты, о том, какой могла бы быть жизнь, та или иная ситуация. Когда мы говорим нашим детям: «Не думай, не расстраивайся! Давай лучше посмотрим кино, мультфильм, поиграем в компьютерную игру…», – мы приглашаем их в мир грез и мечтаний.
Обломов, Манилов с их ванильными фамилиями никогда не переведутся на Руси. Бездеятельные, малоподвижные натуры будут вечно услаждать свой ум и сердце яркими картинками и сладкими пряниками во сне и наяву.
«Жизнь как сон» – это вечное, солнечное, беззаботное детство, идеал бесконфликтного существования. Кстати, употребление наркотиков, а также разнообразные психоделические практики – техники ухода от реальной жизни, которые простительны разве что поэту или музыканту, – тоже из этой оперы. Я даже не вижу большой разницы между роботизированным человеком и человеком в состоянии прострации. И тот, и другой живут с выключенными мозгами.
«Жизнь – трата времени» – это жизнь-времяпрепровождение. Гедонистический подход к своей судьбе обязывает нас проживать жизнь в полную силу, «прожигать жизнь», «ловить кайф». Массовая культура развлечений подсказывает, как занять свободное время, закладывает определенные стереотипы соотношения работы и отдыха. Повинуясь давлению стандартов и моды, очень много людей в одночасье вдруг начинают заниматься теннисом, конным спортом или гонять шары в боулинге. «Жизнь как трата времени» – это технология избегания реальных проблем, трудностей и задач. Удовлетворение и удовольствие перестают быть следствием приложенных усилий. Их можно получать напрямую – посетив аттракцион, посмотрев блокбастер, купив себе новую вещь.
Навык контроля за временем очень важен для современного человека. И ребенка, безусловно, нужно учить им распоряжаться. Образ жизни занятого, востребованного человека предполагает напряженность, дефицит времени, необходимость планировать все события заранее. Вокруг нехватки времени не должно существовать паники, потому что до известной степени дефицит устраняется за счет организации своей жизни, умения договариваться с другими о более эффективных способах сотрудничества, умения отказываться от дел, которые для вас или неинтересны, или неважны.
Но если ребенок слышит агрессивное «Как нам убить время?» или вялые жалобы «Мне скучно!», он может погрузиться в беспредметную тревогу, избегать дел и событий, которые не отличаются эмоциональной яркостью.
«Жизнь против жизни» – это мировоззрение убийц и солдат. Радикально настроенные люди не готовы принять альтернативы в жизни. «Убить мало!», «Попробуй только сделай так, я откажусь от тебя! Я выгоню тебя на улицу. Вот узнаешь, что такое холод и голод!» Мы думаем, что, посылая проклятья своим детям, мы подвергаем их моральному наказанию. На самом деле мы психологически уничтожаем их. «Всякий, кто будет поступать против воли отца или матери, должен быть лишен нормальной человеческой жизни!» Вот, что мы говорим им на самом деле.
Эта модель жизни наиболее активно прививается мальчикам. Мы готовим мальчиков к войне. «Настоящий мужчина должен уметь держать оружие в руках!»; «Настоящий мужчина должен построить дом, вырастить дерево и воспитать сына!» Оба лозунга воспитывают мальчиков в духе активного освоения мира. Да, современный человек должен активно осваивать мир. Но психология солдата отрицает целый ряд других гуманитарных ценностей. Любовь, поддержка, братство начинают подчиняться мотиву власти над другими. Самые агрессивные мотивы человека, как считают психологи, наименее насыщаемы. Абстрактная, открытая установка на завоевание превратит вашего ребенка в «вечного солдата», который не знает другой работы и других достижений, кроме агрессивного вторжения на чужую территорию. «Выживает сильнейший!» – закон джунглей, а не современного цивилизованного общества. Детей нужно учить обращаться, управлять своими эмоциями. Они должны понимать, что агрессивный человек опасен для других. Старые сказки учат одному: зло, агрессия опасны, но им можно противостоять. Добрых, дружелюбных людей большинство. Они всегда побеждают, хотя это и бывает непросто.
«Жизнь как достижение целей» – это жизнь целеустремленных людей, но с конкретными материальными целями, которые не всегда связаны с высокими идеалами.
