Бюро расследований Квина

В итоге всем оставалось только ждать освобождения Маллена. Времени было много — и у закона, и у Пейшнс, и у Официанта, и, больше всех, у самого Маллена. Хорошо зарекомендовав себя в качестве гостей штата, Пейшнс и Майки вышли на свободу через семь лет и разошлись в разные стороны. Маллену же из-за своего молчания пришлось отбывать весь срок.

— Маллен, — сказал ему начальник тюрьмы в день выхода на свободу, — тебе не удастся улизнуть с этими деньгами. А если бы удалось, никто не получает ничего хорошего за деньги, которые ему не принадлежат.

— Я считаю, что заработал их, начальник, — криво улыбнулся Филли. — К тому же речь идет о жалких шести тысячах двухстах баксов в год.

— Как насчет твоего сердца?

— Доктор сказал, что это все от недоедания.

Разумеется, за Малленом следили круглые сутки, но в результате упустили его. Из-за этого двух детективов в Главном полицейском управлении понизили в должности. А когда через десять дней его нашли, он был мертв уже около пятнадцати минут.

Тело обнаружили быстро, благодаря хорошей памяти и сообразительности одного из детективов отеля «Чанселлор», Бловелта. Он побывал в двухнедельном отпуске, а когда вышел на работу, персонал отеля болтал о постояльце по фамилии Уорт, который зарегистрировался девять дней назад и с тех пор не покидал свой номер 913. Он принимал пищу у себя, поэтому его видели только горничная и несколько коридорных. По их словам, он держал дверь запертой день и ночь не только на замок, но и на цепочку. Портье вспомнил, что Уорт требовал этот номер, и никакой другой.

— Я вернулся на работу только этим утром, поэтому еще не успел на него взглянуть, — сообщил Бловелт по телефону в полицейское управление, — но, судя по тому, что мне рассказали, он, за исключением цвета волос и пары лишних дюймов роста, которые можно приобрести, подложив что-нибудь в обувь, полностью соответствует описанию. Инспектор, если этот Уорт не Филли Маллен, я готов перевестись в дворники!

— Отличная работа, Бловелт. Мы сейчас прибудем. — Инспектор Квин положил трубку. — Тот же отель и тот же номер! Ловко… — Но он оборвал фразу.

— Вот именно, — сказал Эллери, слушавший разговор по параллельному аппарату и помнивший, как мучился его отец с этим делом. — Слишком ловко. Если только он не спрятал деньги там.

— Но, Эллери, этот номер мы обыскали, когда схватили Маллена десять лет назад!

— Очевидно, обыск не был первоклассным, какой я рекомендую в подобных случаях, — отозвался Эллери. — Помнишь, как Маллен убедил тебя, что спрятал деньги по дороге? Он заставил тебя перекопать половину кукурузных полей в Коннектикуте! А деньги все это время лежали в номере «Чанселлора».

Они отправились в отель с сержантом Вели и парой участковых детективов. Бловелт отпер дверь номера 913 своим ключом. Цепочка была снята, причину чего они сразу поняли, увидев, что Маллен убит.

Участковые детективы принялись за работу, а сержант Вели начал звонить по телефону.

Маллен сидел на стуле за письменным столом в углу спальни, положив на стол лицо и руки. Его ударили по затылку каким-то тяжелым предметом, который не удалось обнаружить при быстром обыске. По характеру раны инспектор решил, что это был молоток.

— Но рана не выглядит так, как будто удар был настолько сильным, чтобы вызвать смерть, — нахмурился Эллери.

— Маллен в тюрьме надорвал сердце, — сказал инспектор. — Слабое сердце, сильный удар — и занавес.

Эллери огляделся вокруг. Комнату еще не убирали. Он начал бродить по ней, бормоча себе под нос.

— Едва ли деньги были спрятаны в мебели — в отелях ее постоянно передвигают… Стены и потолок оштукатурены — значит, пришлось бы штукатурить их заново, дублируя оттенок… Слишком рискованно… — Он опустился на четвереньки и стал ползать по полу.

Инспектор подошел к столу.

— Бловелт, помогите мне усадить его прямо.

Тело было еще теплым, и детективу отеля пришлось придерживать его. Рукава и воротник халата Маллена были испачканы синими чернилами. Он что-то писал и упал лицом вниз на чернильный пузырек.

