Макулатура

— Сэр, я ни черта не понимаю.

— Тьфу.

— Что?

— Ничего. Меня накололи…

— Я пошутила, Ники. Входите, пожалуйста.

Послышалось громкое жужжание. Я толкнул дверь. Она открылась. Я прошел по плюшевому ковру к квартире 9. Что такое в цифре 9? В ней чувствовалась какая-то опасность. Но меня тревожат почти все цифры. Я люблю только 3, 7 и 8 и их сочетания.

Я нажал кнопку. Послышались шаги. Потом дверь открылась.

Красотка. В красном платье. Зеленые глаза. Длинные темно-каштановые волосы. Молодая. Класс. Анфас. Пахнет мятой. Ее губы улыбались.

— Заходите, пожалуйста, мистер Билейн.

Я вошел за ней в комнату. В спину мне уперся твердый предмет.

— Замри, бледная немочь! Кроме рук! Руки кверху! Попробуй достать до потолка, поганка бледная!

— Ты черный? — спросил я.

— Что?

— Почему ты назвал меня «бледным»?

Он меня ощупывал. Нащупал пистолет, забрал.

— Ладно, можешь повернуться, мистер Билейн.

Я повернулся и посмотрел на него. Большой. Но белый.

— Но ты белый, — сказал я.

— Ты тоже, — сказал он.

— Чтоб мне лопнуть, — сказал я.

— Это твое дело. Пистолет получишь, когда будешь уходить. Дежа отвела меня в другую комнату, показала на кресло. Комната была большая. Холодная. В ней ощущалась опасность. Дежа разместилась на кушетке, вынула маленькую сигару, развернула, лизнула, откусила конец, зажгла, выдохнула соблазнительную голубую струйку. Уставилась на меня зелеными глазами.

— Насколько я понимаю, вы ищите Красного Воробья.

— Да, для клиента.

— Которого зовут?..

— Это секрет.

— У меня такое чувство, что мы можем стать хорошими друзьями, мистер Билейн. Очень хорошими друзьями.

— Правда?

— Вы интересный мужчина — в своем роде — и сознаете это. У вас вид хорошо пожившего человека. Впрочем, вам идет. Большинство мужчин хорошо не живут, они просто изнашиваются.

— В самом деле?

— Можете звать меня Дежа.

— Дежа.

— Хм-м… может быть, перейдете сюда и сядете поближе? Я перенес его поближе и опустил на кушетку рядом с ней. Она улыбнулась.

— Хотите выпить?

— Конечно. Есть шотландское с содовой?

— Берни, — сказала она, — пожалуйста, шотландского с содовой.

Прошло несколько секунд, и появился этот поганец, который взял у меня пистолет. Поставил передо мной стакан на кофейный столик.

— Спасибо, Берни.

Он убрался.

Я ударил по виски. Неплохое. Неплохое.

— Мистер Билейн, — сказала она, — меня просили передать вам, что вы должны забыть о Красном Воробье.

— Я никогда не бросаю дело, если того не пожелает клиент.

— Это вы должны бросить, мистер Билейн.

— Хм-м.

— Вам не противно, что я курю сигару?

— Хм-м.

— Не хотите затянуться?

— Ухм.

Дежа передала мне сигару. Я как следует затянулся, выдохнул, вернул сигару ей. Сначала комната была ровной, потом стены стали немного сдвигаться, ковер приподнялся, опал. Перед глазами пролетела струя голубого света. Потом ее губы прижались к моим. Она поцеловала меня и отодвинулась. Засмеялась.

— Сколько времени у тебя не было женщины, Билейн?

— Не припомню…

Она снова засмеялась, и снова ее губы прижались к моим. Надолго. Ее язык проскользнул ко мне в рот, как змея. Ее тело было как змея.

Потом я услышал шаги, голос:

— КОНЧАЙТЕ!

Это был Берни. Он стоял с пистолетами в обеих руках. В одном из пистолетов я признал свой.

— Ладно, Берни, ладно, — сказал я.

Берни тяжело дышал, словно в воздухе не было кислорода. Он смотрел на Дежа. Глаза у него были мутные.

— ДЕЖА, — сказал он, — ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! Я ТЕБЯ УБЬЮ! СЕБЯ УБЬЮ!

Позиция у меня была идеальная. Я взмахнул правой ногой и заехал ему в мошонку. Он вскрикнул и упал, схватившись за промежность. Я подобрал пистолеты, вложил один в кобуру, а другой взял в правую руку. Левой поднял Берни и бросил в кресло. Оттянул его голову за волосы. Рот у него раскрылся, и я сунул туда дуло.

— Пососи его, мальчик, пока я думаю, что с тобой сделать. Берни забулькал горлом.

— Не убивай его! — сказала Дежа. — Пожалуйста, не убивай!

— Что тебе известно о Красном Воробье, поганец? — спросил я его.

Он не ответил. Я засунул ствол поглубже. Берни пернул. Громко. И навонял. Я убрал пистолет и швырнул Берни на пол.

— Это омерзительно! Больше никогда так не делай! Я повернулся и посмотрел на Дежа.

— У него здесь есть комната?

— Да.

Я посмотрел на Берни.

— А теперь ступай в свою комнату и сиди там, пока не скажу тебе выйти!

Берни кивнул.

— Ну пошел, — приказал я.

Он встал на ноги и поплелся прочь, свернул за угол. Вскоре я услышал, как закрылась дверь. Дежа потушила сигару. Она уже не улыбалась.

— Так, малышка, — сказал я, — продолжим с того места, где мы остановились.

— Не хочу.

— Что? Почему? Твой язык уже был у меня в пищеводе.

— Я тебя боюсь, ты жестокий.

— Он же сказал, что убьет тебя, ты не слышала?

— Может, он просто так сказал.

— «Может»  — слабая карта, когда на кону любовь и пистолеты. Дежа вздохнула.

— Я беспокоюсь за Берни. Он сидит там совсем один.

— Что, у него нет телевизора? Кроссвордов? Комиксов?

— Прошу вас, мистер Билейн, уйдите!

— Малышка, я должен докопаться до этого Красного Воробья.

— Не сегодня… не сегодня.

— А когда?

— Завтра вечером. В то же время.

— Отправь Берни в кино или еще куда-нибудь.

— Хорошо.

Я схватил мой стакан, прикончил его. Она сидела на кушетке, уставясь на ковер; я закрыл за собой дверь, прошел по коридору, вышел из подъезда и направился к моей машине. Влез, запустил мотор. Посидел, пока он прогревался. Стояла теплая лунная ночь. И у меня все еще стоял.

42

Я поехал к бару, где у меня еще не было ссор, — к Блинки. На первый взгляд место приятное: много кожаных сидений, дураков, полутьма, дым. Приятная мертвоватая атмосфера. Я нашел свободный отсек, сел. Появилась официантка в каком-то дурацком пляжном наряде — шорты с рубашкой. Грудь подперта ватой. Она улыбнулась жуткой улыбкой, оскалив золотой зуб. Ее глаза показывали ноль.

— Что будем пить, дорогой? — проскрипела она.

— Две бутылки пива. Без стакана.

— Две бутылки, дорогой?

— Да.

— Какого?

— Какого-нибудь китайского.

— Китайского?

— Две бутылки китайского пива. Без стакана.

— Можно у тебя спросить?