Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Легенды крови и времени - Дебора Харкнесс на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

– Баб… – начала Бекка и икнула.

– …Уля, – докончил за сестру просиявший Филипп.

Зато у меня от беспокойства все кишки в животе завязались узлом. Я только сейчас сообразила: если Изабо явилась среди ночи, даже не позвонив, случилось что-то очень скверное.

Я слышала приглушенные голоса. Они находились слишком далеко, чтобы мой ведьмин слух улавливал слова. Зато близнецы навострили уши и наверняка слышали каждое слово в разговоре между их отцом и бабушкой. К сожалению, они были еще очень малы и не могли пересказать мне содержание.

Переложив Бекку в одну руку и подхватив другой Филиппа, я с опаской поглядывала на скользкие ступеньки лестницы. Обычно я держалась за веревку, натянутую Мэтью вдоль закругленной стены. Веревка предохраняла теплокровных от падения. Находясь рядом с детьми, я старалась почти не пользоваться магией, боясь, что они попытаются мне подражать. И эта ночь не была исключением.

«Идем со мной, и я исполню твое желание», – прошептал ветер, нежно, будто возлюбленный, лаская мне лодыжки.

Его призыв был до безумия ясным. Тогда почему он не принес мне слова Изабо? Почему захотел, чтобы я сама оказалась рядом с мужем и свекровью?

Но магия стихий чем-то напоминала Сфинкса: если не задашь ей правильный вопрос, она попросту откажется отвечать.

Крепче прижав к себе детей, я поддалась призыву ветра, и мои ноги оторвались от пола. Я надеялась, что дети не заметят, как мы плывем в нескольких дюймах над каменными плитами. Однако в серо-зеленых глазенках Филиппа мелькнуло что-то древнее и мудрое.

Из высокого узкого окна падал луч серебристого лунного света, прорезая стену. Пока мы спускались, внимание Бекки было целиком поглощено лучом.

– Красивые, – вкрадчиво произнесла она, потянувшись к лучу. – Красивые детки.

На несколько секунд свет потянулся к Бекке, изгибаясь и нарушая – в человеческом понимании – законы физики. Мои руки покрылись гусиной кожей, после чего засветились проступившие изнутри красные и золотые буквы. Лунный свет обладал магией, но, хотя я и была ведьмой-прядильщицей, мне далеко не всегда удавалось видеть то, что без труда видели наши дети смешанных кровей.

С радостью оставив луч за спиной, я позволила ветру пронести себя и детей до конца лестницы. Когда мы оказались на твердой почве, остаток пути до входной двери я прошла самостоятельно.

Щеку обожгло морозом. Верный признак, что на тебя устремлен взгляд вампира. Значит, Мэтью заметил наше появление. Вместе с Изабо они стояли в открытом дверном проеме. Игра лунного света и теней делала его скулы острее, а волосы – темнее. По странной алхимии тот же свет придавал волосам Изабо золотистый оттенок. Ее темно-желтые легинсы были заляпаны грязью, а белая рубашка порвана там, где зацепилась за ветку. Изабо приветствовала меня кивком, успокаивая дыхание. Она действительно бежала сюда со всех ног.

Малыши сразу почуяли неладное. Вместо бурной радости от встречи с бабулей, как бывало всегда, оба уцепились за меня, вдавив головки в изгибы моей шеи. Казалось, им хочется спрятаться от непонятной, загадочной тьмы, вдруг появившейся в доме.

– Я говорила по телефону с Фрейей. Мы еще не закончили разговор, когда Маркус объявил, что сходит в деревню, – с оттенком паники в голосе пояснила Изабо. – Но Алена это насторожило, и мы последовали за ним. Поначалу Маркус вел себя вполне нормально, а потом… как с цепи сорвался.

– Маркус убежал из Сет-Тура?

Невероятно! Маркус обожал Изабо. Она сама настояла, чтобы он все лето провел с ней.

– Сначала он двинулся на запад. Мы решили, что он направился к вам. Однако что-то подсказало мне: нельзя выпускать его из поля зрения. – Изабо несколько раз шумно глотнула воздух. – Но потом Маркус свернул на север, в сторону Монлюсона.

– К Болдуину?

У моего деверя был там дом, построенный в незапамятные времена, когда местность называлась просто горой Люциуса.

– Нет. Не к Болдуину. В Париж, – ответил Мэтью, и его глаза потемнели.

– Он не убежал куда глаза глядят, – кивнула Изабо. – Он решил вернуться к Фиби.

– Что-то пошло наперекосяк, – пробормотала я, ошеломленная новостью.

Меня все уверяли, что превращение Фиби из теплокровной женщины в вампиршу пройдет без сучка и задоринки. Столько необходимых приготовлений. Столько заботы. Казалось, учтена каждая мелочь.

Чувствуя мою нарастающую тревогу, Филипп заерзал и стал проситься вниз.

– Фрейя говорила: у них все прошло по плану. Фиби теперь вампирша.

Мэтью забрал у меня Филиппа и спустил на пол:

– Маман, побудь с Дианой и детьми, а я разыщу Маркуса и узнаю, почему он взбрыкнул.

– Ален дожидается снаружи, – сообщила Изабо. – Возьми его с собой. Твой отец считал, что в подобной ситуации вторая пара глаз никогда не бывает лишней.

Мэтью меня поцеловал. Как и большинство его прощальных поцелуев, этот был с оттенком свирепости. Напоминание мне: держать оборону, пока его нет рядом. Потом он пригладил волосики Бекки и нежно поцеловал в лобик.

– Будь осторожен, – прошептала я, больше по привычке, нежели действительно тревожась за него.

– Как всегда, – ответил Мэтью и, наградив меня долгим, пристальным взглядом, повернулся и зашагал в темноту.

Малыши, возбужденные появлением бабушки, успокоились не сразу. Прошло около часа, прежде чем их одолел сон. С моими взбудораженными нервами и лавиной вопросов без единого ответа нечего было и думать о сне. Я спустилась на кухню, где и застала Изабо в обществе Марты.

Здешняя кухня занимала несколько смежных помещений и была одним из моих любимых мест – неизменно теплая и уютная. Мне нравилась старинная железная плита с эмалированными стенками; особенно когда в ее духовке горел огонь и пеклось что-то вкусное. Здесь всегда стояли вазы и тарелки со свежими фруктами, а на разделочном столе Марта создавала очередной кулинарный шедевр, способный удовлетворить самого привередливого гурмана. Однако сегодня в кухне было холодно и темно, невзирая на включенные бра и яркие голландские плитки, украшавшие стены.

– Самое скверное в положении замужней женщины, у которой муж еще и вампир, – это сидеть дома и ждать новостей. – Я плюхнулась на один из стульев вокруг огромного выщербленного стола – здешнего средоточия домашней жизни. – Слава богу, что появились мобильные телефоны! Не представляю, как раньше приходилось довольствоваться лишь бумажными письмами.

– Это никому из нас не нравилось, – сказала Марта.

Она поставила передо мной чашку горячего чая. Рядом на тарелке лежал круассан с миндальной пастой, посыпанный сверху сахарной пудрой.

– Божественно! – произнесла я, вдыхая аромат чайных листьев и ореховую сладость круассана.

– Надо было и мне отправиться с ними, – заявила Изабо.

За все это время она даже не попыталась поправить сбившиеся волосы или смыть грязное пятно со щеки. Обычно Изабо всегда и везде старалась выглядеть безупречно.

– Мэтью просил тебя остаться здесь, – возразила Марта, скупыми, выверенными движениями насыпая муку на разделочный стол.

Вытащив из миски ком теста, Марта принялась месить его ладонями.

– Невозможно всегда получать то, что хочешь, – сказала Изабо.

В отличие от Мика Джаггера, в ее словах не было ни капли иронии.

– Может, мне кто-нибудь внятно объяснит, из-за чего Маркус взбрыкнул? – спросила я, делая глоток чая.

Меня не покидало ощущение, что я упустила нечто предельно важное.

– Ничего такого не случилось, – заверила меня Изабо.

Как и Мэтью, она бывала чрезвычайно скупа на сведения.

– Нет, что-то там должно было произойти, – стояла я на своем.

– Честное слово, ничего там не произошло. Семью Фиби пригласили на обед. По словам Фрейи, все прошло наилучшим образом.

– А что Шарль им приготовил? – поинтересовалась я, чувствуя, как рот наполняется слюной. – Уверена, нечто запредельно вкусное.

Руки Марты замерли. Она хмуро покосилась на меня, потом засмеялась.

– Что тут смешного? – спросила я, хрустя круассаном.

Миндальная начинка была щедро сдобрена маслом и буквально таяла на языке.

– Фиби только что стала вампиршей, а ты желаешь знать, чтó она ела на своем последнем теплокровном обеде. Манжасану, конечно же, запомнится свое новое рождение, а не разные пустяки вроде меню обеда, – пояснила Изабо.

– Конечно. Я не спорю. Просто тебе не доводилось есть жареных кур, которые готовит Шарль. А подлива! Много чеснока. Лимонный сок. Восхитительно!

– Там была утка, – сухо информировала меня Марта. – Еще семга. И говядина.

– А Шарль испек seigle d’Auvergne? – Я впилась глазами в тесто Марты; Шарль умел потрясающе выпекать овернский ржаной хлеб, который обожала Фиби. – И что им предложили на десерт? Яблочный пирог?

Фиби была сладкоежкой. Любовь к сладкому однажды – правда, всего однажды – поколебала ее решимость стать вампиршей. Я видела это собственными глазами. Маркус повел ее в пекарню соседней деревни Сен-Люсьен и объяснил: если она осуществит свой замысел, яблочные пирожные, выставленные в витрине, покажутся ей тошнотворными.

– Было там и то и другое, – лаконично ответила Марта.

– Представляю, как радовалась Фиби, – сказала я, восхищаясь разнообразием меню.

– По словам Фрейи, Фиби в последнее время ела совсем мало, – сообщила Изабо, закусывая нижнюю губу.

– Неужели Маркус из-за этого помчался в Париж?

Я чувствовала какую-то нестыковку. Став вампиршей, Фиби уже никогда не сможет есть пищу теплокровных. Реакция Маркуса виделась мне совершенно взбалмошной.

– Нет. Маркус туда помчался, поскольку Фиби позвонила ему, чтобы еще раз попрощаться… Они оба такие импульсивные, – покачала головой Изабо.

– Они современные, только и всего, – возразила я.

Неудивительно, что Маркусу и Фиби стало тяжело выдерживать это путешествие по византийскому лабиринту вампирских ритуалов и многочисленных «можно» и «нельзя». Началось с просьбы к Болдуину, главе клана де Клермон, официально одобрить помолвку Маркуса и Фиби, а также ее желание стать вампиршей. Это считалось весьма необходимым шагом, особенно если учесть бурное прошлое Маркуса и скандальное решение Мэтью жениться на ведьме, то есть на мне. Только при полной поддержке Болдуина брак Маркуса и Фиби и создание ими вампирской пары получали законный статус.

Далее Маркус и Фиби приступили к выбору создателя из совсем короткого списка возможных кандидатов. О членах семейства де Клермон не могло быть и речи. Филипп де Клермон еще давным-давно установил жесткие правила, запрещавшие даже намек на кровосмесительство. И не важно, что дети не рождались, а создавались. Отношение к ним было такое же, как к детям в мире людей. Мужей и жен членам семейства де Клермон надлежало искать вне круга семьи. Однако существовали и другие условия. Создателем Фиби должен был стать древний вампир, имеющий сильную генетику и способный давать здоровое вампирское потомство. А поскольку превращение Фиби в вампиршу навсегда связывало ее создателя с де Клермонами, от репутации такого вампира и обстоятельств его (или ее) вампирской жизни требовалась полная безупречность.

После того как Фиби и Маркус определились с создательницей – их выбор пал на Мириам, – Мириам с Болдуином занялись всем, что касалось выбора точного времени превращения. Изабо руководила практической стороной приготовлений, куда входили жилище, финансы и улаживание вопросов с работой Фиби. В этом ей помогал демон Хэмиш Осборн, друг Мэтью. Выход за рамки жизни теплокровного человека был делом довольно сложным. Для мира людей устраивались тщательно подготовленные спектакли со смертями и исчезновениями. Кто-то поначалу временно оставлял работу по личным обстоятельствам, чтобы через полгода уволиться совсем.

Теперь, когда Фиби стала вампиршей, первым ее гостем мужского пола будет Болдуин. Из-за сильной взаимосвязи между физическим голодом и сексуальным желанием контакты Фиби с другими мужчинами будут ограничены. Чтобы предотвратить любые поспешные решения, принятые в результате первого всплеска вампирских гормонов, Маркусу позволят увидеться с Фиби не раньше, чем Болдуин почувствует, что она способна здраво рассуждать об их совместном будущем. Традиция предписывала вампирам выжидать в течение девяноста дней. Примерно столько времени требовалось вампиру, чтобы из заново рожденного младенца дорасти до состояния оперившегося птенца, в той или иной мере способного к самостоятельной жизни. И только после этого влюбленные вновь соединялись.

Всех буквально шокировало, что Маркус безропотно согласился с каждым пунктом хитроумных планов Изабо. В семье он считался бунтарем. Я ждала услышать его возражения, однако Маркус не сказал ни слова.

– Пару дней назад все были полностью уверены в успешном превращении Фиби, – сказала я. – Что ж вы тревожитесь о ней сейчас?

– Мы тревожимся не о Фиби, а о Маркусе, – ответила Изабо. – Он никогда не умел ждать и подчиняться правилам, установленным другими. Маркус слишком порывисто отзывается на голос сердца, отчего обязательно вляпывается в какую-нибудь беду.

Дверь кухни настежь распахнулась, и появилось стремительно движущееся сине-белое пятно. Я редко видела, чтобы вампиры не умели управлять скоростью собственного движения, и даже растерялась, когда несущееся размытое пятно превратилось в белую футболку, выцветшие джинсы, синие глаза и густую копну светлых волос.

– Я должен был оставаться рядом с ней! – кричал Маркус. – Я почти всю жизнь стремлюсь почувствовать, что я где-то и кому-то нужен. Я хочу иметь свою семью. И теперь, когда у меня есть пара, я повернулся к Фиби спиной.

За Маркусом, словно тень, догоняющая солнце, появился Мэтью. Процессию замыкал Ален Ле Мерль, некогда бывший у Филиппа оруженосцем.

– Как ты знаешь, традиция… – начал Мэтью.

– Когда это я обращал внимание на традиции?! – воскликнул Маркус.

Напряженность в кухне поднялась уровнем выше. Будучи главой своей семьи, Мэтью ожидал от сына уважения и послушания, а вовсе не споров.

– Надеюсь, все в порядке? – спросила я.

Жизнь университетского профессора убедила меня в полезности риторических вопросов, дававших каждому шанс остановиться и подумать. Мой вопрос несколько разрядил обстановку, поскольку собравшиеся прекрасно понимали: все далеко не в порядке.

– Мы никак не думали, что застанем тебя бодрствующей, mon cœur. – Мэтью подошел ко мне и поцеловал; от него пахло свежим воздухом, соснами и сеном, словно он бегал по широким полям и густым лесам. – Маркус немного встревожен состоянием Фиби, и только.

– Немного встревожен? – На лбу Маркуса обозначилась хмурая складка. – Да я с ума схожу от беспокойства. Я не могу видеться с ней. Не могу ей помочь…

– Тебе следует доверять Мириам. – Голос Мэтью звучал сдержанно, однако на подбородке дергалась жилка.

– Мне вообще не надо было соглашаться на этот средневековый протокол! – Возбуждение Маркуса нарастало. – И вот результат: мы разделены, а ей не на кого опереться, кроме Фрейи.

– Помнится, ты сам просил Фрейю помогать Фиби, – спокойно заметил Мэтью. – Тебе было из кого выбирать опору для Фиби на время ее адаптации. И ты выбрал Фрейю.

– Черт тебя побери, Мэтью! Неужели тебе при любых обстоятельствах надо оставаться до жути рассудительным?! – крикнул Маркус, поворачиваясь к нему спиной.

– Такое бесит, правда? – Я сочувственно обняла мужа за талию и притянула к себе.

– Да, Диана. Бесит, и еще как, – ответил Маркус, подходя к холодильнику и рывком открывая тяжелую дверцу. – И я вынужден мириться со всем этим гораздо дольше, чем ты… Марта, это как понимать? Чем ты занималась день напролет? В доме нет ни капли крови.

Трудно сказать, кого сильнее всех потрясла подобная критика в адрес досточтимой Марты. Она обладала потрясающей способностью удовлетворять потребности каждого члена семьи раньше, чем эти потребности у нас появлялись. Зато было ясно, кого слова Маркуса разозлили сильнее всего. Алена. Марта была его создательницей.

Мэтью и Ален переглянулись. Ален чуть наклонил голову, показывая, что необходимость Мэтью образумить сына перевешивала его собственное право защитить мать. Мэтью осторожно снял мою руку.

Еще через мгновение Мэтью оказался на другом конце помещения, пригвоздив Маркуса к стене. Случись подобное с обычным человеком, у бедняги были бы переломаны ребра.

– Маркус, с меня довольно! Я ждал, что превращение Фиби пробудит у тебя воспоминания о твоем превращении, – сказал Мэтью, держа сына железной хваткой. – Но, как вижу, тебе нужно всерьез поупражняться в сдержанности. Своим сумасбродным полетом в Париж и появлением у Фрейи ты ничего не достигнешь.

Мэтью пристально смотрел сыну в глаза, ждал и разжал руки только тогда, когда Маркус отвел взгляд. Маркус немного сполз вниз по стене, шумно, содрогаясь всем телом, втянул воздух и наконец сообразил, где находится и что натворил своими речами.

– Прости, Диана. – Мельком взглянув на меня, он подошел к Марте. – Марта, честное слово, я и в мыслях не имел…

– Нет, имел. – Марта отвесила ему пощечину. – А кровь, как всегда, в кладовой. Сам возьмешь.

– Маркус, постарайся не волноваться. Никто не присмотрит за Фиби лучше Фрейи, – сказала Изабо, ободряюще похлопывая внука по плечу.

– Я бы смог. – Маркус стряхнул бабушкину руку и скрылся в кладовой.



Поделиться книгой:

На главную
Назад