Сахара

– Да, – сказала Ева. – Скорее всего, именно индиго.

Несколько минут Исмаил Йерли сидел в молчаливом раздумье. Он был координатором и научным экспертом группы врачей и биологов Всемирной организации здравоохранения. Худой и жилистый, чрезвычайно работоспособный, с почти патологической любовью к деталям, он ловко разбирался там, где требовалась его недюжинная политическая смекалка. Исмаил жил в Турции, в средиземноморском порту Анталия. Он утверждал, что в его жилах течет кровь курдов Каппадокии. Мусульманин, свободный от религиозного фанатизма, он уже несколько лет не бывал в мечети. Как и у большинства турок, у него была копна толстых спутанных волос на голове, дополнявшаяся кустистыми, сходящимися на переносице бровями и огромными усами. Его отличал живой, непоседливый характер. Его губы всегда были раздвинуты в улыбке, выдающей нешуточный темперамент.

– Туареги, – сказал он наконец.

Он сказал это так тихо, что Хопперу пришлось склониться.

– Кто? – переспросил он.

Йерли посмотрел через кофейный столик на канадского врача, руководителя медицинской группы. Тихий человек, Хоппер говорил мало, предпочитая больше слушать. В общем, был, по размышлению турка, полной ему противоположностью. Здоровенному, добродушному, краснолицему, с густой бородой. Хопперу, чтобы походить на викинга Эрика Рыжего, не хватало только боевого топора и конического шлема с изогнутыми рогами. Неординарно мыслящий, педантичный и осмотрительный, он был признан международным сообществом ученых одним из двух лучших токсикологов мира.

– Туареги, – повторил Йерли.

Некогда могущественные и воинственные кочевники пустыни, выигрывавшие великие битвы с французской и марокканской армиями. И, вероятно, величайшие из романтических разбойников прошлого. Но в наши дни они уже не кочевали. Теперь они, для того чтобы выжить, разводили коз или нищенствовали в районах, пограничных с Сахарой. В отличие от арабов-мусульман их мужчины носили на голове покрывало, кусок полотна, который в развернутом виде был более метра в длину.

– Но почему какое-то племя кочевников хочет избавиться от Евы? – спросил Хоппер, ни к кому в отдельности не обращаясь. – Что-то я не вижу причины.

Йерли неуверенно покачал головой:

– Во всяком случае, похоже, что, по крайней мере, одному из них не нравится, что она и – надо со всей серьезностью рассмотреть и такую возможность – остальные участники программы медицинских исследований вспышек токсичных отравлений в юго-западной пустыне занимаются этим.

– Но если смотреть с этой точки зрения, – возразил Хоппер, – мы ведь даже не знаем виновника заболевания. Не знаем, вызывается ли недуг вирусом или бактерией.

Ева кивнула:

– То же самое и Питт предположил.

– Кто? – уже во второй раз спросил Хоппер.

– Дирк Питт, тот мужчина, который спас мне жизнь. Он сказал, что кому-то, по-видимому, не нравится мое присутствие в Африке. Он считает, что и вы, и другие тоже могут быть в списке неугодных.

Йерли всплеснул руками:

– Невероятно, неужели этот человек всерьез думает, что мы имеем дело с сицилийской мафией?!

– Большая удача, что он оказался рядом, – заметил Хоппер.

Йерли выпустил из трубки голубое облако и в задумчивости стал рассматривать дым.

– Слишком уж большая, если учесть, что на протяжении нескольких береговых миль вдруг нашелся некто имевший мужество схватиться с трио наемных убийц. Почти чудо или... – он выдержал паузу, – или предусмотренное присутствие. Ева скептически покачала головой:

– Если вы, Исмаил, думаете, что это было подстроено, лучше сразу забудьте.

– Может быть, он сам организовал покушение, чтобы напугать вас и заставить вернуться в Штаты?

– Я же своими глазами видела, как он убил этих троих. Поверьте мне, такое невозможно инсценировать.

– И, после того как он вас забросил в отель, вы о нем больше ничего не слышали? – с сомнением спросил Хоппер.

– В конторке у портье оказалась записка с просьбой поужинать с ним сегодня вечером.

– И вы по-прежнему думаете, что он всего лишь добрый прохожий самаритянин? – настаивал Йерли.

Ева не обратила на него внимания и посмотрела на Хоппера:

– Питт сказал мне, что он в Египте с археологическими изысканиями по линии Национального подводного и морского агентства. И у меня нет особых оснований не доверять ему.

Хоппер обратился к Йерли:

–Должно быть, это нетрудно проверить.

Йерли кивнул:

– Я позвоню приятелю, он морской биолог в НУМА.

– Но вопрос все равно остается: почему? – отсутствующе пробормотал Хоппер.

Йерли пожал плечами:

– Если Еву собирались убить тайно, тогда все это должно быть частью заговора с целью напугать нас и заставить отменить нашу миссию.

– Да, но ведь у нас пять отдельных групп из шести человек в каждой, которые должны быть направлены в южную часть пустыни. И они будут разбросаны в пяти государствах, от Судана до Мавритании. И мы ни к кому не напрашивались. Ведь это их правительства обратились в ООН за помощью в нахождении ответа на вопрос о странной болезни, охватившей их страны. Мы приглашенные гости, а не незваные враги.

Йерли пристально посмотрел на Хоппера:

– Ты забываешь, Фрэнк, что есть еще одно правительство, которому мы не нужны.

Хоппер с мрачным видом кивнул:

– Ты прав. Я забыл о президенте Мали Тагире. Он с большой неохотой позволил нам пересечь его границы.

– Скорее уж не он, а генерал Казим, – поправил коллегу Йерли. – Тагир всего лишь марионетка. Настоящая сила, стоящая в тени правительства Мали, – Затеб Казим.

– Но что он может иметь против безобидных биологов, пытающихся спасать людей? – спросила Ева.

Йерли поднял перед собой ладони:

– Мы можем никогда не узнать этого.

– Это может быть случайным совпадением, – успокаивающе сказал Хоппер, – что за прошедший год люди, особенно европейцы, регулярно исчезают в необитаемых пустынях Северного Мали.

– Как туристы из того сафари, о котором сообщили газеты? – вставила Ева.

– Да, их местонахождение и судьба остаются тайной, – спокойно ответил Йерли.

– Но я как-то не могу поверить, чтобы между этой трагедией и нападением на Еву существовала какая-то связь, – сказал Хоппер.

– Но если предположить, что в случае с Евой зачинщиком был генерал Казим, тогда причина в том, что его шпионы разнюхали, что она участник группы биологов, которые будут заниматься исследованиями в Мали. Зная это, он и приказал своим наемным убийцам произвести предупреждение, чтобы мы не совались в его верблюжий заповедник.

Ева засмеялась:

– С вашим богатым воображением, Исмаил, вы могли бы стать великим сценаристом в Голливуде.

Густые брови Йерли сомкнулись:

– Я думаю, мы должны поостеречься и оставить малийскую группу в Каире до тех пор, пока все это дело не будет полностью расследовано и прояснена.

– По-моему, ты переигрываешь, – не согласился Хоппер. – А ты, Ева, за что? Отменить миссию или продолжить?

– Я бы рискнула, – сказала Ева. – Но я не могу говорить за других членов группы.

Хоппер уставился в пол, покачивая головой:

– Тогда придется обращаться только к добровольцам. Я не могу отменить миссию в Мали, потому что там неизвестно, отчего умирают сотни, может быть, тысячи людей. Я сам возглавлю эту группу.

– Нет, Фрэнк! – резко сказала Ева. – А вдруг случится самое худшее? Вы слишком ценны, чтобы терять вас.

– К тому же мы обязаны сообщить об этом деле в полицию. Не стоит поступать опрометчиво, – настаивал Йерли.

– Будьте серьезнее, Исмаил, – нетерпеливо сказал Хоппер. – Если обратиться в полицию, они обязательно задержат нас здесь и сорвут всю миссию. И мы на месяц погрузимся в волокиту. Я вовсе не собираюсь попадать в когти африканской бюрократии.

– Мои связи позволят обрезать эти когти, – отмахнулся Йерли.

– Нет, – непреклонно сказал Хоппер. – Я хочу, чтобы все группы сели на наш чартерный самолет и отправились по своим местам согласно расписанию.

– Тогда мы отбываем завтра утром, – сказала Ева. Хоппер кивнул:

– Никаких задержек, никаких откладывании. Утром мы должны оказаться в дороге.

– Вы без нужды подвергаете свои жизни опасности, – пробормотал Йерли.

– Нет, я приму страховочные меры.

Йерли непонимающе посмотрел на Хоппера:

– Страховочные меры?

– Я имею в виду пресс-конференцию. Перед тем как выехать, я обзвоню всех зарубежных корреспондентов службы новостей в Каире и объясню наш план, делая особое ударение на Мали. И, разумеется, я уделю внимание возможной опасности. И тогда, в свете международного паблисити, окружающего наше присутствие в его стране, генерал Казим дважды подумает, прежде чем угрожать жизни ученых, прибывших со всем известной миссией милосердия.

Йерли тяжело вздохнул:

– Ради тебя я буду надеяться на это. Искренне надеяться.

Ева обогнула стол и присела рядом с турком.

– Все будет хорошо, – произнесла она успокаивающим тоном. – Никто не причинит нам вреда.

– Вижу, вас уже ничто не переубедит. Итак, вы твердо намерены ехать?

– Если мы не поедем, могут умереть тысячи, – убежденно заявил Хоппер.

Йерли с печалью посмотрел на них, затем нагнул голову в молчаливом согласии. Лицо его заметно побледнело.

– Пусть тогда Аллах защитит вас, потому что, если он не придет вам на помощь, никто другой этого не сделает.

6

Когда Ева вышла из лифта, Питт уже ждал ее в вестибюле «Нил-Хилтона». Он был одет в светло-коричневый костюм, состоящий из однобортного пиджака и отутюженных брюк. Рубашка светло-голубая, с широким боттичеллиевским галстуком из темно-голубого шелка в черную и золотую крапинку.

Он стоял в свободной, небрежной позе, сложив руки за спиной, слегка склонив голову и рассматривая молодую красивую египтянку с волосами цвета воронова крыла в плотно облегающем платье с золотыми блестками. Она словно озарила вестибюль блестящей вспышкой, держа под руку мужчину, который был по крайней мере в три раза старше ее. Идя по ковру, она, не переставая, болтала. Ее роскошный зад раскачивался туда-сюда, подобно дынеобразному маятнику.

Впрочем, в выражении лица Питта не было ничего похотливого. Он смотрел на эту картину с отстраненным любопытством. Ева неслышно подошла сзади и прикоснулась к его локтю.

– Она вам нравится? – спросила она, улыбаясь.

Питт обернулся и посмотрел на нее сверху вниз глазами, зеленее которых она никогда не видела. Его губы раздвинулись в насмешливой улыбке, которую Ева нашла сокрушительной.

– Она слишком занята самоутверждением.

– А это не ваш тип женщин?

– Нет, я предпочитаю спокойных, интеллигентных особ.

У него глубокий голос с бархатным оттенком, вскользь отметила Ева, с удовольствием вдыхая слабый аромат мужского одеколона – не того едкого, который французские парфюмерные компании производят под ярлыками некоторых модных модельеров, но с более мужественным запахом.

– Полагаете, я могу счесть это за комплимент?

– Можете.

Она вспыхнула, невольно опустив глаза:

– У меня завтра рано утром вылет, так что я хотела бы лечь пораньше.

«Господи, как ужасно, – подумала она. – Я веду себя, как девочка на вечеринке первокурсников».

– Очень жаль. А я-то думал побродить по ночному Каиру и познакомить вас со всеми притонами и другими злачными местами. Эти экзотические заведения не часто показывают туристам.

– Вы серьезно?

Питт рассмеялся:

– Нет, конечно. На самом деле я собирался поужинать в вашем отеле, не выходя на улицу. А то вашим приятелям может прийти в голову предпринять еще одну попытку.

Она оглядела многолюдный вестибюль:

– В отеле битком народу. Нам крупно повезет, если удастся заполучить столик.

– Я зарезервировал, – похвастался Питт, взяв ее за руку и проводив к лифту, который поднял их в шикарный ресторан на крыше отеля.