Инспектор огляделся в поисках полотенца, но в спальне его не оказалось.

— Вели, принесите использованные полотенца из ванной. Может быть, нам удастся промокнуть чернила и разобрать, что писал Маллен.

— Тут нет использованных полотенец! — крикнул сержант из ванной.

— Тогда принеси чистые, тупица!

Вели появился с чистыми полотенцами, и инспектор Квин начал работать над запиской. Но ему удалось проявить лишь три слова, написанные дрожащей рукой: «Деньги спрятаны в…» Остальное расплылось полностью.

— Зачем ему было писать, где спрятаны бабки? — поинтересовался Бловелт, все еще поддерживая Маллена.

— Очевидно, поднявшись утром с постели, он почувствовал приближение сердечного приступа, — ответил инспектор. — После приступа в тюрьме Маллен едва не выложил все начальнику. На этот раз он, должно быть, так перепугался, что сел за стол и написал, куда спрятал деньги, а потом упал лицом вниз — без сознания или умирающий. Вошел убийца — возможно, подумав, что Маллен дремлет, прикончил его, прочитал записку, прежде чем чернила расплылись…

— И нашел добычу, — закончил Эллери из-под кровати. — Она исчезла, папа.

Бловелт отпустил Маллена, они легли на пол и увидели аккуратную нишу в полу под ковром, искусно прикрытую отодвигающейся половицей, где деньги пролежали десять лет. Сейчас тайник был пуст.

Когда они поднялись, Эллери склонился над телом Маллена.

— Что ты делаешь, Эллери? — воскликнул инспектор Квин.

Даже сержант Вели выглядел возмущенным, ибо Эллери нежно поглаживал щеки мертвеца.

— Этим утром Маллен успел побриться — на щеках остались следы талька.

Бловелт недоуменно уставился на него. Сержант Вели подтолкнул локтем детектива так сильно, что тот дернулся.

— Сейчас, Бловелт, вы услышите грандиозный вывод.

— Конечно, — усмехнулся Эллери. — Это сообщает нам, кто убил Филли Маллена.

Сержант разинул рот.

— Заткнись, Вели, — сказал инспектор Квин. — Ну?

— Если Маллен побрился сегодня утром, — продолжал Эллери, — то где он это сделал, сержант?

— О'кей, сдаюсь, — сказал Вели. — Ну и где же?

— Там, где бреются все мужчины, — в ванной. Ты когда-нибудь брился в ванной, не пользуясь полотенцем?

— Чем я, по-вашему, вытираю лицо — циновкой?

— Ладно, Эллери, пусть Маллен использовал полотенце, — нетерпеливо сказал инспектор. — Что дальше?

— В таком случае — где оно? Когда ты попросил Вели принести полотенца из ванной, чтобы промокнуть чернила, папа, он сказал, что там нет использованных полотенец. А в спальне полотенец нет вовсе. Что же Вели принес тебе из ванной? Несколько неиспользованных полотенец. Иными словами, после того как Маллен побрился утром, кто-то забрал из ванной грязные полотенца и заменил их чистыми. Поскольку это отель и Маллен, всегда запиравший дверь на цепочку, очевидно, впустил кого-то…

— Горничную!

— Вот именно. Этим утром Маллен, как обычно, впустил горничную, и она начала убирать в ванной — до спальни, как видишь, она не добралась. Почему? Потому что, пока она работала в ванной, у Маллена произошел сердечный приступ! Горничная ударила Маллена по затылку молотком, который она приносила с собой, вероятно, ожидая каждое утро последних девяти дней возможности им воспользоваться, потом прочитала записку Маллена и забрала деньги из ниши в полу.

— Но если горничная приходила сюда с молотком, значит, она заранее это спланировала и знала, кто такой Уорт.

— Верно, папа. Думаю, когда ты займешься горничной-убийцей, то выяснишь, что она твоя старая подружка Питтсбургская Пейшнс, слегка изменившая внешность. Пейшнс все время подозревала, где Маллен спрятал деньги, и, как только вышла на свободу три года назад, устроилась горничной в «Чанселлор», где ждала появления своего сообщника!

Отдел растрат

ТРИДЦАТЬ ВОСЕМЬ МАЙН[32]

Друзья мира пернатых без труда вспомнят дело старой миссис Эндрас, оставившей миллион долларов тридцати восьми майнам. Но даже далеко не всем любителям птиц известно, что Эллери участвовал в этом деле, блистательно продемонстрировав свои дарования в области логики, как свидетельствует его архив, — правда, с помощью единственной птицы-детектива в истории.

