Эллиот (глянув на дверь соседей). Есть, и еще какой…

Сибилла. Эллиот, но послушай…

Эллиот (положив ей руки на плечи). Дорогая, будь умницей, и не спорь, я прошу, не надо со мной спорить.

Сибилла. Нет, я ничего не понимаю. Все это какой-то кошмар!

Эллиот. Ну, какой кошмар? Я прошу, я умоляю тебя только об одном — уедем отсюда.

Сибилла. Но мне тут нравится!

Эллиот. Есть места в сто раз лучше!

Сибилла. Что же мы сразу туда не поехали?

Эллиот. Сибилла, дорогая…

Сибилла. Ну почему? Почему? Почему?

Эллиот. Не спрашивай. И клянусь тебе, я больше никогда ни о чем не попрошу.

Сибилла (усевшись в кресло, решительно). Куда-то ехать на ночь глядя — даже думать не хочу! Это попросту смешно. Я целый день провела в дороге, с меня хватит, я устала.

Эллиот. Слушай, ты упряма, как ослица.

Сибилла. И очень этим горжусь.

Эллиот (в ярости). Плюхнулась на травку, задрала копыта, и не желает сдвинуться с места!

Сибилла. Вот именно, не желаю!

Эллиот. Если что-то на свете бесит меня по-настоящему — так это тупое идиотское упрямство! На куски бы тебя мог разорвать!

Сибилла. И ты смеешь так со мной разговаривать! В наш медовый месяц!

Эллиот. К дьяволу этот медовый месяц! К чертям собачьим!

Сибилла (сквозь слезы). Боже мой! Эллиот!

Эллиот. Перестань реветь! Я спрашиваю: ты едешь со мной в Париж, или нет?

Сибилла. Меня никто так не третировал! Ты грубый и жестокий! Мама была права! Она сказала, ты даже ни разу не взглянул ей прямо в глаза!

Эллиот. Да? Как я мог взглянуть твоей матери прямо в глаза, если они у нее постоянно смотрят крест-накрест?

Сибилла. Ты совсем меня не любишь! Лучше бы я умерла!

Эллиот. Ты едешь со мной в Париж или нет?

Сибилла. Ни за что!

Эллиот. О, черт! (Решительно уходит в номер.)

Сибилла (бежит за ним). Эллиот! Боже! Эллиот!

Из своего номера быстро выходит Виктор, за ним — Аманда.

Виктор (расхаживая между дверью и балюстрадой). Когда ты сказала, что ты не совсем нормальная, ты была абсолютно права. Ты ведешь себя как лунатик!

Аманда. Да почему! Я только прошу о маленьком одолжении.

Виктор. Ничего себе маленькое одолжение!

Аманда. Если мы сейчас сядем на поезд, то через пару часов будем уже в Париже!

Виктор. А если мы сядем на другой поезд, то через пару недель будем уже в Шанхае. И смысла в этом столько же.

Аманда. Дорогой, ну, ради меня! Прояви благоразумие!

Виктор. Благоразумие?!

Аманда. Да-да, благоразумие! Если мы здесь останемся, мне будет ужасно плохо! Ты же не хочешь, чтобы во время медового месяца мне было ужасно плохо?

Виктор. А почему же ты мне раньше не говорила об этой трагедии с твоей сестрой?

Аманда. Я забывала.

Виктор. Как же можно такое забыть?

Аманда. У меня столько всего было в голове… Но когда я взглянула вниз, на казино, и еще этот лунный свет… Я снова все вспомнила.

Виктор. И когда же это случилось?

Аманда. Несколько лет назад, но такое чувство, словно это случилось вчера. У меня до сих пор перед глазами — как она лежит мертвая с жутким выражением на лице. А потом ее тело надо еще было доставить в Лондон — это такой ужас!

Виктор. Ты мне не говорила, что у тебя была сестра.

Аманда. Да ведь ее уже больше не было.

Виктор. Здесь что-то не так.

Аманда. Что за глупости! Что здесь не так?

Виктор. Да то, что, по-моему, все это неправда.

Аманда. Виктор!

Виктор. Ну, признайся. Ведь неправда!

Аманда. Не понимаю, как можно быть таким черствым и подозрительным!

Виктор (спокойно). Но ведь ты мне лжешь, Аманда.

Аманда (после короткой паузы). Ну, лгу.

Виктор. И не было у тебя никогда никакой сестры.

Аманда. Кажется, была, мертворожденная.

Виктор. Ну и для чего было выдумывать?

Аманда. Я же тебе сказала: я очень легкомысленная.

Виктор. А почему ты вдруг так сильно захотела уехать отсюда?

Аманда. Если я скажу, у тебя испортится настроение.

Виктор. Ну, говори.

Аманда. Я тебя предупредила.

Виктор. Ну, говори же. Я прошу!

Аманда. Эллиот здесь.

Виктор. Что?!

Аманда. Я его видела.

Виктор. Когда?

Аманда. Когда ты был в ванной.

Виктор. И где он был?

Аманда. Вот здесь, в белом костюме. (Показывает в сторону соседнего номера.)

Виктор (скептически). В белом костюме.

Аманда. А что? Сейчас же лето.

Виктор. Опять выдумки.

Аманда. Да не выдумки. Он здесь, клянусь тебе.

Виктор. Ну, хорошо, допустим. И что из этого?

Аманда. Я не могу спокойно наслаждаться нашим с тобой медовым месяцем, зная, что он где-то под боком.

Виктор. Ну, не надо нервничать.

Аманда. Но это ужасно, как ты не понимаешь! Я в жизни не была в такой жуткой ситуации!

Виктор. А он тебя видел?

Аманда. Нет, он куда-то торопился.

Виктор. Куда он торопился?

Аманда. Господи, я-то откуда знаю! Что за дурацкий вопрос!

Виктор. Ну подожди, раз он тебя не видел, значит, все в порядке?

Аманда. Ничего не в порядке! Мы должны немедленно уехать.

Виктор. Но почему?

Аманда. Как ты можешь быть таким безмятежным!

Виктор. А я его не боюсь.

Аманда. Я тоже не боюсь. Дело не в том, что кто-то боится! А в том, что это ужасно неудобная ситуация.

Виктор. Провалиться мне, если я понимаю, как он может испортить нам с тобой медовый месяц!

Аманда. Один он мне уже испортил.

Виктор (помолчав). И вообще, я не верю, что он здесь.

Аманда. Говорю тебе — здесь! Я его видела.

Виктор. Вероятно, оптический обман. В сумерках легко ошибиться.

Аманда. Никакой не обман.

Виктор. Я наотрез отказываюсь ломать все наши планы только из-за того, что тебе почудилось, что ты видела Эллиота. Требовать от меня этого просто смешно. Даже если он и вправду здесь, так что из этого? Может, ему будет в сто раз неприятнее, чем тебе. И очень хорошо. А попробует к тебе приставать, я ему шею сверну.

Аманда. Было бы очень неплохо.

Виктор. Ну и все, и не будем больше об этом.

Аманда. Ты что, и впрямь воображаешь, что от этого можно так легко отмахнуться?

Виктор. Аманда, я никуда не поеду. Если я с первых дней начну идти у тебя на поводу, наша жизнь скоро станет невыносимой.