Такие люди поражают нас тем, что умеют ставить перед собой цели и достигать их. Они уверены, что все, что происходит в их жизни, зависит только от них. «Человек сам кузнец своего счастья», «Все зависит от тебя!», «Жизнь – это спорт, выигрывает только самый сильный и упорный» – вот что говорим мы своим детям. «Ты – лучше всех, ты победишь!» Жизнь превращается в гонку, соревнование, жесткую конкуренцию. Мировоззрение индивидуальных достижений, характерное для протестантства, быстро распространяется и у нас. Как психолог хочу предупредить, что этот разумный образ жизни внешне «навороченных» людей может сопровождаться эмоциональной холодностью и выхолощенностью отношений. Для них главное – не цель, а мотив, то, ради чего свершаются подвиги. Установить с такими людьми теплый эмоциональный контакт удается с трудом. В душе они, может быть, и «спортсмены», но в жизни они чаще всего оказываются мизантропами, презирающими людей за их слабости. Они, как и все другие, нуждаются в эмоциональной поддержке, но никогда об этом не попросят. Такие люди очень редко проявляют сентиментальность и тут же жалеют о ней как о слабости.
Поощряя в детях целеустремленность, мы должны не забывать учить их соотносить свои цели с мотивами, мыслями и ожиданиями других людей. Не забывать, что цель не оправдывает средства, и всякий человек должен помнить, для кого он стремится к цели. Сегодня видно на опыте спортсменов, что самые высокие достижения в спорте все равно свершаются не ради призов и наград, а «чтобы не подвести команду», «чтобы отстоять честь страны», «чтобы вызвать восторг у любимой девушки», «чтобы мама гордилась». Суть человека в его способности разделять эмоции, мысли, мотивы с другими. Если вы хотите, чтобы ваш ребенок был по-настоящему счастлив, учите его сочувствовать, сопереживать другим. Настоящее счастье – счастье, разделенное с другим человеком. Настоящий успех – успех, пережитый с самыми важными, самыми близкими людьми, которые за вас болеют, любят вас и верят в вас безоговорочно.
«Жизнь как творчество» – это жизнь, посвященная творчеству. Такие люди склонны проводить время в одиночестве, над рукописями, или в мастерской, делая эскизы, или ломая голову над формулами или проектами новых автомобилей. Они могут поражать нас беспомощностью. Они могут раздражать своей неприспособленностью к внешней, реальной жизни (хотя ради справедливости надо сказать, что человечество все лояльней относится к гениям). Словом, большинство из нас готово восхищаться гением издалека, но в реальной жизни предпочитали бы держаться от такого подальше. «Посмотри, какой странный мальчик. Я знаю случаи, когда вот так же родители много занимались с детьми, не давали им быть просто детьми, а в результате они заболевали, сходили с ума!» Или наоборот: «Самое важное в жизни человека – это творчество. Только творческие люди живут подлинной жизнью. Вот вырастешь, станешь знаменитым, и тебя будут показывать по телевизору!» Или: «Написать хорошую книгу – вот, что может сделать нас знаменитыми и богатыми».
Если у вас одаренный ребенок, то вам неизбежно придется разбираться с этой темой «одаренность и жизнь», «одаренность и счастье», «одаренность, творчество и любовь». Пунктик российских родителей – способности их детей. К этой теме мы вернемся уже в следующей главе.
«Жизнь как экзистенциальный конструктор» – это жизнь человека, способного к маневру. Такой человек не только держит свои мозги включенными, он постоянно выбирает тактику и соотносит их со своими стратегическими целями. Но больше всего меня восхищает способность таких людей комбинировать свои интересы с интересами других. Это люди команды. По крайней мере, они не идут к своим целям холодно и расчетливо, а оглядываются вокруг. Такой человек будет беспокоиться о развитии и продвижении своего окружения не меньше, чем о своем. Вы с приятным удивлением обнаружите, что он прекрасный семьянин, любит возиться на кухне, а по выходным гоняет в футбол с крепкими парнями, которые в подметки ему (ей) не годятся ни по уровню интеллекта, ни по социальному положению. Естественность и спонтанность, искренность и чувствительность никогда не позволят таким людям рубить с плеча и ставить свои принципы выше переживаний других людей. «Надо подумать. Надо спросить остальных. Надо придумать что-то нетипичное», – говорим мы свои детям, приглашая внимательно изучать эту жизнь.
