Помоги проекту - поделись книгой:
– Юг, он идет на юг! Почему я решил, что он стремится на Перешеек? Если так, то ни мне, ни Спящим там его не достать. А если он идет дальше? Еще дальше! Перешеек, империя, кочевники и эльфы. Эльфы. Почему бы нет? Эльфы и орки водили свои хороводы еще во времена Владыки. Кто знает, что ему надули в уши эти мохнатые твари, раз он так мчится к остроухим в гости? Но как бы ни было, это мой единственный шанс. Или я найду его след в имперских землях, или моя жизнь закончится с первыми летними днями.
Обе нераспечатанные бутылки вина легли в широкую сумку, туда же последовала свернутая карта. Короткие сборы – и по лестнице прогремели быстрые шаги. Мим продолжил погоню. Не имея возможности остановиться. Пытаясь убежать от самой мысли о поражении. Пока он двигался, пока он искал своего врага, у него оставалась хоть какая-то цель в жизни. Стоит остановиться, и хитро сплетенное нагромождение лжи, ненависти и невыполнимых обещаний похоронит его.
Загонщики потеряли бойцов, но погоня продолжилась. Вопреки всему.
Таран гулко врезался в закрытые ворота. Крепкие доски хрустнули, но выдержали удар. Широкие колеса завращались назад, легионеры споро откатили неповоротливую махину. Ускоряющийся разгон под нарастающие крики – и окованное железом бревно вломилось в ворота, кроша широкие створки и выламывая железный крепеж. Следом за разрушенной преградой хлынули солдаты. Пока группа бывших командиров держала оборону у входа в двухэтажный особняк, один из штурмовых отрядов ударил в тыл.
Алаэн стоял на другом конце площади и спокойно смотрел, как взмыленный толстый Хорте руководит осадой. Создавалось впечатление, что новый командир мятежного легиона своими суматошными приказами по большей части мешает вымуштрованным ветеранам.
С десяток наспех одетых бойцов обороняли балкон, резной волной нависший над частыми колоннами у входа. Лучники подстрелили пару, но затем непоседливый легорос[1] пожелал пойти на приступ, и теперь у забаррикадированных дверей суетилась куча народа: кто-то пытался выломать широкие закрытые двери, кто-то упорно целил копьем сквозь решетку разбитого окна. Командир бегал за спинами штурмующих и создавал должный уровень беспорядка.
Простучали за спиной сандалии, и Алаэн повернулся к запыхавшемуся гонцу. Скороговоркой выложенные известия порадовали: мятеж развивался по многократно выверенному плану.
Любимый богами первый легион только-только встал на границе, оседлав усиленными нарядами хребет стены и выпустив длинные конные дозоры в степь. Легионеры пятого перекрыли все дороги к побережью, страхуя мятежников от любых неожиданностей от грозди приморских городов и бесконечных болот. Второй легион занял заставы на дорогах в центральные провинции и перекрыл западную границу частыми патрулями.
Главная движущая сила беспорядков в лице третьего легиона нанесла удар в самое сердце провинции. При свете факелов улицы обычно тихого Аллора заполнили вооруженные люди. Заранее посланные отряды заняли пригородные арсеналы. Бумаги с печатями открыли необходимые двери. И пока горожане вовсю веселились на празднично украшенных площадях, тысячи солдат, закованных в железо, рассыпались по заранее намеченным адресам.
У домов богатых и влиятельных граждан выставили караулы. Канцелярию наместника и квартал административных зданий охраняли как дворец императора: развернув спешно доставленные баллисты и ощерившиеся жалами смертоносные «скорпионы». Самого наместника группа офицеров аккуратно вывела из толпы развлекающихся богачей и скорым маршем доставила на его городскую виллу. Первые минуты путешествия лицо наместника по белизне могло состязаться с молочным отсветом мраморных городских колонн. Но, двигаясь под усиленной охраной по пустеющим улицам, личный посланник императора осторожно побеседовал с предупредительными сопровождающими и несколько успокоился. А встретившие его дома новые тысячники и вовсе позволили румянцу вернуться на свое законное место. Одно дело – рассвирепевшие и убивающие всех подряд легионеры. И совсем другое – отлично работающая военная машина, выжигающая предателей, посмевших замышлять недоброе против императора и его верных слуг. Наместник даже настолько подобрел, что позволил своим помощникам лично проследить за тем, как будут арестовывать изменников. Помощники судорожно сглотнули, но перечить не посмели.
Главные действия развернулись на одной из небольших площадей, куда выходил фасад шикарной виллы. За высокими стенами собрались заранее приглашенные высокопоставленные офицеры и ряд неудобных политиков местного разлива. Текущее рекой вино и доступные женщины способствовали отличному настроению отдыхающих. До той поры, пока в закрытые двери не попытались вломиться солдаты семнадцатой сотни, специально направленной проницательным Алаэном в числе первых.
За всю историю третьего легиона в семнадцатую сотню определяли самых бесталанных солдат. Вечно виноватых, вечно попадающих в неприятные истории. Старожилы с трудом припоминали первого невезучего сотника, наложившего свою испорченную богами ауру на подчиненных. Поговаривали, что именно за его «заслуги» отдувались обычные солдаты. А потом по привычке всех провинившихся старались сослать именно в семнадцатую сотню. И теперь этим озлобленным солдатам дали возможность пустить кровь у предназначенных для заклания офицеров.
Надо отдать должное веселящимся мужчинам – они быстро сообразили, что происходит, и стали обороняться. После короткой кровавой свалки атакованные сумели закрыться внутри дома, заплатив несколькими жизнями за локальную победу. Выгнав визжащих женщин, ветераны многочисленных схваток заставили мебелью двери и окна и послали часть бойцов на балкон – отбивать натиск все прибывающих легионеров.
Именно этот момент застал организатор мятежа, когда примчался на площадь, закончив со своими срочными делами. Ловко выдернув Хорте из группы офицеров, Алаэн тихо прошептал ему на ухо:
– Господин легорос, если мы не свяжем их боем у входа, часть мерзавцев может бежать. Конечно, мы окружили дом, но никто не знает всех местных дыр.
Немедленно озаботившийся новый командир легиона рванул в ряды штурмующих, а истинный вдохновитель ночных событий тихо встал в тени колонны, внимательно наблюдая за происходящим. Утром помощники наместника споют на два голоса своему господину про вдохновителя мятежа. А если боги будут милостивы, то какой-нибудь удачливый боец из осажденной виллы сумеет проткнуть увлекшегося легороса. В этом случае не придется руки пачкать.
Алаэн отдал несколько коротких распоряжений и отпустил гонца. Сам прислушался к шуму, доносящемуся из окруженного здания. Похоже, зашедшие с тыла солдаты резко изменили ситуацию, и маячившие на балконе полуодетые фигуры поспешили внутрь.
– Господи, ну и болван, – пораженно выдохнул сотник, глядя на площадь.
Легионеры раздобыли где-то лестницу и приставили ее к опустевшему балкону. В числе первых на шаткие ступеньки взгромоздился Хорте, угрожая своей тяжестью обрушить хлипкую конструкцию на головы стоящих внизу солдат. Минута – и он с диким криком исчез в дверном проеме. Следом за ним стали подниматься разгоряченные схваткой бойцы. Алаэн лишь покачал головой и подозвал ординарца. Следовало аккуратно заканчивать с набравшим силу представлением и готовиться к утреннему наведению порядка. Легион должен встретить наместника при полном параде. И показать ту картину случившегося, которая устроит все стороны.
Хозяин таверны запросил за большую комнату на чердаке на удивление мало. И непонятно, что сыграло большую роль: жалость к слепому калеке, пострадавшему от нежити, или почти полное отсутствие постояльцев. Пока еще не потянулись караваны купцов с товарами в восточные порты, пока еще не сезон для торговли свежим урожаем овощей и фруктов. Вот и приходится завлекать каждого прохожего. А не подсуетишься – и пройдет странник по улице пять лишних домов: там его уже ждет брат свояка, что построил новый постоялый двор назло соседям и теперь сбивает цены для всего квартала, чтоб его лихоманка сожрала.
