Тайна Испанского мыса

— О, — разочарованно протянул Молей. — Значит, мистер Марко досаждал мисс Годфри, Корт?

— Роза, — прошептала мисс Годфри, — ты никогда мне не говорила...

— О, вы все просто невыносимы! — воскликнула Роза, вскакивая. — А что касается тебя, хитрюга Корт, то не смей даже говорить со мной! Какое право ты имел... ссориться с Джоном... да, с Джоном... из-за меня. Он не досаждал мне! Любая вольн... все, что было между нами, было с моего согласия, можешь быть в этом уверен!

— Роза, — жалобно начал молодой человек, — это...

— Не желаю говорить с тобой! — В ее голубых глазах сверкнул гневный вызов, и она гордо вздернула голову. — Если хотите знать, вы все... да, и ты, мама!.. Джон просил меня выйти за него замуж!

— Зам... — Миссис Годфри потеряла дар речи.

— И я... я почти согласилась, — более тихим голосом добавила Роза. — Не окончательно, но...

И тут произошло нечто совершенно неожиданное. Миссис Констебль заерзала на стуле и впервые за все время хрипло произнесла:

— Дьявол! Хитрый, грязный, бессердечный дьявол. Я это предвидела. Как вы были слепы, миссис Годфри. Если бы у меня была дочь... Он снова прибег к своим старым, испытанным фокусам... — Неожиданно она резко замолчала, при этом ее застывшее лицо даже не дрогнуло.

Нечто вроде страха промелькнуло в глазах Розы. Миссис Годфри смотрела на нее во все глаза, прикрыв рот рукой, смотрела на эту высокую смуглую девушку, которая была ее дочерью, словно видела ее впервые.

Лицо Корта стало серым, однако он с достоинством произнес:

— Я не думаю, что мисс Годфри отдает себе отчет, во что она позволила себя вовлечь, инспектор. Я и сам могу рассказать вам, ибо в противном случае об этом расскажет Тиллер... поскольку он, кажется, торчал там достаточное время, чтобы слышать все до конца. Марко сказал мне то же самое, что сказала сейчас мисс Годфри: что он сделал ей предложение в пятницу, и что она почти приняла его, и что он настолько уверен в исходе, что все уже спланировал. Они собирались сбежать на следующей неделе и пожениться. — Он слегка вздрогнул.

— Я никогда... — пролепетала Роза, — он не должен был...

— Он также сказал, — тихо продолжил Корт, — что ему все равно, донесу ли я об этом мистеру или миссис Годфри или всему миру; они любят друг друга, и ничто не в силах остановить их. Кроме того, заявил он, Роза сделает все, что он скажет. Он также сказал, что я глупец, который путается у него под ногами, выскочка и желторотый птенец. Он еще много чего наговорил, не столь невинного. Верно, Тиллер?

— Совершенно верно, мистер Корт, — кивнул Тиллер.

— Кажется, я его здорово разозлил; не думаю, что он говорил бы со мной так откровенно и так легко вышел бы из себя, не будь он чем-то сильно взволнован. Я пришел в такое бешенство, что бросился прочь; кажется, я бы его убил, если бы остался там еще на несколько минут.

Роза неожиданно тряхнула головой и, не сказав ни слова, направилась к двери. Молей молча проводил ее взглядом.

— Сделал предложение, — с горечью выговорила миссис Констебль. — Какое благородство с его стороны. — Больше она ничего не сказала.

— Ну что ж. — Инспектор Молей распрямил плечи. — Ну и кашу вы тут заварили. Как бы там ни было, вы и Марко вернулись в гостиную.

— Не знаю насчет Марко, потому что я отправился бродить вокруг, поскольку был слишком взбешен, чтобы вернуться к игре. Я тупо продолжал искать Розу. А когда немного поостыл и вернулся обратно где-то около половины одиннадцатого, то нашел Марко как ни в чем не бывало сидящим за столом.

— Что произошло потом, Тиллер? — спросил Молей.

Тиллер деликатно прокашлялся, прикрыв рот рукой.

— Мистер Корт убежал по дорожке, как он и сказал; я слышал, как он немного позже застучал каблуками по ступеням, ведущим к дому. Мистер Марко какое-то время оставался на террасе, что-то сердито бормоча. Потом я увидел, как он — свет на террасе был включен, сэр, — поправил костюм (он был во всем белом, сэр), пригладил волосы, расслабил ворот и попытался изобразить улыбку, после чего выключил свет и покинул террасу. Мне показалось, что он направился прямо к дому, сэр.

— Точно к дому? Вы пошли за ним?

— Да, сэр.

— Вы хороший наблюдатель, Тиллер, — заметил, улыбаясь, Эллери, который не отрывал глаз от вежливого лица маленького человечка. — Превосходный отчет. Кстати, кто здесь отвечает на телефонные звонки?

— Обычно помощник дворецкого, сэр. Панель переключения находится во внутреннем холле, сэр. Мне кажется...

Молей приложил губы к уху Эллери и прошептал:

— Мой человек уже побеседовал с помощником дворецкого. И с другими постоянными слугами тоже. Никто не припомнил телефонного звонка в тот период времени, когда мог звонить Кидд. Но это ничего еще не значит; они могут лгать или не помнить.

— Или тот, кому звонили, ждал звонка, — тихо предположил Эллери, — у панели переключения... Благодарю, Тиллер.

— Не за что, сэр. Спасибо, сэр. — Тиллер быстро посмотрел на него и отвел взгляд, от которого, казалось, ничего не могло ускользнуть.

— Надеюсь, моя дорогая Стелла, — ядовито бросил Уолтер Годфри из своего кресла в углу, на котором восседал словно маленький злобный король на троне, — что ты удовлетворена творением собственных рук. — И он, поднявшись, последовал за своей дочерью из гостиной. Что он имел в виду своей напыщенной тирадой, никто — по крайней мере, миссис Годфри, которая сидела подавленная и сломленная, — не мог бы объяснить.

Детектив, которого инспектор звал Сэм, торопливо вошел из патио и что-то негромко сказал инспектору. Молей неохотно кивнул, потом сердито глянул на Эллери и судью Маклина, которые все это время чопорно стояли в углу, и вышел из комнаты.

Напряжение в гостиной мгновенно ослабло, как если бы вырубили электрический ток. Джозеф А. Мунн молча двинул правой ногой и сделал глубокий бесшумный вздох. Горгонообразное лицо миссис Констебль приняло почти человеческое выражение, ее могучие плечи содрогнулись. Миссис Мунн поднесла крохотный батистовый платочек к своим холодным глазам. Корт нетвердой походкой направился к столику и налил себе выпивки... Тиллер повернулся, чтобы уйти.

— Пожалуйста, Тиллер, — мягко обратился к нему Эллери; Тиллер остановился, и ток, словно по волшебству, снова включился. — Такого наблюдательного человека, как вы, еще поискать. Возможно, в будущем нам стоит использовать ваш талант... Леди и джентльмены, я позволю себе вторгнуться в эту нелицеприятную дискуссию. Меня зовут Квин, а джентльмен слева от меня — судья Маклин.

— Кто дал этой птичке право здесь чирикать? — рявкнул Джо Мунн неожиданно, поднимаясь во весь свой громадный рост. — Разве одного копа недостаточно?

— Я как раз собирался пояснить, — спокойно продолжил Эллери, — что инспектор Молей попросил нас принять участие в расследовании в качестве... э... консультантов. Из чего следует, что я имею право задать несколько относящихся к делу вопросов. Пожалуй, начнем с вас, мистер Мунн, поскольку вы выглядите таким нетерпеливым. В котором часу вы легли спать вчера ночью?

Мунн, прежде чем ответить, на пару секунд вперился в него холодным взглядом. Его темные глаза казались не менее твердыми, чем омываемые морем камни у подножия Испанского мыса.

— Около половины двенадцатого, — ответил он.

— Насколько я в курсе, игра закончилась без четверти двенадцать?

— Последние полчаса я не играл. Я извинился и ушел к себе.

— Понятно, — негромко произнес Эллери. — Тогда почему вы сказали, миссис Годфри, что первым оставил игру мистер Марко?

— О, я не знаю. Я не могу помнить всего... это просто невозможно...

— Вполне вас понимаю. Но необходимо давать правдивые ответы, миссис Годфри. От точности вашей памяти может зависеть очень многое... Мистер Мунн, когда вы ушли к себе наверх, мистер Марко продолжал играть в этой комнате?

— Ну да.

— Вы видели или слышали его, когда он последовал за вами?

— Он не следовал за мной... — резко отозвался Мунн.

— Ну, это в переносном смысле, — поспешно добавил Эллери. — Так слышали?

— Нет. Я же сказал вам, что сразу лег спать. Я ничего не слышал.

— А вы, миссис Мунн?

— Не понимаю, почему мы должны бесконечно отвечать на эти вопросы, Джо! — воскликнула красавица пронзительным голосом.

— Заткнись, Сесилия! — рявкнул Мунн. — Миссис Мунн поднялась наверх, как раз когда я заползал в постель, Квин. Мы спим в одной спальне.

— Понятно, — улыбнулся Эллери. — Как мне кажется, мистер Мунн, вы какое-то время были уже знакомы с Марко?

— Креститесь, если вам кажется. Но вы ошибаетесь. Я никогда не видел этого смазливого парня до тех пор, пока мы не приехали сюда. — Мунн пожал могучими плечами. — Невелика потеря, скажу я вам. У нас в Рио такой пижон недолго продержался бы среди белых парней. Это как пить дать, — продолжил он с жесткой ухмылкой. — Я сроду не водил дружбу с такими, хотя здесь пришлось... исключительно из уважения к миссис Годфри. Сесилия и я собирались убраться отсюда ко всем чертям, при первой же возможности, верно, детка?

— Придержи язык, Джо! — гневно прикрикнула на него миссис Мунн, бросая встревоженный взгляд в сторону миссис Годфри.

— Э... но конечно же вы давно знакомы с миссис Годфри?

Здоровяк снова пожал плечами:

— Нет. Я вернулся из Аргентины всего четыре или пять месяцев назад; встретил в Нью-Йорке миссис Мунн, и мы, как видите, поженились. Я там подзаработал деньжонок, а с ними нигде не пропадешь. Мне лишь известно, что мы получили приглашение погостить здесь, на Испанском мысе. Черт, оно показалось мне довольно заманчивым! Теперь меня не испугать благородным обществом, как раньше.

Рука миссис Годфри поднялась в беспомощном, испуганном жесте, как если бы она хотела остановить мистера Мунна или предупредить его об опасности. Он посмотрел на нее неожиданно прищуренными холодными глазами:

— В чем дело? Я что, ляпнул что-то, чего не следовало?

— Так вы хотите сказать, — вкрадчиво спросил Эллери, подаваясь вперед, — что вы никогда не встречались и никогда не слышали о семействе Годфри до тех пор, пока не получили приглашение погостить некоторое время в их летнем доме?

Мунн погладил свой загорелый подбородок.

— Спросите лучше об этом у миссис Годфри, — резко ответил он и сел.

— Но... — начала Стелла Годфри сдавленным голосом; ее ноздри широко раздувались, казалось, она готова была лишиться чувств. — Но... я всегда приглашаю сюда... интересных людей, мистер Квин. Мистер... мистер Мунн представлялся мне свежим лицом, о котором я читала в газетах, к тому же я... я видела миссис Мунн, когда она была еще Сесилией Болл, в нескольких бродвейских ревю...

— Это правда, — кивнула миссис Мунн, очаровательно улыбаясь. — Я выступала во многих шоу. А нас, артистов, часто приглашают в красивые места.

Судья Маклин выступил вперед и спросил:

— А вы, миссис Констебль? Вы наверняка старинный друг миссис Годфри?

Толстуха уставилась на него во все глаза, в которых заметалась паника. Миссис Годфри издала жалкий писк, как если бы умирала.

— Д-д-да, — пролепетала миссис Годфри, стуча зубами. — О, я знакома с миссис Констебль...

— Давно... — хрипло выдохнула миссис Констебль; ее необъятная грудь колыхнулась, словно широкое море.

Эллери и судья Маклин обменялись вопросительными взглядами, и в следующий момент в гостиную, топая грубыми ботинками по отполированному паркету, вошел инспектор Молей.

— Итак, — громко выдохнул он, — найти одежду Марко — гиблое дело, это проверено. Ребята прочесали дно у камней, прямо под скалами, по всему мысу. Они также обшарили каждый дюйм территории и близлежащие к шоссе и парку участки. Никаких шмоток. Никаких шмоток, и все тут. — Он покусал нижнюю губу с таким выражением, как если бы не доверял отчету своих подчиненных. — Они даже проверили два общественных пляжа — по обеим сторонам мыса. И само собой, обыскали весь участок, принадлежащий Уорингу. Так, на всякий случай. Но, кроме кучи бумаг, коробок для ленча и прочей ерунды, ничего не обнаружили. Мне это непонятно.

— Это ужасно странно, — пробормотал судья Маклин.

— Нам остается лишь одно. — Молей упрямо сжал челюсти. — Вряд ли это понравится благородным господам, но я намерен это сделать. Эти шмотки должны быть где-то здесь; откуда мне знать, что они не спрятаны в доме?

— В доме? Здесь?

— Ну да. — Молей пожал плечами. — Я послал ребят обшарить все углы. В доме есть черный ход, кое-кто из полицейских уже наверху, осматривают спальни. Мы успели проверить хибару Джерома, гараж, лодочный домик и все хозяйственные постройки. Я велел брать все, что может показаться полезным.

— Никаких других новостей? — рассеянно спросил Эллери.

— Никаких. Ни слуху, ни духу о капитане Кидде и Дэвиде Каммере; яхта просто исчезла. Катер береговой охраны прочесывает воды, вся местная полиция поднята на ноги. Я только что шуганул к чертям собачьим целую свору репортеров. Мыс просто кишит ими. Я всех прогнал. Единственная ниточка, которую я вижу, — это Пенфилд из Нью-Йорка.

— Так что вы предприняли?

— Послал одного из своих лучших парней встретиться с ним. У него есть полномочия допросить адвоката и в случае надобности привезти сюда.

— Насколько я знаю Пенфилда, вряд ли такое возможно, — усмехнулся судья Маклин. — Это скользкий тип, инспектор, к тому же хитрый, как старый лис. Ваш человек не сможет привезти его сюда, если только он сам этого не захочет. Он может безропотно прибыть сюда только в том случае, если сочтет, что это поможет ему избежать неприятностей. Все, что вы можете, — это положиться на Бога.

— Или на черта! — рявкнул Молей. — Пойдемте наверх, в комнату Марко.

* * *

— После вас, Тиллер, — улыбнулся Эллери маленькому человечку. — Полагаю, все остальные могут подождать здесь.

— Меня, сэр? — пробормотал слуга, приподнимая резкие маленькие бровки.

— Ну да.

Эллери и судья вышли из гостиной следом за Тиллером, который шел за хмурым инспектором. Позади них остались каменные лица. По примыкающему коридору они пришли к широкой лестничной клетке. Тиллер кивнул в ее сторону, поклонился инспектору и повел их наверх.

— Ну как? — осторожно поинтересовался судья, когда они начали подниматься по ступеням, медленно передвигая свинцовые ноги.

Оба разом вспомнили, что не спали всю ночь и едва держатся на ногах от усталости. Им пришлось прикладывать мучительные усилия, чтобы преодолеть ступени.

Эллери вытянул губы и прищурил слегка покрасневшие от бессонницы глаза.

— Ситуация из ряда вон выходящая, — проворчал он. — Мне кажется, все чересчур запутанно.

— Если ты имеешь в виду, каким боком это касается Муннов и миссис Констебль...

— Как они тебе?

— Как личности они мне малопонятны. Мунн — опасный тип. Этот вывод я делаю из того, что утром рассказала нам Роза, и из того, что наблюдал сейчас. Он пташка вольная, заносчив, довольно бесстрашен, кроме того, не раз сталкивался с насилием. Словом, темная лошадка. Его жена... — Тут судья вздохнул. — Боюсь, это довольно распространенный тип, но потенциальные возможности даже распространенных типов крайне непредсказуемы. Расчетливая, дешевая шлюшка, которая, несомненно, вышла за Мунна из-за его денег и его физической привлекательности. Такая вполне способна крутить шашни прямо под носом у своего благоверного... Что касается миссис Констебль... для меня она абсолютная загадка. Тут мой нюх мне отказывает...

— Неужели?

— По всему видно, что это немолодая уже женщина из верхних слоев среднего класса. Я не сомневаюсь, что у нее большая семья, все дети уже взрослые и, возможно, женатые, а она — хорошая жена и мать. Должен заметить, ей многим больше сорока, несмотря на показания Розы Годфри. Мы непременно должны потолковать с ней, мой мальчик. Она здесь так же не к месту, как...

— И тем не менее она принадлежит к тому типу американских женщин, — негромко возразил Эллери, — которых можно встретить бросающими плотоядные взгляды на стройных молодых денди в парижских кафе и на бульварах.

— Мне это и в голову не приходило, — проворчал судья. — Боже мой, ты прав. Так ты думаешь, что она и Марко...