Губитель

Часа два я так занимался собой, как вдруг почувствовал опасность. Я хоть и слабый, но эмпат, и сейчас я ощутил целый коктейль направленных в мою сторону чувств: злость, ненависть, предвкушение, азарт. Мне это не понравилось, и я тут же открыл глаза и схватился за оружие, но в тот же миг пуля – та самая, из пористого материала – опрокинула меня на спину. Похоже, два ребра треснули. Нет, это не тот пистолет, что я дал врачу: там пули мной доработаны, меня бы убили ими.

У одного из шести молодчиков, подбегавших ко мне, оказался точно такой же пистолет, как у меня. У них, видимо, не было цели меня убить, и я вскоре понял почему. Вспомнились слова Высоцкого: «Целый взвод меня бил, аж два раза устал». Били меня ногами толпой в шесть рыл. Кто это такие, не знаю, одеты одинаково, в униформе, но не военные точно, прислуга, похоже. В такой же униформе были те трое, что уносили молодчика, ударившего меня ногой в живот.

Знаете, я многое могу понять, но вот это просто что-то с чем-то. Это какими же моральными уродами надо быть, чтобы избивать ребёнка?! Я узнал, телу двенадцать лет и пять месяцев – уже не дитё, по моему личному мнению, но ещё и не взрослый. Что-то между ребёнком и подростком. Вот когда заработает то, что отличает меня от женщин, то, считай, уже подросток.

Я лежал, сжавшись в комочек, избиваемый шестью парами ног, и думал о том, что непременно уничтожу этих уродов, причём с особой жестокостью. Каким образом я это сделаю, додумать не успел: получил сокрушительный удар в голову, и меня тут же вырубило.

Очнулся я от ощущения воды на лице. Открыв глаза, увидел уже знакомого мне врача, омывавшего мои раны. Всё тело болело: отлупили меня от души.

Взор показал, что я лежу обнажённый на куске пластика, в тени того самого обломка, а все мои нычки пусты. Меня не только избили, но и ограбили, даже одеяла забрали. Твари, уничтожу. Это война.

Четыре зуба выбиты, ещё у двух сломанных пеньки торчат, все спереди. Выплюнув обломки, я спросил у врача, мазавшего меня зелёной вонючей хренью:

– Что, сильно меня отделали?

Он как прежде не понимал меня, так и теперь не понял, но что-то мягко проговорил на своём певучем языке. Хм, а красиво звучит.

Закончив замазывать мои старые и новые раны, он, обработав руки салфеткой, осмотрел мне рот, потрогал пеньки зубов и, достав инструмент, выдернул их. Я не мешал, потом новые выращу. Врач оставил мне два куска мяса (грамм двести, причём варёное, а не жареное) и бутылку с водой, где-то около литра, а сам пошёл дальше. Как я понял, он обходил пациентов. Не все у носовой части устроились, хватало и таких одиночек, как я, и групп, в которые, видимо, семьи объединились: я детей видел, женщин.

Я лежал, сил подняться не было, чувствовались температура и озноб, а ещё обгорели спина и левый бок: видимо, пока врач не перетащил меня в тень, я обугливался под лучами светила. Лёжа я аккуратно глотал маленькие кусочки мяса, которые телекинезом измельчал, словно через мясорубку, чтобы не жевать. Оно отдавало собачатиной, было недосолено, но есть можно. Всё съел, воды попил, перед этим почистив её от белёсой взвеси.

Подкрепившись, пустил в себя диагностический конструкт, и вот что получил. Ногу мне снова сломали, то самое место, одного удара хватило, но перелом ровный, легче чинить будет. Нос повторно сломали, два ребра, ещё в трёх трещины, внутренности отбили, локоть правой руки повреждён (снова ему прилетело), ну и гематом значительно прибавилось. Про выбитые зубы я уже говорил. В принципе, работы на неделю, а через две и следов не останется.

Я лежал, накапливая силы, и тут же все их тратил на излечение внутренних органов, заодно залечил трещины в рёбрах – это быстрее, чем работать с переломами. Восемь медитаций – и внутренние органы в полном порядке. К тому времени стемнело, наступила ночь, я дрожал от холода, но быстро согрел тело пси-силой и начал лечить уже травмы и внешние повреждения. Нос, синяки подлечил под глазами, рваные раны губ и дёсен, ногу, рёбра чуть срастил. Это всё до утра.

Этой ночью, как я и предполагал, хищников собралось куда больше. Пришло около сотни мелких тираннозавров и полсотни волков. Меня они не трогали, я постоянно защиту держал, а вот группа у носовой части судна, похоже, всю ночь отбивалась. Хорошо, что меня кусок брони защищал, а то мог бы и случайную пулю поймать. Как другие одиночки ночь пережили, не знаю, видимо, скрывались внутри обломков, потому как утром я увидел, что все на месте, выбирались из укрытий.

Утром врач принёс мне большой кусок грубой материи (не одеяло, но я и этому был рад), а также снова литр воды и два куска варёного мяса. Похоже, это на весь день, и у меня возникли подозрения, что он отдаёт мне часть своего пайка. Вот это я понимаю, настоящий врач. Мой подарок он носил при себе: пистолет был заткнут за ремень и прикрыт полой рубахи – она у него поверх ремня была, навыпуск.

Внешне я выглядел заметно лучше, чем вчера: шрамы белели, рваные раны заживали. Осмотрев меня, врач ушёл, забрав пустую бутылку. Я быстро всё съел, на этот раз сам жевал: десны ночью подлечил, как и губы. Завтра, наверное, начну выращивать новые зубы, а может, и позже, мне не к спеху.

Ну а пока медитировал и лечился, поглядывал в сторону основного лагеря, примечая парней в знакомой униформе. Я помнил: жить им осталось недолго.

Следующие восемь дней я не покидал свой кусок пластика и плотно занимался лечением. Всё закончил, осталась только косметика – убрать многочисленные шрамы на коже. Но это легче всего, главное, основное вылечил, даже зубы вырастил – новые белые острые кусалки. В принципе, и шрамы можно убрать, это никого не удивит: регенерин (именно так, насколько я понял, называется то зелёное средство), оказывается, и их убирает. Сделаю, но позже, шрамы у меня последние в очереди.

Тело у меня чистое: я каждый день чищу его пси-силой, получается не хуже, чем водой. Врач каждое утро делает обход и приносит мне разную пищу и воду, спасибо ему за это.

Позавчера ночью, когда стал нормально ходить, пусть и хромая, я вскрыл сейф и достал содержимое. Поспешил забрать, потому как видел, что там уже трижды проходили поисковые группы и каждый раз что-то ещё находили, так и сейф мой могли найти. В разрушенной каюте я ещё обнаружил шкаф, а в нём – сумку с вещами. Мне подошли шорты и футболка, великоваты, конечно, но носить можно. Остальное совсем не подошло. В сумку я убрал кофр с бластером и остальное содержимое сейфа. Забрал из каюты одеяло и валик подушки. Врач одобрительно кивнул, увидев меня в одежде.

Все эти восемь дней я внимательно наблюдал за жизнью поселения у носовой части потерпевшего крушение корабля. Вообще, график у меня был такой. Всю ночь я лечился, утром приходил врач, осматривал меня, после чего я кушал и ложился спать. Просыпался ближе к обеду и продолжал лечиться, а заодно наблюдал и за поселением.

Каждую ночь люди отбивались от атак хищников. Меня больше всего поражало, что этих зверей не останавливали ни выстрелы, ни падающие рядом раненые и убитые соплеменники. Такое впечатление, что они ничего не боялись. И их атаки не остались безрезультатными: за две ночи они задрали более двадцати человек; их трупы сносили к яме, где хоронили погибших при крушении. Причём в первую ночь жертв было немного, а вот во вторую, когда люди глупо и нагло вышли из убежища навстречу хищникам, их просто завалили массой, потому что зверей на вторую ночь собралось уже значительно больше.

После этой ночи, в которую было особенно много погибших, люди резко одумались и из сетки на столбах сделали ограждение, через которое хищники пробиться не могли, и обстреливали животных из-за этого укрытия. Такая тактика оказалась успешной, и людям удалось серьёзно проредить местную популяцию. Зато и с мясом теперь проблем не было.

Дневные наблюдения были для меня гораздо более интересны. Постепенно я пришёл к выводу, что в этом обществе царит махровая аристократия. Я выцепил взглядом несколько десятков человек, явно имеющих очень высокий статус, к которым, кстати, относился и тот, что ударил меня ногой в живот. Сейчас он ходил с палочкой, хромая: нога-то не работала.

Парни в униформе, как я понял, являлись прислугой другого аристократа, толстого и важного, у него их с три десятка было в услужении. Причём эта прислуга, стелясь перед хозяевами, откровенно гнобила всех остальных, беззастенчиво командуя ими и не стесняясь применять кулаки и хлысты. Статуса врача я не понял, его просто не трогали. Причём он был не один – с супругой и дочкой лет десяти. Повезло, сохранил семью.

Кстати, ежедневно, когда врач приходил ко мне, я просил его называть разные вещи и проговаривал слова вслед за ним, изучая незнакомый мне язык, а он меня поправлял при необходимости. Память у меня была отличная, на данный момент я знал уже около ста слов и начинал понимать, что говорил врач.

Через восемь дней для меня настало время мести. А вы думаете, я забыл? Нет, шалишь. Такое прощать нельзя.

Спустились сумерки, а после пять минут – и настала полная темнота. Я проверил оружие и, осторожно ступая, как был, босиком, в шортах и футболке двинул сторону носовой части судна, где за ограждением жили люди. Видимо, места им там хватало. Интересно, где они сетку и столбы взяли? Не знаю, может, в носу был трюм или ещё что.

Я прошёл около двух километров и оказался возле колодца. Это был небольшой пруд, и к нему были выложены ступеньки из кусков металлопрофиля. Я наполнил свою бутылку водой, которую сразу почистил, после чего отошёл чуть в сторону и включил голографический прицел у бластера. Раньше его не было, я сделал его сам, как и систему распознавания владельца: если оружие возьмёт кто-то другой, оно работать не будет. Два часа работы с бластером – и вот такой результат, для меня это не представляло сложности.

За эти десять дней мой уровень поднялся до Д-10, а на момент, когда я очнулся в этом новом теле, был Д-9 – хорошая прокачка. Я работал исключительно по методикам Джоре, они гораздо эффективнее. И зачем я в прошлый раз соединил две разные? До сих пор понять не могу.

У барьера сновали хищники, ночь – это их время, днём их не увидишь. Их заметно прибавилось, часть из них в стороне разрывали общую могилу. Через прицел бластера, который подсвечивал цели, но не меня, я изучал пространство за сеткой, выясняя, кто из защитников там находится. К сожалению, из шести уродов, избивающих меня, были только двое, причём они сопровождали своего хозяина: жирдяй азартно палил по мелким тираннозаврам из охотничьего ружья.

Медлить я не стал, сомнения меня не терзали. Три выстрела – и плазма прожгла животы этим халдеям и их хозяину. Его люди, ему и отвечать за их действия. Я их не убил, но поверьте, они сейчас переживают самые неприятные мгновения жизни. В любом случае, рано или поздно они сдохнут: в полевых условиях такие ранения не лечатся.

Я не уходил, а улёгся за куском обшивки, продолжал наблюдать и выцеливать других. И не прогадал: тут же выскочили ещё трое, поспешив к хозяину. И эти трое, получив плазму в живот, упали и корчились на земле. А шестой так и не вышел, и я его понимаю: крики раненых даже до меня донеслись.

Возле раненых суетился врач, и пусть, теперь они помучаются подольше, пока не отойдут. Я подождал ещё с полчаса, раненых тем временем унесли в помещения уцелевшей носовой части судна. Поняв, что продолжения не будет, я опустошил бутылку, снова набрал воды, спугнув мелких динозавриков, пивших из пруда, и вернулся к своей лёжке.

Однако задерживаться там я не стал. Думаю, к утру уже станет очевидно, кому они насолили больше всего, и за мной придут, чтобы отомстить уже мне. Но к утру меня тут уже не будет. Выжить в пустыне сложно, а для потерпевших крушение, по сути, невозможно. То, что сейчас происходит, это агония, она может длиться долго, но конец неизбежен. Нужно искать пристанище получше – да всё что угодно будет лучше, чем эта пустыня. Я предполагал, что первоначально люди так и хотели сделать, но после ночных нападений хищников, учитывая, что идти пришлось бы и днём и ночью, они оставили эту идею, понимая, что далеко не уйдут: их просто съедят.

Я планировал сначала собрать находки: наверняка поисковики много что пропустили, вот я и пройдусь, моё Виденье покажет скрытое. Потом отнесу и спрячу то, что мне в пути пригодится. А затем вернусь доделать начатое: я ведь не достал шестого из халдеев, а я привык доводить дело до конца, поэтому место крушения не покину, пока он жив.

Пробежавшись по обломкам, я заодно узнал, как другие прячутся от хищников: забаррикадировались и сидят как мышки до восхода местного светила. Хищники чуют людей, скребутся, но железо не прогрызть, так что те, кто вот так укрывается, находятся в безопасности. Что касается находок, то набрал неплохо, хотя, надо сказать, поисковики очень качественно подчистили обломки. Они не добрались только до тех мест, где путь преграждали завалы и покорёженное железо. Там ещё оставались тела погибших, до которых выжившие также не смогли добраться, и сейчас от этих обломков доносился запах тления.

Но мне это ничуть не помешало вскрыть обломки и достать то, что я приметил Виденьем. Бегающие вокруг по своим делам хищники шарахались от меня, не решаясь пересекать границы моей защиты, а самые наглые, предпринявшие такие попытки, бились на земле как от электрошокера. Удивительно, но выстрелов, огнестрельных и плазменных, они не боятся, всё равно прут вперёд, пока не умрут.

Мне удалось найти отличный большой баул и рейдовый рюкзак со множеством карманов, судя по расцветке – армейский. В них я и убирал свои находки. Заодно приоделся: нашёл чистые комплекты нательного белья, пусть и взрослые (потом доработаю под себя), а также неплохой комбинезон и обувь, как раз моего размера. Кроме того, нашёл кусок материала, из которого решил позже сделать широкополую шляпу.

Я планировал идти преимущественно по ночам, а днём отсыпаться в тени укрытия, для которого я взял четыре одеяла, два из которых будут служить тентом. Однако и световой день также буду прихватывать: он куда длиннее ночи. Я, кстати, посчитал, что сутки тут длятся двадцать шесть часов, – не очень удобно, но что есть.

Среди моих находок были шесть непочатых бутылок, найденных в разных местах, из них две с водой и четыре с соками, а также две упаковки с литровыми бутылками чистой воды. Из еды – три упаковки уже знакомого мне печенья, какие-то галеты и шесть упаковок чего-то, что я посчитал армейскими пайками: однородная масса, жёсткие, но высококалорийные. Однозначно берём. К сожалению, из еды это всё. Кроме того, я набрал электроники, целой и битой: починю на досуге, заодно изучу местные технологии. В основном были разнообразные планшеты, наладонники и наручные коммуникаторы; судовое оборудование меня не особо интересовало по причине низких технологий.

К полуночи я закончил сбор трофеев, отнёс вещи подальше и прикопал: разрыхлять телекинезом почву очень удобно, он действует как миксер. А потом вернулся обратно.

* * *

Вытерев пот под широкополой шляпой, я поправил ремни и потащил волокушу дальше. За спиной у меня рюкзак, а баул с вещами – на волокуше. Мне двенадцать лет, без неё всё просто не унести.

Уже шесть суток я иду по пустыне, в основном ночами. Сейчас вечер, я недавно проснулся, позавтракал и вот двинулся в путь. В свободное время я занимаюсь своим лечением, скоро закончу и буду как новенький. Кроме того, я модернизировал свою волокушу, сейчас от неё осталось одно название: я сделал колёса, позволяющие легко её катить, а по краям приладил бортики. Но это всё так, мелочи.

С места крушения, где я задержался до утра, меня выгнали: просто указали на пустыню и велели валить, неважно куда. Передали через доктора. Тот пришёл, как обычно, утром, по мешкам под глазами было понятно, что не спал всю ночь. Воды и мяса в этот раз не было. Задумчиво взглянув на меня, он спросил: не я ли убил тех шестерых? Я скрывать не стал, подтвердил: моя работа. И сообщил, что пока последнего из тех, кто меня бил, не прибью, не уйду отсюда.

Врач вздохнул. С помощью того словарного запаса, что я на тот момент знал, мы долго, почти до обеда, общались с ним. Мне стало ясно, что Содружеством тут и не пахнет. Это новый мир, и я жуть как хочу его исследовать, но пока заперт на дикой планете. Хотя некоторые идеи у меня уже имеются.

История такая. В этом новом для меня мире есть множество государственных образований с космическими технологиями, от империй до мелких демократических республик. Они занимают определённые территории, живут на планетах, воюют друг с другом – словом, обычная такая жизнь. И вот одной из экспедиций была обнаружена планета, где жили обычные на вид люди, но по меркам Земли царило средневековье, и власть принадлежала аристократам. Планету включили в состав одного из государств, которому и принадлежало нашедшее её исследовательское судно. Жители планеты постепенно осваивали космические технологии, но по-прежнему носили кинжалы и рапиры как традиционную атрибутику дворянского сословия.

Прошло сто лет. Один граф поспорил с маркизом из-за территориальных претензий, и началась война – дело обычное, это местные дрязги, в них не вмешиваются. Проиграл граф, его земли были захвачены, и он был вынужден их покинуть. Делать нечего, он покумекал и вдруг узнал, что нашли новую планету, куда требуются колонисты. Граф воодушевился, дистанционно выкупил большой остров и арендовал крупное грузопассажирское судно. С ним отправлялась вся челядь и его вассалы из дворян, также со своими людьми. Всего набралось две тысячи человек. Запасы и всё необходимое должно было прибыть на планету с другим судном.

Судно вылетело по маршруту, причём летели они по эмиграционной программе, так как новая планета принадлежала другому государству. И главное, эти государства разделял Фронтир, а он и в этом мире – неисследованный космос, прибежище пиратов, контрабандистов и разных авантюристов. Чтобы попасть из одного государства в другое, нужно через этот Фронтир две недели лететь, и это в самом узком месте, а так обычно путь занимал до двух месяцев.

Конечно, маршруты торговых караванов охраняются, но капитан судна заявил, что у него своя навигационная карта, и он там уже раз двадцать летал, мол, долетим сами. К счастью, у судна имелся гипердвигатель (я уж думал, тут это неизвестная деталь, и летают сами долгими годами). Несколько прыжков прошли благополучно, а очередной стал последним: вышли в хвосте кометы, мелкие камни пробивали судно насквозь, его закрутило и швырнуло в сторону. Пилот пытался править, но судно уже падало на планету. А потом крушение, и что было дальше, уже известно. А также понятно, что помощи ждать не стоит: никто не знает, где они летели и разбились.

Попал я в тело сына личного сапожника графа, про мать ничего узнать не удалось. Сапожника с сыном забрали в составе челяди, летевшей с графом, их никто и не спрашивал, прав не имеют. Отец парнишки погиб, его похоронили в общей могиле. А насчёт меня решили, что сошёл с ума: бред несёт, чинопочитания не выказывает, да и вообще неадекватен. Уронил молодого господина (пусть он и бастард, но признанный отцом, дворянин), так что у того нога отнялась. А то, что слуги избили мальчишку, так были в своём праве, как сами считали: черни нельзя владеть оружием.

А убил я барона и его людей, избивших меня. Этот барон был главой космопорта в столице графства, поговаривали, что огромные суммы на взятках получал. Не любили его. Барон и его люди умерли в жутких муках, а шестого, как выяснилось, можно не искать: он погиб во время первого крупного нападения хищников, порвали его. Граф поразмыслил, что, если пошлёт меня брать, жертв будет немало: бой предстоит серьёзный, у мальца бластер, к тому же всех поразило, что я так точно стрелял в темноте. Хватит терять людей, решил он, их и так немного осталось. Поэтому он просто выгнал меня: мол, пустыня убьёт или хищники.

Это всё я узнал от врача. Он личный доктор семьи графа, но не вассал, а наёмный служащий: прилетел с другой планеты, женился на местной. Двое детей у него было, сын погиб в крушении, дочка выжила.

В принципе, я ведь и сам собирался уходить. Перед тем как попрощаться, врач дал мне планшет, видимо, кого-то из своих детей, включил и показал, как там и что. На планшете была программа по обучению языку, полный курс, так что я буду изучать интер. Это основной язык космолётчиков, а то языков множество, сотни, а этот на всех планетах знают. Идеальный для меня вариант. Правда, врач меня учил другому, но это и понятно.

Я с лёгким сердцем покинул поселение, добежал до схрона, достал всё, сделал волокушу и двинулся в путь. Думал, нагонят, но нет, только наблюдали, а через час на пустыню упала ночь, когда люди не покидали своих укрытий, так что мне нечего было опасаться.

Что это за планета и где она находится, пилот не знал, а капитан и навигатор погибли. Может на её поверхности быть пиратская база? Я решил: а почему бы и нет? Будем искать. Я верил, что подобный шанс имелся, потому и шёл так энергично. Движение – жизнь.

Хм, а что это там на горизонте? Не похоже на очередной мираж. Вообще, против миражей я ничего не имею. Например, последние двадцать минут я наблюдал за эротическим танцем обнаженных восточных красоток. Конечно, ничего, кроме эстетического любования, не получил, рано мне ещё с красотками кутить: как показала пси-диагностика, в возраст войду через пять месяцев. Можно и подстегнуть, но к чему? Тем более это не рекомендуется, природа и так всегда возьмёт своё.

Я в курсе, что человек не может идти прямо, его всегда крутит. Но я не плутал. Мне несложно выдерживать прямой маршрут, ориентируясь по светилу и звёздам. Я шёл на север в надежде, что там будет прохладнее, а ещё потому, что так проще ориентироваться. У меня на руке был самый обычный на вид советский компас на матерчатом ремешке. Кнопка блокирует стрелку, чтобы случайно её не встряхнуть. Когда нужно, я, нажимая на кнопку, разблокирую стрелку, и та показывает на север. К счастью, тут компас тоже вполне себе работает и показывает… да чёрт его знает, куда он показывает, но я надеюсь, что на север.

Ладно, главное, с пути я не сбивался и шёл эти восемь дней вполне уверенно. Километров сто точно прошёл. Вроде и небольшое расстояние, но извините, мне двенадцать лет, и я часто отдыхал. Можно напитать тело пси-силой и идти без отдыха целые сутки, но зачем мне это? Я никуда не торопился, просто шёл. Проблем особых не было, в том числе с водой и едой.

А вообще, вы задумывались, откуда в пустой вроде бы пустыне столько хищников? На кого они охотятся? У меня был ответ. В пустыне произрастал кустарник, причём с очень незначительной наземной частью, но зато с мощными и толстыми корнями, которые разрастались и уходили глубоко в землю, добираясь до водоносных слоёв. Корни были водянистые, и многочисленные обитающие здесь мелкие животные типа наших кротов, сусликов и хомяков жили именно под землёй и питались этими корнями. Именно на них и охотились хищники, кто как откапывая их из нор.

Снаружи этот кустарник представляет собой круглое нечто, которое по мере роста высыхает и становится крепким как палка, после чего отрывается от корней, и ветер гонит его по пустыне. По сути, самое обычное перекати-поле. А на месте старого, укатившегося, начинает расти новое растение. Я такие перекати-поле видел, их ветром пригоняло в лагерь, и выжившие использовали их для костров во время готовки. Они застревали у оградительной сетки, а каждое утро от них чистили колодец, куда они скатывались.

Вот и сейчас я шёл по молодой поросли таких кустов, замечая то тут, то там норы в песке. Некоторые из них были разрыты хищниками, которые днём укрывались там от зноя.

Похожий на скелет рыбы мираж впереди, который я наблюдал уже достаточно долгое время, вдруг обрёл чёткие очертания и превратился в остов крупного судна, кажется, грузового. Похоже, его до последнего винтика разобрали. Я же говорил, пираты тут бывают, моя догадка нашла прямое тому подтверждение. Мой маршрут пролегал несколько в стороне, но я довернул и направился прямо к остову, желая его изучить. Может, там что интересное будет?

До судна я шёл долго, оказалось, оно больше, чем я думал. Я добрался до него лишь спустя четыре часа после того как стемнело. Пока шёл, на отдых не останавливался, думая, что отдохну уже на месте, когда дойду, а он, гад, словно и не приближался. Потому дошёл я до него крайне вымотанным, при этом пси-силу не использовал. Впрочем, мне полезны такие нагрузки.

Отлежавшись на куске пластика, взятого с собой и послужившего днищем моей волокуши, она же постель, я попил воды и поел жареного мяса суслика. Я вытаскивал их из нор телекинезом и потом готовил на кострах из перекати-поле. За восемь дней успел поймать двух, мне хватало. На добытое мясо накладывал подобие пси-стазиса, на двое суток хватало, чтобы пища не портилась, а потом он рассеивался. Соль у меня была, килограмма три, я собрал её на месте крушения, она рассыпалась, но телекинезом я перебрал её, убирая песчинки. Тоже полезный навык.

Воду я добывал, выламывая куски корней и через проходы нор поднимая их наверх, а затем выжимая, как прессом, с помощью телекинеза. Полученную жидкость сливал в бутылки, чистил пси-силой – и вот у меня чистая питьевая вода. У места крушения зарослей таких кустов почему-то не было, а тут они часто встречались, и поодиночке, и крупными насаждениями.

– А это ещё что? – удивлённо пробормотал я, когда Виденье показало, что ко мне подкрадываются.

Я как раз успел передохнуть и поесть и собрался надеть обувь, скинутую, чтобы дать ногам отдых после долгого пути. Я намеревался погулять по корпусу судна, так как рассчитывал на интересные находки. Но тут Виденье, которым я изучал какую-то железку под двадцатисантиметровым слоем песка, показало мне движение с другой стороны от объекта моего наблюдения. Я резко перекатился, упав с волокуши на песок, и в то же самое мгновение на волокушу ухнула гибкая девичья фигурка.

Виденье у меня работало на четыре метра, дальности хватило засечь бросок. Девчонка прыгнула на меня сверху, с широкого шпангоута силовой балки судна. Шустрая и без одежды, хотя смотреть там не на что: лет двенадцать от силы. Она, перекатившись, тут же вскочила на ноги. В её руке был зажат самодельный нож, которым она, очевидно, пыталась меня достать. То, что была ночь, ей явно не мешало, она отлично меня видела. Видимо, спит днём, а ночью охотится, вот зрение и адаптировалось.

– Ты кто такая?

В ответ в меня довольно ловко метнули нож, и он летел мне точно в шею. Видно, что бросок отработан, ясно теперь, как она охотится. Нож я легко перехватил одной рукой, так как перед этим напитал тело пси-силой, отчего скорость реакции у меня увеличилась на порядок, и для меня нож летел медленно. Я спокойно поймал его, и это произвело впечатление на малышку: испуганно пискнув, она прыгнула к шпангоуту и по-обезьяньи ловко забралась наверх.

Удивившись такой прыти, я подошёл и глянул, что находится с внутренней стороны силовой балки. Так и есть – скобы. Для хищников препятствие, а она лазила легко. Глянув вверх, я обнаружил пять любопытных и испуганных мордашек – девочка была не одна. Я заметил, что они готовятся сбрасывать на меня камни. Если учесть, что высота корпуса примерно с тридцатиэтажный дом, а площадка, где они укрывались, примерно на уровне двадцатого, с такой высоты камни успеют набрать приличную скорость.

– Дикари-с, – пробормотал я и отошёл к волокуше.

Наклонившись, я поднял упавший планшет и остановил воспроизведение. Во время нападения планшет работал, да и вообще, он молчал, только когда я спал, потому что всё остальное время я активно изучал язык: учитель чётко проговаривал фразы на интере, а я повторял. Между прочим, осваивал программу семимильными шагами, учитель из планшета меня хвалил.

Выключив планшет и убрав его в сумку, я снова подошёл к силовой балке и крикнул:

– Эй, кто там? Я вас вижу. Я с разбившегося судна, мы потерпели крушение. Вы меня понимаете?

Сверху что-то спросили. Я перевёл это как: ты не пират? Спрашивали на интере, причём собеседница знала язык явно лучше меня. А потом мы разговорились.

* * *

У этого остова я задержался на три недели, и это мне многое дало. Например, я теперь Е-1 и Виденьем вижу на четыре с половиной метра. Ну и остальное по мелочи, например, физически неплохо прокачал тело, уже не такой задохлик, что через километр сдыхает, таща на себе волокушу. Ну и готовился к дальнейшему путешествию.

Я сделал лодку на колёсах с парусом. Как-то давно, ещё на Земле, я видел телепередачу о таких штуках; даже названия их не помню. Я думал о такой лодке большую часть пути, таща за собой волокушу, пока не наткнулся на этот корпус грузопассажирского судна «Энта». Вообще, я сделал две такие лодки и обе обкатал, после чего одну из них оставил аборигенам. Они хотели перебраться к месту крушения нашего судна, поближе к другим людям, и подобный транспорт был им как раз в тему.

Я стоял на своей лодочке, ветер упруго надувал парус (я два дня ждал такого ветра), лодочка проворно катила прочь. Вскоре корпус судна скрылся за горизонтом. Вещи в ногах, запасы есть, летим дальше. Скорость примерно километров пятьдесят в час, иногда больше бывает. Но ветер попутный, лечу на север, и это здорово. Я даже завопил от радости, выплёскивая свои чувства: тот ещё драйв.

Что касается девчонки и тех, кто был с ней, то они жертвы пиратов. Судно «Энта» было среднего класса, даже не средне-большое, те крупнее и тоже способны совершать посадки на планеты. Во время выхода из гипера для промежуточного прыжка судно было блокировано (блокирующее излучение с борта пирата не давало ему уйти, прыжковый двигатель не работал) и взято на абордаж. У пирата был настоящий военный эсминец, пусть устаревший, но в полной боевой оснастке. Гражданскому судну противопоставить ему было нечего. Оно тоже имело серьёзное вооружение, но тут надо с десяток таких грузовиков, чтобы группой выйти на подобный эсминец.

Взяли их в соседней системе, пригнали сюда, к планете, и спустили вниз. Пираты прихватили бы судно, но прямым попаданием был повреждён прыжковый двигатель, и уходить в гиперпространства судно уже не могло. Пиратов это не опечалило, у них был свой грузовик, как раз средне-большого класса. Поэтому они поставили два судна рядом и начали разбирать трофей, даже двигатели тросами эсминец выдернул со станин: запчасти ведь тоже немало стоили. Заработают, конечно, чуть меньше, чем за само судно, но разница не так уж и велика.

Пассажиров и команду вывели наружу. Кто-то решил остаться с пиратами, явно посчитав, что в пустыне не выжить: жара и нападения хищников давали о себе знать. Но нашлись и отчаянные, которые сбежали, впрочем, их никто особо и не охранял. Через неделю пираты улетели, оставив от судна голый обобранный корпус. Пленных забрали с собой, продадут в рабство, но это их судьба. Сбежавшие, два десятка человек, за две недели выживания в пустыне вполне освоились, даже потерь среди них не было. Когда пираты улетели, они вернулись к корпусу, где и выживали восемь лет.

Я много общался с бывшим коком судна Энной, эта женщина была старшей среди выживших. Она отлично знала интер, и благодаря ей у меня была богатая языковая практика. Я не прекращал изучать этот язык, пока жил с аборигенами, даже письменность начал изучать.

Меня сначала удивило большое количество детей, но Энна объяснила, что среди выживших было, включая саму Энну, семь женщин, которых после взятия судна изнасиловали пираты, и не раз; по сути, из-за этого женщины и сбежали. Впоследствии все семь родили. Та девочка, что на меня напала, Юри, была дочерью техника судна, которая погибла во время абордажа, и Энна, будучи к тому же подругой матери Юри, заботилась о ней. Юри – первая охотница в их племени.

Как они выживали в пустыне? А в норы забирались на ночь и кольями баррикадировали выходы. Там внизу целые пещеры нарыты, всем места хватало, чтобы прятаться. Воду добывали из корней, как и я это делал, чуть сладковато, но пить можно, охотились на дичь. В общем, выживали.

Насчёт социального строя потерпевших крушение я их предупредил, сообщил и о том, что меня выгнали, и за что, тоже рассказал. Они поняли, что всё непросто, но всё же решили к ним перебраться: помогут освоиться новичкам, но жить будут отдельно.

Я сделал им большой котёл на треноге, чтобы готовить блюда, и ещё два небольших, а также две сковороды с крышками, тарелки и ложки. Теперь им не нужно жарить на открытом огне на палках или куске железки, можно и отварить при желании. Изготавливал всё Силовой Ковкой, но, понятно, без свидетелей: не хотел сообщать о своих умениях.

Также делал и лодки. На парус пустил два одеяла: они в несколько слоёв прошиты, распустил на слои, и готово полотно под парус. Сшивал пси-силой, верёвки-тросы крутил тоже с её помощью. Испытал, и мы все остались довольны. После этого я укатил, сказав на прощание, что буду искать какое-нибудь судно, может, отстойник пиратский найду, в этом случае залечу за ними. Ну а они собирались перебираться к потерпевшим крушение, под руку графа. Все на лодке не уместятся, партиями будут перевозить. Ладно, это их дело, дальше сами.

Отвлёкшись на размышления, я не заметил, как лодка попала в поросли кустарника, отчего её отчаянно затрясло. Это я проглядел. Но ничего, проскочил, однако отвлекаться не стоит. До заката часа два; пока светло и ветер дует в нужную мне сторону, стоит уехать как можно дальше. Изредка я поглядывал на компас на руке, держа нужный курс. Пару таких компасов я сделал аборигенам, ориентироваться с ним проще, я их научил.

За вечер и часть ночи под устойчивым ветром я укатил километров на двести – это часов за пять. А что, ветер устойчивый, вполне тянул на приличной скорости. Это ещё ничего, я рассчитывал уехать и дальше, но тут в темноте засёк в стороне тёмную массу, которая меня заинтересовала. Я уже проскочил её, поворачивать и идти против ветра не хотелось, поэтому спустил парус и дождался, когда лодка, постепенно сбрасывая скорость, остановится, после чего застопорил её забитыми кольями, чтобы ветром не унесло. Без паруса, конечно, вряд ли, но мало ли буря будет.

Вообще, я в курсе, что, двигаясь галсами, смог бы доехать на лодке, просто за пять часов тело закостенело, мышцы болели от стояния в одной позе, к тому же я замёрз. Поэтому решил пробежаться, тут километров пять, самое то. Поставив лодку на якоря, прихватил пару бутылок воды и немного еды и побежал в сторону той тёмной массы. Я могу ошибиться, но, похоже, это снова какое-то судно.

Нормально добежал, даже особо и не запыхался, вот что каждодневные пробежки делают. Заодно и согрелся. Был я в комбинезоне, подогнанном по моему размеру, куртке и майке, на ногах – что-то вроде кед. Шляпу не брал (поскольку ночь, она не нужна), на боку сумка с вещами, едой и водой. Ну и на ремне два подсумка и кобура с бластером. Не то чтобы он мне сильно нужен, но пусть будет. Как псион я на малых расстояниях работал, вблизи, телекинез не превышал дальности Виденья, а вот если что подальше достать, как раз бластер пригодится.

Вскоре я изучал точно такой же корпус, как «Энта», в котором жила семья Энны. Точнее, модель другая, это видно, но судно тоже среднее и, главное, полностью обобранное, один скелет остался. Ему что, тоже в прыжковый двигатель попали? А вообще находка меня порадовала. Уверен, у пиратов на планете должен находиться тайник или отстойник, и мне стоит его поискать. Не знаю, есть ли тут моря-океаны, может, на другом континенте, но схроны должны быть.

Два часа мне потребовалось, чтобы изучить судно сверху донизу, поднимаясь на верхние палубы, где сохранились пол или лестничные пролёты. Виденьем я искал тайники или ещё что интересное. На «Энте» я тоже искал, но там всё было вскрыто: пираты искали тайники специальным прибором, который подсвечивал все полости. Тут, видимо, работала та же команда: все тайники найдены, и всё из них вычищено. Да и было тайников всего два. Видимо, в этом мире ничего не знали о «ткани контрабандистов», способной скрывать тайники от сканирования. Печально.

Выживших тут, очевидно, не было: следов присутствия, даже старых, я не обнаружил. Тем не менее эта находка изрядно меня воодушевила. Мои догадки верны, пираты бывают тут часто, значит, что-то да найду. Может, и с ними самими встречусь, это совсем здорово будет: можно будет заполучить в свои руки боевой корабль. А после я его восстановлю Силовой Ковкой до новенького состояния.