Глэд поправил огарок свечи и с удовольствием вытянулся на широкой кровати. После бочки с горячей водой и сытного ужина настороженная усталость уступила место полудреме. Но эльфийка, присевшая на вторую кровать, отвлекла его от праздного времяпрепровождения:
– По дальнейшему пути вопросы есть? Что непонятно из рассказанного?
Мужчина приоткрыл глаза и быстро прокрутил в голове услышанное по дороге в город:
– Южная империя. Появилась более двух с половиной тысяч лет тому назад. За сто с лишним лет распространилась с западного до восточного побережий южной части материка Фэгефул. Две тысячи лет тому назад столкнулась с активным сопротивлением кочевников и эльфов, выступавших тогда единым фронтом. За пятьсот лет боев сумела отвоевать утраченные земли и утвердиться в нынешних границах. Около четырех сотен лет тому назад закончили строительство гигантской стены, протянувшейся вдоль всех южных границ, пресекая набеги кочевников Вольного халифата. Возглавляет государство император, наделенный всей полнотой власти. Иногда он созывает разнообразные советы – торговый, военный, градостроительный и прочие. Но делает это в основном для стравливания между собой представителей различных группировок. Наследника нет. В случае смерти будет выбран кто-то из старых аристократических родов. Важно, чтобы новый император пользовался популярностью среди военных, иначе ему не усидеть на троне.
Энна-эной покрутила непослушную черную прядь и кивнула:
– Все так. Продолжай.
– При возвращении государства в старые границы были созданы девять крупных провинций: три западные, три центральные и три восточные. Но в силу постоянных набегов на южные границы, западные и восточные укрупнили для удобства управления. Сейчас существует две западные, три центральные и две восточные. Все южные провинции с юга ограждены стеной. Живущие в империи зачастую их и называют по расположению: восточная южная или западная северная. Последнюю еще называют имперской, так как именно там расположены столица Ампиор и большая часть небольших городов с чиновниками.
– Зачем нам это все знать?
– В отличие от других государств в империи существует жесткое разделение между провинциями. И на границах между ними стоят заставы, где проверяют у путников документы. И управляются они из центральных городов каждой провинции, что накладывает отпечаток на уклад жизни в каждом городе и селе.
– Не селе. Так не говорят. Либо усадьба. Либо урба – малый город. Если ты ляпнешь про деревню, на тебя будут смотреть как на идиота.
– Понял, исправлюсь.
Глэд перевернулся на живот и продолжил в том же неспешном темпе:
– В силу жесткой централизации власти в государстве действует отлаженная система сыска, с филиалами в каждом крупном городе. За донос о подозрительных чужаках раньше выплачивались премии. В последнее время казна оскудела, и премии платят очень редко, но горожане с удовольствием сдадут нас при малейшем поводе. Поэтому нам надо придерживаться проработанной легенды и стараться не приковывать к себе внимание.
– Точно. А учитывая давнюю нелюбовь империусов к лесному народу…
– …необходимо быть настороже и держать язык за зубами, – закончил фразу Безглазый. – Ты не успела завершить рассказ про их армию и как вояки могут помешать нам в дороге.
– Как я и говорила, основа имперской армии – легион. В легионе более четырех тысяч человек. Это четыре тысячи солдат и обоз, в который входят повара, конюхи, разные мастеровые и прочее. Каждая тысяча разбита на сотни. Сотни обычно строятся по две рядом и используются по две сразу. При действии тысячи командир посылает четыре отряда по две сотни в бой, а две сотни оставляет в резерве. В южных легионах в последнее время эти две сотни стали сажать на коней. Хотя сила империи все же в пехоте. Пехотинцы прекрасно подготовлены и в руках грамотного полководца способны творить чудеса. А если сюда добавить тяжелые баллисты и «скорпионы», а также появившиеся в последнее время дальнобойные луки и дать возможность их войскам передвигаться по вымощенным в давние времена дорогам…
– …то мы получаем отличную армию, способную на своей земле уничтожить любого противника.