Миссис Эндрас была одинокой старой леди, пережившей родных и друзей и прикованной к инвалидному креслу. Единственными людьми, с которыми она общалась, были ее врач, ее адвокат и ее платная компаньонка. Но доктор Кук был обрюзгшим мужчиной, походившим на перезрелый банан, адвокат де Роуз, рекомендованный доктором для ведения дел миссис Эндрас, когда она стала слишком немощной, чтобы самой ими заниматься, был молодым спортивным парнем с постоянным загаром и голосом, терзавшим слух старой леди, а мисс Бэгготт — компаньонка, также рекомендованная доктором Куком, — была особой сомнительного происхождения и с неприветливой физиономией, которую миссис Эндрас терпела лишь потому, что она преданно ухаживала за птицами. В итоге майны, вначале служившие для старой леди лишь хобби, стали единственным смыслом ее существования.

Это были настоящие говорящие майны из Южной Индии — дерзкие и подвижные желтые птички с черными крыльями и низкими голосами. Лексикон некоторых из них составлял почти сотню слов. Миссис Эндрас считала их куда более удовлетворительными компаньонами, чем мисс Бэгготт. Она называла их своими иждивенцами и беспокоилась, что станет с ними после ее кончины.

Поэтому вполне логичной мерой с ее стороны было стремление обеспечить их будущее. Миссис Эндрас велела адвокату де Роузу немедленно превратить основную часть ее состояния в фонд для содержания птиц и заботы о них. Мистер де Роуз и доктор Кук согласились управлять фондом, а мисс Бэгготт назначалась его постоянным куратором. После смерти последней майны остатки фонда предстояло распределить на благотворительные цели.

Для себя лично миссис Эндрас просила немного. Адвокат оплачивал ее счета, а майны составляли ей отличную компанию.

Но у ее питомцев был один недостаток — они не умели играть в бридж. Поэтому ей приходилось зависеть от доктора Кука и мистера де Роуза (четвертым игроком служила мисс Бэгготт). В те вечера, которые джентльмены могли уделить старой леди, она приезжала в инвалидном кресле к ломберному столику, где весьма успешно играла по ставке десять центов за очко. Такие вечера делали ее полностью счастливой.

Но в последний вечер своей жизни миссис Эндрас отнюдь не была счастлива. Ее обычно добродушное лицо выглядело угрожающе. Мисс Бэгготт, расставившая стол и стулья, бросила быстрый взгляд на врача и адвоката.

— Надеюсь, с вами все в порядке, миссис Эндрас? — дружелюбно осведомился доктор Кук, взмахнув сигарой. — Те скверные боли не появились снова?

— Большой шлем[33] способен исцелить все, что угодно, — а, миссис Эндрас? — прогремел де Роуз. — Партнеров распределим как обычно?

— Игра окончена, — заявила старая леди, оставаясь в дверях. Позади нее, из спальни, за ней наблюдали тридцать восемь пар немигающих глаз.

— Окончена? — Мисс Бэгготт приподнялась со стула.

— Привет, старушка! — донесся из спальни низкий голос.

— Тихо, Минни, — не оборачиваясь, отозвалась старая леди. — Вы думали, что я дремала сегодня в обычное время отдыха, мисс Бэгготт, но вы ошиблись. Я слышала, что вы говорили по телефону мистеру де Роузу и доктору Куку. Вы не доверяете вашим сообщникам? Или они обманывают и вас?

— Сообщники? Обманывают? — удивленно спросил адвокат де Роуз.

— Не знаю, что вы там слышали, миссис Эндрас… — начал доктор Кук.

— Я слышала достаточно, доктор, чтобы понять, почему вы рекомендовали мне мистера де Роуза и мисс Бэгготт. Вы трое систематически обкрадывали меня. Я была старой дурой, но больше ею не буду! Прежде всего, — продолжала старая леди тем же суровым голосом, — вы вернете то, что присвоили. У вас есть десять минут, чтобы предоставить отчет о растраченных деньгах.

— Десять минут? — недоверчиво переспросил врач.

— Десять минут, доктор Кук. Потом мы продолжим.

— Скажите «а»! — произнес другой бас.

Миссис Эндрас быстро въехала задним ходом в спальню и захлопнула дверь.

Некоторое время трое за ломберным столиком хранили молчание.

— Ну, Бэгги, — заговорил наконец доктор Кук, — вы все испортили, значит, вам это и улаживать.

— Ну конечно — теперь я во всем виновата! — взвизгнула мисс Бэгготт. — Я предупреждала вас обоих, чтобы вы не жадничали и подождали, пока старуха окочурится! Верните деньги — может, она не станет подавать иск.

— Исключено, — пробормотал доктор. — Моя доля досталась букмекерам. А судя по тому, какие попойки вы устраивали, де Роуз, мы с вами в одной лодке. Что предложит наш юридический отдел?

Побледневший под слоем загара адвокат бросил сигарету в пепельницу.

— Насколько я понимаю, мы могли бы годами разрабатывать эту золотую жилу. Кто проболтается — птицы?

— Старая птица в спальне собирается проболтаться окружному прокурору! — злобно прошипела мисс Бэгготт.

— Предположим, она этого не сделает.

— Что?

— Предположим, она этого не сделает, — повторил адвокат, сжимая в руке колоду карт. — Предположим, сегодня вечером мы быстро закончим игру в бридж, так как мисс Бэгготт неважно себя почувствует. Предположим, доктор Кук даст ей снотворное, она отправится в свою комнату и быстро заснет, а доктор и мистер де Роуз потихоньку удалятся. Предположим, после их ухода взломщик, который последнее время орудовал в Вест-Сайде,[34] проникнет сюда. Предположим, старая леди застигнет его врасплох, он потеряет свою глупую голову и воспользуется ножом…

— Нет! — прошептала мисс Бэгготт.

— Да! — передразнил ее адвокат. — Если вы не хотите попасть в тюрьму на десять лет. Лично я не хочу. А вы, доктор?

— Ваш диагноз меня убеждает, — медленно произнес доктор Кук. — Давайте выработаем modus operandi, прежде чем она вернется…

* * *

Эллери и инспектор Квин ворвались в квартиру миссис Эндрас с опозданием на тридцать пять минут. Эллери остановился в гостиной, склонившись над все еще кровоточащим телом в инвалидном кресле, а его отец с пистолетом в руке пинком открыл дверь спальни, где его встретили взмахи черных крыльев и басовитые крики птиц. Но инспектор успел схватить доктора Кука, адвоката де Роуза и мисс Бэгготт, пытавшихся выбраться через окно к пожарной лестнице.

Вторжение произошло так быстро, что троица, хотя и вытерла нож, не смогла вернуть его в ящик кухонного стола.

Позднее, когда ассистент медицинского эксперта выкатил кресло с трупом в спальню для обследования, птицы начали кружиться и трещать у закрытой двери, словно понимая, что произошло.

— Зарезали! — пробасил крупный самец. — Зарезали! Зарезали!

— Да, Блэки. — Эллери подобрал его и, поглаживая перышки на шее, повернулся к скованному наручниками трио. — Что бы вы ни задумали, мерзавцы, это заранее было обречено на провал. Миссис Эндрас позвонила мне во второй половине дня, отослав мисс Бэгготт с поручением. Она сообщила о том, что узнала сегодня и что вы соберетесь здесь вечером. Я посоветовал ей не предъявлять обвинений до нашего прихода, но она, по-видимому, была слишком возмущена, чтобы ждать. И вы убили ее.

— Зарезали! — снова крикнула майна.

— Верно, птичка, — отозвался инспектор Квин. — Кто из вас это сделал?

— Вы заблуждаетесь, джентльмены, — заговорил де Роуз. — Мы с доктором пришли поздно, а мисс Бэгготт как раз вернулась с прогулки. Мы увидели, как человек в маске вылезает в окно. Потом вы заколотили в дверь, и мы запаниковали…

— Да неужели?

Эллери подошел к ломберному столику.

— Они пришли сюда якобы играть в бридж…

— Погоди, сынок.

Ассистент медэксперта вышел из спальни.

— Ну, Праути?

— Четыре ножевые раны в левой груди. — Доктор Праути посмотрел на молчащее трио с энтузиазмом распорядителя похорон. — Сама по себе ни одна из них не могла вызвать немедленную смерть, но все вместе, учитывая возраст и состояние жертвы, оказались роковыми… Что она говорит?