Потерянный рай

— Да, командир?! — тут же откликнулся француз.

— Волнуешься? — сочувственно поинтересовался капитан.

— Не без этого командир. Тут еще, как назло, компьютер сдох, едва успев просчитать программу. — Посетовал офицер. — Придется осуществлять посадку гостей вручную.

— Утверждается. Допустимая погрешность, после которой на причале возникнет аварийная ситуация?

— Пять секунд.

— Не густо Мишель, но не безнадежно. Переключи громкую связь на себя. Пусть Ангелы слышат твой голос. Внимание всем! Временно передаю командование базой Начальнику связи отряда.

— Есть сер. — Де Базиде встал у панели управления космодрома и положил свои ладони на светопланшеты: — Ангелы! Полное радиомолчание. Предупреждаю: дублирование команд, только единожды. Дважды повторяться ни для кого не буду. Кочетыгов готов?

— Да сер.

— Дормидонтов?

— Порядок.

— Шарлота?

— Захват цели устойчивый. Приступаю к наведению в трех плоскостях. Гипноконтакт с пилотом транспортника устойчивый.

— Остальным на постах стоять, к встрече груза и швартовки — ТОВСЬ! С Богом братишки…

Ярославцев непроизвольно восхитился и подумал: «Совсем обрусел наш Шевалье. Если дело и дальше пойдет такими темпами, то Славяне уже через месяц — другой обязательно посвятят его в Браты».

Теперь, оставшись не у дел, он снял нейрошлем, увеличил изображение на весь экран и, шлепая клавиатурой, решил понаблюдать за подчиненными, прощелкивая отсек за отсеком.

А на причале, тем временем, народ спешно заканчивал молебен. Отец Петр, наскоро облаченный в рясу, благословлял отроков на подвиг ратный и обильно кропил их святой водой.

Упакованные в термокостюмы космопехотинцы сперва должны были зафиксировать корабль тросами и только после этого подвести мощные причальные клешни-зажимы, чтобы намертво пришвартовать его в вертикальном положении. Затем как можно быстрее подключить клеммы и запитав базу от энергоустановки звездолета, приступить к перекачке мезонного топлива в емкости запущенного аварийного реактора.

Команде, выполнявшей эту сложную задачу, предстояло действовать сокращенным составом, и если кто-то вдруг не успевал выполнить свою операцию, или допускал ошибку, то исправить ее было уже невозможно.

Максимально заполненный топливом звездолет, при удачном приземлении, через раскрытую крышу купола, с помощью маневренных двигателей, плавно опускался на уровень причала.

Затем, погасив сопла, зависал, в нескольких метрах от пола удерживаемый снизу гравитационной подушкой. Время действия силового поля строго ограничивалось работой аварийного реактора. В случаи же его полной остановки транспортник неизбежно проваливался вниз, и взрывался вследствие детонации всего имеющегося на борту мезона.

Дормидонтов, терпеливо дождавшись окончания обряда и поблагодарив Отца Петра, построил подчиненных перед собой в одну шеренгу для последнего уточнения задачи.

Константин слышал даже через переговорное устройство, как взволнованно хрипят выпускные клапаны на их теплозащитных масках.

Немного выждав Ратибор, вместо заезженных казенных фраз, произнес краткую, зажигательную речь и азартно поднял вверх правую руку. Один из технарей тут же сорвал маску и поднес внушительный, старинный рог к губам.

Печальный и протяжный звук испуганно заметался под куполом базы. Славяне, взревев как стадо мамонтов, обменялись друг с другом объятиями и сыпанули по местам.

Ярославцев едва не обронил умиленную слезу и немного погодя переключился на реакторный отсек.

В тесном и плохо вентилируемом помещении он узрел взволнованного до предела Кочетыгов, который неотрывно пялился на контрольный экран пускового пульта.

Для активации энергетического блока ему оставалось теперь только повернуть ключ и проконтролировать рабочие параметры ожившего реактора. Однако Виталий настолько проникся всей важностью своей судьбоносной миссии что, сам и не заметил, как впал в легкое оцепенение.

Пот ручьями тек по его щекам, а он даже не пытался смахнуть его висевшим на шеи полотенцем.

— Даю отсчет до цели, — объявила по «громкой» Шарлота. — Триста… Двести… Сто… Восемьдесят пять… Восемьдесят четыре…

Стремящийся к базе звездолет постепенно затормаживал падение, и девушка все медленнее и медленнее докладывала о его приближении.

— Скорость? — не утерпел де Базиде.

— Пять километров в секунду.

— Отсчитывай только последний десяток.

— Есть сер.

В эфире воцарила могильная тишина.

Ярославцев вновь переключился на космодром и теперь очень внимательно наблюдал за причальной командой.

— До цели ровно десять километров. Скорость снижения — пятьсот метров в секунду, — немного забеспокоилась Шарлота.

— Реакторный, ключ на старт, — спокойно скомандовал де Базиде.

Вот за это спокойствие, и предельную собранность, Ярославцев ценил его больше, чем остальных.

— На старте, — чуть запоздало откликнулся Виталий.

— Реакторный пуск.

— Есть пуск, — Кочетыгов плавно повернул ключ и буквально влип в мерцающий экран монитора…

Реактор, не смотря на его опасения, ожил и, набирая мощность, засигналил нарастающим потоком цифровых параметров.

Офицер всхлипнул от счастья, и неожиданно захрипев, откинулся на спинку кресла. Его сердце попросту не выдержало напряжения! Ведь только ему и Ярославцеву было известно, какому риску сегодня они подвергли базу.

Кассио мгновенно заняла его место, а Венера оттащила обмякшее тело начальника от панели, и немедленно приступила к непрямому массажу сердца.

— Дормидонтов! КУПОЛ!!!

— Есть купол! — Ратибор врубил механизм раскрытия и сферическая крыша здания, мгновенно расколовшись крестообразно, съехала четырьмя лепестками вниз.

Звездолет, содрогаясь и завывая двигателями, казалось, не влетел, а ввалился смертельно раненой птицей внутрь.

Имея вертикальный крен, транспортник, зацепил стену и замял пилотскую рубку. Сопла тут же потухли. Командор или погиб, или полностью потерял управление кораблем.

Безмолвный скиталец Вселенной провалился значительно ниже и едва не коснулся при этом плит.

Дормидонтов, быстро увеличив мощность гравитационной подушки, поднял корабль на уровень причала и выровнял его.

Швартовая команда без промедления приступила к работе…

На двадцать седьмой секунде зажимы прочно закрепили звездолет. Энергетические клеммы замкнулись, и база восстала из пепла аки птица Феникс.

Вокруг корабля сразу же появился карантинный экран, ведь неизвестно какую заразу он мог занести из космоса даже на своей бронированной поверхности.

Снаружи фортсооружения колыхнулось и стало набирать мощность долгожданное силовое поле. Почти одновременно с ним во всех помещениях вспыхнул свет, и потоки теплого воздуха хлынули из запитанных кондиционеров. Это система жизнеобеспечения, получив долгожданный энергетический глоток, заработала на всю катушку. Ей вторили в унисон и бытовые роботы. Опережая друг друга, и даже не успев, как следует подзарядиться, они немедля приступили к наведению порядка в жилых отсеках второго яруса и начали общую дезинфекцию помещений.

Перевели дух и операторы в огневых сооружениях. Теперь они смело могли переключить все системы вооружения на автоматический режим поиска и уничтожение целей, что позволяло им на любом направлении в несколько раз сократить свое присутствие.

Протяжное, многократное «Ура-а-а!!!» доносилось от всюду.

— Ангелы! — обратился к подчиненным Ярославцев. — Я поздравляю всех с победой! В который раз вы доказали свое право считаться самым лучшим подразделением Космической пехоты. Я также безгранично горд и тем, что командую столь прославленным коллективом.

Однако эмоции эмоциями, но наша беспокойная гарнизонная действительность не дает нам права вкусить все прелести триумфа. А посему приказываю: привести себя в божеский вид, тщательно вычистить личное оружие и осуществить генеральную уборку на боевых постах. Через три часа встречаемся в актовом зале на праздничном обеде. Ответственным за это мероприятие назначаю капитана Бухарина. А сейчас мне срочно нужен старший лейтенант Волков?

— На связи командир, — тут же отозвался по «громкой» начальник медицинской службы.

— Хватай реанимационный чемоданчик и дуй в «реакторный»! У Кочетыгова во время запуска энергоблока случился сердечный приступ.

— Сер, — вклинилась в эфир Венера. — После разовой инъекции адреналина он потихоньку выкарабкивается.

— Все равно немедленно госпитализируйте его и проведите полное обследование. Отряд не может потерять героя. Остальным — выполнять мой приказ! Да, совсем вылетело из головы. Разведывательно-диверсионная группа сегодня отвечает за концерт. И самое главное господа хорошие: ни одна душа, ни под каким предлогом, не должна появиться на космодроме. Это приказ! Со мной встречать пополнение идут: лейтенант де Базиде, капитан Бухарин и ефрейтор Веселова.

С экрана посыпались возгласы возмущения. Потому что желающих взглянуть на новобранцев хватало с лихвой. Особенно не стесняясь в выражениях, обсуждал решение командира, чемпион базы по рукопашному бою рядовой Сотник.

— А ну, захлопнули пасти, старые корабельные крысы. У многих уже седина в голову, а туда же — покрасоваться перед салагами. Шмыг по норам и чистить свои дырявые шкуры, а не то вместо праздничного обеда и концерта проведем комплексный строевой смотр с одновременной сдачей зачетов по физической подготовке.

— Да в легкую, командир! — Хихикнула Веселова, и враз прикусила язык, узрев разгневанный взгляд начальника с монитора.

— Разрешите обратиться сер? — ни как не мог успокоиться рядовой Сотник. — Неужели я не достоин, хоть одним глазиком взглянуть на молодое пополнение?!

— Конечно же, достоин Иван Иванович! Уж кто-кто, а ты больше всех этого достоин. Однако други мои верные, а давайте-ка мы посмотрим на это предложение с другой стороны и представим себе на миг, о чем подумают новобранцы, узрев его восторженное и испещренное шрамами лицо в шлюзовой камере.

Такого богатырского хохота стены базы не слыхивали со дня ее основания.

Сотник же покраснел от смущения и, немного побухтев все-таки смирился с доводом начальника:

— Верно! В самую точку командир. Я бы тоже, проломив лбом главные ворота, рванул бы куда подальше.

Космопехотинцы, громко и азартно обсуждая последние события, поплелись оккупировать сауны и массажные ванны, снимая, а то и просто разрывая на ходу, пропитанное потом и грязью обмундирование.

Прачечные роботы с вежливым напоминанием: «Господа, мусорить не хорошо!», — покатились, недовольно жужжа следом, терпеливо подбирая тряпье на последующую утилизацию.

Глава II

Приказ — есть приказ!

Константин, вытряхивая воду из ушей, выпрыгнул на одной ноге из душевой кабинки.

Доскакав до своего шкафчика, он подхватил с вешалки полотенце, и до хруста растер им распаренное после бани тело.

Новый, не обмятый комбинезон пах морозцем, хлопком и еще чем-то непередаваемо приятным…

Ярославцев с наслаждением натянул камуфлированную майку, просторные, оливковые трусы и умиротворенно расположился на деревянной лавочке, потягивая в меру охлажденный ананасовый сок.

Стандартный, не чем не отличавшийся от остальных, душевой отсек с сауной и маленьким бассейном, в котором он в компании с Веселовой, отскреб многомесячную грязь, был общим. То есть открытым для одновременного посещения бойцами обоего пола.

В Космической пехоте очень часто пренебрегали некоторыми общественными устоями. Напарники, а уж тем более женатики, всегда предпочитали пользоваться этими помещениями совместно, не отказывая себе в удовольствии потереть друг, другу спинку или от души похлестаться свежим веничком.

Для тех же, кто по каким-то причинам стеснялся своей наготы или выбирал одиночество, на базе существовали индивидуальные душевые кабинки с полным комплектом гигиенических благ.

Негласно все эти помещения были сразу же поделены между «стаями», двойками, женатиками и одиночками, и никто не имел права пользоваться ими без разрешения хозяев. Подобная формальность строго соблюдалась всеми Ангелам без исключения и позволяла им хотя бы изредка расслабиться и ненадолго сбросить с себя тяжкое ярмо служебных забот.

Ярославцев, не смотря на угробленное армией детство и здоровое желание дослужиться до генеральских погон, никогда не стремился стать «настоящим военным», этаким «прибабахнутым на голову уставным пареньком». Такие индивиды встречались в войсках довольно часто и служили «примером выполнения воинского долга» для остальных космопехотинцев. Начальство их боготворило, ведь нет ни чего лучше тупого и преданного исполнителя, на которого в случае неудачи можно было списать свои личные просчеты. Кроме: «Есть», «Так точно» и «Ни как нет» эти по пояс деревянные дуболомы ничего не признавали, и никогда не позволяли себе даже малейшего отступления от правил.

В свободное от службы время они упорно штудировали уставы и фанатично добивались их исполнения от своих подчиненных.

«Устав не догма, а руководство к действию!», — и Константин никогда не старался перегибать в этих вопросах палку. Он всегда придерживался мнения, что в здоровом воинском коллективе любая проблема может быть решена без особых усилий и для этого совершенно необязательно каждый раз махать перед носом у бойцов толстым сборником армейских законов и брызгать им в лицо слюной.

Поэтому в свободное от службы время он не шарахался от подчиненных, а наоборот: часто посещал корпоративные пирушки, довольно сносно пел под гитару и изредка даже становился душой той или иной компании.

Но, не смотря на столь естественный демократизм, Ярославцев никогда не позволял себе смешивать мух с котлетами. «Делу время, потехи час»! И если Ангелы вдруг непростительно расслаблялись и заваливал выполнение поставленной задачи, то всегда отгребали по полной, независимо от того, сколько было вместе выпито и спето.

Помимо всего прочего наш бравый капитан еще и возглавлял маленькую холостяцкую группировку, в составе: Ришата Бухарина, Доны Сомерс и Веселовой Ольги. До этого объединения они долго дружили парами, а только четыре года назад наконец-то решили создать свою, собственную «стаю».

— Раз, два, три! Кто не спрятался, я не виновата! — сверкая упругими ягодицами, из душа пулей выскочила совершенно голая Веселова. — Привет начальник! — она прошлепала мокрыми пятками по нагретому покрытию к огромному зеркалу, и принялась расчесывать свое рыжее великолепие на голове.

Сверху ее заботливо обдувал поток теплого, ароматизированного воздуха, и девушка, жмурясь от удовольствия, подставляла под его ласковые струи свои хрупкие, аристократические плечи.

— Начальники на службе, — лениво огрызнулся Ярославцев, — могла бы и по имени назвать, не чужой ведь. И вообще, будь так любезна, прикрой-ка свою срамоту от греха подальше.

— Вот еще! Пыф-ф! — обернулась и кокетливо стрельнула глазками, Ольга. — Для всех красота, а для тебя срамота. И вообще, что это такое?! Ты месяц, ЦЕЛЫЙ МЕСЯЦ до меня пальцем не дотронулся. Все бубнил: «Отстань крошка, потерпи немножко, у меня дела-а-а». Ни ласкал! Ни холил! Ни лелеял! Даже в душ сейчас со мной не полез! А теперь еще стоишь и возмущаешься?! — она надела черный кружевной гарнитур и стала неторопливо примерять форму.

— Что, верно, то верно подруга! — старческим голосом, явно заигрывая, прошамкал Константин. — Эта повседневная суета совсем доконала заслуженного ветерана. Однако не стоит отчаиваться, детка. Ведь в этой израненной груди еще жив огонек безумной страсти!

— Тогда в чем дело, милый?! — она эффектно развернулась и выжидательно замерла в такой соблазнительной позе, что только мертвый мог бы остаться равнодушным к ее восхитительному великолепию.

Высохшие, пышные, рыжие волосы упали водопадом до бедер и еще сильнее подчеркнули ее нерастраченную сексуальность. — Надеюсь, сегодня я наконец-то буду удостоена твоего внимания?

— Хватит демонстрировать предо мной свои прелести «развратница», а то ведь, не ровен час, нарвешься на внеочередное изнасилование.

— Только попробуй дотронуться, — завлекающе промурлыкала девушка. — Я буду кричать, визжать и царапаться.

— Не поможет! — Константин броском оказался возле нее, и крепко стиснул в объятиях.

— О да, мой тигр, — она, совершенно не сопротивляясь, подпрыгнула и оплела его ногами. — Давай прямо здесь, и совершим это «грязное грехопадение»!

— Не богохульствуй, а то вложу отцу Петру.