Граница

– Нет, – ответил Этан.

Его бросило в жар, он даже вспотел – словно ему стало неудобно ощущать себя в собственной коже. Сильно болели кости, так, будто это зубная боль.

– Я не знаю, кто мне сказал об этом. Просто…

Он заглянул в глаза озадаченного доктора. Собственные глаза подростка горели лихорадочным огнем.

– Просто я знаю, что это правда. Через наш мир проходит линия границы между их мирами, и им не нужна наша Земля. Они воюют только за эту расположенную в пространстве линию…

Дейв и Джей-Ди переглянулись, и Этан сразу понял невысказанный вопрос в их глазах: «Ты веришь в то, что только что услышал?»

– Я очень устал, – сказал Этан. – Можно, я где-нибудь немного посплю?

Понадобилось несколько секунд, чтобы зачарованные словами Этана люди сбросили чары. Дейв прокашлялся.

– Конечно, – сказал он. – Здесь у нас полно пустых комнат.

Он не стал упоминать, что большинство этих комнат были заняты теми, кто со временем потерял надежду на лучшее и покончил с собой. На кладбище, расположенном позади третьего здания, находились десятки могил с деревянными крестами, выкрашенными белой краской. Иногда целые семьи предпочитали распроститься с жизнью, и кто может их осудить? Среди уцелевших в Пантер-Ридже было двое священников, один пресвитерианский и еще одна женщина – священник методистской церкви, и они продолжали делать свое дело, проводили религиозные службы, читали проповеди, но не всегда голос Христа, заглушаемый отдаленными взрывами и воплями воинов ночной армии, доходил до сердец.

Всего этого, решил Дейв, Этану сейчас знать необязательно. Они не являются сюда каждую ночь, но если придут сегодня… мальчишка узнает об этом скоро.

– Ладно, пошли, – сказал Дейв и, зажав в зубах окурок, встал. – Пошли подыщем тебе местечко. Принесу ведерко песку, отскребешь им с себя хоть немного грязи.

Тратить воду на мытье было бы непомерной роскошью. И пока он не станет рассказывать Этану ничего про тварей, которых они убивали – лучше сказать, истребляли – в Секретной части, что порой сжигали живьем тех, которые внешне казались обычными людьми, но на самом деле были сущими демонами.

Кобуру со своим «узи» он почти никогда не снимал, а если снимал, то оружие всегда оставалось под рукой. И теперь оно лежало перед ним на столе. Он надел кобуру, и они втроем с Джей-Ди и мальчишкой вышли из столовой и отправились искать комнату, где на полу, на стенах или на мебели не нашлось бы кровавых пятен.

Глава 4

Этан.

Он вдруг проснулся. Ему показалось, что кто-то позвал его по имени, которое он сам для себя выбрал, чтобы хоть как-то обрести собственное лицо. Позвал негромко, спокойно. Но вполне отчетливо, чтобы он открыл глаза в темной комнате, куда его определили, и прислушался.

Впрочем, в комнате под номером 246 было не очень темно. Тускло горели язычки двух свечных фонарей. Стены были обшиты листами дешевого гипсокартона коричневого цвета, на полу лежал коврик цвета спелой пшеницы. На одной из стен висело украшение из металлических синих и серебристых квадратов. Видимо, чья-то художественная фантазия, подумал Этан. Он сел на кровати, подложив под спину подушки. Очень хотелось есть и пить, нервы были натянуты. Сейчас на нем была темно-зеленая пижама, доставшаяся, видимо, от уже умершего человека. Кости все еще болели, кровоподтеки от собравшейся в них крови, казалось, тянут к земле. Этан хотел снова лечь и уснуть, забыться тихим и мирным сном, но ему не спалось, что-то сверлило сознание… что-то очень важное… он никак не мог понять, что именно.

Теперь ему казалось, что он – пустой сосуд, жаждущий, чтобы его кто-нибудь наполнил. Но чем? Какими-то сведениями? Воспоминаниями? До того как он очнулся и побежал под дождем через то поле, память не хранила ничего. Дождь, подумал он. Вода. Очень хочется пить. Он понимал, что воды осталось совсем мало, она выдается строго по норме, и люди здесь не желают пить дождевую воду, потому что в ней содержатся какие-то химикаты или даже яды. Они едят конину, но лошади питаются травой, а трава орошается дождем. Выходит, они все равно поглощают химикаты дождевой воды. Он догадывался, что даже если прокипятить дождевую воду – этого окажется недостаточно, чтобы полностью ее обезопасить. Однако запасы чистой воды у них подходят к концу, а когда она совсем кончится, им в любом случае придется пить дождевую воду.

Этан понимал, почему люди боятся снова попасть в гущу битвы между горгонцами и сайферами, но чего еще они боятся, что еще заставляет их прятаться за этими каменными стенами и дрожать от страха?

Этан понятия не имел, как долго он спал. Джей-Ди принес ему пижаму, еще кое-какую одежонку, две пары джинсов с заплатанными коленями и парочку футболок, серую и темно-красную с логотипом группы «Блэк дистройер» в виде сжатого кулака, группы, песен которой он никогда не слышал… или просто не помнил, что слышал. Он взял ведро с песком, пошел в облицованную желтой плиткой ванную и кое-как соскреб с себя засохшую грязь. При свете фонаря рассмотрел свои ушибы в зеркало. Грудь от плеча до плеча была черная. Этан повернулся к зеркалу спиной и, едва не свернув шею, увидел на спине примерно ту же картину. Жуткие кровоподтеки. Он подумал, что, может быть, это к лучшему, если он ничего не помнит о том, как он их получил, потому что, наверное, это было очень больно.

«Очень хочется пить», – снова подумал он.

Но в кранах ни на кухне, ни в ванной не оказалось ни капли воды, да и унитаз был сух. Дейв объяснил ему, что свои дела он должен справлять в ведро, в котором ему принесли песок. Чтобы добыть хоть немного воды, надо идти в столовую, где выдают отмеренную порцию еды и питья, а столовая, по словам Дейва, после вечернего приема пищи крепко запирается и охраняется вооруженными людьми.

Этан поймал себя на том, что внимательно разглядывает синие и серебристые квадраты на стене напротив кровати.

Ему вдруг представилось, что они тают и стекают вниз струйками чистой и свежей, прохладной воды, образуя лужу на полу.

Он все продолжал смотреть, а синие и серебристые квадраты, казалось, мерцая и переливаясь, сливаются в единый, сверкающий на солнце бассейн.

«Бассейн, – подумал он. – Тут должно быть что-то такое… связанное с бассейном».

Но что именно, он не знал. Плавательный бассейн пуст, если не считать мусора, обломков садовой мебели и грязной лужицы дождевой воды в дальнем углу.

И все же… его не покидало настойчивое желание немедленно отправиться к этому бассейну, где он, возможно, поймет, что́ подталкивает его туда. Этан встал, надел футболку с логотипом, кроссовки и вышел в коридор, ведущий к бетонной лестнице. На полпути вниз по ступенькам он заметил на горизонте какие-то синие вспышки: то ли сверкала молния, то ли продолжались бесконечные сражения. Он дошел до автомобильной стоянки и по извилистой дороге направился к бассейну.

В Пантер-Ридже стояла полная тишина. Ночь была теплая и душная, чувствовалось приближение дождя. Окна в некоторых помещениях светились, там тихо мерцали язычки пламени керосиновых ламп или свечек, и Этан убедился, что он не один сейчас бодрствует. Огни горели и на сторожевых башнях: вооруженные пулеметами часовые несли службу круглосуточно. На площадке стоянки он увидел сидящих вокруг горящих ламп людей, их было шестеро. Взявшись за руки и склонив головы, они молились. Этан не стал задерживаться. Прошел мимо какого-то человека с волосами до плеч, без рубашки и босиком, в одних только джинсах; тот сидел на тротуаре, уткнувшись подбородком в колени.

– Ночью они нагрянут, – сказал он, увидев Этана. – Но меня не сожрут. Нет уж, не сожрут… подавятся.

Он взял лежащий рядом с ним пистолет и, оскалившись, приложил ствол к виску. В оскале было безумие. Этан двинулся дальше.

Совсем скоро он приблизился к плавательному бассейну, окруженному декоративной железной оградой с воротами. Большая часть ограды повалилась, ржавея от непрерывных, разъедающих железо дождей. Калитка была распахнута и висела на одной петле. Мелькнула мысль, что и жизнь многих обитателей здесь тоже висит, как эта калитка, на одной петле. Мальчик подошел к краю бассейна и заглянул в него, но увидел то же самое, что мельком видел и раньше: обломки сломанных стульев, еще какой-то мусор в самом дальнем углу, в луже воды глубиной в несколько дюймов. Выщербленная табличка гласила: «Глубина – 5 футов, нырять запрещается».

И больше ничего.

«Ничего здесь нет», – подумал он.

Хотя…

«…что-то же должно быть».

В памяти всплыли образы синих и серебристых квадратов: вот они сливаются и, сверкая, превращаются в чистую воду.

Этан спустился по ступенькам в бассейн. Покрывающая дно синяя краска потемнела, потрескалась и стала шелушиться, обнажая серый бетон. Дно имело едва заметный уклон. По прямой линии, проходящей посередине бассейна, Этан прошел дальше, в более глубокую его часть. Под грязной дождевой водой глубиной дюйма четыре кроссовками нащупал дренажную трубу.

«Ну и что здесь такое?» – задал он себе вопрос.

«Ничего», – последовал ответ.

По растревоженной его кроссовками воде прочь от него поплыл мусор.

Он пошлепал вокруг дренажной трубы – ему вдруг показалось, что именно это сейчас нужно сделать. «Да есть здесь что-нибудь, наконец, или нет? – думал он. – Чувствуется какое-то глубокое, скрытое движение… как и там, на стене, когда синие квадраты слились с серебристыми…» Этан еще немного постоял, пытаясь почувствовать нечто такое, чего он и сам не знал, и, снова шагая посередине, двинулся обратно, в ту сторону, где глубина бассейна была меньше. У него появилось отчетливое ощущение, что нечто невидимое совсем близко, и все-таки…

– Какого черта ты здесь делаешь? – вдруг раздался над ним резкий голос.

Этан посмотрел направо. У бассейна стоял Дейв Маккейн с «узи» на боку, ствол которого смотрел куда-то к востоку, в сторону от мальчика.

– Я слышал, как хлопнула твоя дверь, – сказал Дейв. – Я ведь живу совсем рядом. Что ты тут делаешь? Воду добываешь?

– Нет, сэр, – ответил Этан, глядя в лицо Дейва. Внешний вид мужчины свидетельствовал, что нынче он еще не ложился: одежда на нем была та же, что и днем, и вдобавок бейсболка. – Просто вышел прогуляться.

– Что ты мне тут лапшу на уши вешаешь?

Этан подумал, что лучше всего сказать правду. Как он сам ее понимает.

– Я просто почувствовал, что мне обязательно надо сюда прийти.

– Да? Решил искупаться посреди ночи?

– Нет, сэр. Просто очень тянуло сюда, вот и все.

– С чего бы это вдруг? Пить захотелось?

– Не в этом дело… – помотал головой Этан. – Мне, конечно, очень хочется пить, но Оливия сказала, что дождевую воду пить нельзя. Поэтому вы пьете только воду из бутылей.

Он вспомнил про комнату, в которую его посадили вначале, про обследование, которому его подвергли. Вспомнил о том, что сказал доктор Джон Дуглас: «Мы хотим убедиться в том, полностью ты человек или нет». Этан все понимал, но ему хотелось услышать, что скажет Дейв.

– Вы считаете, что дождевая вода ядовита, так? И все из-за этих пришельцев? – Он поднял голову и посмотрел туда, где по небу метались синие всполохи. – Как она действует на людей? Превращает их в существ, которых вы убиваете?

– Мы этого еще не знаем, – ответил Дейв. – Мы не знаем, зачем какие-то твари приходят сюда в человечьем обличье. Может быть, прежде они были людьми, а те, – он мотнул головой в ту сторону, где на горизонте вспыхивало небо, – конструируют из них всяких чудищ. Думают, люди для них игрушки. В общем, ни черта мы пока еще не знаем.

– Но ведь это еще не все, да?

– Да, – ответил Дейв. – Не все.

– Расскажите.

– Для начала вылезай оттуда.

Дейв опустил ствол автомата и отошел на несколько шагов. Этан поднялся по ступенькам.

– Ну так что еще? – напомнил он о своей просьбе.

– По ночам к нам приходят серые люди.

– Серые люди, – повторил Этан.

Он помолчал. Ему очень не понравилось, как звучат эти два слова – ни в устах Дейва, ни в его собственных.

– А кто они такие? – задал он следующий вопрос.

– Мутанты. – Дейв любил говорить прямо, как оно есть, и не собирался нарушать это правило. – Некоторые мутировали очень… сильно и теперь совсем на людей не похожи. Причин мы не знаем. Может, что-то в атмосфере, или дело в дожде, а может, болезнь какая… которую занесли эти. Серые люди приходят по ночам. Не каждую ночь, конечно, но когда появляются, стараются прорваться к нам… а для нас это может плохо кончиться. Мы считаем… Джей-Ди так считает… что кожа у них не переносит солнечного света. Или еще что-то у них такое… в общем, днем они прячутся. Как я уже сказал, точно мы этого не знаем и еще никого не встречали, кто бы это знал.

В голове Этана теснилась масса вопросов, и каждый норовил выскочить первым.

– А почему их зовут серыми людьми? – начал он с этого.

– Потому что они и вправду серые. Что-то в этом роде. Потеряли натуральный цвет кожи и мышц. Не знаю, кто первый их так назвал, но им очень подходит. Они стали приходить месяца три назад. Поначалу всего несколько. А потом все больше и больше. Лично я думаю, у них есть какой-то локатор или просто некое чувство, черт его знает, которое собирает их в кучу… а может, по запаху чуют друг друга. – Дейв болезненно улыбнулся. – У нас осталось совсем мало боеприпасов. Ну что, ты рад, что попал в нашу веселую компанию?

– В любом случае это лучше, чем оставаться там.

– Ага. В общем, серые на нас нападают, потому что питаются мясом. Своих мертвых они тоже куда-то утаскивают – такое впечатление, что они поедают трупы. И тогда на какое-то время успокаиваются.

Этан кивнул.

– Но я не серый и не мутант, – заметил он. – Зачем тогда вы закрыли меня в той комнате, где убиваете… тварей?

– Мы отвели тебя в охраняемую комнату потому, что к нам то и дело являются… назовем их «непрошеные гости». Смотришь – вроде люди как люди. Может, когда-то и в самом деле были людьми или все еще думают, что они люди… но теперь они иная форма жизни. Джей-Ди, кстати, считает, да и Оливия тоже, что пришельцы их специально отлавливали для каких-то своих экспериментов. А потом отпустили. Они у пришельцев как бомбы замедленного действия, мне так кажется. Короче, мы выявили, что они очень своеобразно реагируют на соляной раствор. Тут у нас был еще один врач. В прошлом декабре он убил и жену, и сына и сам покончил с собой. Так вот, это он придумал вводить в кровь какой-нибудь препарат, чтобы проверять тех, кто к нам прибывает. Слава богу, что ему пришла в голову эта идея, иначе впустили бы сюда каких-нибудь чудовищ и узнали бы об этом слишком поздно.

– А дождь, – спросил Этан, – неужели вы думаете, что это из-за него люди превращаются в серых? Разве было такое, что кто-нибудь здесь превратился в серого?

– Да, было. Сначала кожа покрывается серыми пятнами, такого пепельного оттенка. Эти пятна растут довольно быстро… а потом начинает что-то происходить с костями. В первый раз это была женщина, и мы постоянно за ней наблюдали. Пришлось даже посадить на цепь… жестоко, конечно, но тут ничего не поделаешь.

Дейв помолчал, мрачно глядя на мальчика, и продолжил:

– Через пару дней, когда ее совсем уже перекрутило и изуродовало, у нее стала расти еще одна голова – сплошная пасть с маленькими, острыми, как иголки, зубками. И тогда ее отец не выдержал и просто пристрелил ее. Дочке было всего двенадцать лет.

– Да-а, – протянул Этан, хотя, может быть, ему показалось.

– Потом было еще четверо, – продолжал Дейв. – За ними приходилось приглядывать, пока не стало совсем худо. Наверное, атмосфера была отравлена. Дождь иногда выпадает такой… грязно-коричневый или желтый, как моча, но мы до сих пор не знаем, от этого происходит мутация или нет. Никто ни в чем не уверен. Но именно поэтому мы пьем только воду из наших запасов. Лошадей держим под навесами, но они все равно часто попадают под дождь, а ведь мы питаемся кониной, да и крыши у нас худые, дождь просачивается даже сквозь стены… в общем, укрыться от него невозможно. Доктор считает, что действие проявляется не сразу, на это нужно время, а может быть, это еще зависит от химического состава организма каждого человека. – Он пожал плечами. – И что теперь делать? – спросил он и сам на него ответил: – Умирать, так или иначе. Просто… неизвестно, долго ли захочется это терпеть.

– А вы лично почему терпите? – Этан бросил выразительный взгляд на его автомат.

Дейв поднял перед собой «узи» и демонстративно осмотрел его, словно в первый раз видел эту смертоносную штуку. И снова опустил.

– Хороший вопрос, – одобрительно кивнул он. – Я знавал здесь у нас многих, кто решил не ждать. Кто понял, что, выбирая между горгонцами, сайферами, серыми и просто безнадегой, лучше всего плюнуть на все и уйти.

Он помолчал, обдумывая ответ.

– Мне кажется, – наконец сказал он, – я еще не готов. Может, завтра буду готов, кто его знает. Это зависит…

«…от того, куда ветер подует», хотел он сказать, но не успел: неожиданно помешала яркая вспышка выстрела с восточной сторожевой башни.

