Помоги проекту - поделись книгой:
Сторож зажег свечи на двух канделябрах. После тусклого света фонаря стало значительно светлее.
– Пойду, снесу к супружнице, пусть проверит – все ли на месте, она свои ценности лучше меня знает.
Граф взял сверток и ушел на второй этаж, в спальню жены.
Он долго отсутствовал – не менее часа. Мгла за окнами стала уже сереть, забрезжил рассвет.
Наконец граф соизволил спуститься.
– Все цело! Ничего промотать не успел. Так что же мне с тобой делать? – обратился он к Илье.
– В арестантскую его положено, ваше сиятельство, – сказал Андрей.
– Он мой крепостной, и только мне решать, как с ним поступить. Суд – он для свободных мужей.
Граф походил по комнате. Он то морщил лоб, то останавливался и закрывал глаза.
– Вот что, – медленно проговорил он. – Смерть для него – слишком легкое избавление от вины. Я его тебе не отдам, – повернулся он к Андрею. – Есть у меня на Урале рудник, где малахит да изумруды добывают. Сошлю его туда, да с письмецом сопроводительным. Пусть до конца дней своих в руднике, в штольне останется, – на хлебе и воде, солнца не видя.
– Помилуй, хозяин! – завыл Илья. – Бога за тебя молить буду!
– Не поминай имя господне своими устами, мерзавец!
Граф повернулся к Матвею.
– В холодную его, пусть пока там посидит.
Сторож и Матвей подхватили Илью и, не дав ему встать, поволокли его к выходу.
– Ну что ж, Андрей. Честно говоря, сомневался я, что ты сможешь кражу да убийство распутать. Уж больно молод ты. – Граф улыбнулся. – К сожалению, этот недостаток с возрастом пройдет. Прости, что после рабочего дня еще и ночью пришлось злыдня искать. Но оно того стоило. Держи!
Граф достал из кармана золотую монету и протянул ее Андрею.
– Что вы, ваше сиятельство! У меня жалованье.
– Жалованье! – фыркнул граф. – Медяки! Заслужил, бери!
Андрей взял монету.
– Спасибо, ваше сиятельство! Я могу идти? Мне на службу надо, утро уже.
– Иди, голубчик. Я тобою премного доволен. Не премину Чичерину при встрече о тебе рассказать.
Андрей поклонился и вышел. Николай Иванович Чичерин был генерал-полицмейстером Санкт-Петербурга, самое высокое для Андрея начальство.
Быстрым шагом Андрей шел в канцелярию. В свой дом граф привез его на карете, показалось – быстро. А пешком – полчаса ходьбы. И все-таки пусть ненамного, но он опоздал.
Савва, приметив опоздание, декларативно достал из кармана жилета часы, открыл крышку и досадливо крякнул. Потом подошел к столу Андрея.
– Непорядок! На службу опоздал, небрит и, по-моему, даже не причесан. Распустились!
– Да я… – попытался оправдаться Андрей, но начальник и слушать его не стал.
– За нарушение порядка – на два дня в архив. Там скопилось много бумаг, надо разобрать.
И вернулся на свое место.
Архив был чем-то вроде ссылки. Располагался он в подвале. Маленькое зарешеченное оконце давало скудный свет, приходилось работать при свечах. А пыль? Возьмешь стопку дел – и сюртук и руки в пыли, попробуй очиститься. Да и воздух спертый, затхловатый. Не подарок, одним словом.
Сидящие за соседними столами сослуживцы проводили Андрея злорадными взглядами.
До обеда Андрей разбирал судебные дела, постоянно чихая от пыли; у него чесались и слезились глаза. После бессонной ночи, чувствуя себя разбитым и опустошенным, он едва дотянул до конца службы.
Со службы – домой. Кое-как обмывшись над тазиком, он весь вечер чистил щеткой мундир.
Утром тщательно выбрился, позавтракал и – на службу. Показавшись Савве, он спустился в подвал. Со вздохом осмотрел стопы неразобранных дел. Тут работы было не на одну неделю. Одно радовало – столоначальник сослал его на два дня, и один день уже позади. Только вот рассказать товарищам своим по службе о расследовании ничего не успел, хотя подмывало. А в подвале кому расскажешь? Крысам только… И о причине опоздания Савва слушать не стал.
Перед обедом на лестнице застучали шаги. В подвал спускался Панфил – он сидел за соседним с Андреевым столом.
– Слушай, чего происходит?! К нам в канцелярию сам Чичерин пожаловал, генерал-полицмейстер! Сколько здесь работаю – не видал его вблизи.
– Нашел чем гордиться. Я его вообще никогда не видел. А зачем пожаловал, не знаешь?
– Наверное, кто-то набедокурил. Он с Саввой Пантелеевичем в кабинете заперся – уж полчаса как.
– Ну и господь с ними. Знаешь поговорку? «Кривая вокруг начальства – короче прямой».
Андрей сейчас даже был рад, что сидит в подвале.
Панфил убежал, но буквально через десять минут вернулся.
– Опять ты? – уже недовольно встретил его Андрей. – Работать мешаешь.
– Нужен ты мне больно! Тебя столоначальник к себе в кабинет зовет.
– Зачем?
– У него и спросишь, – ухмыльнулся Панфил.
Андрей как мог отряхнулся, вымыл руки под умывальником, пригладил волосы мокрой пятерней. Поднявшись на этаж, он постучал в дверь.
– А, Андрей, входи!
В кабинете на стуле Саввы сидел сам Чичерин – это Андрей понял по генеральской форме, погонам с золотыми эполетами. Андрей склонил голову, поздоровался.
– Что-то вид у героя твоего затрапезный, Савва Пантелеевич.
Савва зарделся.
– Так в архиве он, дела разбирает.
Чичерин посмотрел на столоначальника досадливо.
– Служитель твой за позапрошлую ночь злодейство расследовал у графа Строганова. Представляешь, у супружницы его горничная ценности из шкатулки выкрала, полюбовник же ее зарезал, а ценности спрятал. Бежать хотел на Урал, к Емельке Пугачеву.
Савва, который стоял сбоку от своего стола, склонился, выказывая внимание. Он еще не понял, каким боком кто-то из его сотрудников причастен к происшествию. Лоб наморщил, мозги напрягая.
Генерал не спеша достал из кармана табакерку с красовавшимся сверху вензелем императрицы Екатерины, щедро усыпанную бриллиантами, помедлил, давая возможность Савве Пантелеевичу разглядеть царский подарок. Затем затолкал в нос добрую порцию нюхательного табаку, громогласно чихнул и вытер нос кружевным платочком.
Похоже, все это произвело на столоначальника неизгладимое впечатление. Он покраснел, вспотел и начал «есть» начальство глазами.
– Так вот, – продолжил генерал не спеша, – вчера на балу подходит ко мне граф Строганов и в лучшем виде описывает работу нашего служителя. Приятно было, не скрою, что во вверенном мне ведомстве такие мастера своего дела служат. И даже фамилию назвал.
Савва весь обратился в слух.
Генерал показал пальцем на Андрея.
– Путилов Андрей.
– Я, ваше превосходительство.
На бедного Савву было жалко смотреть. Но он взял себя в руки и пересохшим от волнения голосом сказал:
– Этого не может быть, это какая-то ошибка!
– Давай спросим у него, – генерал в упор взглянул на Путилова. – Было? Расследовал?
– Удалось – повезло.
Генерал уже с любопытством разглядывал Андрея, а Савва левой рукой – так, чтобы не видел Чичерин, показал ему кулак.
– Сколько ты служишь в моем ведомстве?
– Два года, ваше превосходительство! – Андрей встал по стойке «смирно».
– Вольно. Расскажи-ка, братец, как дело было? Довольно любопытно.
И Андрей рассказал все по порядку.
Когда он закончил, наступила тишина. Генерал барабанил пальцами по столу.
– Ты из каких будешь?
– Из боярских детей.
– Чин какой?
– Простой служитель.
– А классный чин?
– Не удостоили пока.
– Хм!
Генерал повернул голову к Савве.
– Почему о происшествии и счастливом разрешении сего мне не донес?
Савва побагровел.
– Виноват, исправлюсь!
– Не каждый день у сиятельного графа, заметь – приближенного к императрице, ценности крадут из спальни супруги и челядь убивают. А главное – за ночь убийца был пойман! Теперь об этом все дворянское собрание знает, а может, и… – генерал поднял вверх палец, – до самой государыни дойдет.
– Рад стараться, ваше превосходительство! – рявкнул Савва.
– Э, не ценишь ты своих людей, Савва Пантелеевич! Парень умен, скромен, сообразителен. А у тебя в простых служителях состоит, да еще и в архиве ты его гнобишь. И чина классного нет. Непорядок!
– Исправим, ваше превосходительство! – лицо Саввы налилось кровью. «Как бы его удар не хватил», – подумалось Андрею.
– Если ты, Савва Пантелеевич, не ценишь своего служителя, так я его к себе заберу.
Савва, не ожидая такого поворота дел, растерялся. От Чичерина зависела вся карьера.
Генерал не стал дожидаться ответа, достал из-за обшлага мундира бумагу и бросил ее на стол.
– Ну-ка, молодец, прочти.
Андрей сделал три шага вперед, взял бумагу и, отступив назад, прочитал ее. Ему присваивался классный чин коллежского регистратора. Самый нижний – четырнадцатый, но с повышением жалованья на три рубля.
Рот у Андрея растянулся в улыбке.
– Рад стараться, ваше превосходительство!
– Так же и дальше служи, Андрей!
Генерал повернул голову к Савве.
– Переведи его в розыскную экспедицию. Не след парня держать на бумагах, как старого пердуна.
Словечки генерал подбирал ядреные, не стесняясь.
– Будет исполнено, ваше превосходительство, только у меня по штату два розыскника, и оба места заняты.
– Напиши сейчас прошение на мое имя об увеличении штата, я подпишу.
Савва подвинул стул сбоку стола и стал писать.
Поделиться книгой: