Волонтер: Нарушая приказы

Вот и накинув на плечи старенький зипун, выскочил старик на улицу. Голубя тот час изловил, да в клетку, что в сенях стояла, бросил. Сам же бегом к воротам. Но прежде чем открыть на собаку грозно так посмотрел, что та сразу поджав хвост, скрылась в конуре.

Отворил ворота, да сыновей впустил.

— Здорова батя, — проговорил старший, спрыгивая с коня. И тут же к нему подбежал мальчишка лет шестнадцати. Взял зверя под уздцы.

— Тихо вы нехристи, — проворчал старик, — гостей шумом своим разбудите.

— Что за гости? — поинтересовался средний брат. И тоже с лошадки спрыгнул на землю.

Вздохнул старик тяжело. Кафтаны у детей совсем обносились, сапожки стоптались.

— Служивые из Нарвы. Пятеро. Двое еще недоросли.

— А нам-то, какая выгода будет? — поинтересовался старший.

— Это вы уж сами решите.

— Экий ты батька! — вспыхнул средний, — Дело предлагаешь, а вот выгоды, которую мы поимеем, не говоришь. Ну, да бог с тобой. Где они?

— В сарае, — молвил старик и указал рукой в сторону пристройки.

— Не проснутся? — поинтересовался старший, доставая из-за пояса пистолет.

— А ты, как будто моей медовухи не пивал, — укорил сына старик.

— Пивал, — улыбнулся тот.

Ему и братьям пояснять не нужно. Медовуха у батьки славной выходила. Любого могла с ног свалить. Выпил такой ведерко и почитай, день проваляешься.

Старший брат уже собирался рукой махнуть, что, дескать, пора мужики с коней слезать, но тут дверь сарая скрипнула, и на улицу вышел офицер. У старика аж рот от удивления открылся.

— Что же ты хозяин, гостей то так принимаешь, — проговорил тот, извлекая из-за спины два пистолета. — Спасибо тебе за гостеприимство, но зачем зло творить!

— Какое зло? — спросил хозяин, делая вид, что не понимает о чем речь.

— Разбойничков, зачем на нас навел?

— Так, это не разбойнички, — вдруг залепетал старик, — это дети мои. Фрол, Семен, Акимка, Федот да Глеб. Вот с товарищами отца проведать приехали…

— Может и дети, — согласился Шредер, — да вот только старшие твои из стрельцов, что несколько лет назад бунтовали, а мы люди государя Петра. Они, — он кивнул в сторону братьев, — на нас давно зло держат. Мы для них как бельмо на глазу…

— Экий ты, — проговорил старший, — мы же люди простые. Времена сейчас тревожные. Незнаем кто по лесам да полям странствуем. Вот и ездим при оружии. Ты вот кто? — поинтересовался он, — Кроме того, что ты человек Петра.

— Капитан солдатского полка Христофор Шредер. — Представился офицер. Не сводя пистолетов с братьев, добавил, — Были бы вы шведы, разглагольствовать не стал, а так желаю потолковать. — Задумался, оглядел разбойничков и добавил, — Но не со всеми. А только с братьями.

Фрол, так звали старшего, запихнул за пояс пистолет. Затем махнул рукой, и его люди опустили оружие.

— Тогда пошли в дом, господин капитан, — проговорил он. — В ногах правды нет.

— Э нет, — молвил капитан, — я сначала с людьми своими переговорю. Чай, как только мы в дом войдем, людишки твои в сарай ворвутся.

— Не ворвутся, — пообещал Фрол. — Слово даю.

Христофор посмотрел сначала на старика, затем на четверых братьев и только потом на остальных разбойников.

— Будем считать, что поверил, — сказал капитан, — но все равно, я сперва с людьми своими переговорю, а, то не дай бог, подумают о плохом…

— Твое дело солдатский капитан, — проговорил Фрол.

Повозка с порохом догорала. То тут, то там шныряли солдаты, пытавшиеся затушить пламя. Молодой офицер шведской армии стоял рядом с генерал-майором фон Шлиппенбахом. По его предположению молния ударила прямо в находившуюся рядом пушку, ну, искры и полетели. Взрыв был такой, что окажись рядом люди — жертв было бы не избежать. Вот только в этот момент артиллерийский расчет укрывался в шатре. Солдат накрыло взрывной волной, но не более.

— Вот такие вот дела, — прошептал Вольмар Антон, когда офицер закончил доклад. — Трудно предположить, насколько этот пожар, — тут генерал-майор посмотрел под ноги, — и эта грязь, возникшая в результате ливня, задержат наше продвижение к Нарве.

Он уже вытащил трубку и собрался, было закурить, но, посмотрев на огонь, вновь запрятал ее за пазуху. Выругался и сплюнул.

