Новобранцы

Впрочем, пока бывшим гладиаторам было не до рыбалки. Бесконечные виртуальные полёты в кабинах авиасимуляторов стали приносить свои плоды примерно через месяц. И однажды Николай Платонович, как обычно, облачившись в свой невероятно белый китель (он, как потом выяснилось, всегда одевал его, когда хотел сообщить рекрутам о каких-то важных решениях, касающихся их дальнейшей судьбы или жизни) сказал, что хотя занятий на авиационных тренажёрах никто не отменяет, им всем пора переходить от виртуальных полётов к настоящим. И что первые полёты с инструкторами — завтра, согласно утверждённого им графика.

Сашка попал в «список» Диты, Ар'рахх — Николая Платоновича.

Очередь Заречнева на 20-минутный полёт подошла только после обеда. Александр на плохо сгибающихся ногах дошёл до двухместного ИПЛ-4, встретился взглядом с инструкторшей, с любопытством взиравшей на него своего со второго «этажа» истребителя, доложил о том, что рекрут Заречнев для выполнения своего первого полёта готов.

— Готов? Ты уверен? — насмешливо поинтересовалась Дита. — Ладно, сейчас посмотрим. Залазь — совсем уж не по-уставному добавила она, кивая головой в сторону нижней кабины.

Сашка не стал ждать повторного приглашения, проворно забрался в кабину, напялил на голову шлем, подключил его к внутренней связи.

Инопланетный истребитель внутри сильно отличался от своего симулятора. Во-первых, он был чуть теснее, чем его «виртуальный» собрат. Органы управления располагались точно так же, как и «имитации», зато на панели приборов прибавилось сразу несколько новых датчиков и шкал. На самым главным отличием был… запах. В кабине курсанта крепко пахло подгоревшим маслом, потом, мочой и даже… калом.

«Не иначе кто-то со страху в штаны наложил»? — мысленно попробовал себя приободрить бывший гладиатор. Но получилось это плохо. «Ты смотри, сам в штаны не наделай!» — съехидничал его внутренний голос. — «Или забыл, как сам обосрался, когда тебе один большой «товарищ» на пузо наступил»?

«Крыть» Сашке было нечем, и он пристыжённо занялся подгонкой сиденья под свои габариты.

— Ну, что, готов? — раздался в наушниках голос Диты. Александр ответил утвердительно. — Тогда взлетай. Только осторожно, без лихости. А я тебя подстрахую. Да, и не забудь как следует пристегнуться.

Заречнев сделал всё, как на тренажёре — медленно, но правильно. После взлёта Сашка перевёл истребитель в горизонтальный полёт, глянул на компас, направил ИПЛ-4 в сторону моря — туда, где находилась «зона» разворота.

Александр слегка расслабился, покрутил головой, рассматривая водную гладь по обе стороны от траектории полёта самолёта.

Море было совершенно пустынно, только далеко-далеко у самой линии горизонта пара альбатросов кружила над водой, выискивая что-то на поверхности. Бывший гладиатор хотел было рассказать о них Дитё, но почему-то постеснялся. Возможно — упрёка в излишнем романтизме, неуместного при таком серьёзном деле, как первый полёт на самолёте, да ещё с инструктором.

Разворот над морем прошёл штатно. Инструкторша даже разрешила Сашке сделать несколько фигур высшего пилотажа — мёртвую петлю, петлю Нестерова, иммельман… Потом отдала команду на возвращение.

На обратном пути Заречнев поискал глазами «альбатросов», нашёл их довольно скоро. И… похолодел. То, что он принял за птиц, на самом деле оказалось летательными аппаратами не виденной ранее конструкции. Самолёты несколько секунд летели параллельным курсом, очень близко к поверхности моря, почти сливаясь с ним, потом развернулись и помчались наперерез «спарке» с Дитой и Александром.

— Справа — неизвестные самолёты! — передал он по внутренней связи.

— Вижу! — встревожено отозвалась Дита. — Только это — известные самолёты. Это — богомолы, якорь им в задницу. Держись! Сейчас будет жарко! — она резко бросила истребитель в сторону, уходя с линии полёта «альбатросов». От перегрузок у Сашки потемнело в глазах, тяжестью налились руки и ноги…

Глава 3

Быстро пошёл спать!