И через несколько секунд где-то на территории комплекса раздался вой сирены.

– Ну, тебе повезло, парень, – приглушенным, слегка сдавленным голосом проговорил Дейв. – Сегодня ты их увидишь.

Дейв вскочил и бросился к стене, а из домов уже выбегали люди с пистолетами и винтовками в руках, одетые кое-как, в то, что под руку попалось. Этан услышал какие-то звуки: это приближались серые люди.

Сначала звуки доносились издалека, странные, словно приглушенная, нестройная музыка, которая постепенно становилась все громче. Этан и раньше успел заметить, что на стене, в нескольких футах под витками колючей проволоки, проложены деревянные подмости, и теперь защитники Пантер-Риджа, подставив лестницы, карабкались туда. Небо осветила еще одна красная вспышка, на этот раз над южной башней, и Этан понял, что серые атакуют с двух сторон.

Теперь пора увидеть все своими глазами. Этан побежал к ближайшей приставной лестнице у стены. Но едва добрался до нее, как прямо перед ним появилась высокая худощавая женщина с коротко стриженными седыми волосами и полезла по лестнице первой. Еще внизу она задержалась и, оглянувшись, посмотрела ему в лицо. Это была Оливия Квинтеро; в одной руке она держала винтовку, а на поясе джинсов у нее висела кобура с пистолетом. Она успела надеть блузку в стиле «вестерн» с вышитыми по плечам васильками.

– Убирайся отсюда! – крикнула она, сверкая потемневшими дочерна карими глазами. – Живо!

И полезла дальше наверх, не дожидаясь ответа и не оглядываясь, чтобы проверить, послушается он ее или нет. Этан пропустил перед собой еще одного человека с винтовкой. А потом полез к подмостям и сам, потому что просто обязан был видеть все своими глазами.

Пронзительный вопль ударил ему в лицо, как встречная волна. Этан уже достиг высоты, где каменная стена была вровень с грудью. Сквозь мотки колючей проволоки он увидел, что за стенами крепости шевелится земля. Сколько их там? Сотни? Или еще больше? Они карабкаются вверх по склону холма, подбираясь к бастиону. С южной сторожевой башни пустили белую осветительную ракету. Шипя, она медленно опускалась, и в ее свете Этан увидел, что на некоторых атакующих еще остаются обрывки одежды, но многие совершенно голы; у одних кости скелетов облеплены отвратительными кусками свисающей желеобразной плоти, у других пепельно-серые тела покрыты чешуйками, а у третьих серая плоть ощетинилась колючками или покрыта панцирем из костяных пластин. Жуткий страх охватил Этана, болезненно засосало под ложечкой. Среди них были и мускулистые твари с плоским черепом и горбом на спине, они действовали как тараны. Были и двуногие, с ногами толстыми, как древесные стволы, и едва ковыляющие на желеобразных конечностях, и ползущие по земле у них под ногами, словно полуразложившиеся крабы.

В передних рядах этой волны нечеловеческих уродов двигались прыгающие твари с панцирем на спине и когтистыми крючьями вместо рук. Вцепляясь ими в стену, они карабкались вверх, к колючей проволоке. Застыв от страха, Этан увидел, как одно из этих чудищ подняло голову и раскрыло рот на серой узкоглазой морде с провалившимся носом, обнажив острые, как у пилы, зубы. Но тут раздалась пулеметная очередь, размозжив эту страшную харю, и тело твари, дергаясь, повисло на когтях, вонзившихся в застывший цемент между камнями, всего в нескольких футах от витков колючей проволоки.

Следом за этой очередью защитники открыли огонь из винтовок, револьверов, автоматов и пулеметов. Плотный град пуль рвал тела серых на части, но атака не ослабевала, сокрушительные волны мутантов продолжали накатывать на стену крепости Пантер-Ридж. Один из них ударил в обитую железом дверь с такой силой, что под ногами Этана заходили мостки. Из щелей между камнями вылетели струйки пыли. Почти все, кто мог, перенесли огонь на эту тварь внизу; чудовище ударило в ворота еще раз, но уже с меньшей силой; еще несколько удачных выстрелов – и с ним было покончено.

В белом свете очередной ракеты перед Этаном волновалось целое море уродов, зловещих тварей, которые некогда были людьми. Здесь были мужчины, женщины и дети, превращенные в шипящих и визжащих чудовищ либо какой-то болезнью пришельцев, либо ядовитым дождем. Он видел и горбатые фигуры с жадными глазами, почти скелеты, обтянутые серой, тонкой, как бумага, плотью, они были похожи на…

Да-да, на анатомические куклы.