Помоги проекту - поделись книгой:
– Правда? – засмущался Удька. – Думаете, я сгожусь королю?
– Подрастешь немного и обязательно сгодишься, – обманул его Себастьян. Угрызений совести он не испытывал. Дело превыше всего, а разбитые детские мечты его не касаются. Тем более что из парня и правда может выйти толк. Так что не слишком-то он покривил душой. – Рассказывай дальше!
– Дальше… – задумался Удька. – А дальше начались танцы, тут-то бродяга и учудил. Он достал из котомки страшную маску рыжей обезьяны, напялил ее на себя и стал прыгать среди танцующих, кривляться, хватать женщин за руки, громко что-то выкрикивать, но слов было не разобрать, словно он не на человеческом языке говорил, а на зверином! Ну, наши мужики и выгнали его из города… пинками… Чтобы, значит, понимал, как нужно вести себя в приличном обществе…
– Он не возвратился?
– Нет, вы что, его бы вовсе прибили! Дело уже к вечеру клонилось, многие изрядно набрались пива, не соображали, что творят. Но мне его не жаль, честно! Та маска… она была такая жуткая! Я прежде подобной не видел!..
Бродяга в маске рыжей обезьяны. Может быть, он и не имеет никакого отношения к событиям, а может, он – ключ ко всему. Себастьян не привык отбрасывать в сторону факты, даже если они не укладывались в общую картину.
Закончив разговор с мальчиком, Себастьян отправился к дому кузнеца. В том состоянии, в каком находился Гродень, от него было мало толка, но поговорить с ним охотник был обязан.
Толпа у дома уже разошлась, оставив семью наедине с их горем. Родик – жених – тоже куда-то делся. Кузнец сидел на крыльце и непрестанно смотрел в одну точку. Из дома доносился тихий – даже не плач – однотонный безнадежный вой.
Себастьян открыл калитку, подошел к Гродню и встал рядом. Никакой реакции. Кузнец словно не видел охотника, продолжая глядеть в землю. Руки девушки Себастьян не заметил, кузнец уже успел ее куда-то припрятать.
– У меня к тебе вопросы, – произнес охотник.
В подобных ситуациях никогда не знаешь, как поведет себя человек. Кто-то впадает в отчаяние, кто-то целиком уходит в себя, но есть и те, кто желает мстить. К такому состоянию Себастьян и хотел привести Гродня. Но для начала следовало вывести кузнеца из ступора, дать ему цель. – Я хочу найти убийцу, и ты должен мне помочь!
Долгую минуту Гродень не реагировал. Наконец, словно слова охотника только дошли до его сознания, он поднял тяжелый взгляд на пришельца.
– Она мертва.
– Да, она мертва, – подтвердил Себастьян. Это не было жестокостью, это была всего лишь правда. – Но он еще жив!
– Тот, кто это сделал с ней? – правильно догадался Гродень.
– Да. И я хочу исправить эту несправедливость.
– Медведь-людоед. Его сложно поймать. Ты видел лес? Он мертв, как и Лиска. Животные ушли оттуда. Все боятся.
– И ты тоже? – насмешливо спросил Себастьян.
– Я? – удивился Гродень и посмотрел на охотника, словно видел его впервые. – Нет, я не боюсь!
– Тогда я открою тебе тайну. Твою дочь убил не зверь, ее убил человек. Один из вас, местный. И все прочие смерти тоже его рук дело.
– Что? – кузнец вскочил на ноги и сжал пудовые кулаки. – Ты уверен, охотник? Отвечаешь за свои слова?
– Уверен и отвечаю, – кивнул Себастьян, с удовольствием наблюдая перемену в могучем Гродне. Теперь отчаяние в нем отошло на второй план, а глаза засияли жаждой мести. – И если ты мне поможешь, я смогу вычислить убийцу.
– Все, что в моих силах! – голос кузнеца подрагивал от нетерпения. – Спрашивай!
– О чем говорил с тобой бродяга на празднике месяц назад?
– Бродяга? При чем тут бродяга?
– Послушай, Гродень, давай договоримся сразу – охотник тут я! И вопросы задаю я! Или ты не хочешь отомстить за свою дочь?
– Хорошо, охотник. Я тебя понял, – кузнец задумался, припоминая давние события. – О чем он со мной говорил? О странном. Спрашивал вначале, как мы тут живем, всем ли довольны. Затем понес полную околесицу. Говорил о том, что каждый достоин большего, что мы не ценим себя и то, что заложено в нас. Потом что-то о рыжей обезьяне, которая возродилась и идет, и что она нам поможет. Да, он так и сказал: «Обезьяна идет! Услышь ее поступь!», Я ему сразу сказал, чтобы отстал. Только с сумасшедшими мне болтать недоставало! Хотя он поначалу безобидно себя вел, только все норовил про обезьяну свою рассказать. Я сказал ему, что, если не отстанет, то пожалеет. Он сразу отошел в сторону, потом я потерял его из виду. Только когда начались танцы, он вытащил эту маску и начал бесноваться. Тогда уж мы с мужиками выставили его из города. Бить – особо не били, но предупредили, чтобы обратно не совался. Он ушел, и больше я его не видел.
– В городе он не ночевал?
– Нет, мы же его выпроводили, не думаю, что он рискнул бы вернуться.
– Допустим. Скажи, кто в городе каблуки на сапогах чинит?
– Я и чиню, там дел-то обычно на несколько минут. Каблук вырезал да подбил гвоздями, чтобы держался.
– Сколько гвоздей идет на один каблук?
– По-разному, но в основном три или четыре, в зависимости от размера. А это здесь при чем?
– Пока не знаю. Скажи, чем больше нога у владельца сапог, тем крупнее каблук?
– Не обязательно, – пожал плечами Гродень.
– Можно ли по отпечатку сапог найти владельца?
– Вряд ли это получится, охотник. Каблуки я режу по одному стандарту. Ну да, есть поменьше, есть покрупнее, но даже я не опознал бы по следу хозяина. Если только нет каких особенностей. К примеру, гвозди особые или еще что-то в этом роде.
Себастьян покачал головой. Жаль, что с этой стороны не подойти. Те следы, что он обнаружил в лесу, особенностей не имели. Хотя и говорили о том, что владелец их мужчина, но это и так было ясно.
– С кем еще разговаривал на празднике бродяга? – вернулся к теме Себастьян. Ему не давал покоя этот пришлый, нацепивший маску рыжей обезьяны. Никогда охотник не слышал о подобном культе и его служителях, но, тем не менее, эта история его беспокоила. Что-то в ней настораживало…
– Я видел только, что он и к Буку приставал, но тот его быстро отшил. Он бродяге так руку сжал, что тот побелел от боли. Бук – был человеком старой закалки, терпеть не мог проходимцев, спуску им не давал. Как-то раз вора поймал да обе руки ему поломал. Жаль Бука, первым погиб.
– И нашли от него только кисть, правильно?
– Да, – удивленно подтвердил Гродень. – А тут есть связь? Между медведем и бродягой? Он ему руку сжал, а потом от самого только кисть и осталась?..
Тут он вспомнил о собственном трофее и пошатнулся. Крепкий, здоровый человек, но подобное горе может поломать, уничтожить.
– А при чем тут Лиска? – голос кузнеца дрожал от волнения. – Она же бродягу этого даже не видела! И остальные, те, кто после пропал, они ведь тоже ни при чем! Хотя бродяга и Дагру за руки хватал, а она тоже пропала вместе с сыном своим малолетним. Если это месть, то значит, что Лиска погибла из-за меня? Из-за того, что я эту рыжую обезьяну из города выкинул?
На Гродня тяжело было смотреть. Его твердый, как камень, подбородок безвольно затрясся.
– Послушай, – Себастьян узнал все, что хотел, – еще ничего не понятно. Не думаю, что ты виновен в смерти дочери. Мне понадобится твоя помощь. Информация очень ценна. Я должен все обдумать, поговорить с другими. Мы его найдем, обещаю тебе. Слово.
– Я верю тебе, охотник. Я буду ждать, когда позовешь, – кузнец повернулся и ушел в дом. Если мысль о виновности в смерти Лиски будет его подтачивать, то он долго не протянет. А терять такого помощника раньше времени не хотелось. Конечно, каждый сам обязан пережить собственное горе, но одно дело пылать жаждой мести, а совсем иное – винить во всем себя, грызть душу за собственные поступки.
Себастьян вернулся в трактир. Ниплух разыскал еще нескольких человек, якобы видевших медведя. Но, к сожалению, ничего нового они не рассказали. Да и расспросы о празднике и бродяге больше ничего не дали. Охотник поговорил с каждым, но все показания сходились. Его видели, помнят. Всерьез не приняли. Когда начал раздражать, выкинули из города. И маску помнят – страшная была: волосы рыжие, глаза выпученные, клыки торчат изо рта. Прямо как живая!