— Дьявол, — прошипел, сквозь зубы фон Шлиппенбах, — потеря не велика, но она замедляет наше продвижение к крепости. Да и русские, наверное, слышали, как это все… — он показал рукой на повозку, — бабахнуло. Хорошо, если приняли это за гром, а если нет. Подойти к Нарве незаметно становится просто не реально.

Между тем солдаты, раздобыв несколько ведер, таскали со стороны моря воду. Другие пытались закидать пламя песком.

— Повозки отводи, повозки, — вскричал фон Шлиппенбах, понимая, что этими мерами, победить пламя не удается.

Вновь все засуетились. Заржали лошади. Замелькали факелы.

— Осторожнее! — взмолился фельдмаршал.

Но солдаты его не слушали. И вскоре место вокруг повозки освободилось.

Дом, как дом. Еще со времен предыдущего коменданта остался. Правда, его подремонтировать пришлось, свое слово все-таки сказал штурм крепости. Плюс ко всему сюда добрался и новый комплект сантехники, что был заказан во второй раз в Гжели, предыдущий остался в Шлиссельбурге. Остался ли им, доволен новый комендант цитадели на Ладожском озере, история как-то умалчивает.

Сейчас возлежа на постели с Мартой, Андрею не спалось. Он просто места себе не находил, думая о царевиче. Как говорится: «хорошая мысля — приходит опосля». Вот и сейчас почувствовал себя бывший эстонец — русским.

— Что тебе не спится то? — прошептала неожиданно Марта.

Комендант вдруг вздрогнул. Он-то думал, что она спит, а вон нет. Неужели тоже переживает?

— Вот думаю, ни мало ли я дал царевичу охраны…

Тут же получил локтем в бок.

— Об этом раньше думать нужно было, а не сейчас. Сейчас-то ты что изменишь. Лучше бы обо мне с детьми подумал.

Дети. Их у него двое. Элизабет, которую по русской манере зовут все Лизой, и Силантий (имя супруге не нравится, но ничего переживет, он, же обещал сына в честь Ельчанинова назвать). Вот и задумаешься, а что будет с ними, если шведы в Нарву ворвутся? Думать Андрею об этом не хочется. Понимает он, что попытайся их эвакуировать и люди перестанут в него, как в коменданта верить.

— Не бойся, — произнес Золотарев, и обнял жену, — будет совсем плохо, вывез вас отсюда на Андларе.

Андрей чувствовал, что Марта сердилась. Она вдруг отвернулась от него.

«И все-таки я мало людей выделил царевичу», — подумал Андрей, засыпая.

Утро принесло новые известия…

VI

Шредер вернулся в сарай. Оглядел спящих товарищей и лишь только потом подошел к царевичу. Обнял его по-отцовски и сказал:

— Если мне не удастся найти общий язык с разбойниками, они попытаются меня убить. Знайте же, живым я им не дамся, да и с собой на тот свет постараюсь, как можно больше прихватить. Вы же будьте готовы. Как услышите шум в доме, так сразу за оружие хватайтесь. Онегин, — обратился Христофор к денщику, — ты уж постарайся попробовать между делом Шипицына и Монахова разбудить. Дай бог, если удастся.

Вышел на улицу.

— Ну, — проговорил капитан, обращаясь к Фролу, — пошли, побалакаем.

Атаман, махнул рукой и вслед за братьями, отцом и Шредером направились к дому.

— Дай бог договоримся, капитан, — проговорил он, открывая дверь и пропуская всех вовнутрь, — дай бог.

Когда Христофор оказался в горнице, то понял, что угодил на пир. Пока они разговаривали на улице, старуха уже накрыла стол, который теперь просто ломился от яств. Тут и грибочки маринованные (вполне возможно, что и прошлогоднего сбора), и огурчики малосольные, да и капуста квашенная. Когда за стол братья сели, перед каждым оказалась кружка, наполненная доверху пивом.

«А нас им не стал угощать, — промелькнула у капитана мысль, — небось, и медовуха какая-то особенная. Может белены или еще, какой травки добавлено».

— Садись за стол, капитан, — предложил Фрол, — в ногах правды нет. Правильно говорю братья?

Братья закивали. Христофор отметил для себя, что сидят те по одну сторону стола. Фрол и старик в центре, младшие с боков. Капитан же на противоположной стороне в полном одиночестве оказался. А может и к лучшему? Грохнулся на лавку, пистолет перед собой положил, шпагу расположил так, чтобы при необходимости выхватить можно было.

От лучин в горнице светло. Братья тут же трапезничать стали. Младшие даже на капитана не взглянули. А тот сидит их разглядывает. Фрол вон в отца пошел. Лоб такой же широкий, ну а о кулачищах и говорить не стоит. Громадные. Переломил каравай. Один кусок отцу протянул, другой Шредеру.

Капитан из уважения взял, но есть не стал. Положил перед собой. Молвил:

— Не голоден я. Да и не для трапезы сюда пришел.

— Это само собой, — сказал Фрол, закидывая мякиш в рот.

«Интересно, — вдруг подумал капитан, — а сунутся ли разбойнички без указания атамана в сарай или нет? Хотя, — решил Христофор, разглядывая братьев, — вряд ли. Да и к тому же все-таки старик здесь пока хозяин, а не его дети».

Дед вдруг поднялся из-за стола, Шредер даже насторожился. Рука непроизвольно скользнула к пистолету. Старик это заметил и тут же на лавку опустился.

— Может медовухи! — предложил он.

— Накушались уже, — пробормотал капитан, касаясь пистолета.

— Эй, эй может полегче приятель! — воскликнул Фрол, но тут, же замолчал, увидев взгляд Христофора.

— Какой я для тебя приятель! — вспыхнул Шредер, — для вас я господин капитан.

— Потише, потише, — проговорил младший из братьев, — вы же, господин капитан, нам переговоры предложил, не мы. Будь мы шведами, и разговора с тобой вести не стали бы.

«Вот оно что, — подумал Христофор, — о войне они слышали. Или старик, в самом деле, не в курсе, или просто делал вид, что о событиях, развивавшихся в Ингерманландии, не знает. Хотя откуда об них знать, когда они ежедневно меняются. Вон и сыновья явились из дальнего похода. То, что про шведов им ведомо, точно не на Дону гуляли».

— Были бы вы шведами, я и разговаривать не стал. Прямо тут же на улице всех уложил.

— Ну, уж всех!

— Сомневаетесь? — спросил Шредер, протягивая другую руку к шпаге.

— Ты уж не горячись капитан, — молвил Фрол, — мы тебе верим. Мы и сами шведов на дух не переносим. Только что из Ингерманландии вернулись. Вот батя сказал, что на постое у него люди незнакомые, решили мы, что вы вороги. Тем паче, что кафтаны на вас не зеленые.

Насчет кафтанов старший соврал. Не говорил этого хозяин дома. Выдумал на ходу, когда увидел, что на капитане он фиолетовый. Да вот только капитан об этом знать не мог, вряд ли слышал он их разговор.

— Может хоть кваску, — вдруг проговорил старик.

— Неси свой квас, — согласился Христофор. — Но первыми пить будете вы.

— Хорошо капитан. — Согласился Фрол. — Не бойся — не отравим. Хочешь предложить дело, предлагай.

Старик принес семь кружек с квасом. Поставил на стол. Братья взяли свои и отпили. Шредер покосился на старика.

— Отпей сначала из моей, — то ли приказал, то ли попросил он.

Хозяин взял кружку и сделал глоток. Минут пять с него глаз не сводил капитан, и лишь убедившись, что квас не отравлен, стал пить.

— Мне нужны люди, что смогли бы довести наш отряд до Санкт-Петербурга!

— До нового города, что лично основал государь Петр? — поинтересовался младший.

— До его самого. Дело сложное, чай не простого человека сопровождать будете!

— А кого? — спросил младший настороженно.

— Меня. — быстро сориентировался Христофор понимая, что чуть не сболтнул лишнего.

Братья переглянулись недовольно. Что-то сомневались они, чтобы капитан их для себя нанимал. Может быть, один в поле и не воин, но этому пальца в рот не клади, глядишь всю руку, по локоть откусит.

— Тут дело такое, — вдруг замялся старшой, — нужно, нам с братьями это дело обмозговать. Чай не на прогулку собираемся.

— Хорошо, — согласился Шредер, поднимаясь из-за стола. — Подожду в сенях.

Уже в сенях он достал из кисета трубку и закурил. То, что решение будет принято в их пользу, капитан не сомневался. Не такие они русские люди, чтобы отказать человеку в помощи. Пойдут, конечно, не все, но пойдут.

— Ну, что братья делать будем? — спросил Фрол, когда дверь за капитаном закрылась.

— Решай сам! Ты у нас старший, — молвил Семен.

— Я конечно старший, но хочу и вас послушать. Может, ты отец что-нибудь скажешь?

— Что я скажу. — Проговорил дед. — Это вы когда-то против государя бунтовали. Вот и ходите теперь из-за этого в разбойниках. Сами знаете, не любит Петр вашего брата стрельца. Кажется мне, что дело сие не в сопровождении капитана. Из-за себя вряд ли он стал кого-то еще нанимать. Поэтому я бы посоветовал, поступить на службу.

— Отец? — воскликнул младший Глеб.

— Да, я ваш отец. Поэтому и прошу, чтобы слушались вы меня. Поступайте на службу, но в качестве награды требуйте прошение от государя, за все ваши прегрешения. Хватит уже по лесам шататься. Я уже стар. Не на кого хозяйство оставить. Вам бы о семейной спокойной жизни подумать.