– Не только на своей. Зачастую они проводят карательные операции против халифата, и кочевники предпочитают удирать без оглядки, но не вступать в прямые столкновения с обученными частями.
– И сколько всего сейчас легионов империя держит в казармах?
– Мы не знаем этого точно.
Глэд удивленно покосился:
– Не знаете? Вы же отслеживаете все, что происходит в этих землях. Это ваша постоянная головная боль, постоянная северная угроза! Для этого вы годами кропотливо выстраивали сеть осведомителей, подкупали мелких чиновников и торговцев, договаривались о безопасных местах ночлега для своих гонцов.
– Да. Но последние годы император ослабил хватку, и даже рядом со столицей сейчас разброд и шатание. Можно сказать так: нам известно о пяти полных легионах на востоке, о семи – в центральных провинциях и десяти или одиннадцати – на западе. Но так как сейчас стало выгодно служить в легионе на небольших должностях, чтобы через три-четыре года выйти на пенсию и тянуть с государства деньги, то на западе появились «домашние легионы». В них от силы тысяча-полторы солдат и заняты все офицерские вакансии. Эти войска участвуют в патрулировании дорог, охране важных государственных зданий и складов, в борьбе с бандитами и беглыми горожанами, не выдержавшими поборов. Из-за этой чехарды я не смогу тебе сказать, сколько реально солдат у императора.
– Но восточные и центральные легионы наверняка укомплектованы полностью.
– Да. И при любой заварухе способны за пару дней взять под контроль ключевые города, дороги и выслать конные разъезды для охраны границ. Именно своей организованностью опасны для нас имперские легионы. Двое моих друзей погибли пятнадцать лет тому назад, попав в подобную переделку.
– Эльфы? – недоверчиво переспросил Глэд.
– Да. От конных отрядов, отлично знающих местность, даже эльфу тяжело ускользнуть.
Безглазый задумался.
– И подорожные документы просто так не купишь, так как чиновнику выгоднее продать нас соглядатаям, не рискуя при этом своим прикормленным местом и карьерой.
– Ну вопрос лишь в том, чтобы добраться до нужных людей. И такие люди у меня есть, – успокоенно улыбнулась эльфийка. – До окрестностей Велирата хватит тех бумаг, что мы сумели достать сегодня утром. А там надежные ребята сделают нам отличные подорожные, с которыми мы сможем отправиться хоть в столицу.
Глэд задумчиво почесал отросшую щетину на подбородке, неслышно поднялся и скользнул к окну, занавешенному плотным пыльным куском ткани.
– Да, конечно. Вопрос лишь в том, чтобы добраться из северной восточной провинции до центральной. Через пару-другую застав, стерегущих дороги между городами. Потому что в полях нас легко может перехватить шальной разъезд, посланный месить грязь за какую-либо провинность… Кстати, ночью патрули в городе ходят?
– Да. Городская стража. Есть во всех крупных городах. Но это отдельные вояки, не состоящие на постоянной службе в легионе. Подчиняются городским советам или наместникам.
– И сколько их обычно гуляет?
– До десяти.
– Тогда я могу сказать лишь одно: где-то поблизости явно стряслась очередная заваруха, столь любимая империусами.
Нахмурившийся Глэд жестом позвал к себе Энну-эной и показал пальцем на улицу. Девушка всмотрелась в отблески факелов и закусила губу: по ночной дороге топала сотня легионеров в полном вооружении. В голове колонны в такт шагам на длинном шесте качался знак легиона – голова волка. Хвост колонны замыкали конники, вольготно откинувшиеся в седлах.
– Не люблю, когда ночью по городу начинают бродить войска. У меня возникает подозрение, что в это же время границы описанных тобой провинций закрываются наглухо, что дает возможность нашим преследователям настигнуть нас раньше, чем мы переберемся за стену.
Глэд аккуратно прикрыл занавеску и стал укладываться спать.
– Завтра с утра пройдемся по тавернам и кабакам. Думаю, горожане поделятся с нами последними слухами о происшедшем.