Наслушавшись впечатлений, охотник отпустил свидетелей. Те охотно отправились по домам. День шел на убыль, вечерело, но посетителей в трактире не прибавлялось. Дара, свободная от дел, болтала в углу с худощавым черноволосым парнем, Удька торчал на конюшне, а Гош в очередной раз протирал за стойкой посуду.
Себастьян приказал подать себе ужин и задумался над тарелкой с тушеной бараниной и овощами. Нужно ловить перекидыша, пока он не погубил еще кого-нибудь. Но как? Устроить засаду, дождаться, пока он будет возвращаться из леса в человеческом обличье и тогда его и взять? Но мест, чтобы проникнуть в лес и выйти незамеченным в город – слишком много. И вряд ли перекидыш пойдет второй раз одной и той же дорогой. Нет, нужно придумать что-то иное, такое, чтобы он сам начал искать встречу с охотником!
Ведь недаром же медведь пришел ночью под окна таверны. Знал, что Себастьян услышит звуки и выйдет на улицу. Притаился, изучал, но не напал. Почему? Решил, что не справится? Но в тот момент все преимущества были на стороне перекидыша. Если бы он прыгнул с крыши на Себастьяна, то у охотника осталось бы мало шансов на победу. Точнее, их не осталось бы вовсе. Но знал ли об этом перекидыш? Ведь в том, что у него в обоих обликах доминирует человеческий разум, есть как плюсы, так и минусы. Иногда звериные инстинкты важнее, чем долгие размышления. Перекидыш пришел посмотреть на охотника, потому что был наслышан об их невероятных способностях, об умении справиться с любой опасностью. Он не напал, потому что испугался, несмотря на свое явное преимущество. Человеческий разум помешал ему, но повторит ли он и в следующий раз свою ошибку? Или все же перекидыш надеялся, что Себастьян покрутится в Благодатном, да и уедет обратно в далекую столицу, оставив местным самим решать собственные проблемы? В таком случае, он поступил разумно, не напав. Гибель охотника – это не смерть обычных горожан. Такие дела не оставляют без последствий. Погибни Себастьян от когтей перекидыша, и уже через несколько дней сюда явились бы другие охотники. И можно было быть уверенным, что они довели бы дело до конца.
И при чем тут рыжая обезьяна?!
Дара громко засмеялась и шлепнула черноволосого парня по рукам. «Это, наверное, дружок девушки, – подумал охотник. – Как его?.. Прек. Кстати, он ведь тоже общался с бродягой!..»
Себастьян махнул рукой, привлекая внимание парочки. Дара тут же приняла серьезный вид и подбежала к охотнику.
– Чего желаете, господин?
– Пригласи сюда своего друга, я хочу с ним поговорить.
– Прека? А на что он вам? Ой, извините, господин охотник, сию секунду!
Она вернулась к дальнему столу, о чем-то коротко пошепталась с парнем, и тот тут же поднялся из-за стола и подошел к Себастьяну, почтительно склонив голову.
– Присаживайся, – пригласил охотник. Прек молча сел напротив, даже не интересуясь причинами приглашения. Себастьян без особого интереса оглядел парня: среднего роста, узкоплечий и слегка сутулый. Интересно, чем он привлек видную дочь трактирщика? – Ты, наверное, слышал, как я опрашивал людей?
– Слышал, вы спрашивали всех о медведе и о бродяге на празднике. Но медведя я не видел…
– А бродягу?
– Его помню. Мы говорили с ним. Недолго. Затем его прогнали.
– О чем вы говорили?
– Он спрашивал, как мы живем, довольны ли судьбой.
– И что ты ответил?
– Что всем доволен!
– И больше ты никогда его не встречал?
– Нет, – уверенно ответил Прек. – Не встречал.
Себастьян умел распознавать ложь и у более хитроумных особ, собаку съевших на интригах. Сейчас же он ясно видел, что парень недоговаривает. Слегка изменился голос, чуть дернулось веко, пальцы непроизвольно отбивали барабанную дробь на лавке – все признаки обмана. Но вот вопрос: зачем ему лгать?
– Хорошо, – удовлетворенно кивнул Себастьян, делая вид, что полностью доволен рассказом. – Это все, что я хотел узнать. Можешь идти!
Прек неловко поклонился и вернулся за дальний стол. Интересный тип, необычно самоуверенный для провинциала. Впрочем, даже если он врал о бродяге, сейчас охотника это не интересовало.
«Перекидыш. Как же его выманить?» Некая смутная идея мелькнула в голове охотника!
Себастьян подошел к Гошу, тот оторвал взгляд от тарелок.
– Господин охотник?
– Думаю, скоро мы возьмем медведя.
Взгляд трактирщика посветлел.
– Это замечательная новость, люди будут довольны. Но как вы это сделаете? Ведь медведь неуловим!
– У меня появились улики… но об этом пока рано говорить. Завтра все прояснится!
С этими словами Себастьян покинул трактир в полной уверенности, что через час эта весть разлетится по всему городу. На то и строился расчет. Заинтриговать перекидыша, припугнуть таинственной уликой, заставить проявить себя любым образом.
Через десять минут Себастьян уже стучался в дом кузнеца. Гродень едва протиснул в проем широкие плечи.
– Есть дело, собирайся. Да… возьми с собой какое-нибудь оружие!
Гродень без единого слова прикрыл за собой дверь, дошел до кузницы и вскоре вышел, держа в руках крайне острый на вид серп.
– Молот потерял в лесу, – хмуро сообщил кузнец. – Серп сам точил, не подведет.
– Следуй за мной! – приказал Себастьян.
В трактире имелся второй выход – неприметная дверь позади дома, ее Себастьян заметил еще утром и сейчас провел Гродня через нее внутрь. Это тоже составляло часть плана. Никто их не увидел, и охотник с кузнецом осторожно поднялись по лестнице на второй этаж, попав в комнату Себастьяна.
– Нужно будет спрятаться в сундуке, другого места в комнате просто нет. И сидеть там тихо. Думаю, медведь придет ночью меня убивать.
– Я буду сидеть тихо, как мышь, – пообещал кузнец. И добавил: – Он не учует!
На ужин Себастьян спустился вниз. Сегодня посетителей оказалось чуть больше, чем прошлым вечером. Главная тема всех разговоров: что же такого отыскал охотник и как это поможет охоте на медведя? Конечно, при появлении Себастьяна собравшиеся сбавили тон.
Главное, не смотреть в эти лица, не выдать себя, показав, что ты подозреваешь каждого из присутствующих. Пусть только он, кузнец и сам перекидыш знают об истинном положении вещей, а остальные должны думать, что охота идет хоть и за страшным медведем-людоедом, но всего лишь зверем, а не человеком. Одним из них, тем, кто может сидеть рядом, по правую руку, и спокойно потягивать пиво – как несколько часов назад потягивал кровь из жертв, словно изысканное вино.
Охотник сидел в одиночестве за своим столом. Ужинал, пил местное вино, которое оказалось достаточно сносным, но особо не усердствовал ни в наполнении желудка, ни в затуманивании головы. Хотя со стороны казалось, что Себастьян изрядно набрался. Наконец, когда за окном воцарилась тьма, а последний посетитель ушел в ночь, охотник поднялся на ноги и, слегка пошатываясь, пошел к себе комнату.
Из сундука не доносилось ни звука. Кузнец умел сидеть тихо, и даже, кажется, не дышал. Себастьян рухнул на кровать и со стороны можно было подумать, что провалился в глубокий сон. Так удачно получилось, что меч лежал на полу прямо под рукой, а заряженный пистоль – под подушкой.
Время шло, охотник захрапел. Давно уже смолкли голоса, дом погрузился в сон.
Не уснуть на самом деле было легко – кровь бурлила от возбуждения. Себастьян был готов к появлению перекидыша, ждал… и все равно, легкий скрип ставень чуть не застал врасплох. Медведь мог передвигаться бесшумно, когда хотел, а по стенам лазил лучше кошки. Открыть окно снаружи не составило для него труда. Значит, по ставням он царапал только, чтобы привлечь внимание и выманить на улицу.
Медведь уже находился в комнате, заполняя ее своим объемом. Дышать стало тяжело из-за резкого звериного запаха.
Перекидыш осматривал охотника. Он прекрасно видел в темноте и нападать не спешил. Ему было интересно. Себастьян тоже выжидал, готовый в любой момент вскочить на ноги.
А потом медведь сделал нестандартный ход. Он заговорил.
–
Впервые Себастьяну встречался перекидыш, который умел говорить в зверином обличье. Не то, чтобы они не могли этого делать в принципе, как примитивные оборотни, но обычно просто не хотели. Пусть некоторые слова у медведя получались не слишком четкими – он слегка шепелявил, но смысл его фраз был понятен.
Охотник сел на постели, осторожно вытащив руку с зажатым в ней пистолетом, и направил его дулом в потолок. Меч он мог схватить в любой момент, но решил повременить и в ответ спросил сам:
– Почему не нападаешь?
Поделиться книгой: