Во имя отца

— Возьмите одно такое ведерко к себе в комнату и делайте это упражнение дважды в день в течение получаса.

Он указал Миреку на тренажеры и велел выбрать себе тренажер по силам, а каждые несколько дней переходить к другому, более сложному. Он взял руки Мирека, внимательно рассмотрел их и сказал:

— У вас хорошие пальцы. Если вы будете делать то, что я вам говорю, то через месяц они превратятся в десять хороших орудий.

Фрэнк поглядел на ноги Мирека и порекомендовал ему купить туфли на размер больше, для того чтобы в них можно было вставить железные наконечники.

Они перешли к ножам. На столе их был целый арсенал.

— Если вы находитесь в ситуации, когда нельзя воспользоваться пистолетом или настоящим ножом, можно применять такой вот ножичек, замаскированный под авторучку.

Он взял «ручку», открыл колпачок и провел на столе несколько линий.

— Безобидная вещь, правда?

Мирек отпрянул, почувствовав укол в грудь. Он опустил голову. Его форма была испачкана чернилами. Фрэнк засмеялся и показал ручку Миреку. Она была в прежнем состоянии, не считая того, что теперь из стержня коварно выглядывало тонкое лезвие. Фрэнк убрал лезвие обратно, нажав им на стол. Он улыбнулся Миреку.

— Легкий сплав с титановым наконечником. Весит чуть больше, чем настоящая ручка, но острее, чем игла.

Он показал Миреку торговую марку производителя: «Дэнби».

— Нажимаешь на букву "д" и лезвие вылетает наружу, как язычок змеи. Если бы я захотел, вы уже давно были бы мертвы.

Он взял Мирека за руку и подвел к пластиковой фигуре хорошо сложенного человека; пластик был прозрачным, так что Мирек видел ярко разукрашенные внутренние органы. Фигура стояла на вращающейся подставке. Фрэнк медленно поворачивал ее, говоря:

— Ни один жизненно важный орган человека не находится дальше, чем в десяти сантиметрах от поверхности тела. Длина лезвия этого ножа-ручки как раз и составляет десять сантиметров. Моя задача — научить вас, куда направлять это лезвие и как. С такой штучкой в руках вы сможете после наших занятий убить любого человека за три секунды.

* * *

Инструктором по подрывному делу был японец Като. Мирек всегда считал, что японцы — вежливые люди, но Като таковым не являлся. Он был коротеньким коренастым мужчиной неопределенного возраста. У него было квадратное лицо с опущенными вниз уголками рта. Одну из кистей заменял протез в черной перчатке.

— Я потерял руку, потому что один человек подвел меня. Сам я в этом не виноват...

Он указал рукой на бункер и на высокую стену в пятнадцати метрах от него.

— Мы здесь не только теорией занимаемся. У нас тут есть специальные сооружения для тренировки по подрыву: здания, машины, люди. Конечно, это очень опасно, Вернер. Если вы вдруг ошибетесь, то можете записывать себя в мертвецы. Мне, конечно, наплевать на вас, но ведь из-за вашей ошибки я тоже могу взлететь на воздух.

Мирек мрачно кивнул в ответ. Като нахмурил брови.

— Вам кажется, что вы все поняли, а на самом деле вы ничего не поняли. Вы поймете все только тогда, когда будете держать в руках мину, пытаясь ее закопать, в поту, трясясь от страха.

Японец зло усмехнулся и указал на толстую стену:

— Но это вы будете делать сам, вот за этой стеной, а я буду ждать здесь, с ведерком и лопаткой на случай, если взрыв произойдет преждевременно.

Мирек уколол японца в ответ:

— Я уверен, что с таким прекрасным инструктором у меня ничего подобного не произойдет.

Но Като все равно продолжал глумиться над Миреком. Повернувшись к бункеру, он сказал:

— Я уже потерял двух учеников в этом лагере, а Бог любит троицу.

Они зашли в бункер. Помещение было оборудовано кондиционерами — воздух в нем был сухой. Одна из его частей была отгорожена стальными дверьми. Рядом стояли в ряд несколько деревянных стульев. Перед ними висела школьная доска. По другую сторону помещения была застекленная лаборатория. Като указал на доску:

— Здесь вы будете изучать теорию, научитесь изготавливать различные типы бомб и мин. Я даже могу научить вас делать атомные бомбы, но не стану. Ведь я японец, а нашему императору это не понравится.

Мирек не понял, шутит Като или нет.

Инструктор указал на лабораторию.

— Здесь вы будете проходить практику. Вы научитесь делать бомбы из веществ, которые сможете купить в любой аптеке. Вы сами будете изготавливать бомбы, начиная с таких, что размером с палец, и до таких больших, которые могут стереть с лица земли целый квартал.

Он вежливо похлопал Мирека по плечу:

— Вы научитесь делать бомбы, которые можно проглотить, пройти с ней в любое место и затем взорвать кого угодно, хоть самого папу римского. Правда, к сожалению, вы не мусульманин-фанатик и, видимо, не торопитесь перенестись в рай.

Мирек покачал головой:

— Я не хочу, чтобы это произошло даже в результате несчастного случая...

...Он никак не мог привыкнуть к строгому распорядку дня, но его заставили это сделать. Все в лагере вставали за час до рассвета, все без исключения. Полчаса Мирек занимался упражнениями для пальцев, потом умывался и брился. Фрэнк на этом настаивал. Либо ты носишь бороду, либо бреешься каждый день. Полагалось каждый день ходить в чистой, выглаженной форме. Никто особо не требовал от них слепого подчинения, но Фрэнк любил, когда все делалось организованно. Перед самым рассветом все собирались в столовой и пили чай, кофе или какие-нибудь соки. На рассвете уже занимались зарядкой на улице. Зарядку делали и ученики, и инструкторы под руководством Лейлы. Упражнения были различными, но через сорок пять минут, в конце зарядки, все должны были отжиматься. Ученики обязаны были делать это упражнение до упаду, а инструкторы — еще по десять раз после того, как упадет последний ученик. На третий день Мирек поклялся, что к тому времени, как он будет уезжать, он обойдет по количеству отжиманий всех, даже Лейлу.

После зарядки по программе был бег. В разные дни они бегали либо четыре мили с двадцатикилограммовым грузом на спине, либо восемь миль без груза. Лейла обычно бежала сзади, подгоняя отстающих, но, когда вся группа приближалась к лагерю, она делала рывок и приходила к финишу первой.

После этого полчаса отводилось на завтрак. Завтраки, надо сказать, были вполне терпимыми. Они состояли, как правило, из свежего хлеба, сыра, холодного мяса, яиц и даже бифштекса. Правда, не было ни бекона, ни ветчины.

После завтрака все делились на группы по специализациям. Естественно, разные ученики специализировались в разных видах терроризма и проводили больше времени за изучением именно своего «предмета». Мирек проходил общую подготовку. Половина занятий проводилась по группам, половина — индивидуально. Перерыв на обед составлял целых два часа с целью избежать страшной полуденной жары. Правда, сам обед, как правило, был не очень обильным: суп, холодное мясо и немного овощей. После обеда некоторые спали, другие читали. В основном будущие террористы предпочитали триллеры, вестерны или фантастику. Книг политического содержания в лагере не было. В распоряжении учеников были также телевизоры и видео. Вечером обычно показывали какой-нибудь фильм. В свой первый вечер в лагере Мирек был поражен тем, что будущие убийцы и террористы с волнением смотрели фильм «Унесенные ветром». После обеда еще четыре часа инструктажа. Затем — душ, переодевание и ужин, который, как правило, был достаточно обильным: суп, итальянская вермишель на выбор, арабские блюда, мясное ассорти и фрукты. Запивали только водой или соками. После ужина многие сразу отправлялись спать, некоторые смотрели видео, читали или просто болтали. Несмотря на строгий запрет, касавшийся бесед на личные темы, курсанты все-таки узнавали кое-что друг о друге. Никто не задавал прямых вопросов, но все равно кое-какая информация набиралась. Ведь в компании молодых людей, живущих вместе, приходится находить общий язык. Уже к концу первой недели пребывания в лагере Мирек знал, кто откуда приехал. Тут были две небольшие группы испанцев: баскские сепаратисты и профранцузские фашисты; двое итальянцев из «Красных бригад» и еще трое чернорубашечников; группа немцев из пяти человек; две симпатичные филиппинки; араб из ООП; ирландец, вечно напевающий в одиночестве какие-то грустные песни; арабы из Ливана и четверо шиитов, которые все время молились. Последние держались в стороне от всех, и на лицах у них было какое-то странное, застывшее выражение. Мирек решил, что именно таких людей Като и обучает использовать бомбы для глотания. Видимо, такие фанатики и стремятся к Аллаху в гости.

* * *

На десятый день Мирек сделал сто пятьдесят отжиманий. Другие курсанты сдались задолго до того, как закончил он. Лежа на песке, задыхаясь, Скибор украдкой посмотрел в сторону инструкторов. Продолжали отжиматься только двое — Фрэнк и Лейла. Фрэнк уже явно уставал. Лейла делала упражнения легко. Ее темные глаза были направлены на Мирека.

Поздно вечером того же дня Мирек обнаженный сидел в своей комнате на кровати, занимаясь с пружинами для кистей рук. Неожиданно дверь открылась — в лагере замки или щеколды были не приняты. В двери стояла Лейла. Она молча окинула взглядом его тело и произнесла:

— Упражнения можно закончить.

Он по инерции продолжал сжимать пружины. Лейла медленно разделась. Делала она это без какой-либо нарочитости, но само по себе появление красивого смуглого женского тела из-под суровой военной формы произвело очень волнующее воздействие. Она сбросила рубашку. Взору Мирека предстала большая упругая грудь с маленькими твердыми сосками, глубокая околопупковая впадинка и тонкая талия.

Он еще раз сжал пружины и почувствовал прилив мужской силы. Она расстегнула молнию на своих брюках, сбросила и легко перешагнула их. На ней были узенькие черные трусики. Она сняла и их. В месте схождения мускулистых ног обнажился темный треугольник. Теперь желание уже переполняло его.

Она медленно приблизилась к Миреку, слегка прикрывая ладонями свои груди.

— Сожми их, и сожми крепко.

Он отбросил пружины и хотел было встать, но легким движением руки она остановила его. Тогда он поднял руки, положил их на грудь Лейлы и сжал ее. Грудь женщины была мягкой и одновременно упругой. Выражение лица Лейлы не изменилось. Он сжал пальцы сильнее. Ее губы приоткрылись, и стал виден чистый розовый язык. Он слегка притянул женщину к себе. Она опрокинула его навзничь. Задыхаясь, она нащупала его мужское начало и оседлала Мирека. Он инстинктивно продолжал сжимать ее грудь. Мирек хотел притянуть ее к себе поближе, чтобы поцеловать в губы, однако она уклонилась. Ему удалось лишь слегка прикусить ей ухо.

Напряжение в нем быстро нарастало. Он постарался сдержать себя, но не смог. По телу Мирека прошли конвульсии, и со вздохом наслаждения он опорожнил свою плоть.

Ее лицо не скрывало разочарования. Несколько мгновений она инстинктивно продолжала движения.

Мирек пробормотал:

— Понимаешь, я столько месяцев не был с женщиной...

Лейла пожала плечами и легко поднялась. Около кровати стоял на специальном столике металлический тазик и висело полотенце. Она взяла его и вытерла внутреннюю поверхность бедер. Затем нагнулась за одеждой.

— Подожди.

Она обернулась к нему. Мирек сидел на кровати.

— Подожди, дай мне отдохнуть несколько минут. Все будет нормально.

Лейла окинула его скептическим взглядом. Мирек слегка похлопал рукой по кровати.

— Присядь на минутку.

Вновь пожав плечами, она оставила свою одежду и села рядом с Миреком. Некоторое время они молчали. Он положил ей руку на плечо. Никакого встречного движения. Она сидела безучастно, как будто в приемной у стоматолога. Он притянул к себе ее руку.

— Помоги мне...

От ее прикосновения Мирек почувствовал новый прилив желания. Он пробормотал:

— Поцелуй...

Лейла отрицательно покачала головой. Но ее рука действовала увереннее. Желание Мирека возродилось с полной силой. Она вновь попыталась опрокинуть его на спину, но он воспротивился. Он взял ее за плечи и легко уложил навзничь. На этот раз он решил быть сверху.

Все пошло нормально. Он проник в нее и начал сильные ритмичные движения. Первые несколько минут она лежала почти неподвижно. Потом стала двигаться навстречу ему. Еще через несколько минут она сомкнула ноги над его бедрами и начала слегка постанывать. Ее губы раскрылись, она обвила его тело руками и припала к его губам. Ее язык ласкал его рот. Она все теснее прижималась к Миреку. Их страсть достигла предела. Движения Мирека становились все сильнее. Она громко застонала. Ее дыхание обожгло Скибора. Она припала ртом к его плечу. Тело ее содрогалось от наслаждения. Он тоже испытал мучительную и сладостную боль любви.

Часто дыша, он перекатился на спину. На своем плече Мирек заметил капельку крови. Лейла мягко прикоснулась пальцами к месту укуса. Ему показалось, что на секунду в ее глазах появилось сострадание. Но это выражение мгновенно ушло.

Через минуту ушла и Лейла. Она снова вытерлась полотенцем и быстро оделась, не глядя на Мирека.

Когда женщина уже была у двери, он остановил ее:

— В следующий раз ты поцелуешь меня.

Она посмотрела на Мирека долгим бесстрастным взглядом, открыла дверь и быстро вышла.

* * *

Дверь его комнаты вновь открылась за полчаса до рассвета. Голый до пояса, в одних шортах, Мирек делал упражнения для пальцев, с силой погружая их в ведерко с песком. Услышав скрип двери, он подумал, что это Лейла. Но это был Фрэнк. Он одобрительно смотрел на упражняющегося Мирека. В его руках был листок бумаги. Взгляд Фрэнка уперся в плечо Скибора. Он заметил на нем след от укуса.

— Аха! Я вижу, Лейла провела с вами дополнительное занятие по физической подготовке. В принципе она ничего, но, на мой вкус, не слишком изобретательна. Вам надо бы попробовать ту маленькую филиппиночку уж она-то знает массу всяких хитростей.

Мирек продолжал упражнение, не обращая особого внимания на Фрэнка. Тот протянул бумажку Скибору.

— Это для вас.

— От кого?

— Судя по всему, от ваших людей.

Мирек стряхнул с пальцев песок и взял бумажку.

На листке было размашистым почерком написано: «Вернер, ни в коем случае не стригите волосы. Отращивайте усы».

Фрэнк заметил его недоумевающий взгляд.

— Это, наверное, какой-то код. Вы не знаете, что тут имеется в виду?

Мирек покачал головой.

— Нет, мне не давали никакого кода, и вообще я не ожидаю никаких посланий.

Фрэнк состроил гримасу.

— Они, наверное, думают, что тут у нас чертова парикмахерская!

Глава 7

Архиепископ Версано положил в рот еще один кусочек торта и одобрительно засопел. Проглотив его, он сказал:

— Шеф-повар здесь, видимо, послан самим Господом. Никто не готовит лучше него.

Беконный Священник и кардинал Менини согласились с мнением архиепископа. Это была вторая встреча Троицы в «L'Eau Vive», и у ван Бурха было уже достаточно материала для доклада. Менини был очень польщен, когда голландец заявил, что выбранная им сестра Анна подошла по всем параметрам для выполнения задания. Кардинал грациозно кивнул и спросил:

— Ну, а как обстоят дела с ее подготовкой?

— Отлично. У нее прекрасные актерские данные. Анна провела всю свою жизнь в церковной среде и поэтому довольно слабо разбирается в современной жизни. Но я стараюсь, чтобы она по возможности ближе соприкасалась с незнакомыми ей аспектами окружающего мира, и надо сказать, что Анна быстро прогрессирует.

Он посмотрел на часы и, улыбнувшись, добавил:

— Как раз сейчас она занимается аэробикой.

Собеседники недоумевающе посмотрели на него.

— Это такие новые танцевальные упражнения. Я хочу, чтобы она привыкла к подобным вещам. Одна из ее новых подруг — танцовщица. После занятий они поужинают и отправятся в «Джеки О».

Опять непонимающие взгляды. Ван Бурх рассмеялся.

— Это лучшая дискотека в Риме.

Кардинал посмотрел на него немного озадаченно:

— А вы уверены, что это необходимо?

Ван Бурх энергично кивнул.