Ар'рахх свой полёт сегодня уже выполнил. Николай Платонович внешне никак не отреагировал на своего самого необычного курсанта. Он спокойно объяснил зелёному верзиле то, что тот должен сделать; и тот всё выполнил — в полном соответствии с указаниями. Единственная заминка произошла, когда Ар'рахх завис над ВПП, намереваясь посадить «спарку» в белый круг на «бетонке». Однако из-за излишнего волнения сопла двигателей он отклонил вперёд слишком сильно. Самолёт сначала замер над «мишенью», а потом стал медленно «пятиться» назад, перемещаясь за пределы посадочного круга. Положение спас седой. Он исправил осечку драка, вернул в штатное положение голубоватые струи, после чего самолёт мягко коснулся бетона тремя колёсами одновременно.

— Ну, что же. Для первого раза совсем неплохо! — резюмировал Николай Платонович, давая экспресс-оценку первому полёту зелёного верзилы. — Только на приземлении лучше всё же сначала опускаться на задние стойки, и только потом — на переднюю. Если вертикальная скорость будет повыше, одновременный удар о бетон всеми тремя колёсами может вывести из строя стойки. А знаешь, что такое поломка шасси во время боевых действий? Не знаешь? И лучше тебе этого пока не знать. Так что сегодня же поотрабатывай на тренажёре приземление по схеме, о которой я тебе сказал: сначала — две задние, потом — передняя. «Зазор» по высоте между ними — около полуметра.

Когда в свой первый полёт отправился Саш'ша, зелёный верзила не ушёл с лётного поля, он решил дождаться возвращения друга, чтобы обсудить потом впечатления от первого «настоящего» полёта.

Чтобы «убить» время, он придумал себе забаву. Поймал невесть откуда взявшегося крупного насекомого — не то жука, не то — таракана, острым кончиком камушка подрезал тому крылья и ноги — чтобы ненароком не сбежал, из крупной травины сделал себе что-то вроде палочки и стал «дрессировать» «таракана», заставляя его поднимать передние лапки и «танцевать» на задних.

Эта невинная вроде бы забава едва не стоила ему жизни.

Неожиданно прерывисто завыла сирена. Николай Платонович резко изменился в лице, громким окриком отогнал очередного рекрута, намеревавшегося занять своё место в передней части кабины. Он мгновенно врубил двигатели почти на полую мощность так, что «спарка» «подпрыгнула» над взлётным полем сразу метров на двадцать, без заминки врубил верхний мотор, завалился на крыло, выводя истребитель на нужный курс.

Фонари кабин полностью закрылись уже в воздухе — одновременно со спрятавшимися в фюзеляж шасси.

Буквально через несколько секунд наперерез, через поле к тяжёлому двухместному истребителю-бомбардировщику метнулись две фигуры — маленькая, сбитая; и высокая, длиннорукая, с широченными плечами. Пилоты в буквальном смысле впрыгнули в кабины штурмовика, маленький — в нижнюю, его напарник — в верхнюю.

Взревели двигатели, унося Евгения и Юрия (это были они) вслед за самолётом седого.

Минуты через полторы, показавшиеся всем вечностью, вдали показалась «спарка». Это был самолёт Диты и Заречнева. Её преследовали два самолёта незнакомой конструкции. Один из аппаратов обстреливал ИПЛ-4 сзади короткими очередями, вынуждая совершать резкие манёвры, второй «дежурил» сверху, выжидая удобного момента, чтобы нанести залп сбоку или сверху, и сбить самолёт, управляемый людьми.

Рекруты оцепенели, глядя, как вот-вот погибнут их товарищи и, понимая, что ничем не могут им помочь.

Неожиданно откуда-то сбоку, едва не задевая брюхом поверхности земли, выскочил штурмовик Женьки и Юры. Жёстко плюнули огнём все его четыре пушки, вспарывая брюхо «альбатроса» — «загонщика». Летательный аппарат резко ушёл в сторону. Ему на выручку бросился второй — тот, который «дежурил» сверху, он молниеносно спикировал на истребитель-бомбардировщик землян, заходя ему в тыл. Так же неожиданно, как и несколько секунд назад, но уже с другой стороны, молнией выскочила другая «спарка» — Николая Платоновича. Застрекотали пушки. Кабина пилота «альбатроса» густо покрылась фиолетовыми вспышками.

«Альбатросы», как по команде, резко отвалили в сторону. Цвет пламени их двигателей изменился на насыщенно-голубой; они быстро скрылись за горизонтом.

За одним из них потянулась отчётливая тёмная полоса. Однако противника никто почему-то преследовать не стал.

Первым на посадку зашла «спарка» Диты. Следом, покружив «для порядка» ещё с минуту, приземлились седой и Юра с Женей.

Николай Платонович открыл фонарь, тяжело перевалился через край кабины, пошатываясь, вразвалочку пошёл к самолёту Диты. Выглядел он так, как будто только что закончил выгрузку вагона с сахаром. Или с цементом. Вручную. И в одиночку.

Он подошёл к кабине «спарки», нашёл в корпусе самолёта какую-то выемку, надавил в неё большим пальцем. Потом — ещё раз. С истребителем ничего не произошло.

— Захватите ломик! — крикнул он, обращаясь, скорее всего, именно Юрию, заметив, что они с Женькой тоже уже выбрались из своего самолёта и бегом направляются к седому. Высокий метнулся к пожарному щиту, выдернул из него здоровенный багор, в три шага добежал до «спарки» с заблокированными кабинами. Он как-то ухитрился просунуть жало багра в щель между фонарём и корпусом кабины, всем своим могучим телом навалился на него.

В истребителе что-то громко хрустнуло, кабина медленно пошла вверх.

Дита была совершенно спокойна. Сашка — заметно бледен.

Николай Платонович переглянулись с инструкторшей, он подошёл, помог ей выбраться из самолёта. Заречнев вылез сам.

Новобранцы смотрели на них, как на покойников — умерших, но неожиданно воскресших.

Все молчали. Не слышно было даже шороха подошв.

Ар'рахх протиснулся вперёд, поближе к другу. Неожиданно взгляд Николая Платоновича упал на руку зелёного верзилы. Он побледнел, мгновенно достал бластер и недрогнувшей рукой навёл его на драка. Было видно, что ещё секунду — и он начнёт стрелять. Без объяснения причин. Через мгновение на Сашкиного друга смотрело уже четыре бластера. К Николаю Платоновичу присоединились Дита, Евгений и Юрий.

Между седым и молодым охотником довольно бесцеремонно втиснулся Заречнев. Он без страха посмотрел в глаза Николая Платоновича, спросил:

— А что случилось-то?

— Это у тебя — что? И откуда оно у тебя? — вместо ответа спросил у Ар'рахха седой, кончиком лучемёта показывая на «таракана», которого драк всё ещё держал в руке, зажав кончиками своих устрашающих когтей.

— Это? Жук. Я его только что поймал; ждал, когда вернётся Саш'ша. Хотел поиграть с ним.

— Ты точно не знаешь, что это такое? — ещё раз спросил у Ар'рахха седой, не убирая, однако оружия.

— Я думал, это просто жук. У нас на планете жуков ловить можно. У нас их даже едят. Здесь — нельзя?

— Не знаю, кто ты. Или ты — очень везучий рекрут, или очень хорошо замаскировавшийся шпион. И то, и другое не есть хорошо. Везение рано или поздно заканчивается, а шпион всё равно когда-нибудь себя выдаст.

Николай Платонович наклонился к рукам зелёного верзилы, всматриваясь в «охотничий трофей» бывшего гладиатора, зачем-то помахал «таракану» рукой.

— Это ты ему крылья и ноги подпортил? — уже более доброжелательным тоном спросил у драка седой, аккуратно забирая из его рук жука.

— Я! А что, этого тоже нельзя было делать?

Первым не выдержал Юрий. Он неожиданно громко рассмеялся, подошёл к Ар'рахху, приобнял его за плечи. Зелёный верзила не отстранился. Он уже знал, что такой жест у землян означает расположение, симпатию, хорошее отношение.

— Это не жук. Точнее, не просто жук. Это — шпион богомолов. Всё, что видит и слышит это насекомое, тут же становится известно нашим противникам. Из-за его малых размеров и способности к полётам такого «разведчика» очень сложно не то что бы поймать — просто обнаружить. Он не улавливается никакими датчиками, может надолго затаиться в любой щёлке, зачастую — ненамного больше его самого. Если очень повезёт, то его можно просто увидеть. А так как это всё же живое существо, то его после этого можно уничтожить. Например, потравить каким-нибудь ядом. Что мы сегодня и сделаем во всей лётной школе — в профилактических целях. Вдруг этот шпион — не единственный?

Минус у таких разведчиков только один — их относительно небольшой радиус применения. Запас энергии у такого жука-разведчика небольшой, широкий водоём ему не одолеть. Интересно, как он попал в лётную школу? Вокруг воды — столько, что и десяти жукам не справится.

— Мы летели сюда на транспортнике. — Вступил в разговор Заречнев. — А на главной базе был шпион. Николай. Он пытался меня убить, стрелял из бластера.

— Ну и как? — довольно ехидно спросил у него Юрий. — Попал?

— Попал. Вот сюда. Если бы не Ар'рахх…

— Аррах? Твоего зелёного друга зовут Аррах?

— Ну, почти так.

— А что означает это имя?

Сашка пожал плечами. Зелёный верзила промолчал.

Инцидент был исчерпан.

Больше полётов в это день не было.

Дита присела поверх стола, сложила руки на груди. Николай Платонович задумчиво походил из угла в угол длинного и узкого как пенал кабинета стратегического планирования. Остановился у окна, так же, как и Дита, сложил руки на груди.

За окном, выходившим прямо на спортплощадку лётной школы, несколько десятков рекрутов самостоятельно занимались физподготовкой. Сегодня их было, кажется, даже больше, чем вчера. Наверняка на рвение новобранцев повлиял вчерашний случай с нападением богомолов на учебный истребитель Диты.

Седой легко нашёл зелёного верзилу в толпе отнюдь не мелких людей. Чем-чем, а ростом Бог драка не обидел. Да и остальным, видно — тоже.

— Так что будем делать? — вернул его к реальности вопрос женщины с каштановыми волосами. Дита, разумеется, была выше его с точки зрения любой иерархии — здешней, и тем паче той, которая была принята в Городе Богов.

Иначе и быть не могло. Кто — он, и кто — она? Он — простой человек, с первым продлённым сроком жизни, совсем недавно получивший мундир Звёздного рейнджера. Право, которое он добивался почти пятьдесят лет. Но что такое пятьдесят лет по сравнению с вечностью?

Дита была бессмертной. Представителем древней космической расы, очень похожей на людей — как внешне, так и генетически. Наверное, предки Диты и её соплеменников когда-то тоже были людьми. Но потом древняя цивилизация раскололась на несколько «обломков». Один из «осколков» в результате катастрофы звездолёта осел на Земле, дал начало современной человеческой цивилизации, другой — нашёл то, что искали все. Планету, похожую на рай, технологии, позволявшие путешествовать по все Галактике, генные открытия, позволившие их обладателям не стареть, при желании сохранять молодость очень и очень долго.

Заветной мечтой, почти недостижимой целью всякого рекрута, хотя бы однажды вступившего в Город Богов, были «прививка бессмертия» — процедура, менявшего метаболизм человека так, что он переставал стареть.

Но парадокс сложившейся ситуации заключался в том, что Дита была смертной, как и все остальные бессмертные и люди. Она тоже могла умереть — не от старости, конечно. Но она могла заболеть, упасть с высоты; в конце концов, её можно было просто убить. Разумеется, ресурсы её организма не шли ни в какое сравнение с возможностями людей, и всё же они были небезграничны.

Сегодня был один из таких моментов — когда она действительно могла погибнуть. Погибнуть только из-за того, что оказалась в кресле пилота-инструктора «спарки», в которой находился этот «занозный» Заречнев.

Почему «занозный»? Да потому, что этот «проблемный» человек всего за несколько дней успел стать как заноза в заднице. И сейчас они собрались вдвоём с Николаем Платоновичем, чтобы решить, что им делать дальше с «занозой» — удалять, или придумать способ, который оградит соседствующих с ним людей (и бессмертных!) от ненужного риска.

— Так что будем делать? — повторила свой вопрос Дита, ловя изменение течения мыслей седого на его лице.

А Николай Платонович с ответом медлил. Очень даже могло быть, что сейчас решалась судьба не только Александра и его зелёного друга (понятно, что опасного драка живым, без друга, в Академии никто держать не будет), но судьба самого новоиспечённого Звёздного рейнджера.

Дита не случайно спрашивала его о том, что он намерен предпринять, а не сообщила ему о принятом ей решении, что было бы проще с точки зрения субординации. Его статус руководителя Центра подготовки, «ступенька» Звёздного рейнджера требовали от него максимальной самостоятельности при принятии любых решений, но особенно — вот таких, судьбоносных. А иначе — какой он руководитель, если будет во всём полагаться на мнение бессмертных, которые, как известно, тоже могут ошибаться? Конечно, гораздо реже, чем люди, но всё равно — могут.

С Заречневым нужно было что-то решать.

Будь он один, всё было бы проще. Но это драк…

Кто он — досадная случайность, «побочный продукт» проекта звёздных рекрутов, или «козырь в рукаве», «джокер» — неучтённый, но решающий фактор в многолетней борьбе с богомолами?

Это высокое существо с зелёной бугристой кожей обладало массой качеств, которых просто не было в геноме человека. А это открывало массу новых, правда, пока не до конца ещё понятных возможностей. С другой стороны, этот инопланетный «монстр» понимал и говорил по-русски, кушал ту же пищу, что и люди, то есть не требовал какой-то дополнительной серьёзной адаптации, а в условиях дефицита времени это было очень большим преимуществом.

И еще… Пара драк-человек могла обладать гораздо большими возможностями, чем пара драк-драк, или человек-человек. Впрочем, это была уже аксиома. Но всё же…

«Пару нужно было сохранить. — думал Николай Платонович. — Причём сохранить — любой ценой. Даже если придётся для этого пожертвовать всем набором. Хотя… Всё равно из ста новобранцев после года службы выживает не больше одного-двух процентов. Из этих выживших семьдесят процентов погибают во время последующих трёх лет службы, когда им поручаются диверсионные и разведывательные операции. Статистика не этот счёт была неумолима — из тысячи рекрутов через четыре года службы в живых оставалось четыре-шесть. Вот они-то и получали мундир Звёздного рейнджера. Новобранцев в эту статистику, разумеется, никто не посвящал. Но седой узнал её, что называется, на собственной шкуре.

Была еще одна «закавыка», которую тоже нужно было разрешить сейчас. Принимая решение оставить в лётной школе драка и человека, мужчина понимал, что подвергает большой опасности жизнь всех рекрутов. Что, в общем-то, его «напрягало» не очень сильно — рано или поздно они всё равно все, или почти все — погибнут, «защищая Землю». Но рисковать слётанной парой Тимофеева и Самочернова было нельзя. Экипаж Женьки (а именно этот маленький крепыш был неформальным лидером этой пары) сегодня, по сути, спас и Диту, а, возможно — самого Николая Платоновича. Судя по «почерку», они многому научились за полгода службы в отряде охотников за богомолами. Научились не только выживать, они теперь знают, как нужно действовать в реальном бою с пилотами богомолов. Сегодня они с первой же атаки едва не сбили истребитель насекомых. Подожгли — точно. А это дорогого стоит.

Бессмертная встала со стола, подошла к окну, тоже посмотрела на занимающихся спортом рекрутов. Она понимала, как тяжело сейчас седому — ему, возможно, приходится делать выбор между человеком и его другом, с одной стороны, и остальными рекрутами — с другой. Понимала и потому не торопила с ответом.

Ей тоже пока была неясна та роль, которую должны сыграть в затяжной войне с богомолами эта два новобранца. Как и то, что их почему-то очень сильно хотят уничтожить именно сейчас, на этапе обучения.

«Торопятся, потому что боятся, что потом это будет сделать намного сложнее? Если боятся, то почему именно их? Что в этой паре такого особенного — того, что не замечаем мы, но уже хорошо известно богомолам»? — думала она, внешне совершенно бесстрастно наблюдая, как Александр обучает своего друга бросать в мишень специальные десантные ножи. — «Да он и сам-то делает это не очень правильно! Надо будет завтра же показать ему, как метать нож с обеих рук. Так, как делал это Ахиллес. Да, Ахиллес был непревзойдённым воином. Таких воинов на Земле больше не было»! — совершенно неожиданно мелькнула у неё мысль — как будто Николай уже сообщил ей о принятом им решении.

— Я принял решение! — словно откликаясь на её мысли, отозвался из своего угла седой. — Я решил их оставить в Академии. До Дня Патруля. А там — видно будет!

— Почему?

— Не нужно, чтобы богомолы догадались, что мы что-то поняли из их последних действий. Пусть всё идёт, как идёт. Паче того — я сегодня же прикажу покинуть базу Тимофееву и Самочернову. Пусть догуливают свой отпуск в другом месте.

Чтобы не подвергать тебя излишнему риску, все полёты на «спарке» буду проводить лично. А ты подстрахуешь меня на тяжёлом ИБ-4.

Со стороны Николая Платоновича это был тонкий ход. Вся ответственность теперь ложилась на руководителя центра подготовки рекрутов, но Дита, при желании, тоже могла подсобить в критической ситуации. Но только — по собственной инициативе.

То, что «при случае» бессмертная не останется в стороне, седой не сомневался. Фишка была в другом — это будет её собственный, осознанный выбор, а не вынужденные действия в результате случайного «замеса» — как сегодня.

Дита, разумеется, поняла, в чём хитрость «хода» Николая Платоновича. Лично она на его месте поступила точно также бы. И это её радовало. «Молодец, Коля! Растёшь прямо на глазах»! — думала она, покидая кабинет стратегического планирования вслед за седым. — «А как правильно метать нож, я, наверное, покажу Заречневу и Ар'рахху и остальным курсантам прямо сейчас. Зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня»?

Сашка еще дважды слетал на «спарке» в «зону» с Николаем Платоновичем. После очередного полёта седой снял шлем и с нескрываемым облегчением, не покидая своё кабины, изрёк:

— Вот что, Ляксей! Не медаль ты, чтобы на шее сидеть! Иди-ка ты в люди!