Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Богач, бедняк - Ирвин Шоу на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

— Сегодня такой чудесный день, — почти заикаясь, сказала Гретхен. — Я часто позволяю себе небольшие прогулки, когда рано освобождаюсь.

— Вы гуляете одна? — недоверчиво спросил он.

— Я люблю природу, — вымученно ответила Гретхен и, увидев, как он с улыбкой взглянул на ее туфли, безнадежно соврала: — Вот и сегодня неожиданно для себя села в автобус и приехала сюда. Теперь жду автобуса обратно в город. — В этот момент за ее спиной раздался шорох, и она в ужасе резко обернулась, уверенная, что солдатам надоело ждать и они решили встретить ее на остановке. Но это просто белка перебегала тропинку.

— Что с вами? — спросил Бойлан, озадаченный ее нервозностью.

— Мне показалось, змея ползет, — сказала Гретхен и с отчаянием подумала: «О боже, все пропало!».

— Для любительницы природы вы что-то слишком пугливы, — серьезно заметил Бойлан.

— Я боюсь только змей, — поспешно ответила Гретхен. Трудно было себе представить более глупый разгр.

— А вы знаете, ведь автобуса еще долго не будет, — взглянув на часы, сказал Бойлан.

— Это неважно, — широко улыбнулась Гретхен, точно ждать автобус у черта на куличках было ее излюбленным занятием в субботний день. — Здесь так хорошо, тихо.

— Разрешите задать вам один серьезный вопрос?

«Начинается, — подумала она. — Сейчас он спросит, кого я здесь жду? — И начала судорожно обдумывать, кого бы ей назвать. — Брата? Подругу? Медсестру из госпиталя?..». Углубившись в мысли, она не расслышала его следующего вопроса.

— Простите, вы что-то сказали?

— Я спросил, вы уже обедали, мисс Джордах?

— Вообще-то я не голодна. Я…

— Тогда садитесь, — махнув рукой, пригласил Бойлан. — Я вас возьму с собой. Ужасно не люблю обедать один. — Он перегнулся через сиденье и открыл ей дверцу.

Послушно, точно ребенок, которому приказывают взрослые, Гретхен перешла дорогу и села в машину. Не будь он ее боссом и к тому же таким старым — ему было лет сорок, сорок пять, — она сумела бы как-нибудь отказаться. Теперь она жалела о несостоявшейся рискованной прогулке через лес, об утраченной возможности продолжить эту почти непристойную игру: быть может, солдаты увидели бы ее и бросились преследовать…

— Вы знаете ресторанчик «Постоялый двор»? — спросил Бойлан, включая зажигание.

— Я слышала о нем, — ответила Гретхен. Это был дорогой ресторан при маленькой гостинице на обрыве над рекой.

— Неплохое местечко, — заметил Бойлан. — Там можно выпить приличного вина.

Всю дорогу они ехали молча: он вел машину быстро, и сильный ветер мешал вести разгр. Временами Бойлан поглядывал на нее с легкой иронической улыбкой. Он явно не поверил ни одному ее слову. Впрочем, в этом нет ничего удивительного: и впрямь, как она могла оказаться за тридевять земель от города, бессмысленно ожидая автобуса, который придет не ранее чем через полчаса.

В давние времена, когда из Нью-Йорка в северные штаты ездили на дилижансах, гостиница «Постоялый двор» служила почтовой станцией. На лужайке перед красным с белой отделкой зданием стояло на подпорках огромное колесо старинного фургона.

Гретхен наскоро причесалась, чувствуя себя неловко под взглядом Бойлана.

— Самое прекрасное зрелище, какое может увидеть мужчина в своей жизни, — это причесывающаяся девушка. Недаром, видимо, многие художники выбирали именно такой сюжет, — заметил он.

Гретхен не привыкла слышать подобные вещи. Никто из ребят в школе и никто из молодых людей, увивавшихся за ней на работе, не говорил так. И она сейчас даже не могла понять, нравится ей это или нет. Ей почему-то показалось, что Бойлан таким образом вторгается в ее личную жизнь. Она достала помаду, собираясь подкрасить губы, но Бойлан остановил ее.

— Не надо, — авторитетно заявил. — И так достаточно. Более чем достаточно. Пошли.

С поразительным для своего возраста проворством он выскочил из машины, обошел кругом и открыл ей дверцу. «Вот это воспитание!» — машинально отметила про себя Гретхен, следуя за ним в гостиницу. На нем был пиджак из твида в едва заметную мелкую клеточку, серые брюки из тонкой шерстяной ткани, мягкая кашемировая рубашка, а вместо галстука шейный платок. Коричневые туфли или, вернее, как она узнала позже, ботинки для верховой езды, начищены до блеска. «Он ненастоящий, точно из Какого-то журнала, — подумала Гретхен. — Почему я рядом с ним?»

