Чаша кавалера

Остальные повернулись следом. Молодой человек, приближавшийся по извилистым дорожкам сада, где цветы доходили до пояса, а самшитовые изгороди — до груди, шел не со стороны дома. В противном случае педантичный Бенсон официально доложил бы о нем даже в саду.

Это был мужчина среднего роста, крепко сложенный, но не массивный. В его глазах светились те же добродушие, ум и интерес к жизни, что и в глазах Вирджинии, однако густые светлые волосы контрастировали по цвету с ее темно-каштановыми волосами. На нем были старый твидовый пиджак с кожаными вставками на локтях, рубашка с открытым воротом и серые фланелевые брюки. Худощавое лицо и голубые глаза Тома Брейса обычно излучали здоровье и энергию. Теперь же, несмотря на радостную улыбку при виде Вирджинии, он казался напряженным и обеспокоенным.

Глаза Вирджинии уже не выглядели сонными.

— Дорогой! — повторила она и побежала ему навстречу.

— Ангел! — отозвался молодой человек красивым звонким голосом.

Подхватив жену под мышки, он поднял ее в воздух.

— Том, поставь меня на землю! Пожалуйста! Ты знаешь, мне это не нравится…

Хотя Том и Вирджиния находились ярдах в пятнадцати от группы у фонтана, не было сомнений, что оба воображали себя пребывающими наедине в романтическом саду. Последовавшая беседа явилась подтверждением.

— Ты любишь меня, Джинни?

— Пожалуйста, Том, поставь меня!.. Так лучше… Ты знаешь, что люблю!

— Тогда к чему этот укоризненный взгляд? Что не так?

— Ты сказал Бенсону, что будешь здесь в пять, а сейчас, должно быть, уже половина седьмого!

— Прости, старушка. Я был занят с этой чертовой женщиной.

— Том!

— Нет-нет, это не то, что ты думаешь. Почему у тебя такой грязный ум, ангел?

— Разве у тебя он не еще более грязный?

— Да, но это тут ни при чем.

— Том, ты с этой женщиной…

— Ш-ш! Не используй слово, которое ты собиралась использовать! В любом случае ты отлично знаешь, что я абсолютно чист. Хотя, надо признать, женщина недурна собой.

— Вот как?

— Перестань, Джинни!

— Полагаю, она делала тебе авансы?

— Нет, она хотела повидать Дженнингса.

— Дженнингса? Зачем? Том, если там произошло что-то забавное, пожалуйста, смейся! Ты был так удручен, что я испугалась, так что смех пойдет тебе на пользу!

— Ничего забавного, старушка. На прошлой неделе в театре «Мажестик» в Черритоне состоялось большое политическое сборище. Женщина уверяет, что Дженнингс там присутствовал и он нужен ей как свидетель. Она собирает доказательства, которые, по ее словам, отправят сэра Генри Мерривейла в тюрьму. Он якобы столкнул ее через люк в сцене.

— Том!

— У меня где-то в кармане ее визитная карточка. Женщину зовут Илейн Чизмен, она живет неподалеку от Восточного Уистлфилда, но сейчас остановилась в отеле для трезвенников в Грейт-Юборо — знаешь, «Синий нос».

— Но, Том, ты не позволил ей…

— Конечно нет! Я сказал ей, что Дженнингс — суссекский ученый червь, помешанный на местной истории и археологии, который не интересуется политикой. К тому же у него чертовски болит зуб, а я не желаю, чтобы кого-либо из моих домочадцев беспокоили, когда они в таком состоянии.

— Ты выставил ее?

— Фактически да. Но она устроила скандал, который занял время. Чертова баба назвала меня представителем изнеженной аристократии — изнеженной, а? — и надутым капиталистом. Только это и было забавным.

— Слушай, Том! Я рассказала им…

Вирджиния быстро обрисовала мужу то, что поведала остальным, и подвела его к группе у фонтана. Как бы Г. М. и синьор Равиоли ни относились к новостям, сообщенным Томом Брейсом, они не стали их комментировать, когда его представили им. Вблизи молодой лорд выглядел по-настоящему изможденным.

Мастерс, определивший свою линию атаки, оставался предельно вежливым.

