И плачут ангелы

— Я всего лишь сказал, что вожди недовольны, — заметил Зуга. — Я не говорил, что их недовольство обоснованно.

— Тогда на что еще они жалуются? — требовательно спросил Родс.

— На полицию компании. Молодчики, которых набрал генерал Сент-Джон из молодых матабеле, расхаживают с оружием по краалям, не подчиняются индунам и волокут любую понравившуюся девчонку…

Родс снова оборвал его:

— Это лучше, чем вооруженные отряды под предводительством вождей. Ты представляешь, что такое двадцать тысяч воинов в отряде под командованием Бабиаана, Ганданга и Базо? Сент-Джон правильно сделал, подорвав авторитет вождей. Как уполномоченный по делам туземцев, он обязан предотвратить восстановление воинственных традиций матабеле.

— Особенно в свете событий, происходящих к югу от нас… — Доктор Линдер Старр Джеймсон заговорил впервые с тех пор, как поприветствовал Ральфа.

Мистер Родс быстро обернулся:

— Не знаю, стоит ли об этом сейчас упоминать, доктор Джим.

— Почему бы нет? Все присутствующие заслуживают доверия и умеют хранить тайну. Мы все преданы будущему империи, и, видит бог, нам не грозит быть подслушанными в такой глуши. Почему бы именно сейчас не поговорить о том, что полиция компании должна быть усилена, лучше вооружена и подготовлена к выступлению в любой момент? — настаивал Джеймсон.

Мистер Родс невольно бросил взгляд на Ральфа Баллантайна. Тот слегка изогнул бровь — этот циничный и слегка вызывающий жест подтолкнул Родса к принятию решения.

— Нет, доктор, — заявил он, — это мы в другой раз обсудим.

Джеймсон пожал плечами и не стал настаивать. Мистер Родс повернулся к Джордану.

— Солнце садится, — сказал Родс.

Джордан послушно вскочил и наполнил стаканы: в землях к северу от Лимпопо порция виски на закате уже превратилась в традицию.

* * *

Сияющие алмазы звезд Южного Креста висели над лагерем, затмевая более тусклые созвездия. Лысые вершины гранитных холмов залил призрачный свет. Ральф унаследовал от отца стойкость к алкоголю и теперь шагал к своей палатке ровным уверенным шагом — его пьянило не виски, а планы.

Он пригнулся, вошел в темную палатку и, присев на край кровати, легонько погладил Кэти по щеке.

— Я не сплю, — тихо откликнулась она. — Который час?

— За полночь.

— Почему ты поздно? — Кэти говорила шепотом, чтобы не разбудить Джонатана, который спал за парусиновой перегородкой.

— Меня задержали мечтания и похвальба мужчин, упивающихся властью и успехом. — Он усмехнулся в темноте, снимая сапоги. — Ей-богу, я тоже от них не отстал в похвальбе и мечтаниях. — Ральф снял брюки. — Как тебе Гарри Меллоу? — вдруг спросил он.

— Этот американец? Он очень… — Кэти помедлила. — Он показался мне очень мужественным и весьма приятным.

— Ты нашла его привлекательным? — требовательно спросил Ральф. — Неотразимым для молодой женщины?

— Ты же знаешь, что мне ничего подобного и в голову прийти не может! — запротестовала Кэти.

— Ну да, конечно! — хихикнул Ральф.

Он впился в жену поцелуем, стиснув ладонью округлую грудь — под гонкой тканью ночной рубашки она казалась крепенькой, словно дынька. Кэти неубедительно попыталась оторваться от губ мужа и разжать его пальцы, но он держал крепко, и вскоре она сдалась, обхватив его руками за шею.

— От тебя пахнет потом, сигарами и виски.

— Извини.

— Ничего, это восхитительный запах, — прошептала она.

— Погоди, я рубашку сниму.

— Нет, я помогу тебе раздеться.

Гораздо позже Ральф лежал на спине, а Кэти прижималась к его обнаженной груди.

— А давай пригласим сюда твоих сестер? — внезапно предложил он. — Им понравится жизнь в лагере, а еще больше обрадует возможность сбежать от мамочки.