Ей казалось, что по сравнению с ним она одета безвкусно. Она чувствовала себя неуклюжей в темно-синем платье с короткими рукавами, которое сегодня утром так долго выбирала. Гретхен не сомневалась, что Бойлан уже жалеет о своем приглашении. Но он открыл перед ней дверь и, слегка поддерживая ее за локоть, повел в бар, отделанный в стиле таверн восемнадцатого столетия: мореный дуб, а на стенах оловянные кружки и тарелки. В баре сидели всего две пары. Бойлан подвел Гретхен к стойке и помог сесть на высокий деревянный табурет. К ним тут же подошел негр-бармен в белоснежной накрахмаленной куртке, стерильно чистый, точно хирург перед операцией, и услужливо улыбнулся.

— Добрый день, мистер Бойлан. Что будет угодно, сэр?

— Дорогая, что вы будете пить? — повернулся к ней Бойлан.

— Все равно, — ответила Гретхен. Откуда ей было знать, что она будет пить, если крепче кока-колы она никогда еще ничего не пила. Она с ужасом ждала, когда принесут меню — оно наверняка на французском, а она в школе учила испанский и латынь. Латынь!

— Кстати, надеюсь, вам уже есть восемнадцать?

— Конечно, — ответила Гретхен, зардевшись. Ну почему она всегда так некстати краснеет? Слава богу, в баре было темно.

— Я не хочу, чтобы меня привлекли к суду за развращение несовершеннолетних, — улыбнулся Бойлан и обратился к бармену: — Бернард, приготовь для дамы что-нибудь сладкое. Пожалуй, лучше всего твой ни с чем не сравнимый, бесподобный дайкири.

«Ни с чем не сравнимый, бесподобный», — повторяла про себя Гретхен. Слова-то какие. Никто сейчас так не говорит. И возраст у нее не тот, и одета она не так, и накрашена тоже не так — все это настроило ее враждебно. Наблюдая, как Бернард выжал лимон, а затем, смешав сок со льдом, начал ловко трясти шейкер в больших черных руках с розоватыми ладонями, она почему-то вспомнила слова Арнольда: «Адам и Ева в раю». Если бы мистер Бойлан хоть чуть-чуть догадывался… Он не стал бы снисходительно шутить о развращении несовершеннолетних.

Пенистый напиток был удивительно вкусным, и Гретхен выпила его залпом, как лимонад. Бойлан смотрел на нее, с театральным изумлением подняв брови.

— Бернард, повтори, пожалуйста, — сказал он и, когда бармен поставил перед ней второй дайкири, заметил: — Могу я дать вам совет, детка? На вашем месте второй коктейль я бы пил помедленнее. Все-таки в нем ром.

— Я знаю, — с достоинством ответила она. — Просто мне очень хотелось пить. Я долго стояла на солнце.

— Понимаю, детка.

«Детка». Никто никогда не называл ее так. Ей нравилось это слово и манера Бойлана произносить его — спокойно, неназойливо.

Вскоре, держа в руках два меню, в бар вошел метрдотель и с легким поклоном сказал:

— Рад вас видеть, мистер Бойлан.

Все были рады видеть мистера Бойлана в его до блеска начищенных ботинках.

— Мне заказать и для вас? — спросил он.

Гретхен не раз видела в кино, что мужчины в ресторанах заказывают за своих дам. Но одно дело — видеть это на экране и совсем другое — когда такое же случается с тобой в жизни.

— Да, пожалуйста, — ответила она и с восторгом подумала: — Ну прямо как в романе.

Бойлан и метрдотель коротко, но очень серьезно обсудили меню, вина. Затем метрдотель ушел, сказав, что пригласит их в зал, когда стол будет накрыт. Бойлан достал золотой портсигар и предложил ей сигарету. Гретхен отрицательно покачала головой.

— Вы не курите?

— Нет. — Она почувствовала, что не отвечает стандартам этого ресторана. И то, что она не курит, идет вразрез со всей ситуацией. Несколько раз она пробовала курить, но у нее тотчас начинался кашель и краснели глаза. Кроме того, ее мать курила сигарету за сигаретой, а Гретхен не желала ни в чем походить на мать.

— Вот и отлично, — сказал Бойлан, прикуривая от золотой зажигалки. — Мне не нравится, когда девушки курят. Сигареты убивают аромат юности.

«Словоблудие. Выпендривается», — подумала Гретхен, но без раздражения: он явно старался произвести на нее впечатление, и это льстило ей. Неожиданно она ощутила запах своих духов и забеспокоилась, не покажется ли ему этот запах дешевым.

— Признаться, меня очень удивило, что вам известна моя фамилия. Я видела вас на заводе всего раз или два, и вы никогда не заходили в наш отдел.

— А я вас сразу заметил и никак не мог понять, что может делать девушка с вашей внешностью в таком паршивом заведении, как «Кирпич и черепица Бойлана».

— Ну, не так уж там плохо, — возразила Гретхен.

— Вот как? Рад слышать. А у меня сложилось впечатление, что все мои служащие ненавидят завод, и я взял за правило появляться там не чаще раза в месяц, и то не дольше чем на пятнадцать минут. Этот завод действует мне на психику.

Появился метрдотель.

— Все готово, сэр, — сказал он.

Они пошли за ним через зал ресторана. Занято было всего восемь — десять столиков. Полковник в компании молодых офицеров, несколько пар в твидовых костюмах.

Пока они двигались через вал к своему столику у окна, разговор смолк. Она почувствовала взгляды молодых офицеров и поправила прическу. Жаль, что Бойлан такой старый.

Метрдотель принес бутылку красного французского вина, а немедленно появившийся официант поставил на стол первое блюдо. В «Постоялом дворе» явно не испытывали недостатка в рабочих руках.

Бойлан поднял за нее бокал, и они сделали по глотку. Вино было теплое и, как ей показалось, отдавало пылью. Но она была уверена, что со временем ей понравится этот привкус.

— Надеюсь, вы любите мякоть пальм? — спросил он. — Я привык к этому блюду, живя на Ямайке. Это было давно, еще до войны, конечно.

— Очень вкусно, — ответила Гретхен, хотя сочла блюдо совершенно безвкусным. Зато приятна была сама мысль, что ради того, чтобы подать ей крохотную порцию этого деликатеса, потребовалось срубить целую пальму.

— После войны, — продолжал Бойлан, ковыряя вилкой в тарелке, — я собираюсь обосноваться на Ямайке. Буду круглый год загорать на белом песке. Когда наши парни вернутся с победой домой, жизнь в Штатах станет невыносимой. Там, где могут жить герои, неподходящее место для Теодора Бойлана. Непременно приезжайте навестить меня.

— Обязательно, — ответила Гретхен. — При моем жалованье на заводе Бойлана мне в самый раз прокатиться на Ямайку.

Он засмеялся:

— Наша семья больше всего гордится именно тем, что с тысяча восемьсот восемьдесят седьмого года мы упорно недоплачиваем нашим служащим.

— Семья? — переспросила Гретхен. Насколько ей было известно, он был единственным Бойланом в Порт-Филипе. Все в городе знали, что он живет совершенно один (не считая слуг, конечно) в особняке за каменной оградой огромного поместья за городом.

— Мы целая империя, — сказал Бойлан. — Наши славные владения простираются от Атлантики до Тихого океана, от поросшего соснами штата Мэн до пропахшей апельсинами Калифорнии. Кроме цементного и кирпичного заводов в Порт-Филипе существуют еще судостроительные верфи Бойлана, нефтяные компании Бойлана, заводы тяжелого машиностроения Бойлана. Они разбросаны по всей этой великой стране, и во главе каждого такого предприятия стоит Бойлан. Мои братья, дяди, кузены поставляют военные материалы любимой отчизне с прибылью для себя. Есть даже один генерал-майор Бойлан, который во имя нации наносит решительные удары по службе снабжения в Вашингтоне. Стоит в воздухе запахнуть долларом, как первым в очереди будет стоять какой-нибудь Бойлан.

Гретхен не привыкла, чтобы кто-нибудь так пренебрежительно отзывался о своих родственниках, и ее неодобрение, по-видимому, отразилось на ее лице.

— Я вас шокировал? — усмехнулся Бойлан. — Но я вовсе не такой плохой. У нашей семьи есть одно достоинство, и его я ценю безоговорочно. Мы богаты. О-очень, о-очень богаты, — засмеялся он.

— И все же, — сказала Гретхен, надеясь, что он не такой циничный, каким хочет казаться, и просто устроил представление, чтобы поразить легковерную девчонку, — и все же вы работаете, Бойланы много сделали для нашего города…

— О, это уж точно. Они из него всю кровь выпили. Не спорю, они питают к этому городу сентиментальные чувства. Порт-Филип — самое незначительное владение в нашей империи, не стоящее того, чтобы на него тратил время истинный, стопроцентный, энергичный отпрыск семейства Бойланов. Но тем не менее Бойланы держат Порт-Филип при себе. Ваш покорный слуга, последний по значению в семье, уполномочен жить в захудалом провинциальном родовом поместье, чтобы два раза в месяц, являя себя служащим завода, демонстрировать величие и могущество Бойланов. И я выполняю этот ритуал с должным уважением, а сам не дождусь, когда замолчат пушки, чтобы отбыть на Ямайку.

Он не только своих родных, он и себя ненавидит! — подумала Гретхен. Его быстрые светлые глава мгновенно заметили перемену в ее лице.

— Я вам не нравлюсь? — спросил он.

— Да нет, — ответила она. — Просто вы не похожи ни на кого из моих знакомых.

— Лучше или хуже их?

— Не знаю…

Бойлан серьезно кивнул:

— В таком случае вопрос не снимается с повестки дня.

Они уже выпили бутылку вина, а до конца обеда еще было далеко. Метрдотель поставил перед ними вторую бутылку и чистые бокалы. Вино обожгло Гретхен горло, кровь бросилась в лицо. Разговоры в зале доносились до нее ритмичным, успокаивающим гулом, точно отдаленный прибой. Она вдруг почувствовала себя в ресторане как дома и громко рассмеялась.

— Почему вы смеетесь? — подозрительно спросил Бойлан.

— Потому что я здесь, а могла бы быть совсем в другом месте.

— Вы должны чаще пить, — заметил Бойлан, похлопав ее по руке своей твердой сухой ладонью. — Вам это идет. Вы очень красивая, детка, очень красивая.

— Мне тоже так кажется, — ответила Гретхен, и теперь уже рассмеялся Бойлан. — Сегодня, — смущенно поправилась она.

Когда официант подал кофе, Гретхен была уже совершенно пьяна. Поскольку никогда раньше с ней такого не случалось, она не понимала, в чем дело, и сознавала лишь, что все краски стали ярче, река внизу синела кобальтом, а заходившее над далекими утесами солнце отливало ослепительным золотом. Мужчина, сидевший напротив, из незнакомца и ее хозяина превратился в самого лучшего, самого близкого друга. Его симпатичное загорелое лицо светилось искренним вниманием, прикосновения его теплой руки несли доброжелательность, его смех был заслуженной наградой ее остроумию. И она могла поделиться с ним всеми своими секретами, рассказать о самом сокровенном.

Она была намерена посвятить Тедди (когда принесли десерт, мистер Бойлан был для нее уже просто Тедди) в свою величайшую тайну, не известную ни одной живой душе: как только кончится война, она уедет в Нью-Йорк и станет актрисой. Она прочитала ему монолог из «Как вам это понравится». Язык у нее слегка заплетался. Тедди почтительно поцеловал ей руку, и она приняла это как должное.

Согретая неослабевающим вниманием своего кавалера, она чувствовала себя блистательной, яркой, неотразимой. Она расстегнула две верхние пуговицы платья. Пусть видят, как она прекрасна. Впрочем, в ресторане действительно было безумно жарко. Она говорила о вещах, о которых не принято говорить, произносила вслух слова, которые до этого видела только написанными на заборах. Она достигла полной раскованности — привилегии аристократов.

— Я вообще не обращаю на них внимания, — ответила она на вопрос Бойлана о мужчинах, работающих с ней в конторе. — Провинциальные донжуаны. Сводят тебя в кино, угостят мороженым, а потом в машине лезут целоваться, лапают, сопят… Нет, это не для меня. У меня другие планы, я не спешу.

Она резко поднялась из-за стола:

— Спасибо за восхитительный обед. — И после паузы добавила: — Мне нужно в туалет. — Никогда раньше она не осмелилась бы сказать такое ни одному мужчине.

Тедди тоже встал.

— В холле первая дверь налево, — подсказал он. О, Тедди всегда все знает, он везде как дома.

Ощущая на себе взгляд его светлых умных глаз, Гретхен шла через зал намеренно медленно. У нее хорошая осанка — она знала это. У нее тонкая талия, точеная фигура и красивые ноги. Она все это знала и потому шла медленно — пусть Тедди видит и пусть запомнит.

В туалете, взглянув на себя в зеркало, она стерла с губ остатки губной помады. «У меня большой красивый рот, — сказала она своему отражению. — Почему же я, дура, крашусь, как старая галоша?!»

Когда она вышла, Бойлан уже расплатился и стоял у входа в бар, задумчиво глядя на нее.

— Я куплю тебе красное платье, — неожиданно сказал он. — Пронзительно красное. Чтобы подчеркнуть необыкновенный цвет твоего лица и смоль твоих волос. Когда ты будешь входить в ресторан, все мужчины будут падать перед тобой на колени.

Она рассмеялась: красное, ее цвет. Именно так должен вести себя с женщиной настоящий мужчина! Она взяла его под руку, и они пошли к машине.

На улице похолодало, и Бойлан поднял верх «бьюика». В машине было тепло и уютно. Они ехали медленно, рука Бойлана лежала на ее руке.

— А теперь скажи правду: что ты делала на автобусной остановке у пристани? — спросил он.

Гретхен хихикнула.



Поделиться книгой:

На главную
Назад