— Добрый вечер, сэр! — поздоровался он. — Нет, не благодарите меня! Конечно, я занятой человек, но только рад оказаться здесь и расследовать для вас это дело. Разумеется, если тут есть что расследовать. Простите, лорд Брейс, но вы… э-э… выглядите не лучшим образом. Вы хорошо спали прошлой ночью?

Том бросил на него быстрый взгляд.

— Нет, — признался он. — Честно говоря, старший инспектор, я не спал уже двое суток.

Мастерс прицокнул языком.

— Это скверно, сэр! Спать должны все. Но в Лондоне есть много хороших врачей…

— Врачей! — Том провел рукой по лбу. — Да я с детства не был у врача!

— Не стоит волноваться. Я не имел в виду непременно психиатра.

— Не имели в виду… — Том судорожно глотнул.

— Дело в том, что в моей семье… — Теперь Мастерс оборвал фразу и нахмурился, словно смутившись. — Ладно, — весело добавил он. — Лучше об этом не упоминать.

— Почему же? Вы, кажется, настроены дружелюбно, старший инспектор, и, если не возражаете, я хотел бы об этом услышать.

— Ну, сэр… — Мастерс понизил голос. — Моя тетя, которая жила в Хэкни-Уик, лет восемнадцать-двадцать тому назад ходила во сне.

Ничто — даже выражение ужаса на лице Вирджинии — не могло остановить Мастерса, когда он был искренне уверен, что поступает правильно. На Тома эта выдумка явно произвела впечатление.

— Но у нее не было ничего серьезного?

— К счастью, нет. Однажды ночью она проснулась, стоя на краю крыши, готовая прыгнуть. А другой ночью, когда тетя и дядя спали, в их комнате каким-то образом оказался нож для мяса…

Он снова прервался, но на сей раз по другой причине. Том Брейс смотрел на него более пристально.

— Старший инспектор Мастерс!.. — промолвил Том. — С тех пор как Джинни позвонила заместителю комиссара и он порекомендовал обратиться к вам, я пытался вспомнить, где слышал это имя. — Том повернулся к Г. М.: — Сэр Генри, только в Англии я мог жить в шести милях от вас и никогда не ассоциировать ваше имя с великим детективом, о котором столько читал. Скажите, старший инспектор Мастерс — тот самый полицейский, который всегда пытался обвести вас вокруг пальца?

— Верно, сынок. Самая подлая ищейка на земле.

— Возможно, вы думаете, что я и вас пытаюсь обмануть, лорд Брейс, — зловещим тоном произнес Мастерс. — Но это не так. Зачем мне это делать? Так вот, когда мой дядя спал, на его шее четко обозначилась яремная вена, и этот нож…

— Ой, как страшно, Мастерс!

— Полегче, сэр Генри!

— Не отнимайте у меня время вашими чертовыми тетями из Хэкни-Уик! Я предупреждал, что могу уделить этой истории только полчаса, а прошло уже больше часа! Вы понимаете, чем я должен заниматься вечером?

— Я надеялся, что вы отправитесь в Телфорд и…

— Когда я должен каждый вечер репетировать матросские песни? Не болтайте вздор, Мастерс! — Г. М. повернулся к Тому: — Садитесь, сынок. Я дам вам десять минут, но не больше.

— Хорошо, — согласился Том.

Хотя на его щеке подергивался нерв, в глазах блестели задор и озорство, которые многие видели на стадионе для поло или в фехтовальном зале. Том Брейс был индивидуалистом, в нем начисто отсутствовал командный дух, но капитаны терпели его, так как он обеспечивал им победу. В фехтовальном зале Том демонстрировал неортодоксальные приемы, заимствованные из найденных в библиотеке книг XVIII века.

Сейчас, когда Том разглядывал Мастерса, было заметно, что он обдумывает ответные меры. Но на время Том отбросил эти мысли.

— Понимаете, сынок, — продолжал Г. М., — я расспрашивал вашу жену…

— Да, Джинни говорила мне. Ну, расспросите и меня. Ангел, я сяду на твой стул, а ты — ко мне на колени. Но предупреждаю: никаких трюков!

Вирджиния, бросив быстрый взгляд на остальных, приняла облик оскорбленной невинности:

— Не понимаю, Том, что ты имеешь в виду.

— Неужели? А меня всегда интересовало, — задумчиво промолвил Том, — почему женщины считают таким забавным, когда… Ладно, девочка, больше ни слова! Садись.

Вирджиния повиновалась, произнеся маленькую речь, в которой обещала отравить Мастерса при первой же удобной возможности. Муж шикнул на нее и с беспокойством посмотрел на Г. М.

— Слушайте, сэр. Если вы хотите спросить меня, колдовал кто-нибудь с этими тугими засовами на двери или с окнами, спустился через трубу либо прятался в Дубовой комнате, то поберегите дыхание. Это не пойдет! Я сам об этом думал.

— А я — нет. Помните момент, когда вы проснулись?

— Еще бы!

— Дверца сейфа была открыта. Ключ торчал в замке?

— Нет. Я нашел его там, где положил, — в правом кармане пиджака.

— Значит, пока вы спали, было легко достать ключ у вас из кармана и положить назад?

— Да. К тому же ключ неделями или даже месяцами валялся где угодно. Любой мог изготовить дубликат.

— Так! Что конкретно вы имеете в виду?

— Черт возьми, что, если меня усыпили?

Сигара Г. М. погасла. Вместо того чтобы зажечь ее снова, он выбросил ее и с новым интересом окинул взглядом Тома. Но паузу нарушил Мастерс:

— Значит, вы думали об этом, лорд Брейс?

— Вы хотите сказать, Мастерс, — сердито отозвался Г. М., — что сами думали об этом?

На бесстрастном лице старшего инспектора мелькнула улыбка. Чтобы разнообразить дуэльные метафоры, скажем, что Мастерс явно не спешил показывать все свои карты.

— Ну-у! — протянул он. — Мы слышали, что молодой джентльмен выпил большую чашку черного кофе, прежде чем… хррм!.. сесть охранять чашу. Такое вполне возможно, хотя и не слишком вероятно. Ха-ха-ха!

— Скажите, сынок, когда вы проснулись, то чувствовали действие снотворного?

Долгая пауза.

— Не знаю, — просто ответил Том. — Вам когда-нибудь приходилось засыпать на неудобном стуле и внезапно просыпаться на несколько часов раньше обычного? Даже если вас не усыпили и вы не пили ни капли спиртного, вы чувствуете судороги и туман в голове. Верно?

— Достаточно верно, — проворчал Г. М.

— Если кто-нибудь не сделает вам немедленно анализ крови, как вы можете это определить?

— Средняя доза хлоралгидрата вызвала бы подобный эффект… заткнитесь, Мастерс!., но я хотел задать один важный вопрос…

— Да, — кивнул Том, — и думаю, я могу сказать, что это за вопрос.

— Можете?

— По крайней мере, могу попытаться. Судя по словам Джинни, вы не верите, что происшествие с Чашей Кавалера было чьей-то шуткой. Допустим, вор как-то пробирается в комнату, достает чашу из сейфа, обследует ее — и не крадет.

— Да, сэр? — подсказал Мастерс, напоминая насторожившегося кота.

— Поэтому вы хотите знать, действительно ли чаша, стоявшая на столике, изготовлена из золота и настоящих драгоценных камней. Короче говоря, была ли это подлинная Чаша Кавалера?

Глава 7

В этот момент Г. М. и Мастерс, несмотря на взаимные недоверие и неприязнь, тайком обменялись взглядами.

Том Брейс этого не заметил. Рассеянно поглаживая волосы жены, он продолжал говорить, как будто убеждая себя, что ему не приснился кошмар.

— Это была и есть Чаша Кавалера, — заявил он. — Та самая, которую изготовил мой прадед. Если наш друг из Скотленд-Ярда разбирается в драгоценных камнях, он сможет это удостоверить. Я бы не продал и куска жести, принадлежавшего члену моей семьи. Придется отобрать у меня Телфорд, прежде чем я окажусь способным на такое. Можете называть это упрямой привязанностью к прошлому. Но, — Том глуповато, но обаятельно улыбнулся, — я не ожидаю, что вы поверите мне на слово. Я отнюдь не миллионер, что бы там ни говорила мисс Чизмен, а чаша, безусловно, стоит кучу денег…

Г. М. поднял руку:

— Кстати, чаша застрахована?

— Да, но не в соответствии с реальной стоимостью в наши дни.

— И, осмелюсь предположить, сэр, — не без сарказма осведомился Мастерс, — даже сумма страховки никогда не менялась?

— Вы правы — не менялась. — Глаза Тома блеснули, словно добавляя: «А если вам это не нравится, друг мой…»