ИЕШУА: Нет, прокуратор, я не врач… я не врач… ПИЛАТ: Значит так, ты утверждаешь, что не призывал разрушить храм на площади соборной. Поклянись, что это так. ИЕШУА: Чем ты хочешь, чтоб я клялся? Пилат. Ну, хотя б твоею жизнью. Ею клясться время, так как жизнь висит на волоске… ИЕШУА: Уж не ты ль ее подвесил? ПИЛАТ: Волосок я перережу! ИЕШУА: Ошибаешься ты в этом, разве ум твой не высок? Согласись, что перерезать волосок, наверно, может только тот же, только тот же, кто подвесил волосок? ПИЛАТ: Вот теперь не сомневаюсь, что все праздные гуляки в Ершалаиме ходили за тобою по пятам. Гестас, Дисмас, Вар-равван ли… Вместе с ними воровал ты? Ты болтаешь — они тащат, а добычу пополам?! ИЕШУА: Этих добрых людей я не знаю! ПИЛАТ: Ты всех называешь добрыми людьми? ИЕШУА: Злых людей нет на свете! ПИЛАТ: Впервые слышу об этом! МАСТЕР:(внутренний голос Пилата).
А голова прошла… Ты рад… Решай по совести, Пилат. Ведь он ни в чем не виноват. ПИЛАТ: Так что же… МАСТЕР:(внутренний голос Пилата).
Ты отменяешь приговор. Га-Ноцри — просто фантазер. Но дерзкий ум его остер! ПИЛАТ: Так что же… МАСТЕР:(внутренний голос Пилата).
Дабы пророк умом своим не взбунтовал Ершалаим, его мы в ссылку удалим. ПИЛАТ: И что же?.. МАСТЕР:(внутренний голос Пилата).
Пусть в резиденции твоей живет блаженный книгочей… Он — величайший из врачей! ПИЛАТ: Так что же… Все о нем? СЕКРЕТАРЬ: Нет, к сожалению… ПИЛАТ:(просматривая бумаги).
Слушай, ты когда-нибудь говорил с Иудой из Кириафа о великом кесаре? Или не говорил? ИЕШУА: Я сказал ему: «Пойми, власть — насилье над людьми!» Он зажег светильники… Я сказал: «Любая власть — это пагубная страсть, кесари — насильники!» Он поддакивал: «Вот-вот…» Я сказал: «Пора придет общего доверия… И не станет на земле властелинов, в том числе кесаря Тиверия…» СОЛДАТЫ: Славься, Кесарь, мы на страже, наши острые мечи перережут глотки вражьи! Иудея, трепещи!.. ПИЛАТ: На свете не было, нет и не будет никогда более великой и прекрасной для людей власти, чем власть императора Тиверия! И не тебе, безумный преступник, рассуждать о ней! СОЛДАТЫ: И во сне нам нет покоя, на чужбине мы ничьи, даже солнце здесь другое… Иудея, трепещи!.. Иешуа уводят солдаты, после входит Каифа…
ПИЛАТ И ПЕРВОСВЯЩЕННИК КАИФА
ПИЛАТ: Итак, к смертной казни, которая долж — на совершиться сегодня, приговорены трое разбойников: Дисмас, Гестас, Вар-равван и, кроме того, этот… Иешуа Га-Ноцри… Первые двое римской властью взяты с боем, и, значит, эти двое числятся за мной. О них здесь речь идти не будет, я с тобою поговорить хотел о мелочи иной! Согласно закону и обычаю, в честь праздника Пасхи одному дать свободу… Кто Синедриону не безразличен? Вар-равван иль Га-Ноцри вам в угоду? КАИФА: Синедрион просит за Вар-раввана! ПИЛАТ: Как за Вар-раввана? Выбор твой дик. Нет ли здесь подвоха иль обмана? Ведь он убийца и разбойник! ПИЛАТ: Каифа, постыдись людей! Га-Ноцри — смирный иудей, а Вар-равван — он лиходей! Подумай!.. КАИФА: Ответ Синедрионом дан: отпущен будет Вар-равван! Зачем Га-Ноцри нужен вам, признайтесь?.. ПИЛАТ: Но Вар грозился мятежом! Он стражника убил ножом! Простить его? Я поражен! Подумай!