— Ведь я же предлагала тебе пригласить близняшек, — сонно напомнила Кэти. — Ты тогда сказал, что с ними хлопот не оберешься.

— Вообще-то, я сказал, что они слишком шумные и говорливые, — поправил Ральф.

Кэти приподняла голову и взглянула на мужа в тусклом лунном свете, который пробивался сквозь полотнище палатки.

— А теперь вдруг изменил свое мнение…

Она задумалась, зная, что даже самые сумасбродные предложения мужа имели вескую причину.

— Американец! — воскликнула Кэти так громко, что за парусиновой перегородкой всхлипнул и пошевелился Джонатан. Кэти моментально понизила голос до яростного шепота: — Ты не посмеешь использовать моих сестер в своих целях!

Ральф прижал ее голову к своей груди:

— Они уже взрослые девочки. Сколько им исполнилось?

— Восемнадцать. — Кэти поморщилась от щекотного прикосновения влажных завитков на груди мужа. — Но, Ральф…

— Да они уже старые девы.

— Они мои родные сестры! Ведь ты не станешь их использовать?

— В Ками они никогда не встретят приличных молодых людей. Твоя матушка отпугивает всех мужчин.

— Ральф Баллантайн, ты просто чудовище!

— Показать тебе, какой я на самом деле ужасный?

Задумавшись на секунду, Кэти хихикнула и тихонько сказала:

— Очень хотелось бы посмотреть!

* * *

— Когда-нибудь я буду ездить с тобой, — сказал Джонатан. — Правда, папа?

— Конечно будешь, — согласился Ральф, взъерошив темные кудри сына. — А пока меня нет, Джон-Джон, я хочу, чтобы ты присмотрел за мамой.

Бледный Джонатан, сидевший на колене отца, кивнул, упорно сдерживая слезы.

— Обещаешь? — Ральф обнял ребенка, потом перегнулся в седле и опустил мальчика на землю рядом с Кэти. Джонатан жестом защитника взял мать за руку, хотя сам не доставал ей и до пояса.

— Обещаю, папа, — ответил мальчик и сглотнул, глядя на сидящего в седле отца снизу вверх.

Ральф легонько провел пальцами по щеке Кэти.

— Я тебя люблю, — прошептала она.

— Моя красавица, — сказал в ответ Ральф.

Глубокая любовь к мужу придавала Кэти безмятежность, а под первыми золотистыми лучами солнца волосы сияли, словно нимб, делая ее похожей на Мадонну.

Ральф пришпорил коня, и Гарри Меллоу последовал за ним на прекрасном породистом гнедом из конюшни мистера Родса. В седле Гарри держался как настоящий ковбой. На окраине леса мужчины обернулись: женщина и мальчик по-прежнему стояли у ворот.

— Какой ты счастливчик, — пробормотал Гарри.

— Без жены нет настоящего, а без сына — будущего, — согласился Ральф.

* * *

Хотя львиные косточки были давно обглоданы дочиста и разбросаны по каменистой почве хребта, хищные птицы все еще сидели на верхушках деревьев, не в силах взлететь, пока не переварят содержимое переполненных желудков. Уродливые силуэты стервятников чернели на фоне ясного зимнего неба, указывая путь к шахтам Харкнесса.

— Выглядит неплохо, — осторожно признал Гарри в первую ночь у костра. — Вмещающая порода непосредственно граничит с жилой, которая, возможно, уходит на значительную глубину и, как мы увидели сегодня, тянется на две мили с лишним. Завтра я отмечу места, где надо пробить шурфы.

— В этих землях месторождения повсюду, — заметил Ральф. — Здесь продолжается золотая дуга, которая идет через Витватерсранд, Пилгримс-Рест и Тати… — Он замолчал. — Впрочем, говорят, что у тебя особый талант: ты чуешь золото на расстоянии пятидесяти миль.

Гарри пренебрежительно отмахнулся зажатой в руке кружкой с кофе.

— А у меня есть фургоны и средства, необходимые для разработки найденных месторождений, — настойчиво продолжал Ральф. — Гарри, ты пришелся мне по душе, я думаю, мы сработаемся. Начнем с шахт Харкнесса, а потом… Кто знает, может, всю страну перероем.

Гарри попытался что-то сказать, но Ральф остановил его, положив ладонь ему на плечо.

— Этот континент набит сокровищами. Алмазы Кимберли и рядом золото Витватерсранда — кто бы мог подумать?

— Ральф! Я уже работаю на мистера Родса, — покачал головой Гарри.

Ральф вздохнул и долго смотрел в огонь, не говоря ни слова. Потом вновь разжег погасший окурок и принялся спорить и уговаривать, приводя разумные и убедительные доводы. Через час, заворачиваясь в одеяло, он повторил свое предложение.

— Под началом Родса ты никогда не станешь сам себе хозяином, так и будешь мальчиком на побегушках.

— Ральф, ты ведь и сам на него работаешь.

— Я работаю по контракту, сам несу потери и сам получаю прибыль. Душу я ему не продавал.

— А я продал, стало быть, — хмыкнул Гарри.

— Гарри, присоединяйся ко мне — узнаешь, каково играть собственными картами, просчитывать свои шансы и отдавать приказы, а не подчиняться им. Жизнь — это игра, и играть в нее можно только одним способом: на полную катушку.

— Я человек Родса.

— Придет время, и мы вернемся к этому разговору. — Ральф натянул одеяло на голову, и через несколько минут его дыхание стало мерным и глубоким.

* * *

Утром Гарри принялся ставить пирамидки из камней там, где требовалось пробить шурфы, и Ральф подивился продуманности, с которой инженер размечал местность, чтобы вновь наткнуться на жилу. К полудню Гарри закончил работу. Садясь в седло, Ральф прикинул, что близнецы доберутся из миссии Ками до лагеря дня через два, не раньше.

— Раз уж мы забрались так далеко, то не проехать ли нам на восток перед возвращением в лагерь? — предложил он. — Кто знает, что нам попадется на пути — вдруг найдем золото или алмазы.

Гарри помедлил в нерешительности.

— Мистер Родс наверняка уехал в Булавайо. Он просидит там как минимум месяц и даже не вспомнит о тебе, — настойчиво уговаривал Ральф.

Гарри задумался, потом на его лице расплылась улыбка, словно у школьника, решившего прогулять уроки ради набега на соседский сад.

— Поехали! — согласился он.

Путники продвигались неторопливо, останавливаясь у каждой речушки, чтобы промыть гальку, взятую со дна стоячих зеленых луж. Замечая коренную породу под речными наносами, они обязательно брали образцы. Они искали норы муравьедов и дикобразов, а также гнезда белых термитов, чтобы посмотреть, какие песчинки и камешки животные вырыли из почвы.

На третий день Гарри заметил:

— Мы нашли с десяток возможных месторождений. Больше всего мне понравились кристаллы бериллия — это верный признак залежей изумрудов.

Чем дальше они продвигались, тем больший азарт охватывал Гарри, но теперь они забрались очень далеко на восток, и даже Ральф понимал, что пора возвращаться. После пяти дней путешествия запасы кофе, сахара и кукурузной муки закончились, да и Кэти уже наверняка волнуется.

Они остановились, бросая последний взгляд на земли, которые пока придется оставить неисследованными.

— Какая красота! — пробормотал Гарри. — Ничего подобного я в жизни не видел. Как называются те холмы?

— Это южная оконечность холмов Матопо.

— Я слышал о них от мистера Родса. Кажется, матабеле считают их священными?

Ральф кивнул:

— Если бы я верил в волшебство… — Он осекся и смущенно хмыкнул. — Странное место эти холмы.

Отблески заката окрасили в розовый цвет гладкие склоны мрачных холмов на горизонте, а легкая дымка облаков, окутывающая вершины, загорелась желтоватой и пепельной красками.

— Где-то там есть потайная пещера, в которой жила колдунья, правившая всеми племенами. В начале войны с Лобенгулой мой отец привел вооруженный отряд и уничтожил ведьму.

— Я слышал эту историю, она уже стала легендой.

— В этой истории все чистая правда. Говорят… — Ральф замолк, внимательно вглядываясь в высокие башни вершин на горизонте. — Гарри, да ведь это не облака, а дым, — наконец сказал он. — Поселков там нет. Можно предположить лесной пожар, но тогда огонь шел бы широким фронтом.