Каждый из нас вправе выработать свою собственную философию и отношение к жизни, и психологи нам не указ. Но свою философию трудно увидеть беспристрастно, оценить и изменить. Не надо только удивляться, почему наши дети совершают ошибки, которым мы их как будто бы не учили.
В психологии есть понятие социального интеллекта. Это интеллект, направленный на решение практических задач, задач взаимоотношений. Для выживания в современном мире этот интеллект оказывается более важным, чем формальный интеллект, который мы тренируем в школе, на уроках математики, или играя в шахматы. Мышление определяет успеваемость наших детей в школе, на одной из первых ступеней социализации. Но мы-то с вами серьезные люди и понимаем, что умные – не всегда самые счастливые, и нашим детям потребуются дополнительные социальные навыки, чтобы сохранить себя и реализоваться в жизни.
Каждая из технологий жизни отражает разные установки: гедонистические, созерцательно-эстетические, мировоззренческие и т. д. Для их удачной комбинации неплохо бы научиться их различать и осознанно передавать своим детям.
Влияние литературной традиции на воспитание наших детей: Горький против Толстого
Литературная и религиозная традиции в России очень сильно влияют на сценарии воспитания детей. Камнем преткновения является вопрос
Лев Толстой своей трилогией «Детство. Отрочество. Юность» положил начало моде на жанр автобиографии с детальным описанием
«Детство» Толстого, отмечает Вотчел, стало неизбежной точкой отсчета для целой генерации русских писателей. «Детские годы внука Багрова» (1859), «Котик Летаев» А. Белого (1922), «Жизнь Арсеньева» И. Бунина (1927–30), «Обломов „И. Гончарова, «Воспоминания“ Александра Бенуа (1960) – яркие примеры этого направления.
Толстой создал первый литературный
Начало жизни Николеньки, героя толстовского «Детства», прошло в тиши фамильного поместья в окружении природы. Центральным персонажем всех воспоминаний у него была мама. Она излучала доброту и любовь и всегда Николеньку встречала улыбкой. Как и природа, так и мать идеализировались, напоминая о двух ипостасях языческого образа матери-земли. В описаниях Толстого и в воспоминаниях Николеньки мать была настоящим ангелом – нежным, светлым образом. Если вы не знаете, Лев Николаевич не помнил свою мать, – она умерла, когда ему еще не было двух лет.
Совсем по-иному представлен образ отца. Слово «разгул» послужило бы самым удачным выражением для описания его времяпрепровождения. На протяжении всего повествования вы не найдете отца, занятым каким-либо делом. Просматривая русские псевдобиографии, Вотчел с любопытством отмечает, что отцы чаще всего изображаются людьми непрактическими, праздными. В редких случаях они серьезно беспокоятся о состоянии дел в поместье, но ни к каким серьезным последствиям это обычно не приводит, кроме как к проявлениям озабоченности на челе и пространным разговорам о судьбах отечества. Отцы притягивают внимание детей, но, как правило, взрослые мужи держатся на расстоянии от своих отпрысков. В патриархальной России отцы не играют какой-либо активной роли в воспитании детей. Они просто беззаботные транжиры и повесы. Интересно, что даже в набоковском полубиографическим романе «Дар» отец, в реальности известный и очень серьезный политик, показан как эксцентричный коллекционер бабочек, витающий в облаках, вдали от жизни. Так сильна была литературная традиция! Взрослый Набоков презрительно относился к дутому авторитету отца, оставив ему амплуа «недотыкомки». Пример Толстого и Набокова показывают,
И тем не менее литературная традиция оправдывала игнорирование отцами семейных обязанностей и детских проблем. Дети не оставались без внимания взрослых. В семью расширенного типа входили не только родители, дети, их бабушки и дедушки, но также няни, гувернеры (гувернантки), дядьки. Количество воспитателей было явно избыточным, но оно создавало атмосферу повышенного внимания, любви и опеки вокруг детей. Когда дети подрастали, уже в 14–16 лет, их отправляли учиться. Это было самой настоящей трагедией как для детей, так и для челяди. Вой стоял на весь двор. Помните сцену прощания Штольца с отцом и подворьем в экранизации гончаровского «Обломова»? Собственно, так и начиналась тяжелая взрослая жизнь. Заканчивался период «золотого», счастливого, безмятежного детства.
Няня всегда описывается с необыкновенной теплотой. Обычно это простая крестьянка, которая растит ребенка с самого рождения. Возникающая привязанность ребенка к няне становится взаимной. Няня противостоит строгим воспитателям и дисциплинарным воздействиям родителей. Она балует ребенка, покрывает его шалости, жалеет его. С ней можно поделиться своими страхами и желаниями. Няни олицетворяют патриархальную традицию – с верой в духов, гадания, приметы, которые будоражат детское воображение.
Помимо няни, помещичьих детей окружало множество слуг. Количество дворовой челяди особо поражало западных читателей и исследователей. Вотчел даже иронично предполагает, что русская привычка на всякую работу назначать по три человека, так, что потом концы с концами не сведешь, берет начало в этой самой дворянской традиции содержать огромную армию нахлебников.
Слуги всегда находились под рукой. А когда в дом приглашали на проживание французских или немецких воспитателей (гувернеров), дворовая челядь стремилась защитить детей от «чужих» и их претензий. Чужаков не любили, над ними посмеивались.
Сама усадьба является местом ностальгического паломничества. Удаленная от столиц, Москвы и Петербурга, она окружена лесами, лугами, а до ближайшего соседа нужно порой целый день лошадей гнать. До времен царствования Екатерины Великой поместья имели довольно скромный вид, это были в основном деревянные дома с большой залой в центре, несколькими комнатушками для челяди, хозяйским кабинетом, а также небольшим мезонином со спальнями. В результате европейской моды, введенной императрицей, стали строить большие, роскошные усадьбы с парками, фонтанами и памятниками. Но в литературной традиции сохранились образы восемнадцатого века – дом с тихим, патриархальным укладом и неторопливой жизнью всей семьи в поместье. Город, столица противопоставлялись жизни истинной, деревенской, проходящей в окружении природы и в соответствии с природными циклами и погодными изменениями. Да еще деревенские праздники структурировали эту жизнь.
И такое существование писатели XIX века описывали как рай, а отъезд в город воспринимается в их произведениях как потерянный рай. В гончаровском «Обломове» главный герой вспоминает время, когда он был
Если в европейской традиции детство изображается как источник ограничений и страданий, которые могут быть преодолены со временем, во взрослой жизни, то в русской литературе детство – это источник счастья, удовольствий, куда герой хочет и стремится вернуться любой ценой. Отвергая исторический идеал постепенного улучшения жизни, русский стремится впасть в детство, безмятежную созерцательность, оторваться от всего остального мира, уединиться в тиши своих собственных иллюзий.
До того как ребенку исполнится восемь-девять лет, он чувствует себя свободным царем в усадьбе, он предается любимым играм или безделию под пристальным оком няни. В это время детей не загружали уроками. Позже на проживание в поместье приглашались учителя – мужчины для мальчиков, женщины для девочек. Ими часто становились французы, попавшие в Россию в период с 1789 по 1820 год. Оставленные Великой Армией Наполеона представители аристократии или псевдоаристократии были рады жить в поместьях на полном довольствии в почете и уважении. Наличие иностранца в доме было признаком определенного статуса хозяина. Только богатые люди могли позволить себе содержать в доме француза или немца с самого рождения ребенка, беспокоясь о чистоте иностранного произношения у детей. Так или иначе, общение с иностранцем расширяло кругозор детей. И только совсем редко учителями становились русские.
Во второй половине девятнадцатого столетия появилась мода на англичан. Так, герой «Анны Карениной» Вронский, устраивая свою жизнь в поместье с Анной и их дочерью, стремился придерживаться английского стиля. Такая тенденция продержалась до начала двадцатого века. Набоков утверждал, что читать по-английски он научился раньше, чем по-русски. С середины девятнадцатого века, дети стали учиться в обычных школах, в том числе и иностранному языку.
Литературная традиция – это способ закрепления культурной традиции. Уж два века как помещичья усадьба с деревенским бытом изжила себя, но литературно обработанное воспоминание о ней передается из поколение в поколение как самая заветная детская мечта. И современные русские дети, вырастая, мечтают не только обзавестись семьей, капиталом, но и большим загородным домом.
Склонность погружаться в детские воспоминания – своеобразный уход в детство, который психоаналитики называют регрессией. Регрессия – это способ снизить психологическую тяжесть ситуации, одна из возможных, чаще непродуктивных реакций на трудную ситуацию, в которой находится личность. Реакция страуса, прячущего голову в песок, не желающего всматриваться и осмыслять проблему.