Фраза «нежить идет» прозвучала впервые поздним утром. Продравшийся сквозь плотную толпу, закутанный в окровавленные тряпки всадник проорал это опешившей охране у северных ворот и рванул в город: то ли спасаться от напасти, то ли срочно передать новость городскому совету. Как бы ни было, произнесенные слова до послеобеденного отдыха не будоражили уличную толпу. А потом в город хлынули жалкие остатки поселенцев из широко раскинувшихся пригородов. И все они говорил одно и то же: о горящих зеленым огнем пустых глазницах, о беспощадно убивающих скелетах, охвативших город кольцом. И о том ужасе, который внушали собой безжалостные отряды, проверяющие каждую щель, находящие любое живое существо в сараях, ямах или буйно растущих лопухах за огородами. Как говорили обезумевшие от страха люди, нежить была везде. Редкая цепь медленно стягивала линию окружения, пока идущие впереди поисковые отряды обшаривали постройки и методично убивали все живое.
Несколько бывших солдат рассказали срочно собранному совету, что действия неожиданно атаковавшего противника отличались от его обычной тактики. Никто больше не бежал толпой с желанием пролить побыстрее кровь. Никто больше не гнался целым отрядом за сильным мужчиной, удирающим во всю прыть в город. Наступающая нежить проявила в своих действиях злую железную волю, действуя по строгому плану. Новый вождь нагрянувшей армии заставил своих солдат поступать так, как должно, а не как хочется. И к вечеру страшного дня укрывшиеся за высокими стенами люди с тоской наблюдали, как белые тонкие фигуры возникали у края широкой пустой полосы, опоясывающей городские стены. Нежить уверенно заняла ближайшие к городу строения, захватила пару мостов, переброшенных через реку Зилу, закопошилась на оставленных жителями берегах. Но больше всего усыпавших стены ополченцев и наемников испугало количество все прибывающих мертвецов. С каждым часом их становилось все больше и больше. А когда наступила ночь, чернильная тьма милосердно скрыла неисчислимые тысячи, десятки тысяч вцепившихся мертвыми зубами в Нарвел.
Набатные колокола в городе отметили первую ночь осады.
Глава 6
ОСАДА
Для правильной осады города вам потребуется: сто метательных машин, десять по сто тяжелых «скорпионов», от пяти до десяти обученных легионов, древесина в необходимом количестве и подсобные рабочие или рабы для постройки насыпей.
Если хочешь захватить вражеский город, собери одну орду для осады стен. Собери вторую орду для захвата земель, лежащих рядом с городом. Собери третью орду для поиска пищи и рабов повсюду, куда сможет ступить твой конь. Если через год стены остались неприступны – уходи. Ищи другой город.
Приди и убей всех.
Набравший над степью силу ветер легко преодолевал стену и зло трепал флаги, взметнувшиеся над щетиной копий. Три тысячи первого легиона выстроились в парадном строю перед развернутым походным лагерем. В углу утоптанной площади валялись головы трех тысячников и еще десятерых из их ближнего окружения. Еще вчера вечером легорос праздновал вместе с приближенными у себя в палатке очередной день рождения, принимал кубок с вином и выслушивал здравицы в свою честь. И той же рукой, что поднимал кубок, он затем обнажил меч. Гонец, опередивший буквально на несколько часов кавалькаду личного представителя наместника, тихо шепнул командиру на ухо страшные слова:
– Объявить волю императора… измена… небрежение службой и пропуск варваров на земли империи… в городе захвачены и казнены… любимец наместника прибудет лично…
После чего искушенный в политических интригах командир легиона на одном вдохе протрезвел, моментально просчитал возможные варианты и принялся рубить головы сидящим с ним за одним столом. Ворвавшихся на шум избиения солдат встретил его трубный глас:
– Измена! Убить предателей!
Теперь, под набирающими силу солнечными лучами, легорос первого легиона окинул красными от недосыпа глазами выстроенные сотни и, как молодой мальчик, пробежал к центру площади, где затормозила свой бег легкая колесница. За десяток шагов до повозки легионер сменил бег на широкий шаг и, под мрачным взглядом дюжих охранников, подошел к окованному стальной полосой высокому колесу. Надменно застывший на кожаном сиденье пожилой мужчина настороженно зыркнул из-под припухших бровей, дернув нервно щекой навстречу бравому вояке, от души бухнувшему кулаком по нагрудному панцирю:
– Первый имперский легион восточной провинции приветствует наместника и его посланника!
– Слава императору! – мрачно рявкнули переполненные недобрыми слухами ряды солдат. Рык прокатился с края на край и сменился тревожной тишиной, которая прерывалась лишь треском трепещущих на ветру флагов.
Помощник наместника медленно скосил глаза на груду голов и тихо поинтересовался:
– Это у вас что? Бунтовщики?
– Так точно, мой господин. Изменники. Собирались поднять мятеж против императора. Был вынужден вчера лично с ними разобраться.
Чиновник еще раз взглянул на рой мух над страшной кучей, потом аккуратно подобрал полы коричневого плаща и выбрался из колесницы. Отечески улыбнувшись, обнял застывшего соляной статуей командира легиона и похлопал его по спине:
– Я в тебе не ошибся, Галт. Ты верно поступил, обнажив меч против наших врагов. Только так мы сможем сохранить приграничные земли.
Закончив обниматься, помощник наместника развернулся и тренированным голосом бросил ответную фразу, стараясь донести ее до всех настороженно замерших легионеров:
– Император доволен вами, солдаты! Уничтожив скверну, вы вернули любовь богов и благорасположение их сына, нашего любимого императора Антила! Слава императору! Слава легиону!
– Слава! Слава! – заметалось облегченно над сияющими на солнце копьями.
Жестом отпустив телохранителей вместе с возницей, гость устало улыбнулся оттаявшему легоросу:
– Что же, Галт. Пойдем, нальешь мне что-нибудь крепкое, промочить горло с дороги. Заодно обсудим, как ты сумел вляпаться в неприятности.
Сменив доспехи на легкую тунику, командир легиона разлил вино в кубки и жестом пригласил собеседника к накрытому столу.
– Что стряслось, Зиральд? Мы знаем друг друга больше десяти лет. И никогда среди моих офицеров не было даже намека на измену.
Толстый чиновник осушил кубок в один глоток и жестом попросил налить еще. Затем наспех вытер руки влажным вышитым полотенцем и с протяжным вздохом устроился перед блюдом с исходящими паром ломтями мяса.
– Дорога до вас тяжелая. А наместник так разошелся, что приказал гнать без остановок. Перепугал его этот мятеж до печеночной колики.
– Мятеж?
– Да, мой дорогой. Мятеж. И ты должен заглянуть в храм и отблагодарить богов, что мы знаем друг друга так давно. Поэтому здесь сейчас я, а не этот молодой болван Аризис. И поблагодари мою долгую память, которая хранит все добрые дни, что мы провели вместе в банях и на добрых пирушках. Потому что я буду принимать решение – служить тебе дальше или еще одна бедовая голова украсит собой навозную кучу.
Приняв полный кубок, Зиральд принялся завтракать, при этом кратко обрисовывая ситуацию:
– Не представляю, как ты смог такое прошляпить. Мечи обнажили все легионы, кроме вашего. Мерзавцы сумели все так ловко организовать, что мы увидели лишь конец представления. Вырезали семью ростовщиков, к ним добавили ряд высших офицеров, кормившихся с общего стола. Пустили под нож кое-какую мелочь из наших осведомителей. Но в завершение объявили себя верными сынами империи и закончили кровопускание буквально за ночь.
– Кто организатор?
– Пока не знаю. Новый командир третьего легиона лично участвовал в заварухе, и наместник получил в итоге лишь труп. Кто и как ткнул мечом новоявленного командира – концов не найти. Зато теперь на покойника валят все сразу. И то, что он подбивал на мятеж. И то, что лично все организовывал. И успел побывать в десяти местах одновременно.
Поделиться книгой: