Чужой среди своих

Она так странно отрекомендовалась, что я на пару секунд растерялся.

- Звягинцев. Костя.

Потом, неожиданно для себя, взял ее ручку и чуть склонившись, поднес к губам. Поцеловал. Отпустил ее руку и, глядя ей прямо в глаза, сказал: - Вы очень вкусно пахнете, Олечка.

Та усмехнулась: - Интересный комплемент. Ребята, вы пока поговорите без меня, а я схожу на кухню. Надо же проявить себя хоть немного хозяйкой.

Я уставился на тезку вопросительным взглядом. Костя весело улыбнулся и негромко сказал: - Посмотрел бы ты на себя со стороны. Впрочем, почти все так реагируют на Олечкины прелести. Стоят столбом и жадно пожирают ее глазами.

- Это твоя....

- Не моя, а моего папаши. Его жена. Почти пять месяцев. Все понятно?

- Гм. Понятно. А ты как?

- Нормально, - пожал плечами тезка. - Я....

В эту минуту в комнату вплыла с тарелкой бутербродов Олечка.

- Ну что, мальчики, успели обсудить меня? Или вам дать еще время?

Ее улыбка была мягкая, нежная и какая-то трогательная. Я невольно почувствовал, что начал таять под ее обволакивающим взглядом. Потом мы пили вино, ели бутерброды, слушали музыку и весело болтали. Олечка умела слушать, непринужденно говорить на различные темы, весело и заразительно смеяться. Через пару часов я стал прощаться, так и не дождавшись отца Костика, как тезка неожиданно вызвался проводить меня до остановки.

- Как тебе супруга моего папаши? - спросил он меня, стоило нам выйти из подъезда.

Костик не умел пить и сейчас выглядел охмелевшим. Это чувствовалось по не совсем твердому шагу и такой же речи.

- Студентка, комсомолка, спортсменка, наконец, она - просто красавица! - ответил я ему фразой из фильма, который выпустят еще лет через сорок.

- Почему спортсменка?

- Просто так сказал. Не обращай внимания.

- Насчет студентки ты угадал, - сообщил он.

- А твоя мать где?

- Ушла от отца шесть лет назад. Надоели ей любовницы моего папаши. Я сначала с ней жил, но потом она вышла замуж и... уехала в другой город. Пришлось переехать к отцу. Полтора года прожили вместе, а потом появилась она. Окрутила его настолько быстро, что он, наверно, это понял, когда они зарегистрировались.

Как я узнал позже, его мать действительно вышла замуж за директора какой-то базы, но прожили они вместе не долго. Ее мужа обвинили в воровстве и дали четыре года с конфискацией всего имущества и как следствие у них появились трудности, как с жильем, так и с деньгами, после чего мать отправила Костика к отцу.

- Сколько ей лет?

-Месяц тому назад двадцать два исполнилось. А папаше моему вот-вот сорок пять стукнет, - какое-то время он молчал, потом снова заговорил. - Умеет она себя подать. Да?

- Нелегко тебе приходиться, Костик, - усмехнулся я. - Никак к ней не подступиться? А ведь пробовал! Да?

- В точку, - пьяно усмехнулся тезка. - Все сразу понял.

- Кстати, а кто у тебя отец?

- Профессор в Московском педагогическом институте. Занимается научной подготовкой аспирантов на кафедре марксизма-ленинизма. Куча печатных работ. Окончил в свое время институт красной профессуры.

Неожиданно он остановился.

- Знаешь, наверно, я домой пойду. Не обижаешься?

- Нет. Пока.

Свежий, но не холодный ветерок приятно обдувал лицо. Вино слегка шумело в голове, давая некоторую воздушность мыслям, поэтому секунду подумав, я решил продлить свое умиротворенное состояние и пройтись пешком. Одну остановку. Правда не вдоль извилистого трамвайного пути, а срезать угол и идти напрямик. Сначала улица шла между двухэтажных бараков, которых полно на окраине города. В окнах горел свет. Через открытые форточки были слышны голоса, смех, музыка вперемешку с шипением патефонных пластинок. Где-то в глубине дворов раздавалось шальное, залихватское пение под гармошку. С другой стороны улицы, из-за домов, послышался дребезжащий электрический звонок трамвая, идущего по маршруту. Скоро дома закончились и показались развалины какого-то заводика или цеха. Проходя по пустырю, среди россыпей битого кирпича и обугленных бревен я пошел осторожно, напряженно вглядываясь под ноги. Того и гляди, что ногу подвернешь! Городской гул как-то сам собой отдалился, стал тихий и невнятный, наверно, поэтому я услышал тихий плач.

"То ли женщина, то ли ребенок, - определил я и направился в сторону звуков.

Как ни старался осторожно идти, все равно нашумел. Выйдя из-за частично развалившейся стены, я обнаружил маленький костер и типа лежанки, собранной из двух обломков досок, на которых лежало какое-то тряпье. Огляделся, но никого не заметил, зато сразу почувствовал, что за мной наблюдают.

- Выходи. Не бойся. Ничего тебе не сделаю.

В ответ тишина. Тут я вспомнил, что перед тем как уйти, хозяйка дома, Оленька, сунула мне в портфель бутерброды. Сел на доски, открыл портфель и достал сверток. Развернул. Понюхал, после чего изобразил блаженную улыбку и сказал: - Ох, и вкусно пахнет!

Выждал минуту и снова сказал: - Если есть будешь - поделюсь.

За обломком кирпичной кладки кто-то зашевелился, потом поднялась маленькая фигурка, но подойти так и не решилась.

- Как хочешь. Уйду, голодным останешься.

Фигурка сделала несколько шагов, потом еще несколько. Теперь я разглядел хозяина ночлега. Это был мальчишка лет девяти-десяти. Под его левым глазом лиловел синяк.

- Ничего я тебе не сделаю, - я протянул ему бутерброд. - Бери.

Он сделал шаг вперед, выхватил у меня из руки бутерброд и сразу отскочил назад, после чего впился в него зубами, при этом смотрел на меня, не отрывая взгляда. Я подложил немного обломков досок в огонь, после чего спросил: - Вкусно?

Парнишка согласно закивал головой.

- На! Держи еще. И садись к огню.

Паренек взял второй бутерброд, сел и сразу принялся за еду. Прожевав последний кусок, уставился на мой портфель. Я усмехнулся.

- Извини, парень. Больше у меня нет. Давай знакомиться. Меня Костей зовут. А тебя?

- Миха.

- Михаил, значит?

Он опять закивал головой. Я уже оглядел его и составил о нем свое мнение. Он был не беспризорником, так как, несмотря на его дешевую и грязную одежку, они были явно не на помойке подобраны. Да и по размеру подходили. Очень бедная семья или... детдом. Если бы семья, то он бы здесь не ночевал.

- Сбежал из детдома?

Он приподнялся, хотел вскочить, но так как я остался неподвижен, сел обратно.

- Ну, сбежал.

- Я сам когда-то жил в детдоме. Было и плохое, и хорошее. Ничего, вырос, человеком стал, - сказав это, сразу понял, что не то сказал. Это подросток еще может понять, а это еще совсем малыш. По моим меркам.

- Тебе, за что глаз подбили? Крысятничал?

- Я! Да никогда в жизни! Ни крошки, ни у кого не взял! Зуб даю! - он прямо вскинулся, глаза заблестели.

- Верю. Верю. Так за что фингал получил? - спросил я его, но сразу добавил. - Не хочешь - не говори.

- Нас с Тимой, Серегу и еще других ребят, Змей с парнями заставлял просить у прохожих деньги.

- Это взрослые парни?

- Старший отряд. В следующем году в ФЗУ будут поступать.

- Ты отказался и они, чтобы запугать остальных, тебя избили. Так?

- Сказали, что каждый день бить будут, если не буду просить.

Я задумался. Пойти и набить морды? В этом я не видел проблемы, но парнишке за мое заступничество потом прилетит еще больше. Вот если как брат....

- У тебя есть кто-то из родных?

- Мама.

- Погоди! А чего ты тогда в детдоме?

У мальчишки сначала заблестели глаза, потом он захлюпал носом. Я дипломатично молчал. Зная по себе, что в его годы мальчишки считали позором "распускать нюни", особенно перед чужими людьми. Немного успокоившись, сдавленным голосом, тот все же объяснил ситуацию. Оказалось, что его мать женилась во второй раз и уехала строить новую жизнь, где-то на Урале. Обещала, как только устроиться на новом месте, то обязательно заберет своего любимого сына к себе. Прошел уже год. Из родственников в Москве была тетя Зина, старшая сестра его матери. Она его навещала раз в месяц, приносила гостинцы.

- У нее дети есть?

- Два сына. Костя и Сергей. Еще Катя. Она тоже большая.

- Ее сыновья приходили к тебе?

- Нет. Зачем? Они же взрослые.

- Знаешь, где живет тетя Зина?

- Нет. Я у них ни разу дома не был.

- Нет, так нет. Завтра я тебя отведу в детдом и представлюсь твоим двоюродным братом. После чего поговорю со Змеем.

Мальчишка закрутил головой.

- Не. Так еще хуже. Ты, дядя, потом уйдешь, а меня....

Вешать на себя мне эту историю не хотелось, но любое дело надо доводить до конца.

- Навещать буду. Обещаю, - подумал я немного и добавил. - Раз в неделю - точно.

Мишка повеселел, потом немного подумал и согласился. Забрал мальчишку и мы поехали в общежитие. Увидев паренька, студенты засыпали меня и его вопросами. Узнав его историю, собрались завтра идти бить морду Змею и его дружкам. Я успокоил их, сказав, что сам все решу, поэтому утром, вместо лекций, я поехал с ним в детдом. Меня радостно встретили, поблагодарили за найденного воспитанника, после чего я отправился искать Змея. Нашел во дворе, в компании еще двух парней. Культурно представился. Пояснил, что от него хочу, после чего меня обозвали разными непечатными словами. Так как о педагогике я не имел ни малейшего понятия, то просто сломал Змею руку. Спустя минуту то же самое проделал с другим шустрым мальчиком, приятелем Змея, который попытался ударить меня самодельным кастетом. Третий босяк решил не искушать судьбу и сбежал с поля боя. Кастет я забрал. На всякий случай.

Пришел через три дня. Мишка обрадовался мне, как родному.

- Как Змей? Угрожал?

- Нет. Только от него приходили. Сказали, что со мной разберутся.

- Хорошо. Придется снова поговорить.

Нашел Змея и пообещал сломать ему ногу и затем, все остальное по очереди, если у него появятся претензии к Мишке. Судя по его испуганному виду, он воспринял мои слова серьезно.

- Остальных это тоже касается, - с этими словами я пробежал глазами по лицам стоящих, рядом со Змеем, парням.

Те, старательно избегая моего взгляда, только кивали головами в знак согласия.

ГЛАВА 3

Жизнь шла своим чередом. Ходил на лекции. Тренировался. Вот только возможностей заработать деньги, кроме как на разгрузке вагонов, не подворачивалось. И помог мне в этом деле, сам того не желая, Мишка.

Воспитанников младших отрядов из детдома отпускали только в том случае, когда за ними приходили родственники. У Мишки был лучший друг, Тима-Тимофей, которого раз в две недели забирала бабушка. Вместе с ним иногда забирала и Мишку.

Пришел я в очередной раз навестить паренька, но тут вдруг оказалось, что тот лежит в медпункте детдома. Быстро сделав выводы, я уже начал искать Змея, как вижу, навстречу мне летит Тима, лучший приятель Миши. Мы с ним были хорошо знакомы, да и историю со Змеем он хорошо знал.

- Дядя Костя! Дядя Костя! Мне с вами поговорить надо!

- Погоди! У меня тут тоже кое с кем разговор намечен.

- Не он это, дядя Костя! Не Змей!

- А кто тогда?

В разговоре выяснилось, что в прошлое воскресенье они с Мишкой гостили у его бабушки Авдотьи. Придя, неожиданно увидели во дворе ее дома молодого мужчину, мывшегося во дворе над тазом. Середина октября месяца, а он моется и довольно улыбается. Увидев мальчишек, подмигнул и насмешливо спросил: - Чего уставились, парни?

- Не холодно вам? - спросил Мишка.

- Нет. Отец с детства приучил. В гости к бабушке?

- Ага, - оба закивали головами.

- Это хорошо, что я еще не ушел.

Он вылил воду, потом насухо вытерся и ушел в дом. Бабка, до этого молча стоявшая, неожиданно сказала: - Это мой новый постоялец, мальцы, а теперь идите в дом. Кормить вас буду.

Мальчишки, гадая, что могут значить его слова, пошли вслед за Авдотьей. Только успели раздеться, как квартирант, уже одетый, вышел из своей комнаты. В одной руке он держал чемоданчик, а в другой бумажный кулек.

- Это вам, пацаны.